Общая цель при изучении романа - выяснить, какие нормы жизни Толстой утверждает, какие отрицает. Знакомство с романом начинаем с эпизода вечера в салоне А. П. Шерер в июле 1805 г. Конкретная цель - определить, во-первых, отношение автора к нормам жизни высшего света и каким образом он это выражает, во-вторых, посмотреть, однородно ли это общество и, в-третьих, разговоры в салоне лиц, близких к царскому двору, позволят нам включиться в политическую атмосферу эпохи: именно в июле 1805 г. происходит разрыв дипломатических отношений России с Францией. Почему это произошло?
IV. Рассказ ученика «Исторический комментарий к т. I».
V. Салон А. П. Шерер - план наблюдений (написан на доске).
1. С какими героями, и в какой последовательности знакомит Толстой читателя в первых главах романа?
3. П. Безухов и А. Болконский как чужие люди в гостиной Шерер.
4. «Анекдот» князя Ипполита в конце вечера. Французский и русский язык в описании салона Анны Павловны.
Действие начинается в июле 1805 г. в салоне А. П. Шерер. Эти сцены знакомят нас с представителями придворной аристократической среды: фрейлина Шерер, министр князь Василий Курагин, его дети - красавица Элен, «беспокойный дурак» Анатоль и «спокойный дурак» Ипполит, княгиня Лиза Болконская и др.
Отрицательное отношение к героям Толстого проявилось в том, что автор показывает, насколько в них все фальшиво, идет не от чистого сердца, а от необходимости соблюдать приличия. Толстой отрицает нормы жизни высшего общества и за внешней его благопристойностью, изяществом, светским тактом вскрывает пустоту, эгоизм, корыстолюбие и карьеризм «сливок» общества.
Для разоблачения фальши и неестественности этих людей Толстой использует метод «срывания всех и всяческих масок» («Прежде всего, скажите, как ваше здоровье, милый друг? Успокойте меня, - сказал князь Василий тоном, в котором из-за приличия и участия просвечивало равнодушие и даже насмешка»).
Просматривая 2 главу, учащиеся зачитывают факты, говорящие о фальши этого общества, оценочные эпитеты и сравнения в описаниях героев («плоское лицо», Анна Павловна «угощала» своих гостей иностранцами, «сервировала»... сначала виконта, потом аббата...).
Выделяются среди гостей Анны Павловны два человека. Кто они? Свои ли они в великосветской гостиной, если судить только по портретам и манере поведения героев?
(Умный и робкий, наблюдательный и естественный взгляд Пьера, гримаса скуки на красивом лице князя Андрея. Уже по портретам видно, что они здесь чужие. С самого момента их появления в салоне чувствуется конфликт Пьера и князя Андрея с аристократической средой. Анна Павловна приветствовала Пьера поклоном, «относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне», и относилась к нему со страхом.)
Сопоставьте портрет Пьера и князя Василия и их манеру поведения.
Назовите детали, раскрывающие духовную близость Пьера и А. Болконского.
(Только с Болконского Пьер не спускает «радостных, дружелюбных глаз», и князь Андрей, смотревший на всех в гостиной усталым, скучающим взглядом улыбнулся только Пьеру «неожиданно доброю и приятною улыбкой»).
Нарушение Пьером заведенного Анной Павловной этикета, его неуклюжесть еще раз подтверждают, что он - инородное тело в великосветской гостиной. Князь Василий говорит о нем Анне Павловне: «Образуйте мне этого медведя».
О князе Андрее нельзя сказать столь же решительно, что он во всем чужой. В этом обществе он не «медведь», он на равных правах, его уважают и боятся, он может позволить себе «щурясь» оглядеть общество. Он-то для всех свой. Они для него - чужие.
Обращаем внимание на особенности портретов у Толстого:
а) естественность первого знакомства с героем через его внешность, как это бывает в жизни;
б) глубокое психологическое наполнение портрета, выражение через него смены чувств и настроений;
в) выделение 1-2 постоянных примет (светлое выражение плоского лица у князя Василия; восторженная, как бы приклеенная улыбка Анны Павловны; умный и робкий взгляд Пьера...)
Итак, отрицая нормы жизни высшего света, Толстой путь своих положительных героев начинает с отрицания ими пустоты и фальши светской жизни. Автор показывает неоднородность этого общества, и людей, которым претит такая жизнь.
Обратим внимание на политические споры (гл. 4).
(История об антинаполеоновском заговоре герцога Энгиенского превращается в салоне в милый светский анекдот, который все находят прелестным. Когда в разговор о Наполеоне пытается вступить Пьер, Анна Павловна этого не допускает. Прекрасно осведомлен о Наполеоне А. Болконский, он цитирует наполеоновские высказывания. На фоне общего осуждения Наполеона вдруг звучат слова Пьера в его защиту, приводя в ужас всех, и только А. Болконский поддерживает его. Это указывает на прогрессивную настроенность Пьера и политическую реакционность кружка Шерер, поскольку идеи революции здесь оцениваются как идеи грабежа, убийства и цареубийства; вспомните слова Анны Павловны (1 гл.) о том, что нужно задавить гидру революции... в лице этого убийцы и злодея…»)
Если Пьер еще не осознал свою оппозиционность к светскому обществу, то князь Андрей глубоко презирает свет (характеристика светского общества гл. 6). Это проявляется в его манере поведения (в гостиной Шерер у него «скучающий» взгляд, голос звучит «сухо неприятно»), в открытой симпатии к проповедующему свободолюбивые взгляды Пьеру и в резких высказываниях о пустых и низменных интересах придворной аристократии.
Каким эпизодом завершается вечер у А. П. Шерер?
(Глупый анекдот Ипполита, который все встретили как светскую любезность.)
Обратим внимание на то, что 1-4 гл. пестрят французским языком. С какой целью введен в роман французский язык?
(Французский язык - как норма светского общества; Толстой подчеркивает незнание героями родного языка, отрыв от народа, т. е. французский язык есть средство характеристики знати с ее антинациональной ориентацией.)
Простым использованием то русского, то французского языка Толстой проявляет свое отношение к происходящему. Слова Пьера, хотя он великолепно владеет французским языком и более привык к нему за границей, автор приводит только по-русски. Реплики А. Болконского (а он, по привычке часто переходит на французский язык и говорит на нем, как француз, даже слово «Кутузов» произносит с ударением на последнем слоге) тоже приведены, в основном по-русски, за исключением двух случаев: князь Андрей войдя в салон, по-французски отвечает на вопрос Анны Павловны, заданный по-французски, и по-французски же цитирует Наполеона.
Как правило, там, где описывается ложь или зло врывается французский или, позднее, немецкий язык.
Князь Василий Курагин, коварный доброхот Кутузова, и его прототипКак известно, в «Войне и Мире» Толстой создал несколько персонажей из числа высшей аристократии России, присваивая им чуть переиначенные фамилии подлинной высшей аристократии. Так, фамилия «Ростов» получена из «Толстой», «Друбецкой» - из «Трубецкой», «Курагин» - из «Куракин», «Болконский» - из «Волконский», «кн. Мамонтов» - из «Мамонов». То, что речь идет именно о высшей аристократии, а не просто о дворянах, передано совершенно четко и сюжетными деталями, и прямыми декларациями автора. Например, о княгине Друбецкой Толстой говорит: «Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России» (ВиМ 1:1:5). Одна из лучших фамилий России - это значит, одна из 20-30 высших аристократических фамилий Империи (выслужившиеся из невесть кого с середины XVIII века сановные фамилии в этот счет не входят), и реальные Трубецкие действительно таковыми были.
Все это, конечно, не значит, что у каждого подобного персонажа ВиМ имеется один прямой прототип в соответствующем реальном аристократическом доме. Например, граф Безухий, отец Пьера, по фамилии - явно производен от екатерининского вельможи Безбородко, с которым Безухий еще и почти одногодок (только Безбородко умер в 1799, а Безухий - в 1805 году). Однако, как продемонстрировал полнее всего Сергей Шокарев («Тайны российской аристократии»), в не меньшей степени прототипом гр. Безухого является Александр Дмитриев-Мамонов, один из фаворитов-наложников Екатерины (1758-1803; от него, кстати, фамилия «Мамонтов» у племянниц графа Безухого в «Войне и Мире»).
Меня в данном случае интересует кн. Василий Сергеевич Курагин (в черновиках Толстой пишет его фамилию просто как «Куракин»). Знаем мы о нем не так уж мало. Родился он ок. 1750 г. /1/, начал служить под началом неизвестного нам по фамилии отца княгини Друбецкой и был ему обязан первыми своими успехами /15/; при Екатерине вошел в чины и женился на одной из княжен Мамонтовых, Алине Семеновне Мамонтовой (1:1:31), чем породнился с графом Безухим: сестра графа вышла замуж за князя Семена Мамонтова, и на одной из их дочерей Курагин и женился (1:1:31). Он и без того был им дальним родственником, кстати /2/. При воцарении Павла карьера Курагина, как екатерининского человека, должна была бы пресечься, но благодаря придворной ловкости он этого избежал и при Павле только возвысился, и точно так же удачно пережил переворот 1801 и еще больше возвысился при Александре /3/. Этой своей ловкостью и возвышениями при каждом очередном царствовании, хотя каждое из них было проникнуто неприятием предыдущего, он немало напоминал Михаила Илларионовича Кутузова (который тоже ко всеобщему удивлению и презрению некоторых смог схватить новые чины вместо опалы и при Павле, и поначалу при Александре); между прочим, кн. Василий Курагин именно с Кутузовым довольно близко сошелся и вошел в короткое приятельство /4/. Больше того, при всем своем царедворчестве он Кутузова не забыл и тогда, когда тот был в опале, и в 1812 активно агитировал за то, чтобы именно Кутузова назначили главнокомандующим /4а/. В назначение Кутузова главнокомандующим кн. Василий внес такой вклад, что Толстой называет Кутузова его протеже /4а/; однако когда пришли известия о сдаче Москвы и император собрался смещать Кутузова, кн. Василий стремительно сменил фразеологию и как ни в чем не бывало заявлял, что «нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика. — Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России» (4:1:2).
То, что кн. Василий мог сыграть такую роль в назначении Кутузова в 1812 г., объясняется тем, что при Александре он был очень большим сановником. Уже к 1805 г. Курагин стал членом Непременного совета (1:3:2) - высшего совещательного органа Империи (с 1810 расширен и переименован в Государственный совет), в который входило всего 12 сановников. Он был достаточно влиятелен и близок императору, чтобы делать ему личные просьбы о включении его протеже в гвардию и получать без особого труда удовлетворение таких просьб /5/, хотя вообще Александр очень не любил подобные желания выполнять, и эту просьбу Курагина удовлетворил «не в пример другим» /15/. Был кн. Василий также и сенатором и посылался с ревизиями /6/, а Александр поручал ревизии только лицам, в чьей служебной честности не сомневался - притом, что он был очень недоверчив и подозрителен и на этот, и на любой другой счет. Исключительное доверие, которое император оказал кн. Василию, посылая его с ревизиями и введя в Непременный совет, тем более удивительно, что куртизанов своей бабки он, вообще говоря, не уважал и не продвигал. Таким образом, придворное искусство кн. Василия еще много выше, чем это обычно считается. Он в такой силе, что уже в 1805 способен перетягивать канат с самой императрицей-матерью Марьей Федоровной: та хочет назначить дипломатом в Вене своего кандидата, а кн. Василий:, наперекор ей, хочет на это место провести вместо ее кандидата своего сына, и хотя все же не преуспел в этом, дело это было небезнадежным /7/. Впрочем, это неудивительно: он хорошо знаком с канцлером Румянцевым и через Румянцева легко может пристроить зятя (Пьера) в дипломатический корпус /8/. Кн. Василий награжден тремя звездами (1:1:22) - очевидно, Владимиром I степени, Александром Невским 1 степени и Анной 1 степени - а то и Андреем Первозванным вместо какого-то из этих орденов. В 1820 он еще жив (Эпилог:1:13).
По нравам и образу мыслей кн. Василий - спокойный либертен екатерининских времен, хитроумный, опасный для карьеры неприятелей, куртуазный и благодушный циник с определенными ограничениями на модус операнди. Описывается как человек со «свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали» (1:1:1), с «естественностью в обращении и такой простотой и фамильярностью в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными» (1:3:1); «— всё такой же, любезен, рассыпается. Великие успехи совсем не вскружили ему голову» (1:1:14). Почти всегда улыбчив; однако наедине с собой и при людях, которым относительно доверяет, может позволить себе показать ожесточение, когда сталкивается с напряженнйо и скверной ситуацией или припоминает ее; при этом хмурится, морщит рот на сторону и имеет «свойственное ему неприятное, грубое выражение» (1:3:2, ср. 1:1:1).
Козней против людей, не делающих ему зла, он не строит и строить не желает /9/, о себе самом заботится /9/; обращается одинаково просто и приязненно с высшими и низшими (1:3:1); непрочь ликвидировать невыгодное ему завещание, но, однако же, чужими руками; детям своим протежирует по долгу отца /10/, не питая к ним никакой особенной привязанности /11; впрочем, о дочери, в отличие от сыновей, он никогда не отзывается плохо, и даже мысленно, наедине с собой, именует ее «Лёлей», что, по его разумению, должно обозначать нежность, 1:3:2/, но протежирует крепко - для дочери целой серией стремительных и даже дерзких маневров соорудил выгодный (как казалось поначалу и действительно оказалось в итоге, несмотря на промежуточные эксцессы с маханием руками и мраморными тяжестями) брак с Безуховым, сыну усердно пытался сосватать богатую княжну Марью Болконскую, и сосватал бы, если бы тот, будучи «беспокойным дураком» (как аттестует его сам кн. Василий), не пустился в амуры с м-ль Бурьен прямиком под носом у кн. Марьи, не получив еще даже ее согласия. С детьми своими разговаривает просто, со спокойной откровенностью /12/; начинающаяся инцестуальная связь дочери и сына возмущения в нем никакого не вызвала и спокойно-попечительного отношения его к ним нимало не нарушила - он просто пресек ее, во избежание скандала, на некоторое время разведя сына и дочь территориально /13/. Вообще из спокойствия он вышел за все время действия только раз - был заметно тронут агонией и смертью графа Безухого (смертность живого его вообще удручает) /14/, что никак не мешало ему одновременно пытаться уничтожить завещание последнего. Напоминая кн. Василию о добре, ему сделанном, от него можно добиться услуг, которых сам по себе он оказывать ни за что не стал бы; таковы требования его варианта совести /15/. Кн. Василий платонически дружен с фрейлиной Анной Шерер, старой девой (младшей его лет на 15 - она ок. 1765 г.р.), которая к нему очень хорошо относится и искренне желает оказать ему услугу; он с ней довольно откровенен (1:1:1).
Любопытно было бы посмотреть на его короткое знакомство с Михаилом Илларионовичем и узнать, как последний отзывался и о содействии кн. Василия его назначению главнокомандующим летом 1812 г., и о рассуждениях кн. Василия о слепом развратном старце в сентябре того же года.
/1/ (1:1:21) но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым (в 1805 г.) (аналогично 1:1:22)
/2/ в 1:1:21 князь и княжна Екат. Семеновна Мамонтова именуют друг друга кузеном и кузиной.
/3/ (1:3:3) Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело (кн. Василий хотел женить своего сына на кн. Марье Болконской из-за ее богатства), и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения.
/4/ (1:1:5, Друбецкая - Курагину): — Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
/4а/ (4:1:2) Что я вам говорил про Кутузова? — говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. — Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона…
(позднее) — Каково положение государя! — говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим протеже Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем
/5/ (1:1:5) — Что вам стоит сказать слово государю, и он (Борис Друбецкой) прямо будет переведен в гвардию, — просила она (Друбецкая - кн. Василия).
/6/ (1:3:2) В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии.
/7/ (1:1:1) - Правда, что императрица-мать желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену?... — Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
/8/ (1:3:1, Курагин - Пьеру) - Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер-юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
/9/ (1:3:1) Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было… Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что-то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
/10/ (1:3:2) . Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, — подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: — но это надобно окончить. Послезавтра Лёлины именины, я позову кое-кого, и ежели он (Пьер) не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я — отец!
/11/ (1:1:1) - Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительских чувств….
— Что вы хотите, чтоб я делал! — сказал он наконец. — Вы знаете, я сделал для их (сыновей) воспитания все, что может отец, и оба вышли идиоты. Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль — беспокойный. Вот одно различие, — сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что-то неожиданно-грубое и неприятное… Мои дети — это груз на моем существовании. Это мой крест. Я так себе объясняю. Что Вы хотите?— Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе».
Ср. 1:3:2: — Ну, что, Леля? — обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
/12/ (1:3:3) Он сам (кн. Василий при подготовке брака своего сына Анатоля - «беспокойного дурака», по его словам - с княжной Марьей) оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
— Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? — спросил он (Анатоль), как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
— Полно. Глупости! Главное дело — старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
— Ежели он будет браниться, я уйду, — сказал Анатоль. — Я этих стариков терпеть не могу. А?
— Помни, что для тебя от этого зависит всё».
/13/ (1:3:1) «Но она (Ел. Вас.) глупа, я сам говорил, что она глупа, — думал он (Пьер). — Что-то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что-то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее — Ипполит… Отец ее — князь Василий
/14/ (1:1:22) За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
— Ах, мой друг! — сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. — Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. — Он заплакал
/15/ (1:1:5) ..Влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что-то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу… - Я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы? — Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
…Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком.
Главный прототип кн. Василия обнаруживается легко - это Алексей Борисович Куракин (1759-1829). При Екатерине он стал камергером и тайным советником, при Павле - действ. тайным советником и генерал-прокурором, но в 1798 вышиблен с поста генерал-прокурора в сенаторы, а потом и вовсе отставлен от дел; при Александре назначен генерал-губернатором Малороссии и министром внутренних дел (1807-1810), с 1804 - член Непременного совета (затем Государственного). Протежировал возвышению Сперанского. Член Верховного уголовного суда над декабристами. Имел сына Бориса и двух дочерей, Елену и Александру. На портрете его (upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/2/2 8/Kurakin_Alexey_Borisovich.jpg) на нем в самом деле три звезды.
Совпадений с биографией кн. Василия (общий ход карьеры при трех государях, время жизни, членство в Непременном совете, три звезды, трое детей, дочь Елена, протежировал сановникам) достаточно, чтобы констатировать соответствующую связь.
Главой всего этого семейства является князь Василий Курагин. Впервые мы встречаем князя Василия в салоне Анны Павловны Шерер. Он был "в придворном, шитом, мундире, в чулках, в башмаках и звездах, со светлым выражением плоского лица." Говорил князь "на том изысканном французском языке, на котором не только говорили, но и думали наши деды, и с теми тихими, покровительственными интонациями, которые свойственны состарившемуся в высшем свете и при дворе значительному человеку", "говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пьесы". В глазах светского общества князь Курагин - уважаемый человек, "приближенный к императору, окруженный толпой восторженных женщин, рассыпающий светские любезности и благодушно посмеивающийся". На словах он был порядочным, отзывчивым человеком, но на деле в нем постоянно происходила внутренняя борьба между желанием казаться порядочным человеком и действительной порочностью его побуждений. Князь Василий " знал, что влияние в свете - капитал, который надо беречь, чтобы он не исчез, и, раз сообразив, что если он станет просить за всех, кто его просит, то скоро ему нельзя будет просить за себя, он редко употреблял это влияние". Но, вместе с тем, он иногда испытывал угрызения совести. Так, в деле княгини Друбецкой, он почувствовал "что-то вроде укора совести", так как она напомнила ему, что "первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу".
Излюбленный прием Толстого - противопоставление внутреннего и внешнего характеров героев. Образ князя Василия очень четко отражает это противопоставление.
Эпизод борьбы за наследство старого графа Безухова наиболее точно раскрывает двуличную сущность Василия Курагина.
Поскольку кончина графа была неминуема, в первую очередь родственников волновало завещание. Князь Василий убедил старшую из трех княжон, племянниц графа, живших у него в доме, обратиться к умирающему с просьбой о пересмотре завещания. Князь предполагал, что граф написал письмо государю с просьбой признать Пьера законным сыном. Это обстоятельство дало бы право Пьеру владеть всем огромным состоянием единолично, что было крайне невыгодно для князя.
Показательна сцена борьбы за "мозаиковый портфель".
"…В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем-то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что-то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
- Не могу видеть эту женщину.
- Catiche a fait donner du the dans le petit salon,- сказал князь Василий Анне Михайловне.- Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque chose, autrement vous ne suffirez pas .
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon …"
"…Пьер оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней…"
"…Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
- Я и не знаю, что в этой бумаге,- говорила княжна, обращаясь к князю Василию и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках.- Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага...
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу…"
"…Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы за портфель…"
"…Интриганка! - прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы, но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
Oh! - сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал.- Chest ridicule. Voyons , пустите. Я вам говорю…"
"…- Помните, что вы будете отвечать за все последствия,- строго сказал князь Василий,- вы не знаете, что вы делаете.
Мерзкая женщина! - вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель. Князь Василий опустил голову и развел руками…"
"…Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна, с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
Да, радуйтесь теперь,- сказала она,- вы этого ждали. И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
- Ах, мой друг! - сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем.- Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и все для чего? Мне шестой десяток, мой друг... Ведь мне... Все кончится смертью, все. Смерть ужасна.- Он заплакал…"
Графская родня осталась ни с чем. Наследником стал
"незаконный", не имевший не малейшего понятия о закулисной
возне и чьих-то меркантильных интересах Пьер. Но Курагин и здесь не отступает.
«Князь Василий не обдумывал своих планов», но как светский человек никогда не упускал возможности использовать влиятельное лицо. Именно поэтому он «делал все, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери». «Более всех других... как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухова он не выпускал из рук Пьера». Из прежнего холостого общества Пьера многих не было в Петербурге. «Все время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия - в обществе старой толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него».
На одном из вечеров у Анны Павловны Пьер почувствовал к Элен нечто иное, нежели дружеское расположение как к человеку, знакомому с детства. Он пытался бороться с возникшим желанием. «Он говорил себе, что это невозможно, что что-то гадкое, противуестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке». Однако участь его была предрешена. «Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее». В день именин Элен не без давления со стороны князя Василия Пьер произнес заветные слова. «Через полтора месяца он был обвенчан». Так завершилась борьба В.Курагина за наследство князя Безухова.
Князю Василию не чужды отцовские чувства, хотя выражаются они скорее в стремлении "пристроить" своих детей, нежели дать им отцовскую любовь и теплоту. По словам Анны Павловны Шерер, такие люди как князь, не должны иметь детей. "…И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы не в чем не могла упрекнуть вас". На что князь ответил: "Что же мне делать? Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец".
Князь вынудил Пьера жениться на Элен, преследуя при этом свои корыстные цели. На предложение Анны Павловны Шерер "женить блудного сына Анатоля" на княжне Марии Болконской, узнав, что княжна богатая наследница, он говорит: "она хорошей фамилии и богата. Все, что мне нужно". При этом князь Василий совершенно не задумывается о том, что княжна Марья может быть несчастна в браке с беспутным шалопаем Анатолем, который на всю свою жизнь смотрел как на одно непрерывное увеселение.
Впитали в себя все низменные, порочные черты князя Василия и его дети.
Князь Василий Курагин - один из значимых персонажей романа-эпопеи "Война и мир". Его семейство, бездушное и грубое, наглое и действующее напролом, когда есть возможность обогатиться, противопоставлено деликатной и добросердечной семье Ростовых и интеллектуальной семье Болконских. Василий Курагин живет не мыслями, а, скорее, инстинктами.
Он, встречая влиятельного человека, старается сблизиться с ним, и это происходит у него автоматически.
Внешность князя Василия Сергеевича
Мы его первого встречаем в салоне Анны Павловны, где собирается весь интеллектуальный и какой же на проверку убогий цвет Петербурга. Пока еще никто не прибыл, он ведет полезные и доверительные разговоры со стареющей сорокалетней «энтузиасткой». Важный и чиновный, высоко неся голову, он прибыл в придворном мундире со звездами (награды он сумел получить, не делая ничего полезного для страны). Василий Курагин плешив, надушен, степенен и, даже несмотря на свои шестьдесят лет, грациозен.
Движения его всегда свободны и фамильярны. Ничто не может вывести его из состояния равновесия. Василий Курагин состарился, проведя всю жизнь в свете, и блестяще владеет собой. Его плоское лицо покрыто морщинами. Это все становится известно из первой главы первой части романа.
Заботы князя
У него трое детей, которых любит он мало. Сам в той же главе он говорит, что у него нет родительской любви к детям, но пристроить их хорошо в жизни он считает своей большой задачей.
В разговоре с Анной Павловной он как бы ненароком спрашивает, кому предназначается место первого секретаря в Вене. Это главная его цель посещения Шерер. Ему надо пристроить на теплое местечко придурковатого сына Ипполита. Но, между прочим, он договаривается, что Анна Павловна попробует сосватать его беспутного сына Анатоля с богатой и знатной Марией Болконской, которая живет с отцом в имении Хоть одну пользу Василий Курагин от этого вечера получил, поскольку он не привык к бесполезному для себя времяпровождению. И вообще, он умеет пользоваться людьми. Его всегда влечет к тем, кто стоит выше него, и у князя есть редкий дар - ловить минуту, когда можно и надо пользоваться людьми.
Гадкие поступки князя
В первой же части, начиная с главы XVIII, Василий Курагин пытается, приехав в Москву, завладеть наследством Пьера, уничтожив завещание его отца. Жюли Карагина более или менее подробно написала об этой некрасивой истории Марии Болконской в письме. Ничего не получив и сыграв «гадкую роль», как выразилась Жюли, князь Василий Курагин уехал в Петербург сконфуженный. Но он недолго пребывал в этом состоянии.
Он как будто рассеянно приложил усилия, чтобы сблизить Пьера со своей дочерью, и успешно завершил это дело свадьбой. Деньги Пьера должны служить семейству князя. Так и должно быть, по мнению князя Василия. Попытку женить повесу Анатоля на безответной некрасивой княжне Марье тоже нельзя назвать достойным поступком: его заботит только богатое приданое, которое при этом может получить сын. Но его такая безнравственная семья вырождается. Ипполит - просто дурень, которого никто всерьез не воспринимает. Элен умирает. Анатоль, перенеся ампутацию ноги, неизвестно, выживет или нет.
Характер Курагина
Он самоуверенный, пустой и В тоне его голоса за приличием и участием всегда просвечивает насмешка. Он всегда старается сблизиться с людьми высокого положения. Так, например, все знают, что он в хороших отношениях с Кутузовым, и к нему обращаются за помощью, чтобы пристроить сыновей в адъютанты. Но он всем привык отказывать, чтобы в нужную минуту, а мы уже говорили об этом, воспользоваться милостями только для себя. Такими мелкими черточками, разбросанными в тексте романа, описывается светский человек - Василий Курагин. Характеристика его у Л. Толстого весьма нелестная, и с ее помощью автор описывает высший свет в целом.
Большим интриганом, привыкшим жить мыслями о карьере, деньгах и выгоде предстает перед нами Василий Курагин. «Война и мир» (причем мир во времена Толстого писался через непривычную нам букву i и означал не только мир как отсутствие войны, но и, в большей степени, мироздание, и прямой антитезы в этом названии не было) - произведение, в котором князь показан на фоне великосветских приемов и у себя в доме, где нет тепла и сердечных отношений. Роман-эпопея вместил в себя монументальные картины жизни и сотни характеров, одним из которых и является князь Курагин.
В романе Л. Толстого «Война и мир» действует более пятисот героев. Но никто из них не вызывает у читателя такого презрения, возмущения и негодования, как отец и дети Курагины. «Подлая, бессердечная порода» — такую характеристику семейству Курагиных дает Пьер Безухов.
Образ отца семейства — князя Василия Курагина — олицетворяет собой тип предприимчивых карьеристов и стяжателей. Предприимчивость и стяжательство становятся едва ли не основными чертами характера этого героя.
С князем Василием мы встречаемся на первой же странице романа. Несмотря на приглашение к английскому посланнику, он первым приехал в салон мадам Шерер, потому что убежден, что «влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез». Кроме того, у него были личные мотивы для посещения.
И эти детали, и последующий разговор с Анной Павловной открывают читателю многие черты характера князя Василия. Не случайно и то, что Л. Толстой не дает подробного описания внешности своего героя, а находит более существенный способ его представления. Он изображает князя Василия «в придворном, шитом мундире, в чулках, башмаках и звездах, с светлым выражением плоского лица» и отмечает, что князь «говорил на том изысканном французском языке, на котором не только говорили, но и думали наши деды, и с теми тихими покровительственными интонациями, которые свойственны состарившемуся в свете и при дворе значительному человеку».
Л. Толстой обращает внимание и на такую особенность своего героя: «Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы». Акцент писателя на мундире, голосе и манере разговора наводит на мысль о том, что князь Василий — опытный великосветский сплетник. Он совершенно равнодушен к тем, кто находится рядом с ним, если это не сулит никаких выгод. Например, в разговоре князя с Анной Павловной в его голосе «из-за приличия и участия просвечивало равнодушие и даже насмешка». В сцене с княгиней Друбецкой он старался держаться отстраненно, но все же «почувствовал, однако, после ее нового призыва, что-то вроде укора совести».
Есть в образе князя Василия Курагина и еще одна отличительная особенность. Как говорит Л. Толстой, его герой всегда руководствуется инстинктом светскости. «Что-то влекло его постоянно к людям сильнее и богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо было и можно было пользоваться людьми». А если подобными способностями наделен такой «важный и чиновный» человек, как князь Василий, то он может добиться многого в том обществе, где поиски малейших выгод служат единственным отношением между людьми.
На первый взгляд, князь Василий — энергичный и неуязвимый эгоист. Но оказывается, что и у него есть слабое место — его дети. И Анна Павловна, желая «щелкануть князя», заводит разговор о них: «Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будь сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…» Князь Василий вынужденно признается: «Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли дурни. Ипполит по крайней мере покойный дурак, а Анатоль — беспокойный. Вот одно различие». На это признание Анна Павловна не без колкости говорит: «И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас».
Ловким расчетливым интриганом выступает князь Василий в истории с завещанием старого графа Безухова. Он пытается уничтожить бумаги старого графа руками княжон. Но когда ему это не удается, он почти насильно женит Пьера на своей дочери Элен. Он также пытается женить своего беспутного сына Анатоля на княжне Марье, но этим планам не суждено было осуществиться.
Недалеким лицемером выставляет себя князь Василий при обсуждении кандидатуры главнокомандующего в салоне Шерер. Он говорит о Кутузове: «Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов!.. Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой!» Но вскоре именно Кутузова назначают главнокомандующим, и князь Василий с легкостью меняет свое мнение о нем: «Ну-с, вы знаете великую новость? Кутузов — фельдмаршал. Наконец, вот этот человек». А когда ему напоминают его прежние суждения, он спокойно отвечает: «Э, вздор, он достаточно видит, поверьте. И чему я рад, это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, — власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец».
Образ князя Василия — бессердечного эгоиста, лицемерного интригана и карьериста — олицетворение тех людей, которые не способны на простые человеческие чувства. (Лишь однажды князь Василий проявляет их — в момент смерти старого графа Безухова «в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем». Но оказывается, что и они продиктованы эгоизмом князя Василия. Он не соболезнует Пьеру, не горюет по поводу кончины старого графа, а думает исключительно о себе: «Мне шестой десяток, мой друг… Все кончится смертью, все. Смерть ужасна».) Поэтому писатель приводит князя Василия на суд Божий, согласно которому «всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь».
