1.1 Особое место декоративно-прикладного искусства
1.2 Философия декоративно-прикладного искусства
2.1 Возникновение декоративно-прикладного искусства
2.2 Роль декоративно-прикладного искусства в современном обществе
2.3 Декоративно-прикладное искусство как неотъемлемая часть культурной жизни общества Заключение Список использованной литературы
Введение Декоративно-прикладное искусство уходит своими корнями в глубь веков. Человек создавал эстетически ценные предметы на всем протяжении своего развития, отражая в них материальные и духовные интересы, поэтому произведения декоративно-прикладного искусства неотделимы от того времени, когда они были созданы. В основном своем значении термин «декоративно-прикладное искусство» обозначает оформление бытовых предметов, окружающих человека всю жизнь: мебели, ткани, оружия, посуды, украшений, одежды — т. е. всего того, что образует среду, с которой он ежедневно соприкасается. Все вещи, которыми пользуется человек, должны быть не только удобны и практичны, но и красивы.
Данное понятие сформировалось в человеческой культуре не сразу. Первоначально то, что окружает человека в повседневной жизни, не воспринималось как имеющее эстетическую ценность, хотя красивые вещи окружали человека всегда. Еще в каменном веке предметы быта и оружие украшались орнаментами и насечками, чуть позже появились украшения из кости, дерева и металла, для работы стал использоваться самый разнообразный материал — глина и кожа, дерево и золото, стекло и волокна растений, когти и зубы животных. Роспись покрывала посуду и ткани, вышивкой украшали одежду, насечку и чеканку наносили на оружие и посуду, ювелирные украшения делали практически из любых материалов. Но человек не задумывался над тем, что привычные вещи, окружающие его всю жизнь, можно назвать искусством и выделить в отдельное течение. Но уже в эпоху Возрождения отношение к обыденным предметам стало меняться. Это было вызвано пробуждением интересов людей к прошлому, связанному с возникшим тогда культом античности. Одновременно возник интерес к жилищу, как предмету, равноценному с точки зрения эстетической ценности другим предметам искусства. Наибольшего развития декоративно-прикладное искусство достигает в эпоху барокко и классицизма. Очень часто простая, практически удобная форма предмета скрывалась за изысканными украшениями — росписью, орнаментом, чеканкой.
Современный художественный процесс сложен и многогранен, так же как сложна и многолика современная действительность. Искусство, понятное всем, окружает нас повсюду — дома и в служебном помещении, на предприятии и в парке, в общественных зданиях — театрах, галереях, музеях. Все — от колец, браслетов и кофейных сервизов до целостного тематического комплекса произведений декоративно-прикладного искусства для крупного общественного здания — несет на себе многообразие художественных поисков мастеров, тонко чувствующих декоративное назначение предмета, организующих и наполняющих красотой наш быт. Для создания необходимых для человека удобств и в то же время для украшения его жизни художники стремятся к тому, чтобы все вещи, которыми пользуются в обыденной жизни, не только соответствовали своему назначению, но и были красивыми, стильными и оригинальными. А красота и польза всегда рядом, когда берутся за дело мастера, и из самых разных материалов (дерева, металла, стекла, глины, камня и проч.) создают предметы быта, являющиеся произведениями искусства.
1. Роль декоративно-прикладного искусства в жизни народа
1.1 Особое место декоративно-прикладного искусства Более столетия в гуманитарные дисциплины в разных формах буквально вторгается этническая проблематика, пересортировывая уже более или менее установившиеся понятия и раскрывая в них новое содержание. В самом деле, внешне наблюдаемые синкретизм и эвристичность этнической действительности не могут оставаться не замеченными теми разделами человековедения, которые претендуют на систематичность. Наряду с исследовательскими задачами раскрытия общего и особенного в культурном обиходе различных этнических общностей существует острая, во многих случаях неотложная необходимость поиска народных обычаев, и оперативного решения практических психологических задач по установлению минимальных культурных средств. Завьялов К. Ф. Религия славянских народов. Т. 1, 2 / Томск, 1994 — 1995. Особое место в ряду этих средств занимает декоративно-прикладное искусство (ДПИ), которое теснейшим образом связано, точнее, органично вырастает из привычного, укоренившегося бытового уклада народа. ДПИ народов, в частности справедливо рассматриваются ныне не как отживающие свое время предметы ведения хозяйства, а как полифункциональные, конституирующие одновременно менталитет (по Л. Февру) и утилитарное пользование, как красивые, мастерски и сообразно назначению выполненные вещи, в которых проявились народные таланты и художественная культура, технология и самосознание этноса, личность автора и общественная норма. ДПИ никогда не ограничивало свои функции только утилитарно-оформительскими (декоративными). Какую бы сторону жизни славянских племени ни рассматривать, везде можно увидеть два взаимовлияния: жизни на искусство и искусства на жизнь. В этом «вдыхании и выдыхании» искусства ощутимо прослеживаются ритм мышления народа, его магичность и «пралогичность», мировоззрение и система межличностных отношений, воспитательные устои и этические приоритеты. То, каким образом эти прошедшие горнило художественного осмысления знаки воздействуют на становящееся поколение этнической общности, и составляет объект нашего исследования.
По мысли Г. В. Ф. Гегеля, «если речь идет о всеобщей, а не случайной цели искусства, то, принимая во внимание его духовную сущность, эта конечная цель может носить лишь духовный и притом не случайный, а коренящийся в самой природе цели характер. В отношении назидания эта цель могла бы состоять лишь в том, чтобы посредством художественного произведения доводить до сознания существенное духовное содержание. Искусство действительно стало первым учителем народов». К этому следует добавить, что тождество народа и его культуры означает его самореализацию, инобытие его духа, развернутость и внешнюю представленность в виде продуктов культуры его мышления. Художественный образ, сопутствующий произведению ДПИ, не только определяется назначением вещи или материала, из которого она изготовлена, но и является истоком, средством и итогом семиотической деятельности, знаком и посланием одновременно. Поэтому применительно к народам с первозданно сохранившимся ДПИ можно утверждать, что ребенка с самого рождения начинают воспитывать немые до поры до времени посланники культуры. Какой бы предмет ни брал в руки ребенок, он с раннего возраста сталкивается с необходимостью распредмечивания этого послания, поскольку нет такой области обихода, тем более у народов, чей уклад пока не очень восприимчив к идеалам массовой европейской или азиатской культуры (где наряду с массовостью нарастает отчужденность), куда не проникали бы изделия художника «быта». Общая задача психологического исследования может, таким образом, быть ориентирована на определение действительной роли ДПИ в детском развитии народа, поскольку даже самое предварительное наблюдение за устоявшимися формами воспитания указывает на глубокую включенность ДПИ во все культурные обстоятельства детской деятельности.
У славян, продолжающих жить в контексте природы (деревни, хутора и т. д.) и сохраняющих свой привычный уклад, это воспитание происходит при помощи окружающего мира, оформленного не только в «понятиях», как у техногенного общества, но и в знаково-символическом пространстве — своеобразном преломлении через декор, орнамент и мозаику, заложенные в предметах обихода, в одежде, в укладе жизни, в вечно живущих и бережно хранимых заповедях, которые передаются из века в век не в виде наставлений и советов «как жить», а через традиции совместного изучения, использования, изготовления предметов ДПИ. По словам Д. Лукача, «украшая орудия труда, человек уже в незапамятные времена овладевал отдельными предметами, которые и практически, и технически уже давно являлись своего рода продолжением его субъективного радиуса действия, делал их составной частью своего „я“ в широком смысле». В самом деле, ДПИ у славян — это язык общности, начальные признаки освоения которого можно обнаружить и у детей. Этот язык не формировался специально, но в условиях национального интерната — своеобразной границы двух культур: внешней и внутренней, своей, — он становится одной из наиболее развитых систем средств, которыми готов распорядиться ребенок в новой для себя ситуации. Завьялов К. Ф. Религия славянских народов. Т. 1, 2 / Томск, 1994 — 1995.
1.2. Философия декоративно-прикладного искусства Сочетание этнографических, историко-культурных и психологических методов является, по мнению И. С. Кона, необходимым для корректного изучения психолого-философского феномена. Именно поэтому в исследовании функции и роли ДПИ в формировании средств адекватной ориентировки детей в окружающем мире мы рассматриваем ДНИ как самостоятельное явление, пытаясь на первых шагах определить его границы и в общих чертах представить его философскую феноменологию. Иными словами, острие нашего исследования обращено к феномену ДПИ таким образом, чтобы за формами игрового поведения и мышления ребенка, улавливаемыми в решении им специальных задач, раскрыть общее значение ДПИ для детского развития.
Исследования культурно-философского характера (Дж.Фрэзер, Э. Б. Тайлор, Л. Леви-Брюль, К. Леви-Строс и др.) раскрывают для нас особое пространство существования мысли «натуральных» славян (до сих пор поддерживающих особое отношение с природой). Это пространство исполнено духа (мышления) народа, рагзграфлено его традициями, обрядами, этническими стереотипами, насыщено магичностью, партиципированностью, пралогичностью и др. ДПИ — существенная и неотъемлемая часть, момент этого духа; одним из наиболее существенных его свойств является адресованность каждому вновь зарождающемуся поколению этнической общности. Именно в этой форме (наряду с оформленной или оформляющейся письменностью) языком костюма и орнамента, узора и обряда, декора и цвета народы сохраняют связь времен и передают от деда к внуку свои этнические нормы. Этот процесс передачи скрыт от посторонних глаз; он интимен, хотя и повседневен, несистематичен, хотя и регулярен; он задан культурным обиходом, но осваивается личностным образом.
Итак, все предметы домашнего обихода славян изготавливались, исключительно из местных материалов. Каждая семья имела множество берестяных емкостей разной формы и назначения, а из дерева мужчины вырезали ступы, кадушки, черпаки, ложки. Оригинальны были коробки, тарелки. В мешках и разных сумках, сшитых из шкур и тканей, хранили одежду и мелкие предметы. Возможно, важнее этих, сугубо практических и утилитарных функций были информативные и магические функции ДПИ. Красочно и художественно, с большой выдумкой изготавливались одежда, обувь. Информативную (идентификационную) функцию несли элементы цветового оформления и орнамент, который был широко распространен. Узорами украшали одежду, обувь, головные уборы, пояса, игольницы, подушки, сумки, коробки, кузова, колыбели. Орнамент славян, как и любой другой этнический графемный язык, отличался богатством форм, многообразием сюжетов, строгостью и четкостью построения. Поэтому орнаментация предметов, как, впрочем, и все ДПИ в целом, должна восприниматься нами не как причудливая фантазия мастера, а как важная часть народной культуры, как средство выражения художественных вкусов, национальных особенностей народа, его мировоззрения и истории. Гегель Г. В. Ф. Эстетика. Т. 1. М., 1968,
Воспитательная функция ДПИ, быть может, не является ярко выраженной для стороннего наблюдателя, но ее обстоятельность и регулярность, безусловно, заметны. Ребенка уже с колыбели сопровождают предметы обихода, выполненные в яркой художественной технике ДПИ. Насколько мы можем судить по результатам опросов, интервью и наблюдений, в ходе этого включения в культуру имеет место своеобразная трансформация «симбиоза» воспитателя (у ханты он в явном виде не выделяется, эту функцию берут на себя все взрослые, находящиеся рядом с ребенком), знаково-символической системы ДПИ и ребенка. Психологическое расстояние между взрослым, ребенком и предметом начинает уже в раннем детстве существенно преобразовываться у этой немногословной культуры в своеобразный паритет.
Будучи языком общности, ДПИ несет в себе идеи, объединяющие народ в единое целое, общий знак, который консолидирует духовные силы ханты и их способы самосознания и выражения веры в лучшее будущее, признаки которой легко обнаруживаются у детей. При этом обращает на себя внимание, что язык ДПИ полностью не сформирован (или уже утерян) как всеобщая этническая универсалия и используется в основном без понимания.
Вероятнее всего, воспитывающее значение ДПИ превосходит все наши возможные представления о нем. Одно ясно, только практическими, утилитарными функциями оно не ограничивается: когда-то давно изделия ДПИ несли в себе функцию «оберега» и обойтись без них не мог ни один человек. Злые духи накинулись бы на него и нанесли ему увечья или наслали бы болезни. Эти изделия, например украшения для женщин, орнамент или родовой знак на одежде для мужчин, защищали их владельцев от воздействия не ясных еще для них сил. В наше время люди не всегда сознаются, что верят в чудодейственную силу украшений и орнамента, но продолжают изготавливать и носить эти изделия. Кроме того, что украшения прекрасны и изумительны, они выражают национальную, родовую и этническую принадлежность, а раньше несли еще и идентификационно личностную определенность их владельцев. Гегель Г. В. Ф. Эстетика. Т. 1. М., 1968,
Феномен ДПИ пронизывает все стороны жизни: организацию быта, уклад семейных, родовых, «международных» и межличностных отношений. Не всегда роль и функции ДПИ (просветительские, обрядовые, эстетические и др.) четко осознаются, но они стабильно содержатся в любом предмете искусства, в проявлениях поведения и мышления. ДПИ понимают, ценят, пользуются его результатами все члены данного сообщества, и не будет преувеличением сказать, что и занимаются им многие. Отношение к ДПИ может служить мерой самосознания народа как содержащее ментальную цельность и выражающееся в знаково-символическом «послании» для других и для себя.
2. Развитие декоративно-прикладного искусства в наше время
2.1 Возникновение декоративно-прикладного искусства Поэтому не будем выдумывать никаких новых определений ДПИ и обратимся к Российскому энциклопедическому словарю (РЭС) — книге, призванной сухо констатировать стереотипные взгляды на любые научные феномены. ДПИ в нем представлено весьма обстоятельной статьей:
«Декоративно-прикладное искусство — область декоративного искусства: создание художественных изделий, имеющих практическое назначение в общественном и частном быту, и художественная обработка утилитарных предметов (утварь, мебель, ткани, орудия труда, средства передвижения, одежда, украшения, игрушки и т. д.). При обработке материалов (металл, дерево, стекло, керамика, стекло, текстиль и др.) используются литье, ковка, чеканка, гравирование, резьба, роспись, инкрустация, вышивка, набойка и т. д. Произв. Д.-п.и. составляют часть предметной среды, окружающей человека, и эстетически ее обогащают. Они обычно тесно связаны с архитектурно-пространственным окружением, ансамблем (на улице, в парке, в интерьере) и между собой, образуя худ. комплекс. Возникнув в глубокой древности, Д.п.и. стало одной из важнейших областей народного творчества, его история связана с художественным ремеслом, с деятельностью профессиональных художников и народных мастеров, с начала 20 в. также с дизайном и конструированием». Соколов К. Ф. Религия славянских народов. Т. 1, 2 / Москва, 1994 — 1995.
Итак, в «декоративном искусстве» выделены три вида: монументально-декоративное искусство, оформительское искусство и ДПИ.
Сразу зададимся вопросом: почему из этих трех видов только ДПИ получило краткое наименование, известное практически каждому? Почему есть общеупотребительное наименование художников, работающих в области ДПИ — «ДПИшники», и нет «МДИшников» и «ОИшников»? Почему, когда говорят о «прикладниках», то имеют в виду именно художников ДПИ?
Посмотрим: любой художник-монументалист может назваться живописцем (или скульптором), и возражений это ни у кого не вызовет. Художники-оформители (как и плакатисты, как и сценографы) вправе называться либо графиками, либо живописцами (а иногда и скульпторами), и это тоже в порядке вещей. А вот «ДПИшники» (официально — «прикладники») — это и ювелиры, и керамисты, и шкатулочники, и мастера народных промыслов, и кто угодно, только не живописцы, не графики и не скульпторы.
И если ювелир или керамист назовет себя скульптором, а палехский или ростовский миниатюрист — живописцем, то это вызовет у окружающих в лучшем случае легкое удивление, а в худшем — замечание вроде «не садись не в свои сани».
Характерно, что РЭС «узаконил» и эту ситуацию. Не вдаваясь в перипетии различных направлений философии искусства, его авторы утверждают:
«Искусство,
1) худ. творчество в целом — литература, архитектура, скульптура, живопись, графика, декоративно-прикладное И., музыка, танец, театр, кино и др. разновидности человеческой деятельности, объединяемые в качестве художественно-образных форм освоения мира…
2) В узком смысле — изобразительное искусство.
3) Высокая степень умения, мастерства в любой сфере деятельности".
А «искусство в узком смысле» — изобразительное, — по мнению авторов РЭС, означает «раздел пластическое искусство, объединяющий живопись, скульптуру и графику».
И если отсутствие в этом исчерпывающем списке, например, фотоискусства может объясняться относительной новизной последнего, то почему сюда не вошло ДПИ, существующее в течение многих тысячелетий?
2.2 Роль декоративно-прикладного искусства в современном обществе Для того, чтобы понять, случайно или неслучайно возникла такая странная ситуация с ДПИ, необходимо вспомнить тридцатые-пятидесятые годы ХХ века — длительный период формирования «союзов советских художников». Именно тогда при создании МОСХа и СХ СССР были на равных правах выделены секции живописцев, графиков, скульпторов, оформителей, монументалистов и «прикладников».
Наверное, при решении организационных вопросов союзов все эти секции действительно пользовались равными правами. Но путаница началась уже тогда. Соколов К. Ф. Религия славянских народов. Т. 1, 2 / Москва, 1994 — 1995.
Дело в том, что нелегко назвать живописца, ни разу в жизни не оформлявшего какой-либо музей, выставку, церковь или дом культуры. Или скульптора, работавшего исключительно в станковой пластике и не поставившего ни одного монументального произведения. Или графика, ни разу не проиллюстрировавшего ни одной книги.
Так и получилось, что среди «равноправных» секций были три «наиболее равноправных» — живописцев, графиков и скульпторов, которые могли заниматься и своим «высоким» станковым искусством, и параллельно делать все то, что, по идее, относилось к компетенции монументалистов и оформителей. А членам «прикладных» секций, конечно, никто не мог запретить заниматься «станковизмом», но на массовых общесоюзных выставках они могли рассчитывать лишь на «периферийные» залы, а закупка у них станковых произведений была скорее исключением, чем правилом.
Следовательно, любой художник, хоть раз в жизни попробовавший себя в станковой живописи, графике или скульптуре (а как же без этого?), прежде всего пытался вступать в секции, формировавшие «искусство в узком смысле». А если почему-то не получалось, шел «на окраину» — в монументалисты или оформители. Исключения из этого правила, конечно, были, но лишь по субъективным причинам — если, например, все друзья-приятели художника N уже вступили в МОСХ как оформители, то зачем N было пытаться идти в живописцы или графики с огромным риском «прокатывания» на приемной комиссии? Лучше уж сразу к «своим»…
Были и исключения другого рода: в истории каждого из «союзов советских художников», как и в ныне существующих российских творческих союзах, известны периоды, когда «у руля» оказывались монументалисты или оформители. Но и эти ситуации имели и имеют исключительно субъективный характер.
Справедливости ради отметим, что столь же условным и субъективным было деление на живописцев и графиков. Например, какой живописец никогда не писал акварелью и никогда не брал в руки пастель?
Но отнесение живописца к графикам, хотя и означало невозможность нахождения в почетном центре любой всесоюзной (а теперь и всероссийской) экспозиции, все же не было равнозначно выпадению из «искусства в узком смысле» — изобразительного.
Как мы уже видели, монументалисты и оформители не теряли права именоваться живописцами и графиками и, соответственно, из «искусства в узком смысле» тоже не выпадали. Скульпторы-монументалисты никогда из «общескульптурного сообщества» и не выделялись.
А вот «прикладникам» повезло меньше всех. Они оказались вечным «вторым сортом». Оказалось, что ювелиры, керамисты и художники по стеклу — не скульпторы, а миниатюристы — не живописцы. На пышном и развесистом древе советского официозного признания им в лучшем случае светило звание «заслуженного художника» или «заслуженного деятеля искусств». Народный художник СССР, членкор, а тем более действительный член Академии художеств — эти «высоты» для них были заоблачными. Более того, для подавляющего большинства «прикладников» практически исключалось «свободное плавание» (заказы официальных организаций, минкультовские закупки с выставок и пр.) — они были вынуждены либо зарабатывать через «народные промыслы», либо «левачить».
После краха советской власти формальные ограничения деятельности «прикладников» исчезли, но клеймо «второсортности» осталось. Совсем недавно одному моему знакомому живописцу, подавшему заявление о приеме в Московский союз художников, предложили вступить в секцию ДПИ лишь потому, что он имел неосторожность принести на приемную комиссию не фотографии своих станковых работ, а типографски изданные открытки с их репродукциями. И если бы в наше время не было «альтернативных» союзов художников, этот живописец так бы и остался «прикладником». Рамзин В. М. ,. Знакомьтесь: славяне. Москва, 1992.
Так откуда эта априорная «второсортность прикладников», и оправдана ли она?
Весьма вероятно, что в условиях монопольного господства советской распределительной системы такая «второсортность» имела определенные резоны.
«Исторически» — с XVIII до начала XX века — российские ювелиры, стеклодувы, керамисты, вышивальщики и прочие «прикладники» были в значительной степени «обезличены». Широкой публике были известны лишь имена хозяев заводов и мастерских, а почти все мастера — пусть самые талантливые — крайне редко имели возможность проявить свою авторскую индивидуальность.
В отношении живописцев и скульпторов Императорская академия художеств, жестко навязывая свой стиль и «правила игры», обезлички почти никогда не допускала, сохранив для истории имена даже многих «подмастерьев». А подавляющее большинство «рядовых» мастеров ювелирной, стекольной и фарфоровой промышленности Российской Империи безвозвратно кануло в Лету. Беспрецедентный взлет авторского «декоративно-прикладного искусства СССР» произошел только в конце пятидесятых годов ХХ века.
А в 1930—1950-е годы руководители творческих союзов и их кураторы из партийных органов достаточно искренне (во всяком случае, в соответствии с «императорской» традицией) попытались отделить «агнцев от козлищ» — «подлинных творцов» от «поделочников».
Именно тогда и возникло разделение художников на «чистых и нечистых» — «станковистов» и «прикладников». По идее, «настоящим советским» живописцам и скульпторам не подобало подрабатывать на народных промыслах и мастерить игрушки (о том, что множество на самом деле настоящих художников были вынуждены подрабатывать грузчиками и истопниками, сейчас речь не идет). Да и штамповать «клоны» своих произведений, ставя свою живопись и скульптуру на промышленный поток, по идее, «настоящие художники» не должны были — а для «прикладника» это вроде бы в порядке вещей.
2.3 Декоративно-прикладное искусство как неотъемлемая часть культурной жизни общества Таким образом, у нас остался нерешенным один вопрос: что делать с термином «декоративное искусство», произведения которого, согласно РЭС, «художественно формируют окружающую человека материальную среду и вносят в нее эстетически-образное начало», но при этом, в отличие от «самодостаточного» станкового искусства, «наиболее полно раскрывают свое содержание в ансамбле, для эстетической организации которого они созданы»?
Да, отказаться от деления произведений искусства на «декоративные» и «станковые» еще сложнее, чем на «станковые» и «прикладные». Но, по всей видимости, нам придется сделать и это. В противном случае споры о том, «станковый» или «декоративный» характер имеет «Сикстинская Мадонна», могут быть бесконечными и бесплодными, так как любые мнения здесь могут быть исключительно субъективными.
Например, где лучше смотрится «Троица» Андрея Рублева? В слабоосвещенном и закопченном, но «родном» соборе, или все-таки в Третьяковке, где она абсолютно сохранна и выставлена в соответствии со всеми экспозиционными канонами?
Согласно стереотипному взгляду, «узаконенному» РЭС, получается, что признание рублевского шедевра «декоративным» или «станковым» произведением зависит исключительно от ответа на вопрос, где «Троица» смотрится лучше. Но на самом деле, наверное, не зря говорится: шедевр — он и в Африке шедевр. И более того, даже если вдруг однозначно выяснится, что в соборе рублевская «Троица» смотрится лучше, чем в Третьяковке, неужели у кого-то повернется язык назвать эту икону «произведением декоративного искусства»?
Действительно, «Троицу» так никто и не называет. Но подавляющее большинство икон обычно классифицируется именно таким образом.
Значит, и с «декоративным искусством» получается точно так же, как с ДПИ: в сложившейся искусствоведческой практике этот термин априорно выражает второсортность произведения. Следовательно, «второсортными» оказываются и все виды искусств, входящие в него: монументальное, оформительское и прикладное, с которого мы начали наше исследование.
Но ведь мало кто из современных искусствоведов не согласится с тем, что чувство ансамбля, способность к формированию единого пространства, выход авторской концепции за рамки собственно произведения — это «высший пилотаж», и на него способен далеко не всякий «станковист» [ 22, сайт ].
Так вправе ли мы здесь говорить о «втором сорте»? Нет, и еще раз нет. Но именно эту «второсортность» нам диктует современное стереотипное понимание «декоративного искусства».
Конечно, мы ни в коем случае не собираемся полностью отказываться от понятия «декоративности» как такового. Например, возможно первичное позиционирование произведения искусства в качестве «декоративного», как это имело место у Рафаэля с «Сикстинской Мадонной» или у Рублева с «Троицей». Мы видим и повсеместное использование «станковых» вещей в декоративных целях: большинство двумерных и трехмерных произведений искусства все-таки находится не в музеях, а «общественном и частном быту» в интерьерах.
Но сегодня вещь может оказаться в интерьере, завтра — в музее, а послезавтра — опять вернуться в интерьер. Все эти случаи подлежат лишь локальной оценке и ни в коем случае не влекут за собой классификационного отнесения к таким глобальным категориям, как станковое или декоративное искусство.
Л.В. Тазьба в статье «Рейтинг художников и философское понимание искусства», опубликованной в третьем выпуске справочника «Единый художественный рейтинг», определил феномен искусства (вне политико-экономической и конкретно-социальной целесообразности) как субъектно-объектное единство «художник-произведение». Этот подход, по мнению Л. В. Тазьбы, дает каждому возможность проявления себя в ситуации «зритель-произведение».
Эти определения помогут нам перейти от устаревших понятий станкового и декоративного искусства к более современной терминологии. Ведь «станковизм» и «декоративность» классифицируют произведения искусства в соответствии с их местонахождением в том или ином пространстве — храме, музее, коридоре, спальне и т. п. Значит, мы вправе сказать, что эти термины обозначают пространственную составляющую ситуации «зритель-произведение».
Все произведения имеют несомненные художественные достоинства, но есть в них и некая успокоенность и повторы уже найденных приемов. Работам многих признанных мастеров не хватает подчас творческой смелости, остроты, поиска новизны формы. Может быть, поэтому в экспозиции привлекают внимание попытки внести творческое начало в технику макраме, которая за последние годы получила широкое распространение. Это относится прежде всего к большому триптиху Т. Мязиной (Московская область) «Березовая роща» и гобелену художников В. и Н. Яновых «Ярмарка» (Горький). Большой интерес вызвал на выставке гобелен молодых краснодарских художников В. и Л. Зубковых «Кубанская нива», выполненный в смелой экспрессивной манере. Удачно найдена и его фактура, слегка напоминающая густые кубанские хлеба.
Пластические виды искусства: стекло: керамика, фарфор и другие — были представлены в экспозиции в основном экспериментальными работами. Поиски идут самые разнообразные. В стекле мы уже привыкли к крупным декоративным формам, которыми оперируют наши ведущие художники-стекольщики для выражения своего мироощущения, а порой и глубоких философских мыслей. Таковы произведения Л. Савельевой, В. Муратова, Б. Федорова. Они интересны нам в плане развития тем и образов, которыми постоянно увлечены эти художники. От выставки к выставке растет и оттачивается мастерство гравировки и гранения хрусталя у А. Аствацатурьяна (Ленинград), О. Козловой и В. Корнеева (Гусь-Хрустальный), богаче и наполненней становится пластика в композициях С. Бескинской (Москва), А. Степановой (Москва), Л. Уртаевой (Москва), эмоциональней и тоньше цветовое решение работ Г. Антоновой (Москва), С. Рязановой (Москва), Д. и Л. Шушкановых (Москва). Для художников стекла открыты большие возможности в передаче таких свойств материала, как прозрачность, вязкость, хрупкость, тягучесть, пространственность. Выявление всех этих свойств стекла стало возможным благодаря высокому техническому уровню нашей стекольной промышленности. Трудно представить, как могли выглядеть работы гусевских художников, если бы на заводе не умели сварить чудесный цветной хрусталь, или вряд ли увидели бы мы последние произведения Б. Федорова, не будь на Дятьковском хрустальном заводе таких богатых традиций гранения хрусталя.
От этой составляющей во многом зависит восприятие субъектно-объектного единства «художник-произведение». Действительно, любой зритель воспринимает произведение (вместе с имеющейся у него информацией о художнике) прежде всего в окружающем пространстве — музейном, интерьерном, культовом, градостроительном и т. п.
Уточним: в пространстве воспринимает произведение не только зритель. Художник своим замыслом обычно охватывает и «станковый» или «декоративный» характер создаваемого творения, т. е. также мыслит для него определенное местоположение в пространстве. Но этот замысел является неотъемлемой составляющей акта создания произведения и, следовательно, включается в субъектно-объектное единство «художник-произведение». А впоследствии местоположение произведения в пространстве (для краткости обозначим его как «место произведения») может многократно меняться — мы уже говорили, что сегодня вещь может оказаться в интерьере, завтра — в музее, а послезавтра — опять вернуться в интерьер.
Видится полезным сделать еще одно уточнение. Несомненно, ценности искусства вечны и непреходящи — в наше время для констатации этого факта глубокие экскурсы в философию вряд ли необходимы. И все же восприятие любого произведения искусства существенно коррелирует со вкусами и традициями той или иной эпохи, в которую живет зритель. В том числе и в вопросе отнесения к «станковизму» или «декоративному искусству» (т.е. в мотивации размещения того или иного произведения в музее, на площади, в храме, в спальне и т. п.).
Таким образом, если мы отказываемся от понятий «станковизма» и «декоративности» как первичных классификаторов, мы должны добавить к субъектно-объектному единству «художник-произведение» составляющие, обозначающие зрительское восприятие — место и время восприятия произведения. Место и время создания произведения входят в первую составляющую — «художник», поэтому, чтобы отличать зрительское восприятие от акта создания произведения, назовем место и время зрительского восприятия обстоятельствами места и времени.
Итак, исчерпывающим теоретическим инструментом для восприятия, оценки и классификации того или иного произведения искусства может являться субъектно-объектное единство «художник-произведение», бытующее в обстоятельствах места и времени.
Все извечные проблемы зрительского восприятия — «нравится-не нравится», «хорошо-плохо» — определяются взаимодействием этих первичных категорий. Но в любом случае в искусстве не место плагиату и бездуховному тиражированию — только уникальность и неповторимость единства «художник-произведение» (по-разному воспринимаемого в различных обстоятельствах места и времени, но не меняющего от этого своей глубинной, подлинной сути) создают тот феномен, который мы называем искусством.
А все остальные составляющие восприятия, оценки и классификации произведений искусства (двумерность или трехмерность, «декоративное» или «станковое» первичное позиционирование, декоративное или музейное размещение в ту или иную эпоху, реалистичный или абстрактный стиль, пластика, цветовая гамма, художественные материалы и пр.) могут играть роль лишь вспомогательных, но отнюдь не первичных.
И никакого деления творцов на «чистых и нечистых» — станковистов и прикладников, реалистов и абстракционистов, традиционалистов и концептуалистов, монументалистов и миниатюристов — на этом уровне понимания быть не должно. Истинное (а не декларативное) равенство всех течений и направлений в искусстве — одно из величайших завоеваний искусствознания ХХ века, и настало время привести в соответствие с этими достижениями и базовую терминологию.
барокко ювелир прикладной классицизм
Заключение Декоративно-прикладное искусство уходит своими корнями в глубь веков. Человек создавал эстетически ценные предметы на всем протяжении своего развития, отражая в них материальные и духовные интересы, поэтому произведения декоративно-прикладного искусства неотделимы от того времени, когда они были созданы. В основном своем значении термин «декоративно-прикладное искусство» обозначает оформление бытовых предметов, окружающих человека всю жизнь: мебели, ткани, оружия, посуды, украшений, одежды — т. е. всего того, что образует среду, с которой он ежедневно соприкасается. Все вещи, которыми пользуется человек, должны быть не только удобны и практичны, но и красивы.
Данное понятие сформировалось в человеческой культуре не сразу. Первоначально то, что окружает человека в повседневной жизни, не воспринималось как имеющее эстетическую ценность, хотя красивые вещи окружали человека всегда. Еще в каменном веке предметы быта и оружие украшались орнаментами и насечками, чуть позже появились украшения из кости, дерева и металла, для работы стал использоваться самый разнообразный материал — глина и кожа, дерево и золото, стекло и волокна растений, когти и зубы животных.
Роспись покрывала посуду и ткани, вышивкой украшали одежду, насечку и чеканку наносили на оружие и посуду, ювелирные украшения делали практически из любых материалов. Но человек не задумывался над тем, что привычные вещи, окружающие его всю жизнь, можно назвать искусством и выделить в отдельное течение. Но уже в эпоху Возрождения отношение к обыденным предметам стало меняться. Это было вызвано пробуждением интересов людей к прошлому, связанному с возникшим тогда культом античности. Одновременно возник интерес к жилищу, как предмету, равноценному с точки зрения эстетической ценности другим предметам искусства. Наибольшего развития декоративно-прикладное искусство достигает в эпоху барокко и классицизма. Очень часто простая, практически удобная форма предмета скрывалась за изысканными украшениями — росписью, орнаментом, чеканкой.
В высокохудожественных произведениях мастеров Древней Руси пластическое начало проявлялось во всем: ложки и чашки отличались скульптурностью форм, безупречностью пропорций, ковши обычно принимали образ птицы — утки или лебедя, голова и шея служили рукояткой. Такая метафора имела магический смысл, и обрядовое значение определяло традиционность и устойчивость такой формы в народном быту. Золотые цепи, мониста из нарядных медальонов, цветных бус, подвесок, широкие серебряные браслеты, драгоценные перстни, ткани, украшенные шитьем — все это придавало праздничному женскому наряду многоцветье и богатство. Расписать узорами кувшин, украсить резьбой разделочную доску, выткать узоры на ткани — все это требует большого мастерства. Вероятно, такие украшенные орнаментами изделия относят к декоративно-прикладному искусству еще и потому, что необходимо приложить руки и душу, чтобы получилась удивительная красота.
Современный художественный процесс сложен и многогранен, так же как сложна и многолика современная действительность. Искусство, понятное всем, окружает нас повсюду — дома и в служебном помещении, на предприятии и в парке, в общественных зданиях — театрах, галереях, музеях. Все — от колец, браслетов и кофейных сервизов до целостного тематического комплекса произведений декоративно-прикладного искусства для крупного общественного здания — несет на себе многообразие художественных поисков мастеров, тонко чувствующих декоративное назначение предмета, организующих и наполняющих красотой наш быт.
Для создания необходимых для человека удобств и в то же время для украшения его жизни художники стремятся к тому, чтобы все вещи, которыми пользуются в обыденной жизни, не только соответствовали своему назначению, но и были красивыми, стильными и оригинальными.
А красота и польза всегда рядом, когда берутся за дело мастера, и из самых разных материалов (дерева, металла, стекла, глины, камня и проч.) создают предметы быта, являющиеся произведениями искусства.
1. Завьялов К. Ф. Религия славянских народов. Т. 1, 2 / Томск, 1994 — 1995.
2. Лукина Н. В. Формирование материальной культуры русов. Томск, 1985.
3. Обряды, обычаи, поверья: Сб. статей / Сост. Ю. Л. Хандрик, предисл. Н. А. Рогачевой. Тюмень, 1997.
4. Гегель Г. В. Ф. Эстетика. Т. 1. М., 1968,
5. Каплан Н. И. Народное декоративно — прикладное искусство. М., 1980.
6. Соколов К. Ф. Религия славянских народов. Т. 1, 2 / Москва, 1994 — 1995.
7. Рамзин В. М. ,. Знакомьтесь: славяне. Москва, 1992.
8. Лукина Н. В. Формирование материальной культуры славян. Томск, 1985.
9. Мифы, предания, сказки славян / Сост. Н. В. Кукина М., 1990.
10. Обряды, обычаи, поверья: Сб. статей / Сост. Ю. Л. Хандрик, Москва, 1997.
11. Корыткова Н. Ф. Одежда славян. М.;, 1995.
12. Ромбандеева Е. И. История славян и их духовной культуры. Москва, 1993.
13. Соколова З. П. Восточные славяне. М., 1994.
14. Дон И. С. Декоративно-прикладное искусство: Историко-философская перспектива. М., 1998.
15. Барабанов Н. И. Народное декоративно — прикладное искусство Восточных славян. М.,
16. 1980. Прасков К. Ф. Религия славянских народов. Т
17. Эльконин Д. Б. Психология игры. М., 1999.
18. Барабанов Н. И. Народное декоративно — прикладное искусство западных славян. Ростов-на-Дону, 1999
19. Потапов Н. И. Народное декоративно — прикладное искусство западных славян. М., 1990.
Декоративно-прикладное творчество – важнейшее средство эстетического развития и формирования целостной личности, ее духовности, творческой индивидуальности. Педагогика определяет эстетическое воспитание как «процесс целенаправленного формирования вкусов и идеалов личности, развитие ее способности к эстетическому восприятию явлений действительности и произведений искусства, к самостоятельному творчеству». Эстетическое воспитание предполагает также формирование всесторонне развитой личности – человека, способного не только к потреблению искусства, но и к творчеству.
Дополнительное образование детей - необходимое звено воспитания многогранной личности, ее образования, ее ранней профессиональной ориентации. Оно создает юному человеку условия для полноценной жизни в пору детства. Ведь если ребенок живет полной жизнью, у него будет больше успехов и достижений в зрелом возрасте.
Основное содержание дополнительного образования детей - практико-ориентированное, деятельностное: ребенок действует в ситуации поиска самостоятельно, получает знания в процессе взаимодействия с объектами труда, природы, с культурными памятниками и т.д. В системе дополнительного образования создаются ситуации, когда ребенку нужно самому извлечь знания из своего окружения. Дополнительное образование детей носит исключительно творческий характер, поскольку побуждает ребенка находить в тех или иных обстоятельствах собственный путь. Важный элемент в системе дополнительного образования, привлекательный для родителей и детей, творческие виды деятельности.
Особая ценность декоративно-прикладной деятельности заключена в том, что она дает возможность применять самые разнообразные материалы. В нашей школе дополнительное образование - это сеть кружковой работы: школьные кружки и кружки ЦДТ.
Современность предъявляет новые требования к воспитанию: не подавляя волю ребенка, следует воспитывать самостоятельную личность, учитывая и разумно направляя потребности и интересы ребенка. Именно поэтому и к тому же видя, что интересует детей и что им нравится работать с бумагой, бисером, природным и бросовым материалом я организовала занятия кружка «Умелые ручки».
В основу программы занятий кружка были положены принципы актуальности, реалистичности, систематичности, активности, воспитывающего характера обучения, доступности программного материала и возможность осуществления контроля.
Цель программы - формирование и развитие у воспитанников творческих умений и индивидуальных способностей, эстетической культуры и духовности, воспитание уважения к народному искусству, в процессе занятий декоративно - прикладным творчеством.
Занятия в кружке рассчитаны на решение таких задач:
Образовательные:
- познакомить воспитанников с историей и современными
направлениями развития декоративно-прикладного творчества; - научить детей владеть различными техниками работы
с материалами, инструментами и приспособлениями, необходимыми в работе; - обучить технологиям разных видов рукоделия: торцевание, бисероплетение.
- формировать умение самостоятельно решать
познавательные задачи в процессе изготовления работ.
Развивающие:
- создавать условия для развития личности каждого воспитанника, раскрытия его способностей к творчеству;
- развивать образное и пространственное мышление, память,
воображение, внимание; - развивать моторику рук, глазомер.
Воспитательные:
Формировать устойчивый интерес к декоративно-прикладному искусству;
Приобщение детей к эстетической культуре;
- воспитывать чувства коллективизма, взаимопомощи, ответственности;
- воспитывать уважение к народным культурным ценностям.
Я выбрала следующие направления работы:
Расширенное знакомство детей с изделиями декоративно-прикладного творчества;
Самостоятельное создание детьми декоративных изделий.
В работе используются различные методы и приемы, которые должны способствовать созданию и сохранению атмосферы творчества, познания, служить осознанию ценности и неповторимости национальной культуры.
Всю свою работу я стараюсь строить так, чтобы развитие ребенка было действительно гармоничным. Формы проведения занятий выбирала разные: путешествия, «превращение» детей в мастеров. На занятиях решала познавательные, обучающие и творческие задачи. Старалась использовать различную технику работы с бумагой, бисером, природным и бросовым материалом.
Стараюсь научить детей видеть эстетические свойства предметов, разнообразие и красоту формы, сочетание цветов и оттенков: ведь, вглядываясь, присматриваясь и размышляя, дети учатся понимать, чувствовать, любить. Творческие способности детей в процессе занятий декоративно-прикладным искусством развиваются в разных направлениях: дети создают эскизы, продумывают и создают предметы декоративного характера, учатся находить способы изображения и оформления предмета, переносить задуманный декоративный предмет на изделие.
На занятиях кружка у детей пробуждается вера в свои творческие способности, свою неповторимость, вера в то, что они пришли в этот мир творить добро и красоту, приносить людям радость. Разная организация занятий, использование наглядного материала, художественного слова и музыки - все это помогает детям попасть в необычный мир искусства, приобщиться к художественной культуре, делает занятия живыми и интересными.
Большое внимание я уделяю работе с родителями. Информацию родители получают на собраниях, во время консультаций. В качестве творческого отчета перед родителями дети готовили подарки к различным праздникам.
Итогом работы кружка служат выставки детского творчества в школе, в районе.
Декоративно-прикладное творчество создает эффект духовного общения, знакомит детей с направлениями искусства разных исторических эпох и культур.
Одна из особенностей занятий в кружке декоративно-прикладного искусства состоит в том, что для выполнения задания требуется длительное время. Чтобы учащиеся не потеряли интереса к работе над одной и той же вещью, когда до конечного результата работы еще далеко, необходимо подводить итоги работы ежедневно, повышать результативность работы путем подведения итогов одного занятия, проведения выставок изделий одного дня. В этом случае дети видят результаты своего труда на каждом занятии, что является стимулом дальнейшей плодотворной работы. Существенно активизируют творческую деятельность учащихся промежуточные просмотры их работ. На текущих промежуточных просмотрах я как руководитель кружка отмечаю достижения кружковцев, ставлю перед ними новые задачи. К общему промежуточному просмотру я прибегаю в тех случаях, когда выполняется трудное задание. При этом ученики, участвуя в обсуждении, приучаются к самоконтролю. Здесь же выражаю одобрение, если что-то детям удалось. Это поднимает настроение учащихся, стимулирует их дальнейшую работу, дает им прилив новых сил. Зримо ощущая результаты своего труда и убеждаясь в своих возможностях, ученики работают с большим эмоциональным подъемом. Во время обсуждения изделий нередко возникают прения, в которых отчетливо проявляются и оттачиваются эстетические вкусы школьников, развиваются их творческое мышление и речь.
В конце года мы устраиваем отчетную итоговую выставку работ кружковцев. Умелая организация и проведение выставки становится одной из эффективных форм морального поощрения учащихся. Наряду с итоговой выставкой творческих работ проводим конкурс на лучшее изделие, выделяем и отмечаем наиболее удавшиеся работы. Это способствует привлечению к занятиям декоративно-прикладным искусством новых школьников.
Сегодня непозволительно пускать на самотек эмоционально-нравственное развитие, ибо это чревато воспитанием черствости по отношению к другому человеку и к природе, диктатурой узко понятого интеллекта, не различающего добра и зла. Занятия декоративно-прикладным искусством дают ребенку возможность рано приобрести опыт творческой самореализации, в котором порождаются и воплощаются замыслы юного мастера. Средствами искусства воспитывается способность к художественному творчеству. Полноценное художественное образование сохраняет целостность личности ребенка. Эстетическое воспитание как важнейшее средство формирования отношения к действительности, духовно-нравственного развития и саморазвития личности опирается на постижение художественной гармонии. Таким образом, в процессе приобщения личности к богатейшему культурному опыту человечества, накопленному в области искусства, создаются возможности воспитания высоконравственного, разносторонне развитого современного человека.
Введение
Роль декоративно-прикладного искусства в жизни народа
2 Философия декоративно-прикладного искусства
Развитие декоративно-прикладного искусства в наше время
2 Роль декоративно-прикладного искусства в современном обществе
Заключение
Введение
Данное понятие сформировалось в человеческой культуре не сразу. Первоначально то, что окружает человека в повседневной жизни, не воспринималось как имеющее эстетическую ценность, хотя красивые вещи окружали человека всегда. Еще в каменном веке предметы быта и оружие украшались орнаментами и насечками, чуть позже появились украшения из кости, дерева и металла, для работы стал использоваться самый разнообразный материал - глина и кожа, дерево и золото, стекло и волокна растений, когти и зубы животных. Роспись покрывала посуду и ткани, вышивкой украшали одежду, насечку и чеканку наносили на оружие и посуду, ювелирные украшения делали практически из любых материалов. Но человек не задумывался над тем, что привычные вещи, окружающие его всю жизнь, можно назвать искусством и выделить в отдельное течение. Но уже в эпоху Возрождения отношение к обыденным предметам стало меняться. Это было вызвано пробуждением интересов людей к прошлому, связанному с возникшим тогда культом античности. Одновременно возник интерес к жилищу, как предмету, равноценному с точки зрения эстетической ценности другим предметам искусства. Наибольшего развития декоративно-прикладное искусство достигает в эпоху барокко и классицизма. Очень часто простая, практически удобная форма предмета скрывалась за изысканными украшениями - росписью, орнаментом, чеканкой.
Современный художественный процесс сложен и многогранен, так же как сложна и многолика современная действительность. Искусство, понятное всем, окружает нас повсюду - дома и в служебном помещении, на предприятии и в парке, в общественных зданиях - театрах, галереях, музеях. Все - от колец, браслетов и кофейных сервизов до целостного тематического комплекса произведений декоративно-прикладного искусства для крупного общественного здания - несет на себе многообразие художественных поисков мастеров, тонко чувствующих декоративное назначение предмета, организующих и наполняющих красотой наш быт. Для создания необходимых для человека удобств и в то же время для украшения его жизни художники стремятся к тому, чтобы все вещи, которыми пользуются в обыденной жизни, не только соответствовали своему назначению, но и были красивыми, стильными и оригинальными. А красота и польза всегда рядом, когда берутся за дело мастера, и из самых разных материалов (дерева, металла, стекла, глины, камня и проч.) создают предметы быта, являющиеся произведениями искусства.
1. Роль декоративно-прикладного искусства в жизни народа
1 Особое место декоративно-прикладного искусства
Более столетия в гуманитарные дисциплины в разных формах буквально вторгается этническая проблематика, пересортировывая уже более или менее установившиеся понятия и раскрывая в них новое содержание. В самом деле, внешне наблюдаемые синкретизм и эвристичность этнической действительности не могут оставаться не замеченными теми разделами человековедения, которые претендуют на систематичность. Наряду с исследовательскими задачами раскрытия общего и особенного в культурном обиходе различных этнических общностей существует острая, во многих случаях неотложная необходимость поиска народных обычаев, и оперативного решения практических психологических задач по установлению минимальных культурных средств. Особое место в ряду этих средств занимает декоративно-прикладное искусство (ДПИ), которое теснейшим образом связано, точнее, органично вырастает из привычного, укоренившегося бытового уклада народа. ДПИ народов, в частности справедливо рассматриваются ныне не как отживающие свое время предметы ведения хозяйства, а как полифункциональные, конституирующие одновременно менталитет (по Л. Февру) и утилитарное пользование, как красивые, мастерски и сообразно назначению выполненные вещи, в которых проявились народные таланты и художественная культура, технология и самосознание этноса, личность автора и общественная норма. ДПИ никогда не ограничивало свои функции только утилитарно-оформительскими (декоративными). Какую бы сторону жизни славянских племени ни рассматривать, везде можно увидеть два взаимовлияния: жизни на искусство и искусства на жизнь. В этом «вдыхании и выдыхании» искусства ощутимо прослеживаются ритм мышления народа, его магичность и «пралогичность», мировоззрение и система межличностных отношений, воспитательные устои и этические приоритеты. То, каким образом эти прошедшие горнило художественного осмысления знаки воздействуют на становящееся поколение этнической общности, и составляет объект нашего исследования.
По мысли Г. В. Ф. Гегеля, «если речь идет о всеобщей, а не случайной цели искусства, то, принимая во внимание его духовную сущность, эта конечная цель может носить лишь духовный и притом не случайный, а коренящийся в самой природе цели характер. В отношении назидания эта цель могла бы состоять лишь в том, чтобы посредством художественного произведения доводить до сознания существенное духовное содержание. Искусство действительно стало первым учителем народов». К этому следует добавить, что тождество народа и его культуры означает его самореализацию, инобытие его духа, развернутость и внешнюю представленность в виде продуктов культуры его мышления. Художественный образ, сопутствующий произведению ДПИ, не только определяется назначением вещи или материала, из которого она изготовлена, но и является истоком, средством и итогом семиотической деятельности, знаком и посланием одновременно. Поэтому применительно к народам с первозданно сохранившимся ДПИ можно утверждать, что ребенка с самого рождения начинают воспитывать немые до поры до времени посланники культуры. Какой бы предмет ни брал в руки ребенок, он с раннего возраста сталкивается с необходимостью распредмечивания этого послания, поскольку нет такой области обихода, тем более у народов, чей уклад пока не очень восприимчив к идеалам массовой европейской или азиатской культуры (где наряду с массовостью нарастает отчужденность), куда не проникали бы изделия художника «быта». Общая задача психологического исследования может, таким образом, быть ориентирована на определение действительной роли ДПИ в детском развитии народа, поскольку даже самое предварительное наблюдение за устоявшимися формами воспитания указывает на глубокую включенность ДПИ во все культурные обстоятельства детской деятельности.
У славян, продолжающих жить в контексте природы (деревни, хутора и т.д.) и сохраняющих свой привычный уклад, это воспитание происходит при помощи окружающего мира, оформленного не только в «понятиях», как у техногенного общества, но и в знаково-символическом пространстве - своеобразном преломлении через декор, орнамент и мозаику, заложенные в предметах обихода, в одежде, в укладе жизни, в вечно живущих и бережно хранимых заповедях, которые передаются из века в век не в виде наставлений и советов «как жить», а через традиции совместного изучения, использования, изготовления предметов ДПИ. По словам Д.Лукача, «украшая орудия труда, человек уже в незапамятные времена овладевал отдельными предметами, которые и практически, и технически уже давно являлись своего рода продолжением его субъективного радиуса действия, делал их составной частью своего «я» в широком смысле». В самом деле, ДПИ у славян - это язык общности, начальные признаки освоения которого можно обнаружить и у детей. Этот язык не формировался специально, но в условиях национального интерната - своеобразной границы двух культур: внешней и внутренней, своей, - он становится одной из наиболее развитых систем средств, которыми готов распорядиться ребенок в новой для себя ситуации.
2. Философия декоративно-прикладного искусства
Сочетание этнографических, историко-культурных и психологических методов является, по мнению И. С. Кона, необходимым для корректного изучения психолого-философского феномена. Именно поэтому в исследовании функции и роли ДПИ в формировании средств адекватной ориентировки детей в окружающем мире мы рассматриваем ДНИ как самостоятельное явление, пытаясь на первых шагах определить его границы и в общих чертах представить его философскую феноменологию. Иными словами, острие нашего исследования обращено к феномену ДПИ таким образом, чтобы за формами игрового поведения и мышления ребенка, улавливаемыми в решении им специальных задач, раскрыть общее значение ДПИ для детского развития.
Исследования культурно-философского характера (Дж.Фрэзер, Э.Б.Тайлор, Л.Леви-Брюль, К.Леви-Строс и др.) раскрывают для нас особое пространство существования мысли «натуральных» славян (до сих пор поддерживающих особое отношение с природой). Это пространство исполнено духа (мышления) народа, рагзграфлено его традициями, обрядами, этническими стереотипами, насыщено магичностью, партиципированностью, пралогичностью и др. ДПИ - существенная и неотъемлемая часть, момент этого духа; одним из наиболее существенных его свойств является адресованность каждому вновь зарождающемуся поколению этнической общности. Именно в этой форме (наряду с оформленной или оформляющейся письменностью) языком костюма и орнамента, узора и обряда, декора и цвета народы сохраняют связь времен и передают от деда к внуку свои этнические нормы. Этот процесс передачи скрыт от посторонних глаз; он интимен, хотя и повседневен, несистематичен, хотя и регулярен; он задан культурным обиходом, но осваивается личностным образом.
Итак, все предметы домашнего обихода славян изготавливались, исключительно из местных материалов. Каждая семья имела множество берестяных емкостей разной формы и назначения, а из дерева мужчины вырезали ступы, кадушки, черпаки, ложки. Оригинальны были коробки, тарелки. В мешках и разных сумках, сшитых из шкур и тканей, хранили одежду и мелкие предметы. Возможно, важнее этих, сугубо практических и утилитарных функций были информативные и магические функции ДПИ. Красочно и художественно, с большой выдумкой изготавливались одежда, обувь. Информативную (идентификационную) функцию несли элементы цветового оформления и орнамент, который был широко распространен. Узорами украшали одежду, обувь, головные уборы, пояса, игольницы, подушки, сумки, коробки, кузова, колыбели. Орнамент славян, как и любой другой этнический графемный язык, отличался богатством форм, многообразием сюжетов, строгостью и четкостью построения. Поэтому орнаментация предметов, как, впрочем, и все ДПИ в целом, должна восприниматься нами не как причудливая фантазия мастера, а как важная часть народной культуры, как средство выражения художественных вкусов, национальных особенностей народа, его мировоззрения и истории.
Воспитательная функция ДПИ, быть может, не является ярко выраженной для стороннего наблюдателя, но ее обстоятельность и регулярность, безусловно, заметны. Ребенка уже с колыбели сопровождают предметы обихода, выполненные в яркой художественной технике ДПИ. Насколько мы можем судить по результатам опросов, интервью и наблюдений, в ходе этого включения в культуру имеет место своеобразная трансформация «симбиоза» воспитателя (у ханты он в явном виде не выделяется, эту функцию берут на себя все взрослые, находящиеся рядом с ребенком), знаково-символической системы ДПИ и ребенка. Психологическое расстояние между взрослым, ребенком и предметом начинает уже в раннем детстве существенно преобразовываться у этой немногословной культуры в своеобразный паритет.
Будучи языком общности, ДПИ несет в себе идеи, объединяющие народ в единое целое, общий знак, который консолидирует духовные силы ханты и их способы самосознания и выражения веры в лучшее будущее, признаки которой легко обнаруживаются у детей. При этом обращает на себя внимание, что язык ДПИ полностью не сформирован (или уже утерян) как всеобщая этническая универсалия и используется в основном без понимания.
Вероятнее всего, воспитывающее значение ДПИ превосходит все наши возможные представления о нем. Одно ясно, только практическими, утилитарными функциями оно не ограничивается: когда-то давно изделия ДПИ несли в себе функцию «оберега» и обойтись без них не мог ни один человек. Злые духи накинулись бы на него и нанесли ему увечья или наслали бы болезни. Эти изделия, например украшения для женщин, орнамент или родовой знак на одежде для мужчин, защищали их владельцев от воздействия не ясных еще для них сил. В наше время люди не всегда сознаются, что верят в чудодейственную силу украшений и орнамента, но продолжают изготавливать и носить эти изделия. Кроме того, что украшения прекрасны и изумительны, они выражают национальную, родовую и этническую принадлежность, а раньше несли еще и идентификационно личностную определенность их владельцев.
Феномен ДПИ пронизывает все стороны жизни: организацию быта, уклад семейных, родовых, «международных» и межличностных отношений. Не всегда роль и функции ДПИ (просветительские, обрядовые, эстетические и др.) четко осознаются, но они стабильно содержатся в любом предмете искусства, в проявлениях поведения и мышления. ДПИ понимают, ценят, пользуются его результатами все члены данного сообщества, и не будет преувеличением сказать, что и занимаются им многие. Отношение к ДПИ может служить мерой самосознания народа как содержащее ментальную цельность и выражающееся в знаково-символическом «послании» для других и для себя.
2. Развитие декоративно-прикладного искусства в наше время
1 Возникновение декоративно-прикладного искусства
Поэтому не будем выдумывать никаких новых определений ДПИ и обратимся к Российскому энциклопедическому словарю (РЭС) - книге, призванной сухо констатировать стереотипные взгляды на любые научные феномены. ДПИ в нем представлено весьма обстоятельной статьей:
«Декоративно-прикладное искусство - область декоративного искусства: создание художественных изделий, имеющих практическое назначение в общественном и частном быту, и художественная обработка утилитарных предметов (утварь, мебель, ткани, орудия труда, средства передвижения, одежда, украшения, игрушки и т.д.). При обработке материалов (металл, дерево, стекло, керамика, стекло, текстиль и др.) используются литье, ковка, чеканка, гравирование, резьба, роспись, инкрустация, вышивка, набойка и т.д. Произв. Д.-п.и. составляют часть предметной среды, окружающей человека, и эстетически ее обогащают. Они обычно тесно связаны с архитектурно-пространственным окружением, ансамблем (на улице, в парке, в интерьере) и между собой, образуя худ. комплекс. Возникнув в глубокой древности, Д.п.и. стало одной из важнейших областей народного творчества, его история связана с художественным ремеслом, с деятельностью профессиональных художников и народных мастеров, с начала 20 в. также с дизайном и конструированием».
Итак, в «декоративном искусстве» выделены три вида: монументально-декоративное искусство, оформительское искусство и ДПИ.
Сразу зададимся вопросом: почему из этих трех видов только ДПИ получило краткое наименование, известное практически каждому? Почему есть общеупотребительное наименование художников, работающих в области ДПИ - «ДПИшники», и нет «МДИшников» и «ОИшников»? Почему, когда говорят о «прикладниках», то имеют в виду именно художников ДПИ?
Посмотрим: любой художник-монументалист может назваться живописцем (или скульптором), и возражений это ни у кого не вызовет. Художники-оформители (как и плакатисты, как и сценографы) вправе называться либо графиками, либо живописцами (а иногда и скульпторами), и это тоже в порядке вещей. А вот «ДПИшники» (официально - «прикладники») - это и ювелиры, и керамисты, и шкатулочники, и мастера народных промыслов, и кто угодно, только не живописцы, не графики и не скульпторы.
И если ювелир или керамист назовет себя скульптором, а палехский или ростовский миниатюрист - живописцем, то это вызовет у окружающих в лучшем случае легкое удивление, а в худшем - замечание вроде «не садись не в свои сани».
Характерно, что РЭС «узаконил» и эту ситуацию. Не вдаваясь в перипетии различных направлений философии искусства, его авторы утверждают:
«Искусство,
) худ. творчество в целом - литература, архитектура, скульптура, живопись, графика, декоративно-прикладное И., музыка, танец, театр, кино и др. разновидности человеческой деятельности, объединяемые в качестве художественно-образных форм освоения мира...
) В узком смысле - изобразительное искусство.
) Высокая степень умения, мастерства в любой сфере деятельности».
А «искусство в узком смысле» - изобразительное, - по мнению авторов РЭС, означает «раздел пластическое искусство, объединяющий живопись, скульптуру и графику».
И если отсутствие в этом исчерпывающем списке, например, фотоискусства может объясняться относительной новизной последнего, то почему сюда не вошло ДПИ, существующее в течение многих тысячелетий?
2.2 Роль декоративно-прикладного искусства в современном обществе
Для того, чтобы понять, случайно или неслучайно возникла такая странная ситуация с ДПИ, необходимо вспомнить тридцатые-пятидесятые годы ХХ века - длительный период формирования «союзов советских художников». Именно тогда при создании МОСХа и СХ СССР были на равных правах выделены секции живописцев, графиков, скульпторов, оформителей, монументалистов и «прикладников».
Наверное, при решении организационных вопросов союзов все эти секции действительно пользовались равными правами. Но путаница началась уже тогда.
Дело в том, что нелегко назвать живописца, ни разу в жизни не оформлявшего какой-либо музей, выставку, церковь или дом культуры. Или скульптора, работавшего исключительно в станковой пластике и не поставившего ни одного монументального произведения. Или графика, ни разу не проиллюстрировавшего ни одной книги.
Так и получилось, что среди «равноправных» секций были три «наиболее равноправных» - живописцев, графиков и скульпторов, которые могли заниматься и своим «высоким» станковым искусством, и параллельно делать все то, что, по идее, относилось к компетенции монументалистов и оформителей. А членам «прикладных» секций, конечно, никто не мог запретить заниматься «станковизмом», но на массовых общесоюзных выставках они могли рассчитывать лишь на «периферийные» залы, а закупка у них станковых произведений была скорее исключением, чем правилом.
Следовательно, любой художник, хоть раз в жизни попробовавший себя в станковой живописи, графике или скульптуре (а как же без этого?), прежде всего пытался вступать в секции, формировавшие «искусство в узком смысле». А если почему-то не получалось, шел «на окраину» - в монументалисты или оформители. Исключения из этого правила, конечно, были, но лишь по субъективным причинам - если, например, все друзья-приятели художника N уже вступили в МОСХ как оформители, то зачем N было пытаться идти в живописцы или графики с огромным риском «прокатывания» на приемной комиссии? Лучше уж сразу к «своим»...
Были и исключения другого рода: в истории каждого из «союзов советских художников», как и в ныне существующих российских творческих союзах, известны периоды, когда «у руля» оказывались монументалисты или оформители. Но и эти ситуации имели и имеют исключительно субъективный характер.
Справедливости ради отметим, что столь же условным и субъективным было деление на живописцев и графиков. Например, какой живописец никогда не писал акварелью и никогда не брал в руки пастель?
Но отнесение живописца к графикам, хотя и означало невозможность нахождения в почетном центре любой всесоюзной (а теперь и всероссийской) экспозиции, все же не было равнозначно выпадению из «искусства в узком смысле» - изобразительного.
Как мы уже видели, монументалисты и оформители не теряли права именоваться живописцами и графиками и, соответственно, из «искусства в узком смысле» тоже не выпадали. Скульпторы-монументалисты никогда из «общескульптурного сообщества» и не выделялись.
А вот «прикладникам» повезло меньше всех. Они оказались вечным «вторым сортом». Оказалось, что ювелиры, керамисты и художники по стеклу - не скульпторы, а миниатюристы - не живописцы. На пышном и развесистом древе советского официозного признания им в лучшем случае светило звание «заслуженного художника» или «заслуженного деятеля искусств». Народный художник СССР, членкор, а тем более действительный член Академии художеств - эти «высоты» для них были заоблачными. Более того, для подавляющего большинства «прикладников» практически исключалось «свободное плавание» (заказы официальных организаций, минкультовские закупки с выставок и пр.) - они были вынуждены либо зарабатывать через «народные промыслы», либо «левачить».
После краха советской власти формальные ограничения деятельности «прикладников» исчезли, но клеймо «второсортности» осталось. Совсем недавно одному моему знакомому живописцу, подавшему заявление о приеме в Московский союз художников, предложили вступить в секцию ДПИ лишь потому, что он имел неосторожность принести на приемную комиссию не фотографии своих станковых работ, а типографски изданные открытки с их репродукциями. И если бы в наше время не было «альтернативных» союзов художников, этот живописец так бы и остался «прикладником».
Так откуда эта априорная «второсортность прикладников», и оправдана ли она?
Весьма вероятно, что в условиях монопольного господства советской распределительной системы такая «второсортность» имела определенные резоны.
«Исторически» - с XVIII до начала XX века - российские ювелиры, стеклодувы, керамисты, вышивальщики и прочие «прикладники» были в значительной степени «обезличены». Широкой публике были известны лишь имена хозяев заводов и мастерских, а почти все мастера - пусть самые талантливые - крайне редко имели возможность проявить свою авторскую индивидуальность.
В отношении живописцев и скульпторов Императорская академия художеств, жестко навязывая свой стиль и «правила игры», обезлички почти никогда не допускала, сохранив для истории имена даже многих «подмастерьев». А подавляющее большинство «рядовых» мастеров ювелирной, стекольной и фарфоровой промышленности Российской Империи безвозвратно кануло в Лету. Беспрецедентный взлет авторского «декоративно-прикладного искусства СССР» произошел только в конце пятидесятых годов ХХ века.
А в 1930-1950-е годы руководители творческих союзов и их кураторы из партийных органов достаточно искренне (во всяком случае, в соответствии с «императорской» традицией) попытались отделить «агнцев от козлищ» - «подлинных творцов» от «поделочников».
Именно тогда и возникло разделение художников на «чистых и нечистых» - «станковистов» и «прикладников». По идее, «настоящим советским» живописцам и скульпторам не подобало подрабатывать на народных промыслах и мастерить игрушки (о том, что множество на самом деле настоящих художников были вынуждены подрабатывать грузчиками и истопниками, сейчас речь не идет). Да и штамповать «клоны» своих произведений, ставя свою живопись и скульптуру на промышленный поток, по идее, «настоящие художники» не должны были - а для «прикладника» это вроде бы в порядке вещей.
Таким образом, у нас остался нерешенным один вопрос: что делать с термином «декоративное искусство», произведения которого, согласно РЭС, «художественно формируют окружающую человека материальную среду и вносят в нее эстетически-образное начало», но при этом, в отличие от «самодостаточного» станкового искусства, «наиболее полно раскрывают свое содержание в ансамбле, для эстетической организации которого они созданы»?
Да, отказаться от деления произведений искусства на «декоративные» и «станковые» еще сложнее, чем на «станковые» и «прикладные». Но, по всей видимости, нам придется сделать и это. В противном случае споры о том, «станковый» или «декоративный» характер имеет «Сикстинская Мадонна», могут быть бесконечными и бесплодными, так как любые мнения здесь могут быть исключительно субъективными.
Например, где лучше смотрится «Троица» Андрея Рублева? В слабоосвещенном и закопченном, но «родном» соборе, или все-таки в Третьяковке, где она абсолютно сохранна и выставлена в соответствии со всеми экспозиционными канонами?
Согласно стереотипному взгляду, «узаконенному» РЭС, получается, что признание рублевского шедевра «декоративным» или «станковым» произведением зависит исключительно от ответа на вопрос, где «Троица» смотрится лучше. Но на самом деле, наверное, не зря говорится: шедевр - он и в Африке шедевр. И более того, даже если вдруг однозначно выяснится, что в соборе рублевская «Троица» смотрится лучше, чем в Третьяковке, неужели у кого-то повернется язык назвать эту икону «произведением декоративного искусства»?
Действительно, «Троицу» так никто и не называет. Но подавляющее большинство икон обычно классифицируется именно таким образом.
Значит, и с «декоративным искусством» получается точно так же, как с ДПИ: в сложившейся искусствоведческой практике этот термин априорно выражает второсортность произведения. Следовательно, «второсортными» оказываются и все виды искусств, входящие в него: монументальное, оформительское и прикладное, с которого мы начали наше исследование.
Но ведь мало кто из современных искусствоведов не согласится с тем, что чувство ансамбля, способность к формированию единого пространства, выход авторской концепции за рамки собственно произведения - это «высший пилотаж», и на него способен далеко не всякий «станковист».
Так вправе ли мы здесь говорить о «втором сорте»? Нет, и еще раз нет. Но именно эту «второсортность» нам диктует современное стереотипное понимание «декоративного искусства».
Конечно, мы ни в коем случае не собираемся полностью отказываться от понятия «декоративности» как такового. Например, возможно первичное позиционирование произведения искусства в качестве «декоративного», как это имело место у Рафаэля с «Сикстинской Мадонной» или у Рублева с «Троицей». Мы видим и повсеместное использование «станковых» вещей в декоративных целях: большинство двумерных и трехмерных произведений искусства все-таки находится не в музеях, а «общественном и частном быту» в интерьерах.
Но сегодня вещь может оказаться в интерьере, завтра - в музее, а послезавтра - опять вернуться в интерьер. Все эти случаи подлежат лишь локальной оценке и ни в коем случае не влекут за собой классификационного отнесения к таким глобальным категориям, как станковое или декоративное искусство.
Л.В. Тазьба в статье «Рейтинг художников и философское понимание искусства», опубликованной в третьем выпуске справочника «Единый художественный рейтинг», определил феномен искусства (вне политико-экономической и конкретно-социальной целесообразности) как субъектно-объектное единство «художник-произведение». Этот подход, по мнению Л.В. Тазьбы, дает каждому возможность проявления себя в ситуации «зритель-произведение».
Эти определения помогут нам перейти от устаревших понятий станкового и декоративного искусства к более современной терминологии. Ведь «станковизм» и «декоративность» классифицируют произведения искусства в соответствии с их местонахождением в том или ином пространстве - храме, музее, коридоре, спальне и т.п.. Значит, мы вправе сказать, что эти термины обозначают пространственную составляющую ситуации «зритель-произведение».
Все произведения имеют несомненные художественные достоинства, но есть в них и некая успокоенность и повторы уже найденных приемов. Работам многих признанных мастеров не хватает подчас творческой смелости, остроты, поиска новизны формы. Может быть, поэтому в экспозиции привлекают внимание попытки внести творческое начало в технику макраме, которая за последние годы получила широкое распространение. Это относится прежде всего к большому триптиху Т. Мязиной (Московская область) "Березовая роща" и гобелену художников В. и Н. Яновых "Ярмарка" (Горький). Большой интерес вызвал на выставке гобелен молодых краснодарских художников В. и Л. Зубковых "Кубанская нива", выполненный в смелой экспрессивной манере. Удачно найдена и его фактура, слегка напоминающая густые кубанские хлеба.
Пластические виды искусства: стекло: керамика, фарфор и другие - были представлены в экспозиции в основном экспериментальными работами. Поиски идут самые разнообразные. В стекле мы уже привыкли к крупным декоративным формам, которыми оперируют наши ведущие художники-стекольщики для выражения своего мироощущения, а порой и глубоких философских мыслей. Таковы произведения Л. Савельевой, В. Муратова, Б. Федорова. Они интересны нам в плане развития тем и образов, которыми постоянно увлечены эти художники. От выставки к выставке растет и оттачивается мастерство гравировки и гранения хрусталя у А. Аствацатурьяна (Ленинград), О. Козловой и В. Корнеева (Гусь-Хрустальный), богаче и наполненней становится пластика в композициях С. Бескинской (Москва), А. Степановой (Москва), Л. Уртаевой (Москва), эмоциональней и тоньше цветовое решение работ Г. Антоновой (Москва), С. Рязановой (Москва), Д. и Л. Шушкановых (Москва). Для художников стекла открыты большие возможности в передаче таких свойств материала, как прозрачность, вязкость, хрупкость, тягучесть, пространственность. Выявление всех этих свойств стекла стало возможным благодаря высокому техническому уровню нашей стекольной промышленности. Трудно представить, как могли выглядеть работы гусевских художников, если бы на заводе не умели сварить чудесный цветной хрусталь, или вряд ли увидели бы мы последние произведения Б. Федорова, не будь на Дятьковском хрустальном заводе таких богатых традиций гранения хрусталя.
От этой составляющей во многом зависит восприятие субъектно-объектного единства «художник-произведение». Действительно, любой зритель воспринимает произведение (вместе с имеющейся у него информацией о художнике) прежде всего в окружающем пространстве - музейном, интерьерном, культовом, градостроительном и т.п..
Уточним: в пространстве воспринимает произведение не только зритель. Художник своим замыслом обычно охватывает и «станковый» или «декоративный» характер создаваемого творения, т.е. также мыслит для него определенное местоположение в пространстве. Но этот замысел является неотъемлемой составляющей акта создания произведения и, следовательно, включается в субъектно-объектное единство «художник-произведение». А впоследствии местоположение произведения в пространстве (для краткости обозначим его как «место произведения») может многократно меняться - мы уже говорили, что сегодня вещь может оказаться в интерьере, завтра - в музее, а послезавтра - опять вернуться в интерьер.
Видится полезным сделать еще одно уточнение. Несомненно, ценности искусства вечны и непреходящи - в наше время для констатации этого факта глубокие экскурсы в философию вряд ли необходимы. И все же восприятие любого произведения искусства существенно коррелирует со вкусами и традициями той или иной эпохи, в которую живет зритель. В том числе и в вопросе отнесения к «станковизму» или «декоративному искусству» (т.е. в мотивации размещения того или иного произведения в музее, на площади, в храме, в спальне и т.п.).
Таким образом, если мы отказываемся от понятий «станковизма» и «декоративности» как первичных классификаторов, мы должны добавить к субъектно-объектному единству «художник-произведение» составляющие, обозначающие зрительское восприятие - место и время восприятия произведения. Место и время создания произведения входят в первую составляющую - «художник», поэтому, чтобы отличать зрительское восприятие от акта создания произведения, назовем место и время зрительского восприятия обстоятельствами места и времени.
Итак, исчерпывающим теоретическим инструментом для восприятия, оценки и классификации того или иного произведения искусства может являться субъектно-объектное единство «художник-произведение», бытующее в обстоятельствах места и времени.
Все извечные проблемы зрительского восприятия - «нравится-не нравится», «хорошо-плохо» - определяются взаимодействием этих первичных категорий. Но в любом случае в искусстве не место плагиату и бездуховному тиражированию - только уникальность и неповторимость единства «художник-произведение» (по-разному воспринимаемого в различных обстоятельствах места и времени, но не меняющего от этого своей глубинной, подлинной сути) создают тот феномен, который мы называем искусством.
А все остальные составляющие восприятия, оценки и классификации произведений искусства (двумерность или трехмерность, «декоративное» или «станковое» первичное позиционирование, декоративное или музейное размещение в ту или иную эпоху, реалистичный или абстрактный стиль, пластика, цветовая гамма, художественные материалы и пр.) могут играть роль лишь вспомогательных, но отнюдь не первичных.
И никакого деления творцов на «чистых и нечистых» - станковистов и прикладников, реалистов и абстракционистов, традиционалистов и концептуалистов, монументалистов и миниатюристов - на этом уровне понимания быть не должно. Истинное (а не декларативное) равенство всех течений и направлений в искусстве - одно из величайших завоеваний искусствознания ХХ века, и настало время привести в соответствие с этими достижениями и базовую терминологию.
барокко ювелир прикладной классицизм
Заключение
Декоративно-прикладное искусство уходит своими корнями в глубь веков. Человек создавал эстетически ценные предметы на всем протяжении своего развития, отражая в них материальные и духовные интересы, поэтому произведения декоративно-прикладного искусства неотделимы от того времени, когда они были созданы. В основном своем значении термин "декоративно-прикладное искусство" обозначает оформление бытовых предметов, окружающих человека всю жизнь: мебели, ткани, оружия, посуды, украшений, одежды - т.е. всего того, что образует среду, с которой он ежедневно соприкасается. Все вещи, которыми пользуется человек, должны быть не только удобны и практичны, но и красивы.
Данное понятие сформировалось в человеческой культуре не сразу. Первоначально то, что окружает человека в повседневной жизни, не воспринималось как имеющее эстетическую ценность, хотя красивые вещи окружали человека всегда. Еще в каменном веке предметы быта и оружие украшались орнаментами и насечками, чуть позже появились украшения из кости, дерева и металла, для работы стал использоваться самый разнообразный материал - глина и кожа, дерево и золото, стекло и волокна растений, когти и зубы животных.
Роспись покрывала посуду и ткани, вышивкой украшали одежду, насечку и чеканку наносили на оружие и посуду, ювелирные украшения делали практически из любых материалов. Но человек не задумывался над тем, что привычные вещи, окружающие его всю жизнь, можно назвать искусством и выделить в отдельное течение. Но уже в эпоху Возрождения отношение к обыденным предметам стало меняться. Это было вызвано пробуждением интересов людей к прошлому, связанному с возникшим тогда культом античности. Одновременно возник интерес к жилищу, как предмету, равноценному с точки зрения эстетической ценности другим предметам искусства. Наибольшего развития декоративно-прикладное искусство достигает в эпоху барокко и классицизма. Очень часто простая, практически удобная форма предмета скрывалась за изысканными украшениями - росписью, орнаментом, чеканкой.
В высокохудожественных произведениях мастеров Древней Руси пластическое начало проявлялось во всем: ложки и чашки отличались скульптурностью форм, безупречностью пропорций, ковши обычно принимали образ птицы - утки или лебедя, голова и шея служили рукояткой. Такая метафора имела магический смысл, и обрядовое значение определяло традиционность и устойчивость такой формы в народном быту. Золотые цепи, мониста из нарядных медальонов, цветных бус, подвесок, широкие серебряные браслеты, драгоценные перстни, ткани, украшенные шитьем - все это придавало праздничному женскому наряду многоцветье и богатство. Расписать узорами кувшин, украсить резьбой разделочную доску, выткать узоры на ткани - все это требует большого мастерства. Вероятно, такие украшенные орнаментами изделия относят к декоративно-прикладному искусству еще и потому, что необходимо приложить руки и душу, чтобы получилась удивительная красота.
Современный художественный процесс сложен и многогранен, так же как сложна и многолика современная действительность. Искусство, понятное всем, окружает нас повсюду - дома и в служебном помещении, на предприятии и в парке, в общественных зданиях - театрах, галереях, музеях. Все - от колец, браслетов и кофейных сервизов до целостного тематического комплекса произведений декоративно-прикладного искусства для крупного общественного здания - несет на себе многообразие художественных поисков мастеров, тонко чувствующих декоративное назначение предмета, организующих и наполняющих красотой наш быт.
Для создания необходимых для человека удобств и в то же время для украшения его жизни художники стремятся к тому, чтобы все вещи, которыми пользуются в обыденной жизни, не только соответствовали своему назначению, но и были красивыми, стильными и оригинальными.
А красота и польза всегда рядом, когда берутся за дело мастера, и из самых разных материалов (дерева, металла, стекла, глины, камня и проч.) создают предметы быта, являющиеся произведениями искусства.
Список использованной литературы
1.Завьялов К.Ф. Религия славянских народов. Т. 1, 2 / Томск, 1994 - 1995.
2.Лукина Н.В. Формирование материальной культуры русов. Томск, 1985.
.Обряды, обычаи, поверья: Сб. статей / Сост. Ю. Л. Хандрик, предисл. Н.А.Рогачевой. Тюмень, 1997.
.Гегель Г.В.Ф. Эстетика. Т. 1. М., 1968,
.Каплан Н. И. Народное декоративно - прикладное искусство. М., 1980.
.Соколов К.Ф. Религия славянских народов. Т. 1, 2 / Москва, 1994 - 1995.
.Рамзин В.М.,. Знакомьтесь: славяне. Москва, 1992.
.Лукина Н.В. Формирование материальной культуры славян. Томск, 1985.
.Мифы, предания, сказки славян / Сост. Н.В.Кукина М., 1990.
.Обряды, обычаи, поверья: Сб. статей / Сост. Ю. Л. Хандрик, Москва, 1997.
.Корыткова Н.Ф. Одежда славян. М.; , 1995.
.Ромбандеева Е.И. История славян и их духовной культуры. Москва, 1993.
.Соколова З.П. Восточные славяне. М., 1994.
.Дон И. С. Декоративно-прикладное искусство: Историко-философская перспектива. М., 1998.
.Барабанов Н. И. Народное декоративно - прикладное искусство Восточных славян. М.,
.1980. Прасков К.Ф. Религия славянских народов. Т
.Эльконин Д.Б. Психология игры. М., 1999.
.Барабанов Н. И. Народное декоративно - прикладное искусство западных славян. Ростов-на-Дону, 1999
.Потапов Н. И. Народное декоративно - прикладное искусство западных славян. М., 1990.
Репетиторство
Нужна помощь по изучению какой-либы темы?
Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку
с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.
Консультация для родителей детского сада "Значение и роль декоративно-прикладного искусства в жизни дошкольника".
Описание материала:Данный материал предназначен для информирования родителей по теме: декоративно-прикладного искусство.
Данная разработка может использоваться в своей работе воспитателями, педагогами дополнительного образования.
Пояснительная записка:
Воспитание гражданина и патриота, знающего и любящего свою Родину, – задача особенно актуальная сегодня не может быть успешно решена без глубокого познания духовного богатства своего народа, освоения народной культуры.
Цель:
- донести до родителей важность приобщения детей к прекрасному.
Задачи:
- Сформировать представление о термине «Декоративно-прикладное искусство»;
- Побуждать желание участвовать в развитии творческих способностей ребенка, заниматься индивидуально дома.
«Воспитание, созданное самим народом и основанное на народных началах, имеет ту воспитательную силу, которой нет в самых лучших системах, основанных на абстрактных идеях или заимствованных у другого народа. Но, кроме того, только народное воспитание является живым органом в историческом процессе народного развития … Народ без народности – тело без души, которому остается только подвергнуться закону разложения и уничтожиться в других телах, сохранивших свою самобытность».
К.Д. Ушинский.
В первые годы ребенка
начинают развиваться те черты характера, чувства, которые незримо связывают ребенка со своей страной, с ее историей, с ее традициями. Детям такого возраста еще не доступны понятие Родина, страна, традиции, поэтому главная задача родителей заложить и подготовить в детях почву, чтобы ребенок вырос в семье, в которой создана атмосфера, которая насыщена живыми образами, яркими красками той страны, в которой мы живем.
А мы родились и живем в сложное время больших перемен, это то время, когда происходит оскудение духовных ценностей, оскудение личности, Оскудение народных традиций, обычаев, теряются нравственные ориентиры.
Во все времена главной задачей
старшего поколения была передача подрастающему поколению добрых традиций своего народа, сохранение и укрепление духовного опыта, предыдущих поколений.
Жизнь наша и жизнь наших детей изменилась до неузнаваемости, телевизионные экраны наводнила жестокость. На смену народным играм, забавам, пришел век компьютерных технологий, со своими непонятными героями в мультфильмах и фильмах.
Но наша задача во чтобы , то не стало воспитать гражданина и патриота достойного нашей великой страны, у которой очень большая история.
Поэтому любое занятие, встреча с игрушкой, творческое дело, беседа – подчинены единственной цели : развивать личность ребёнка посредством игры, сказки, музыки, фантазии и творчества.
Воспитание и развитие ребенка, в том числе и творческое, невозможно без участия родителей. У каждого без исключения ребенка есть свои способности и таланты, у каждого есть свои задатки, которые надо увидеть во время, постараться их развить. Задача семьи состоит в том, чтобы вовремя увидеть, разглядеть способности ребенка, а задача педагога - развить его способности, подготовить почву для того, чтобы эти способности были реализованы.
Декоративно-прикладное искусство - одно из важных средств художественного воспитания детей дошкольного возраста.
Народное искусство богато и разнообразно. Сегодня почти в каждой семье есть произведения народных мастеров - русские матрешки, гжельская посуда, хохломские миски и ложки, павлопосадские платки, тканые полотенца. Интерес к этому виду искусства усиливается.
И хорошо, что сегодня происходит возвращения к народным традициям, ценностям, но наша задача поддерживать и приобщать детей к народному исскуству.
Изделия народных мастеров и умельцев сегодня есть почти в каждом доме, будь то матрешка, или изделия из различных материалов - керамическая посуда, украшения, напольные ковры, вышитые руками мастеров скатерти, деревянные игрушки, которые так притягивают своей красотой и яркостью исполнения.
Современные дети, даже порой и взрослые, которые живут в городах, селах, порой не знакомы, или знают поверхностно, как жили люди раньше, как работали, с помощью чего обслуживали себя в быту, как украшали себя, свой дом.
Народное декоративно-прикладное искусство – одно из средств эстетического воспитания, в результате которого у детей формируется эстетический вкус, формируется интерес к прекрасному в окружающей их жизни, и окружающему миру в целом. Помогает формировать художественный вкус, учит детей видеть и понимать прекрасное в окружающей нас жизни и в искусстве. Характер народного искусства, его эмоциональность, красочность, неповторимость помогает ребенку расти и развиваться, как творческая личность, развивает умственную активность, эстетический вкус, ребенок замечает и радуется чему-то прекрасному и красивому, ребенок развивается всесторонне.
Ребенок узнает, что были и есть в наше время такие умельцы и мастера, которые одарены богатой фантазией, даром, создавать своими руками необыкновенную красоту, радующую глаз.
Большую роль в ознакомлении с народными образцами играют экскурсии в музеи, на выставки произведений декоративно-прикладного творчества.
Таким образом, народное искусство в детском саду способствует всестороннему воспитанию личности ребенка, развитию его творческих способностей и заложенного потенциала; активно воздействует на духовное развитие дошкольника, на формирование патриотических чувств.
Самым высоким видом искусства,
самым талантливым, самым гениальным
является народное искусство,
то есть то, что запечатлено народом,
сохранено, что народ пронес через столетия».
М.И. Калинин
В отличие от безликих изделий массового производства, вещи, сделанные своими руками, всегда уникальны. Мастерски изготовленная домашняя утварь, одежда, элементы интерьера стоят дорого. И если в старину такие вещи представляли собой предметы утилитарного назначения, то в наши дни они перешли в разряд искусства. Красивая вещь, сделанная хорошим мастером, всегда будет в цене.
В последние годы развитие прикладного искусства получило новый импульс. Эта тенденция не может не радовать. Прекрасная посуда из дерева, металла, стекла и глины, кружева, текстиль, ювелирные украшения, вышивка, игрушки - всё это после нескольких десятилетий забвения вновь стало актуальным, модным и востребованным.
История московского музея народного творчества
В 1981 году в Москве, на Делегатской улице, открылся Музей декоративно-прикладного и народного искусства. Его коллекцию составили уникальные образцы изделий ручной работы отечественных мастеров прошлого, а также лучшие произведения современных художников.
В 1999 году произошло следующее важное событие - Всероссийский Музей декоративно-прикладного и народного искусства принял в своё собрание экспонаты Музея народного искусства имени Саввы Тимофеевича Морозова. Ядро этой коллекции сформировалось ещё до революции 1917 года. Основой для него стали экспонаты самого первого российского этнографического музея. Это был так называемый Кустарный музей декоративно-прикладного искусства, открытый в 1885 году.
При музее работает специализированная библиотека, в которой можно познакомиться с редкими книгами по теории и истории искусства.
Собрание музея
Традиционные виды декоративно-прикладного искусства систематизированы и распределены по отделам. Основные тематические направления - это керамика и фарфор, стекло, ювелирные украшения и металл, резьба по кости и дереву, текстиль, лаковая миниатюра и изобразительные материалы.
Музей декоративно-прикладного искусства в открытом фонде и хранилищах имеет более 120 тысяч экспонатов. Русский модерн представлен работами Врубеля, Конёнкова, Головина, Андреева и Малютина. Обширна коллекция советского агитационного фарфора и тканей второй четверти прошлого века.
В настоящее время этот музей народно-прикладного искусства считается одним из самых значительных в мире. Самые древние экспонаты высокой художественной ценности относятся к 16 веку. Собрание музея всегда активно пополнялось за счёт даров частных лиц, а также стараниями ответственных работников государственного аппарата в годы советской власти.
Так, уникальная экспозиция тканей сложилась во много благодаря щедрости гражданина Франции П. М. Толстого-Милославского, который преподнёс в дар музею большую коллекцию русского, восточного и европейского текстиля, собранную Н. Л. Шабельской.
Две большие коллекции фарфора были подарены музею выдающимися деятелями советского искусства - Леонидом Осиповичем Утёсовым и супругами Марией Мироновой и Александром Менакером.
Музей прикладного искусства города Москвы может похвастаться залами, посвящёнными быту русских людей в разные временные периоды. Здесь можно познакомиться с жилищем представителей всевозможных сословий. Сохранены, отреставрированы и выставлены для обозрения мебель, посуда, одежда крестьян и жителей городов, детские игрушки. Резные украшения наличников и козырьков крыш, изразцовые печки, сундуки, которые служили не только удобными хранилищами для вещей, но и кроватями, так как изготавливались соответствующих размеров, вызывают в воображении картины тихой, размеренной и сытой жизни российской глубинки.
Лаковая миниатюра
Лаковая миниатюра как прикладное искусство наибольшего расцвета достигла в 18-19 веках. Художественными центрами, давшими прописку основным направлениям, стали города, славившиеся своими иконописными мастерскими. Это Палех, Мстёра, Холуй и Федоскино. Шкатулки, броши, панно, ларцы, выполненные из папье-маше, расписывались масляными красками или темперой и покрывались лаком. Рисунки представляли собой стилизованные изображения животных, растений, персонажей сказок и былин. Художники, мастера лаковой миниатюры, писали иконы, делали на заказ портреты, рисовали жанровые сценки. В каждой местности выработалась своя манера письма, но практически все виды прикладного искусства нашей страны объединяют такие качества, как насыщенность и яркость красок. Детальная проработанность рисунков, плавные и округлые линии - вот что отличает русскую миниатюру. Интересно, что образы декоративно прикладного искусства прошлого вдохновляют и современных художников. Старинные рисунки часто используют при создании тканей для коллекций модной одежды.
Художественная роспись по дереву
Хохломская, мезенская и городецкая роспись узнаваемы не только в России, но и за её пределами. Мебель, туеса, короба, ложки, миски и прочая домашняя утварь из дерева, расписанная в одной из этих техник, считается олицетворением России. Легкая деревянная посуда, расписанная красками чёрного, красного и зелёного цвета по золотому фону, выглядит массивной и тяжёлой - это характерная манера хохломы.
Городецкие изделия отличает многоцветная палитра красок и несколько меньшая, по сравнению с хохломскими, округлость форм. В качестве сюжетов используются жанровые сценки, а также всевозможные выдуманные и реальные представители животного и растительного мира.
Декоративно-прикладное искусство Архангельской области, в частности мезенская роспись по дереву, представляет собой предметы утилитарного назначения, декорированные особыми рисунками. Мезенские мастера для своих работ используют только два цвета - чёрный и красный, то есть сажу и охру, дробный схематичный рисунок туесов, шкатулок и сундуков, фризы в виде каёмок из повторяющихся усечённых фигурок коней и оленей. Статичный мелкий, часто повторяющийся рисунок вызывает ощущения движения. Мезенская роспись - одна из наиболее древних. Те рисунки, что используются современными художниками, представляют собой иероглифические надписи, которыми пользовались славянские племена задолго до возникновения русского государства.
Мастера по дереву, прежде чем вытачивать из цельного бруска какой-либо предмет, обрабатывают древесину против растрескивания и усыхания, поэтому их изделия имеют очень большой срок службы.
Жостовские подносы
Металлические подносы, расписанные цветами - прикладное искусство подмосковного Жостово. Некогда имевшие исключительно утилитарное назначение, жостовские подносы уже давно служат украшением интерьера. Яркие букеты из крупных садовых и мелких полевых цветов на чёрном, зелёном, красном, синем или серебряном фоне легко узнаваемы. Характерные жостовские букеты теперь украшают металлические коробки с чаем, печеньем или конфетами.
Финифть
Такое декоративно прикладное искусство, как финифть, также относится к росписи по металлу. Наиболее известны изделия ростовских мастеров. Прозрачные огнеупорные краски наносят на медную, серебряную или золотую пластину, а потом обжигают в печи. В технике горячей эмали, как ещё называют финифть, делают ювелирные украшения, посуду, рукоятки оружия и столовых приборов. Под воздействием высокой температуры краски меняют цвет, поэтому мастера должны разбираться в тонкостях обращения с ними. Чаще всего в качестве сюжетов используются цветочные мотивы. Самые опытные художники делают миниатюры с портретами людей и пейзажами.
Майолика
Московский Музей прикладного искусства даёт возможность увидеть работы признанных мастеров мировой живописи, выполненных в не вполне свойственной им манере. Так, например, в одном из залов находится майолика Врубеля - камин «Микула Селянинович и Вольга».
Майолика представляет собой изделия из красной глины, расписанные по сырой эмали и обожжённые в специальной печи при очень высокой температуре. В Ярославской области художественно-прикладное искусство получило широкое распространение и развитие по причине большого количества месторождений чистой глины. В настоящее время в ярославских школах детей учат работе с этим пластичным материалом. Детское прикладное искусство - это второе дыхание для старинных ремёсел, новый взгляд на народные традиции. Однако это не только дань уважения национальным традициям. Работа с глиной развивает мелкую моторику, расширяет угол зрения, нормализует психосоматическое состояние.
Гжель
Декоративно-прикладное искусство, в отличие от изящного, предполагает утилитарное, хозяйственное применение создаваемых художниками предметов. Фарфоровые чайники, вазы для цветов и фруктов, подсвечники, часы, рукоятки столовых приборов, тарелки и чашки - все они чрезвычайно изящны и декоративны. По мотивам гжельских сувениров делают принты на трикотажных и текстильных материалах. Мы привыкли думать, что гжель - это синий рисунок на белом фоне, однако изначально гжельский фарфор был многоцветным.
Вышивка
Вышивка по ткани - один из самых древних видов рукоделия. Изначально оно было призвано украшать одежду знати, а также ткани, предназначенные для религиозных ритуалов. Данное народное декоративно-прикладное искусство пришло к нам из стран Востока. Одеяния богатых людей расшивали цветным шёлком, золотыми и серебряными нитями, жемчугом, драгоценными камнями и монетами. Наиболее ценной считается вышивка мелкими стежками, при которой возникает ощущение гладкого, словно нарисованного красками рисунка. В России вышивание быстро вошло в обиход. Появились новые техники. Помимо традиционной глади и крестика стали вышивать мережками, то есть прокладывая ажурные дорожки по пустотам, образованным выдернутыми нитями.
Дымковские игрушки для детей
В дореволюционной России центры народных промыслов, помимо предметов утилитарного назначения, изготавливали сотни тысяч детских игрушек. Это были куклы, зверюшки, посуда и мебель для детских забав, свистульки. Декоративно-прикладное искусство этого направления до сих пор пользуется большой популярностью.
Символ Вятской земли - дымковская игрушка - не имеет аналогов в мире. Яркие пёстрые барышни, кавалеры, павлины, карусели, козлики узнаются сразу. Ни одна игрушка не повторяется. На белоснежном фоне красными, синими, жёлтыми, зелёными, золотыми красками рисуются узоры в виде кругов, прямых и волнистых линий. Все поделки очень гармоничны. Они излучают настолько мощную положительную энергетику, что это способен ощутить каждый, взявший в руки игрушку. Может быть, и не нужно расставлять по углам квартиры китайские символы благополучия в виде трёхлапых жаб, пластмассовых красных рыбок или денежных деревьев, а лучше украсить жилище изделиями русских мастеров - каргопольскими, тульскими или вятскими глиняными сувенирами, миниатюрными деревянными скульптурами нижегородских умельцев. Не может быть, чтобы они не привлекли в семью любовь, достаток, здоровье и благополучие.
Филимоновская игрушка
В центрах детского творчества многих регионов нашей страны детей учат лепить из глины и расписывать поделки в манере народных промыслов центральной России. Ребятишкам очень нравится работать с таким удобным и пластичным материалом, как глина. Они придумывают новые рисунки в соответствии со старинными традициями. Так отечественное прикладное искусство развивается и остаётся востребованным не только в туристических центрах, но и по всей стране.
Передвижные выставки филимоновской игрушки очень любимы во Франции. Они путешествуют по стране в течение всего года и сопровождаются мастер-классами. Игрушки-свистульки закупают музеи Японии, Германии и других стран. Этому промыслу, имеющему постоянную прописку в Тульской области, около 1000 лет. Примитивно выполненные, но расписанные розово-зелёными красками, они выглядят очень жизнерадостно. Упрощённая форма объясняется тем, что игрушки имеют внутри полости с отверстиями, выходящими наружу. Если в них дуть, попеременно закрывая разные дырочки, то получится незатейливая мелодия.
Павлово-посадские платки
Уютные, женственные и очень яркие шали павлово-посадских ткачей стали известны всему миру благодаря изумительной коллекции модной одежды российского модельера Вячеслава Зайцева. Он использовал традиционные ткани и узоры для пошива женских платьев, мужских рубашек, другой одежды и даже обуви. Павлово-посадский платок - это аксессуар, который можно передавать по наследству, как ювелирное украшение. Долговечность и износостойкость платков хорошо известны. Их делают из высококачественной тонкой шерсти. Рисунки не выгорают на солнце, не бледнеют от стирки и не дают усадки. Бахрома на платках делается специально обученными мастерами - все ячейки ажурной сетки завязываются узелками на одинаковом расстоянии друг от друга. Рисунок представляет собой цветы на красном, синем, белом, чёрном, зелёном фоне.
Вологодское кружево
Знаменитые на весь мир вологодские кружева плетутся при помощи берёзовых или можжевеловых коклюшек из хлопчатобумажных или льняных ниток. Таким способом изготавливают мерную тесьму, покрывала, шали и даже платья. Вологодское кружево представляет собой узкую полоску, которая является основной линией узора. Пустоты заполняются сеточками и жучками. Традиционный цвет - белый.
Прикладное искусство не стоит на месте. Развитие и изменения происходят постоянно. Надо сказать, что к началу прошлого века, под воздействием развивающейся индустрии, появились промышленные мануфактуры, оснащённые скоростными электрическими станками, возникло понятие - массовое производство. Народно-прикладное искусство начало приходить в упадок. Лишь в середине прошлого века были восстановлены традиционные для России ремёсла. В художественных центрах, таких как Тула, Владимир, Гусь-Хрустальный, Архангельск, Ростов, Загорск и др., были построены и открыты профессионально-технические училища, подготовлены квалифицированные преподаватели и обучены новые молодые мастера.
Современные виды рукоделия и творчества
Люди путешествуют, знакомятся с культурами других народов, учатся ремеслу. Время от времени появляются новые виды декоративно-прикладного искусства. Для нашей страны такими новинками стали скрапбукинг, оригами, квиллинг и другие.
Одно время бетонные стены и заборы расцветились самыми разными рисунками и надписями, выполненными в высокохудожественной манере. Граффити, или спрей-арт, - это современное прочтение старинного вида наскальной живописи. Можно сколь угодно смеяться над подростковыми увлечениями, к каковым, безусловно, относится и граффити, однако посмотрите на фотографии в интернете или пройдитесь по собственному городу, и вы обнаружите по-настоящему высокохудожественные работы.
Скрапбукинг
Оформление блокнотов, книг и альбомов, существующих в единственном экземпляре, называется скрапбукингом. Вообще, данное занятие не является совсем новым. Альбомы, призванные сохранить для потомков историю семьи, города или отдельного человека, создавались и раньше. Современное видение данного искусства - это создание художественных книг с иллюстрациями авторов, а также использование компьютеров с различными графическими, музыкальными, фото- и другими редакторами.
Квиллинг и оригами
Квиллинг, в переводе на русский язык "бумагокручение", применяется при создании панно, для оформления открыток, фоторамок и пр. Техника заключается в скручивании тонких полосок бумаги и наклеивании их на основу. Чем мельче фрагмент, тем изящнее и декоративнее поделка.
Оригами, как и квиллинг, - работа с бумагой. Только оригами - это работа с квадратными листами бумаги, из которых складываются всевозможные фигуры.
Как правило, все ремёсла, связанные с бумаготворчеством, имеют китайские корни. Азиатские виды прикладного искусства изначально были развлечением знати. Беднота не занималась созданием красивых вещей. Их удел - земледелие, скотоводство и всевозможная чёрная работа. Европейцы, переняв основы техники, которая исторически представляет собой очень мелкую и тонкую работу с рисовой бумагой, перенесли искусство в удобные им условия.
Китайские изделия отличаются изобилием очень мелких деталей, которые выглядят монолитно и очень изысканно. Такой труд под силу только очень опытным мастерам. К тому же тонкие бумажные ленточки можно скрутить в тугую и ровную катушку только при помощи специальных инструментов. Европейские любители ручного творчества несколько видоизменили и упростили старинное китайское ремесло. Бумага, завитая в спирали разной величины и плотности, стала популярным украшением картонных шкатулок, вазочек для сухоцветов, рамок и панно.
Говоря о декоративно-прикладном искусстве, было бы несправедливо обойти вниманием такие ремёсла, как роспись по шёлку, или батик, набойка, или чеканка, то есть рисование по металлу, ковроткачество, бисероплетение, макраме, вязание. Что-то уходит в прошлое, а иное становится настолько модным и популярным, что даже промышленные предприятия налаживают выпуск оборудования для данного вида творчества.
Сохранение старинных ремёсел и демонстрация в музеях лучших образцов - благое дело, которое всегда будет служить источником вдохновения для людей творческих профессий и поможет приобщиться к прекрасному всем остальным.
