«Умерла вместе с ним»

Это случилось летом 1996 года. Таривердиев, известный своей музыкой к «Семнадцати мгновениям весны» и «Иронии судьбы», вышел на балкон, закурил сигарету – и всё...

– Микаэл Леонович тяжело болел, но мы всячески сопротивлялись, – вспоминает хрупкая женщина, супруга композитора Вера Гориславовна. – Я не была к этому готова. Никто никогда не бывает готов к смерти. Трудно передать словами, что чувствуешь, когда у тебя на руках уходит близкий... Мне кажется, я умерла вместе с ним. Это такая боль... это даже уже не боль – это такое ощущение, будто тебя пополам разрезали и ты тут одной половиной живешь. А другой половиной – там...

Рядом были близкие, сын композитора от первого брака Карен. На 41-й день она села за окончание книги «Я просто живу», дописать которую муж не успел.

– Мира Салганик, названая сестра Микаэла Леоновича, очень помогла мне в тот период, – вспоминает Вера. – Мы жили вместе 8 месяцев. Мире невозможно было быть одной. Мне, наверное, тоже.

Когда книга была закончена, решение о том, как жить дальше, пришло само собой.

– Поскольку жизни без Микаэла Леоновича я не представляла, единственным способом выжить было оставаться с ним и заниматься его музыкой, – объясняет Вера Гориславовна.

Первый Международный конкурс органистов, в программу которого обязательно входит исполнение произведений Микаэла Таривердиева, прошел в Калининграде в 1999 году. Сегодня он разросся, стал хорошо известен в мире, победить в нем считается очень престижно. А тогда подобных конкурсов, да и вообще органных конкурсов, в России не было.

– В случае с судьбой Микаэла Леоновича есть одна сложность, – рассказывает Вера. – Многие годы он был известен как автор музыки к фильмам. Но дело в том, что кинематограф – «верхушка» его жизни. В его деятельности была и скрытая сторона. Он писал балеты, оперы (часть из них была поставлена), инструментальные концерты, органную музыку, вокальные циклы. Это то, что было мало известно людям, но составляло главный смысл его жизни. И этот главный смысл его жизни мне нужно было обязательно заявить. Ведь многое из написанного сам он не слышал.

Это сейчас все знают: мало сочинить что бы то ни было. «Продукт» еще надо как следует раскрутить. В ход идут любые средства: большие бюджеты, широкомасштабный пиар... Советские люди мыслили другими категориями и действовали по наитию. Одних выручали влиятельные друзья, других – изворотливость. У Таривердиева не было ни того ни другого.

– Микаэл Леонович работал вне пространства заказов, – говорит Вера. – Писал в стол и не продвигал себя. Это претило его человеческим принципам. Передо мной, когда мы были вместе, тоже стояли другие задачи. Мне нужно было заботиться о Микаэле Леоновиче, любить его, быть частью его жизни.

Сегодня Вера старается дать жизнь тому, что лежит на полках. Микаэл Таривердиев оставил весомое наследие. В буквальном смысле. Один балет «Девушка и смерть», хранящийся в чемодане, своеобразном символе композиторского труда, тянет на 17 кг!

Музыку к «Семнадцати мгновениям» назвали плагиатом

Это было одно из самых тяжелых его переживаний. После «Семнадцати мгновений весны» Таривердиева обвинили в плагиате – будто тему прелюдии, ставшей визитной карточкой картины, он позаимствовал у французского композитора Френсиса Лея. Началось все с анонимной телеграммы на имя главы Союза композиторов СССР Тихона Хренникова: «Поздравляю с успехом моей музыки в советском фильме. Френсис Лей». Люди, знающие творческие нравы, догадывались, что за кампанией травли стоял Никита Богословский, но доказательств тому не было.

– В конце жизни Никита Владимирович признался, что это он отправил телеграмму, – комментирует Вера. – Френсис Лей до сих пор удивляется, почему его об этом спрашивают.

Если что, гараж выручит

…Кажущееся совсем невинным слово «продюсер», нечаянно слетевшее с языка, вдруг заставляет Веру встрепенуться.

– Я не продюсер! – решительно заявляет она. – Я антипродюсер. Продюсер – тот, кто зарабатывает деньги, я же умею их только тратить. И трачу. Вот только за последний год мне сделали оркестровку оперы «Женитьба Фигаренко» (это последняя опера Микаэла Леоновича). Мы восстановили по черновикам и по записи украденную из оркестра кинематографии партитуру «Короля-Оленя».

– Слава Богу, я могу позволить себе ту жизнь, которую веду. И не думать о хлебе насущном. На сегодняшний день это так. А в случае чего у меня есть гараж, который всегда можно продать.

Ольга Сабурова.

Сегодня исполняется 85 лет со дня рождения композитора Микаэла Таривердиева, без музыки которого невозможно представить себе многие знаменитые советские фильмы – "До свидания, мальчики!", "Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен", "Семнадцать мгновений весны", "Ирония судьбы, или С легким паром!"...

Музыка Таривердиева – это музыка людей, которые радовались гагаринской улыбке, иронизировали над начальством, читали Стругацких и "Архипелаг ГУЛАГ", а также жили в ощущении, что самое страшное уже позади. Этих людей называют шестидесятниками. Об этой музыке и композиторе, о времени – том и нынешнем – вдова Микаэла Таривердиева, президент Благотворительного фонда его имени, музыковед рассказала в интервью РС.

– У Вознесенского есть стихотворение, посвященное Микаэлу Леоновичу – "Серебряннейший композитор". И там такие строки:

"какой непоправимою бравадой
смыкается со строчками моими
паническое пианино.
И плачем мы. И светит воск с огарка
на профиль гениального сайгака".

Вот откуда это ощущение – "паническое пианино"? Почему "паническое"?

– Да, гениальное стихотворение Андрея Андреевича, посвященное Микаэлу Леоновичу. Очень точно воссоздающее его облик и облик музыки. Но поэзию же нельзя разложить по полкам. Вот почему вы не спрашиваете, про "профиль гениального сайгака". Микаэл Леонович и правда похож на оленя, сайгака. Но не буквально же. У него, скажем, не было больших и торчащих ушей. Но что-то от сайгака точно было. Вот так и паническое пианино. Просто рояль был многие, многие годы, с детства самого для Микаэла Леоновича таким его органом чувств, что ли. Таким его "я". Его игра всегда была невероятно выразительной. Он потрясающий импровизатор. Вот и появился такой же выразительный поэтический образ у Вознесенского.

– Считается, что один из главных секретов его музыки к фильмам – контрапункт. Там, где, как кажется, должно звучать что-то бравурное, пафосное, – вдруг щемящая тоска… Все ли режиссеры понимали и принимали этот ход сразу же?

– На самом деле секретов у Микаэла Леоновича никаких не было. Был удивительный талант. И талант композитора, и талант кинематографиста. С его мелодическим даром, а также даром драматурга (ведь именно музыка часто делает драматургию фильма) он вписался в кинематограф и стал просто подарком для кинематографа. Кино – искусство молодое. Оно только искало свою поэтику, свои способы выражения и формирования смысла, тогда как музыка имела уже тысячелетний опыт. Таривердиев пришел в кинематограф как раз в тот момент, когда кинематограф уже не просто решал сюжетные задачи. А искал свою собственную поэтику. Вот если вспомнить фильм "До свидания, мальчики" Михаила Калика. Вот его начало и конец. Первые кадры – мальчики и море. Картина детства на фоне моцартианской прелюдии. Это начало жизни, это ощущение надежды, еще ничем не омраченной. Первая любовь. Мальчики уезжают учиться в военное училище. Мы уже понимаем, что они едут на войну. Война в фильме не показана. В финале звучит эта же моцартианская прелюдия. На ней идут кадры хроники, страшные кадры хроники, Второй мировой войны. Сильнее рассказа-показа этой войны я не видела. У меня на глаза слезы наворачиваются только при одном воспоминании этой картины. Вот это и есть поэтика кино, это и есть контрапункт, которые удивительно чувствовал и умел создать Микаэл Таривердиев.

– Я недавно пересматривала со своей младшей дочерью другой их совместный с Каликом фильм – "Человек идет за солнцем". Мало кому удалось в кино так вот рассказать о том, что такое детство. Что главное объединяло Таривердиева с Каликом, как вам кажется? Что помогало им говорить на одном языке в кино?

Он не был инакомыслящим. Он был просто мыслящим

– Их очень многое объединяло. Главное – ощущение себя в жизни. Человеческие принципы. Камерная интонация. Интерес, как Борис Александрович Покровский выразился о Таривердиеве: "Он показывал интим объекта. В самом глубоком смысле этого слова". Я его буквально цитирую. Так вот этот интим объекта, вот этот интерес, эта способность его передать и объединяет Калика и Таривердиева. Честность, принципиальность, свобода. Внутренняя свобода. Независимость. Несоветскость. Судьба. Миша провел четыре с половиной года в лагерях. Отец Микаэла Леоновича сидел.

​– Он был сильно травмирован арестом отца в 49-м и тем, что ему с матерью, как я читала, пришлось после этого скитаться по каким-то квартирам, голодать?

– Что касается истории с отцом. Это сделало его мужчиной. Ответственным, понимающим, что происходит, взрослым. Как он написал в своей книге "Кончилось детство".

– Тяжело Микаэл Леонович переживал гонения на Калика, его отъезд?

– Тяжело. Для него это была потеря возможности работать с любимым режиссером. Так, как они понимали, чувствовали друг друга, ни с кем такого не было. Это как потеря возможности общения с братом.

– Был ли Таривердиев при этом инакомыслящим? Думал ли сам когда-то о том, что стоит уехать из страны?

– Микаэл Леонович не был инакомыслящим. Он был просто мыслящим, Свободным и независимым. Он не был советским. И не был антисоветским. Он настолько "такое дерево, другое дерево". Знаете этот его монолог?

– Конечно.

Он никогда не был любимцем властей. Напротив, он всегда был "нелюбимцем"

– Ну, так вот это абсолютно он. Другое дерево. В одном из последних интервью его спросили, почему он не уехал из страны. Он ответил на это с присущим ему чувством юмора: "Я люблю свой диван". Когда меня спрашивают об этом, я отвечаю, повторяя его ответ. Но добавляю: "Чтобы написать симфонию для органа "Чернобыль". Микаэл Леонович – художник предначертанного ему пути. Он это очень чувствовал всегда. Свою избранность. Не в смысле снобистской элитарности, а в смысле того, что он пришел в этот мир с четко поставленной задачей. Заданием. Как шпион далекой родины. И он ее выполнял. Честно и бескомпромиссно.

– Кажется, что Таривердиев был любимцем тогдашних властей, всяческие премии, звания. Но сам он где-то писал, что всегда чувствовал себя "чужим". Почему так?

– Извините, это не так. Он никогда не был любимцем властей. Напротив, он всегда был "нелюбимцем". 12 лет он был невыездным! Это после того, как он отказался поехать на кинофестиваль в Париж, куда их пригласили с Каликом после успеха фильма "Человек идет за солнцем", Калика службы не выпустили, а он без него не поехал. Его предупреждали, что будут неприятности. Но он не поехал. Первое звание он получил в пятьдесят лет, когда фильму "Семнадцать мгновений весны" было уже девять лет. А фильму "Ирония судьбы" – шесть. И так далее. Это просто он производил впечатление благополучного человека, потому что никогда не ныл и не жаловался. Он – человек аристократического духа и манеры поведения. Вот и все.

– Есть такое понятие – шестидесятники. Уже совсем мало остается, к сожалению, людей из того поколения. Недавно ушел от нас Что самое главное объединяло этих людей, как вам кажется?

Ностальгия Таривердиева – по той неизвестной родине, откуда мы все пришли и куда уходим

– А сам Микаэл Леонович об этом в свое время все сказал. Он писал, что ничего объединяющего в этом понятии нет, кроме того, что это было поколение, родившееся, не буквально, а заявившее себя – в шестидесятые годы. Вот я процитирую просто: "И то, что у нас было общее, это компании. Веселые компании и романтизм, полный надежд. Мы не доверяли власти. И все же у нас было ощущение, что кончилось что-то страшное. И наступили новые времена. И что-то обязательно произойдет хорошее. Нас любили, нас знали. Конечно, в нас была доля эпатажа – это был тоже своего рода протест против общепризнанной прилизанности. Но мы не эпатировали своих сверстников, мы эпатировали партийных дедуль. И мы были очень разными. Просто тогда нам все еще казалось, что впереди нас ждет одна только радость". Это были очень разные люди и судьбы этих "растиньяков шестидесятых" сложились очень по-разному.

– Про самый культовый советский фильм, который во многом стал таковым благодаря музыке Таривердиева. Кажется, главная тема его музыки к фильму "Семнадцать мгновений весны" – тоска человека, оказавшегося далеко от Родины. Никакой идеологии, никакого подвига разведчика, а вот именно тоска. Да и, кажется, вообще главная тема музыки Таривердиева – ностальгия. Это так?

– В каком-то смысле – да. Точно – да. Только какая ностальгия, какая тоска? Вот очень точно про такого рода тоску сказал Мераб Мамардашвили: "Вообще-то я должен признаться, что всякая личность в той мере, в какой она выполняет акт, называемый философствованием, конечно, имеет черты шпиона. Всякий философ есть шпион (я, во всяком случае, так себя ощущаю) – только неизвестно чей". Вот ностальгия Таривердиева – по этой неизвестной родине. Хотя мне, например, понятно, что это за родина. И Мамардашвили понятно. Это та родина, откуда мы все пришли и куда уходим.

– Известная история про то, как в юности ему хотелось приехать в родной свой Тбилиси на "мерседесе", в котором сидела бы Лолита Торрес. Он был немного пижоном?

– Ну, кто из тбилисцев не пижон? Это уже не тбилисец! Хотя пижонство, пожалуй, осталось в юности. Просто Микаэл Леонович очень элегантный человек. Не в пижонском, а стильном смысле этого слова.

– Еще про "Семнадцать мгновений". Как Таривердиеву работалось с Лиозновой?

– Работалось Микаэлу Леоновичу с Лиозновой легко, хотя работа была каторжная. Три года. Около трех часов музыки. И музыка в картине создает не только атмосферу, запоминается, но создает образы, создает многомерность смысла, что и делает картину такой многомерной и привлекательной. Не просто шпионской, сюжетной, а человеческой. О человеке и его чувстве.

– Знаменитая сцена встречи Штирлица с женой по кинематографическим меркам вроде бы бесконечная. Почти двести пятьдесят метров, около восьми минут, без единого слова... Как он решился на это?

– А что ему было решаться? Это Лиознова решилась. И не прогадала. Это стало одной из самых выразительных, пронзительных сцен в фильме. Она, кстати, длится 4 минуты 12 секунд. Если говорить о прелюдии, а не о сцене в кафе "Элефант".

– Чем, кстати, закончилась история с использованием музыки из фильма нашими синхронистами на чемпионате мира в Казани?

– Ничем не закончилась. Только в прессе какие-то глупости написали. Перевели стрелки на спортсменов. А что с ними спорить? Да и времени на такого рода споры просто нет. Есть дела поважнее.

– С кем из великих вы сравнили бы музыку Таривердиева – Нино Рота, Эннио Морриконе?

– У нас недавно англичане шикарно издали музыку Микаэла Леоновича в Лондоне. Был широкий отклик по всей Европе, Америке и даже в Австралии откликнулись. Сравнивали Таривердиева и с Морриконе, и с Нино Рота. Я бы не стала его ни с кем сравнивать. Он – Таривердиев. А кто ему близок? В его музыкальных жилах течет кровь Баха, Моцарта, Чайковского, Прокофьева. Из современных ему композиторов ему был близок очень Валерий Гаврилин. Он очень дружил с Родионом Щедриным. Многие годы.

– Не могу все-таки не спросить про ту историю с обвинениями в плагиате – будто музыку к "Семнадцати мгновениям" он заимствовал у француза Франсиса Лея? Как он пережил эту историю? И правда ли, что какую-то роль в том, как эта история развивалась, сыграл КГБ или это миф?

– Вы знаете, как мне надоело отвечать на этот вопрос? Об этом подробно и с документами написано в книге Микаэла Леоновича "Я просто живу" и в моей "Биография музыки". Телеграмму послал Никита Богословский, он в этом признался в одном из своих последних интервью ("Поздравляю успехом моей музыки в Вашем фильме" от имени Лея). Френсис Лей прислал телеграмму – опровержения (что он не посылал никакой телеграммы). В этой истории КГБ не играл никакой роли. С выходом на Лея помог Отар Тенеишвили, который возглавлял тогда "Совэкспортфильм". Вот и все. Стоила эта история многих сил и здоровья.

– Фильм "Ирония судьбы". Весь разобран и на музыкальные, в том числе, цитаты. Таривердиев умел просчитывать такой успех или это все-таки всегда было не совсем предсказуемо?

– Художник, если он художник, он не думает об успехе, когда работает. Об успехе думает недохудожник. Художник – это творец. Он занимается творчеством. И это никогда невозможно предсказать. Хотя когда Микаэл Леонович соединился с Эльдаром Александровичем в работе, за плечами у каждого было много успешных работ.

– В середине шестидесятых Таривердиев провозгласил так называемое "третье направление". Почему ему так важно было найти это новое направление?

– Микаэл Леонович работал только с высококлассными стихами. Поэзию он знал, любил, чувствовал как мало кто в истории музыки вообще. Ему была интересна современная поэзия. Хотя и не только, но современная – особенно. Ему была интересна поэзия не квадратная, а сложная. Он первым обратился к поэзии Вознесенского, Ахмадулиной, Евтушенко, Цветаевой, Поженяна, Мартынова, Винокурова, Кирсанова, Хемингуэя, Ашкенази. Что-то укладывалось в привычную манеру пения поставленными голосами. Что-то нет. Как, например, поэзия Поженяна, Ашкенази, Вознесенского, Хемингуэя. Эта поэзия требовала особого произношения, особой манеры. И ее, вместе со стилем, создал Микаэл Леонович. И вместе с некоторыми исполнителями, которых тоже "отформатировал" он. Камбурова, Беседина-Тараненко, трио "Меридиан". Среди них была одно время и Алла Пугачева. Именно в этой манере требовалось произносить музыкальный текст, в том числе и в "Иронии судьбы". Кто-то остался в этой и с этой манерой, как трио "Меридиан", кто-то сместился в другой репертуар, как Камбурова. Кто-то, как Пугачева, стал произносить этот текст в другой манере (в результате чего и получил просьбу не исполнять больше). Любой стиль требует точной интерпретации. Нужных для него красок. Он тоже есть часть созданной музыки. Баха нельзя играть как Шопена.

– Сегодняшнее наше кино. Таривердиев был бы востребован в нем?

Ощущение надежды, очень важное ощущение местоимения "нас" покинули его. И тогда он ушел

– А он востребован. Много фильмов, где не просто используется его музыка. Она становится частью смысла картины. Я не говорю уже о таких фильмах, как "Сочинение ко дню Победы" и "Исаев" Урсуляка или "Тихие омуты" Эльдара Рязанова. Вот самый свежий пример: фильм Виталия Манского "Родня". Фильм этого года. Был показан на нескольких фестивалях. Тема Микаэла Леоновича "Двое в кафе" стала сквозной темой фильма. Она появляется в совершенно новом контексте. Другого времени, других людей и обстоятельств. И даже другой войны. Виталий написал мне недавно о том, что в рецензиях на фильм отмечают, как удачно вошла в смысл картины эта, казалось бы, уже такая заигранная тема.

– А как, на ваш взгляд, он вообще воспринимал бы нынешнее время? Чувствовал бы его своим?

– Когда-то в одном из интервью я сказала, наверное, точную мысль. Надежда – одна из несущих конструкции мировосприятия, мироощущения Микаэла Таривердиева. В фильме "До свидания, мальчики" фраза из повести Балтера "Впереди, нам казалось, нас ждет только радость" – вот это ощущение надежды, очень важное ощущение местоимения "нас" покинули его. И тогда он ушел. Он не мог жить без надежды. Все его поздние произведения – Симфония для органа "Чернобыль", Концерт для органа "Кассандра", Концерт для альта и струнных в романтическом стиле – это произведения ухода. И ощущение, звукописание художника-визионера картины мира. Которую мы еще не видели тогда. А он видел.

Им обоим пришлось жить двойной жизнью, придумать собственную систему принципов счастливой жизни врозь, чтобы воссоединившись, прожить вместе 13 счастливых лет. Микаэл Таривердиев никогда не мог пожаловаться на скуку и однообразие в своей жизни. У него было множество романов, несколько браков, и благосклонность поклонниц. У Веры был муж, подрастал сын, и она совсем не была готова к расставанию со своим спокойным устоявшимся миром.

«Зорко одно лишь сердце…»

Микаэл Таривердиев и Вера познакомились в 1983 году, когда она, молодая журналистка газеты «Советская культура», обратилась к композитору с просьбой написать статью о «Музыкальном приношении» Родиона Щедрина.

Микаэл не знал саму Веру, но был знаком с ее статьями. Он считал, что она пишет довольно нахально, и представлял себе музыкального обозревателя дамой в годах. Тем более, что репутация у нее была неоднозначная: с одной стороны скандалистки, а с другой – рьяного борца за справедливость.

Композитор был удивлен, увидев не зрелую женщину, а совсем еще девчонку, сохранившую какую-то детскую наивность и непосредственность. Лишь позже он понял, что за обманчивой внешностью скрывается стойкий нрав и серьезное отношение к жизни.

После выхода статьи Микаэл Леонович пригласил Веру на музыкальный фестиваль в Вильнюс. Именно там, в холе гостиницы она поняла: между ними что-то происходит. Казалось, они были знакомы сто лет, но боялись этого сближения, а потому как Маленький принц и Лис, стали постепенно приближаться друг к другу. Позже композитор напишет в своей книге «Я просто живу» о страхе спугнуть что-то важное и об ощущении того, что не было в его жизни других женщин. Есть только одна – Вера.

Двойная жизнь

Их отношения нельзя было назвать романом. Это была их жизнь. Закрытая завесой тайны от посторонних глаз, окутанная нежностью и глубочайшей близостью. Это был только их мир, в котором хватало места лишь двоим. Каждый из них где-то там, за завесой, жил совсем по-другому.

У нее там был муж и сын, которого она боялась потерять. Ее постоянно преследовал страх, что все откроется и любимого Васеньку у нее отберут. Микаэл Леонович тоже обзавелся женщиной, служившей его прикрытием, отводящим подозрения от его взаимоотношений с Верой.

У них был даже собственный Новый год. Когда 31 января они встречались днем, задергивали шторы, включали «Иронию судьбы» на том моменте, когда бьют куранты, и это был их праздник.
Через какое-то время пришло осознание невозможности существования в параллельных мирах. Наконец-то они воссоединились.

Странная жизнь

Вера и Микаэл Таривердиевы на вручении премии "Ника", 1991 год. / Фото: www.hellomagazine.com

Для кого-то их совместная жизнь действительно могла показаться странной. Вера все 13 лет их совместной жизни называла его на «Вы» и даже представить не могла, что может быть по-другому.
Он был настоящим главой семьи, а она совершенно безропотно приняла правила его игры. Они договорились, что во всех жизненных неурядицах и проблемах виновата будет она. Это ведь так просто – один раз назначить виноватого и больше не искать крайнего! Впрочем, виноватой с Микаэлом быть совсем несложно. Это ведь, по сути, игра, помогающая избежать конфликтов.

Он больше всего не любил беспорядка, он его раздражал. Вера же совершенно не переносила его обид. Правда, за все 13 лет он обиделся на нее всего три раза. Первая обида была связана с нарушением сроков написания Верой статьи о Марии Лемешевой. Вторая последовала, когда он заметил в другой статье Веры неискренность. А третья была направлена на саму Веру, надевшую не те шорты, в которых, по его представлению, следовало ходить при посторонних.

О педантизме Таривердиева ходили легенды. Но его супруга, любительница творческого беспорядка, не особенно от этого страдала. Ей было позволено в собственных вещах создавать некий ералаш за закрытыми дверями. Но все, что касалось композитора, доводилось до совершенства.

Микаэл Леонович после знакомства с Верой превратился из признанного Дон Жуана в настоящего верного супруга. Для него действительно перестали существовать другие женщины. Он был уверен: она никогда не оставит его, не предаст и не разочарует. Они действительно две половинки одного целого.

Вера остается ему верна и сегодня, когда прошло уже более 20 лет после его ухода. Она живет воспоминаниями о нем и его музыкой.

Микаэл Таривердиев нашел свое счастье далеко не с первой попытки, как и король оперетты

15 лет назад ушел из жизни известный советский композитор

Еще при жизни Микаэл Таривердиев стал знаменит. Его полюбили сразу, когда в конце 1960-х годов на экраны вышел музыкальный фильм «Король-олень». Когда же были написаны знаменитые мелодии к «Семнадцати мгновениям весны» и песни к новогоднему фильму «Ирония судьбы…», Таривердиев был уже на вершине славы. Ему нравилось работать только по ночам, поэтому рядом с музыкальной студией он оборудовал фотолабораторию, запечатлевая лишь то, что любил в жизни больше всего: солнце, траву, голубое небо и… женщин. В жизни Микаэла Леоновича было много романов, но любовь к хрупкой блондинке Вере стала для него последней. Они прожили вместе 13 лет. Таривердиев ласково называл ее «моя Верочка» и был благодарен за то, что она понимала его обуреваемую страстями восточную душу.

— Наверное, второго Таривердиева так и не родилось на нашем постсоветском пространстве. Сложно представить себе композитора, чью музыку вспоминаешь уже в момент произнесения его фамилии. Микаэл Леонович ощущал при жизни свою уникальность?

— «Разве не видно, что я — единственный?» — это фраза самого Микаэла Леоновича. Правда, произносил он ее в связи с тем, что у него не было братьев и сестер, он рос единственным ребенком в семье. Хотя, мне кажется, ощущение своей отдельности как человека и музыканта сопровождало его на протяжении всей жизни.

— Он часто вспоминал свое детство?

— Его связь с детством, атмосферой Тбилиси, где он родился, никогда не прерывалась. У него были особые отношения с мамой — Сато Григорьевной. «Всему хорошему, чему я научился, я научился у мамы», — говорил он. Сато Григорьевна была удивительной женщиной, до безумия любящей сына. Но однажды, когда она увидела, что Микаэл с мальчишками во дворе поджаривает жука, она засунула его палец в огонь, сказав, что жуку так же больно, как и ему. Юный Таривердиев навсегда запомнил этот урок.

Мне впервые пришлось приехать в Тбилиси 15 лет назад, уже после ухода Микаэла Леоновича, по приглашению Марка Рудинштейна, вместе с «Кинотавром». Нужно было выйти на сцену трехтысячного зала и что-то сказать. Я вспомнила историю, которую слышала от Микаэла Леоновича. В юности ему хотелось приехать в Тбилиси на «Мерседесе», в котором сидела бы Лолита Торрес (аргентинская певица, популярная в 1960-е годы. — Авт.). В Тбилиси меня поняли с ходу. С этого момента для меня он стал своим городом. Кстати, Микаэл Леонович со временем таки приобрел «Мерседес». И с Лолитой Торрес тоже познакомился.

— Ведь именно в Тбилиси Таривердиев получил свой первый гонорар…

— Да в 1949 году, когда состоялся его дебют как композитора. Микаэл написал две балетные сцены, которые поставили в Театре оперы и балета имени Палиашвили. Это было первое публичное появление композитора Таривердиева. И ему выплатили гонорар. Время было голодное. Отец мужа тогда сидел в лагере… И как вы думаете, на что Таривердиев потратил свой гонорар?

— На еду?

— Нет! Он купил шляпу! У него есть даже фотография в этой шляпе. Это очень по-тбилисски, в духе «Мерседеса» и Лолиты Торрес.

— Известно, что Микаэл Леонович был очень спортивным, даже состоял в сборной Грузии по плаванию.

— Это так. Кстати, муж никогда особо не поддерживал физическую форму. Он просто увлекался спортом: верховой ездой, велогонками, боксом, плаванием. Впрочем, философией, фотографией, микробиологией и астрономией тоже. И всегда много читал. Мы приезжали в Сухуми, который он любил с детства, в Дом композиторов, он брал, например, собрание сочинений Бальзака и прочитывал от и до. Спорт для него был не вопросом формы, а нечто другое. Например, Микаэл Леонович получил права на вождение катера и одним из первых в СССР увлекся виндсерфингом. Более того, он и Родион Щедрин, его товарищ по Сухуми и спорту, пошли на обучение в сборную Союза по виндсерфингу. И стали кандидатами в мастера спорта!

— Несмотря на любовь к спорту, Таривердиев так и не расстался с курением.

— Это не было его слабостью — Микаэл просто курил. В тот день, когда начался наш роман, лично я курить бросила. Но он мне сказал: «Не надо бросать, надо курить». У него даже есть такой монолог на стихи Людвига Ашкенази: «Не отнимайте у женщин сигареты…»

— Правда, что одно время Таривердиеву пришлось разгружать вагоны, чтобы прожить?

— Это было в период учебы в Гнесинке. Мужу тогда предлагали и более легкий заработок — играть на пианино в ресторане. Но для него такой хлеб был неприемлем. Микаэл предпочел разгружать вагоны на Рижском вокзале. Кстати, он часто поступал вопреки общепринятому мнению. Например, был одним из немногих композиторов, кто ездил со съемочными группами в экспедиции. Там Микаэл как бы погружался в процесс создания фильма. Был даже случай, когда во время съемок одного из его первых фильмов — «Юность наших отцов» (по роману Фадеева «Разгром») он толкал тележку с камерой. Потому что только он в тот момент знал, какая музыка сопровождает эту сцену. Она звучала у него в голове. А ритм музыки должен соответствовать движению в кадре. Одним из самых любимых фильмов Таривердиева был «До свидания, мальчики» Михаила Калика. И, конечно же, «Король-олень», «Ирония судьбы…» Эльдар Рязанов был дорог Микаэлу своим ощущением поэтического слова. Представьте, середина 1970-х. И вдруг — «Ирония судьбы…» со стихами и музыкой на стихи Цветаевой, Пастернака, Ахмадуллиной, Евтушенко! Конечно, Таривердиев был счастлив!

— Знаменитую «На Тихорецкую состав отправится» Микаэл Леонович написал ведь еще задолго до «Иронии…»

— «Тихорецкая» была написана для спектакля Ролана Быкова в театре МГУ в начале 1960-х. Потом вошла в оперу «Кто ты?», поставленную Борисом Покровским в учебном театре ГИТИСа. На нее ходили театрами, компаниями шестидесятники. Кстати, эту песню пел Володя Высоцкий. Оттуда знал ее и Рязанов. Правда, даже не догадывался, кто ее написал. Потом был чрезвычайно удивлен.

Кстати, это Микаэл Леонович познакомил Сергея Никитина с Рязановым, приведя его на «Иронию судьбы…». Потом возникли проблемы с выбором певицы, и Микаэл вспомнил о Пугачевой, которую записывал для «Короля-оленя». Она сделала 33 дубля на песню «Мне нравится, что вы…» Зато какой результат!

— И тем не менее с Рязановым Таривердиев больше не работал.

— Эльдар Александрович был предан композитору Андрею Петрову. Просто во время съемок «Иронии…» Петров был занят на фильме «Синяя птица». Таривердиев стал композитором «Иронии судьбы…» по иронии судьбы. А потом все вернулось на круги своя. Рязанов работал с Петровым. А Микаэл Леонович до конца жизни все ждал, что тот его вновь позовет. Рязанов обратился к музыке Таривердиева лишь в 1999 году для фильма «Тихие омуты». Но это было уже после ухода из жизни Микаэла Леоновича.

— Алла Пугачева признавалась, что «на сцену ее вывел Таривердиев».

— Микаэл познакомился с Аллой, когда ей было всего 19 лет. Она только окончила училище имени Ипполитова-Иванова и ее утвердили на партию Анджелы в фильме «Король-олень». Таривердиев тогда был уже легендой 60-х. Алла Борисовна вспоминала, что каждое воскресенье она слушала передачу «С добрым утром» и однажды услышала песню Таривердиева «Я такое дерево», с тех пор буквально заболев этой песней. Она называла Таривердиева своим «прародителем», заставившим ее запеть.

Он же называл Пугачеву ребенком из благородных мещан. Она была тогда худенькой тростиночкой, застенчивой. В общем, именно такая певица нужна была Микаэлу Леоновичу для озвучивания «Короля-оленя» и «Иронии судьбы…»

— Говорят, трагическая история, произошедшая с Таривердиевым и актрисой Людмилой Максаковой, натолкнула Рязанова на сюжет фильма «Вокзал для двоих».

— Максакову назвали вы, не я. Я имен оглашать не хочу. Микаэл действительно попал в неприятную историю. Он с любимой женщиной ехал на машине, причем она была за рулем. Дорогу им неожиданно перебежал человек, потом оказалось, что он был пьян. Мужчина не выжил. Микаэл взял вину на себя, пересев за руль авто. Судебное разбирательство длилось два года, его осудили, но вскоре он попал под амнистию. Ни о каком романе уже речи быть не могло, для Микаэла эта история оказалась страшнейшей душевной травмой.

— Музыка к фильму «Семнадцать мгновений весны» принесла ему славу и… сумасшедшую зависть коллег.

— Поработать в картине Микаэлу предложила сама режиссер Татьяна Лиознова. Он, правда, долго думал. Потому что уже работал над «Ошибкой резидента» с Вениамином Дорманом, и ему не хотелось еще одной шпионской истории. Но, когда нашел в картине свою тему, согласился. Лиознова потом признавалась, что Таривердиев был ее удачей. Как и Вячеслав Тихонов, из-за которого она сломала свою женскую судьбу.

— Уже после выхода «Семнадцати мгновений весны» с музыкой Таривердиева был связан большой скандал. Его обвинили в плагиате.

— Глупо, бессмысленно. Микаэлу это все стоило большого здоровья. Но он выстоял. Наверное, благодаря своей правоте, непричастности к зависти коллег. В конце концов, оказалось, что все обвинения в плагиате были кем-то заранее спланированы…

— Помните момент, когда впервые услышали музыку будущего супруга?

— Мне было 13 лет, я гостила в пионерском лагере «Артек». Как-то сидела на поляне — даже не знаю, почему оказалась одна и именно в этом месте. Из репродуктора услышала песню «Маленький принц». Сразу после сообщения о смерти Льва Кассиля, книги которого я читала и любила, и зазвучала песня. Это одно из острых воспоминаний моего детства. Я не знала, что это Таривердиев, но хорошо помню, что ощутила сжимающую сердце тоску.

Когда Микаэлу Таривердиеву было уже за 60, его все называли одним из секс-символов России. Говорят, женщины были от него без ума.

— Странно, если бы это было не так. Он был умен, красив, обаятелен и умел в себя влюблять…

— Вы были сразу очарованы знаменитым композитором?

— В то время я, будучи обозревателем «Советской культуры», общалась со многими известными людьми: Георгием Свиридовым, Валерием Гаврилиным. Микаэла Леоновича я не очень себе представляла. Но уже первая встреча с ним, первое соприкосновение создало ощущение чего-то важного, необычного, неординарного. Он признавался, что представлял меня толстой теткой. А оказалось, на интервью к нему пришла худенькая девушка. Потом мы встретились случайно на музыкальном фестивале. Казалось, что судьба нас свела сама.

Микаэл Леонович ухаживал очень красиво: цветы, подарки, стихи. Только музыку для меня не сочинял. Он ее не сочинял вообще ни для кого. Как будто она спускалась к нему свыше. И петь не мог терпеть. Начал это делать только потому, что музыку, которую он писал, не мог никто исполнить. «Я такое дерево» или сонеты Шекспира. Он проживал песни. Но петь стал не от хорошей жизни.

— Рассказывают, что Таривердиев был большим гурманом.

— Он обожал мясо! Мог есть его на завтрак, обед и ужин. Большие компании любил в начале карьеры. Тогда киношники сидели по ресторанам. А в конце уже их не выносил. И дни рождения не праздновал. Убегал от юбилеев. Говорил: «Нет ничего глупее, чем сидеть на собственных юбилеях». Самый лучший праздник получился у него на 50-летие, когда с Родионом Щедриным они ушли в море на серфингах. Взяли с собой по маленькой бутылочке коньяка и в открытом море выпили. Для него главным было, что рядом родной человек. Муж любил комфорт. Но не в общепринятом смысле. Он не мыслил себя без своего большого дивана, где отдыхал, сидя в углу. Шутил, что это его родина.

В одежде был очень консервативен. Таривердиеву была присуща врожденная элегантность. Костюмы от «Москвашвея» на нем сидели, как костюмы от Диора.

— Он часто признавался вам в любви?

— Вообще не признавался. Он в ней жил! Мы оба жили в любви… Знаете, в последние годы его жизнь была разделена на два этапа — до и после поездки в Чернобыль. Он попал туда сразу после аварии. Поехал выступать, получил дозу радиации… Чернобыль напоминал ему Апокалипсис. Он чувствовал, что это надо осознать всем, не только ему. Тогда он и создал симфонию для органа «Чернобыль». Потом у мужа начались проблемы с сердцем. В 1990 году ему сделали операцию в Лондонском Королевском госпитале, поставив аортальный клапан.

— Как вы думаете, Микаэл Леонович предчувствовал свою смерть?

— Он о ней знал. Предвидел то, что случится… За несколько месяцев до смерти муж однажды проснулся ночью и сел за рояль. К тому времени он уже давно пользовался лишь звукозаписывающей аппаратурой у себя в студии. Я спросила, что случилось. А он ответил: «Прощаюсь со своим роялем»… Лето 1996 года мы провели в его любимом Сочи. В это время как раз проходил «Кинотавр». Мы жили в Доме творчества «Актер» и 25 июля утром улетели в Москву. Помню, накануне отъезда мужу не спалось, он вышел на балкон и сказал, что здесь есть все, что он любит: голубое небо, зеленая трава, море… А вечером его не стало…

— Микаэл Леонович вам снится?

— Очень редко. Лишь когда предупреждает о чем-то опасном. Но я часто думаю о Микаэле и шепчу перед сном строчки из вокального цикла мужа на стихи Семена Кирсанова:

Приезжай ко мне во сне.

Напиши письмо на песчаном дне…

Я прошу,

Приезжай ко мне во сне!..

Микаэл Таривердиев родился 15 августа 1931 года в Тифлисе в армянской семье. Всю свою сознательную жизнь Микаэл провел вместе с музыкой. Учился в музыкальной школе по классу фортепиано, затем в музыкальном училище по классу композиции, а затем поступил в Ереванскую консерваторию, где проучился всего полтора года. Серьезному таланту Микаэла Таривердиева стало тесно в родной Армении, и будущий композитор отправился покорять Москву.

Микаэл Таривердиев поступил в Московский музыкально-педагогический институт имени Гнесиных на отделение композиции. Его наставником стал профессор Арам Хачатурян, который сразу разглядел молодой талант.

Вскоре композитор написал вокальный цикл, который исполнила известная камерная певица Зара Долуханова в большом зале Московской консерватории. Признание стало потихоньку подбираться к композитору. Вскоре он дебютировал в кино в фильме "Юность наших отцов".

Музыка Таривердиева имеет особый, присущий лишь ему одному, колорит. Здесь сочетание классических музыкальных канонов с армянскими интонациями и советской динамикой. Микаэл Таривердиев пытался сочетать академические средства выразительности и интересы массового зрителя. И это ему вполне удавалось, поэтому музыка Таривердиева столь любима советским и российским слушателем.

Умер Микаэл Таривердиев в возрасте шестидесяти четырех лет от сердечного приступа. Похоронен на армянском кладбище в Москве.

Личная жизнь

Личная жизнь композитора весьма интересна и драматична. В юности композитор встречался с известной артисткой Людмилой Максаковой. Однажды они ехали на автомобиле Таривердиева по ночному Петербургу и насмерть сбили пешехода. За рулем была Людмила. Но когда на место происшествия приехали сотрудники ГАИ, Микаэл Леонович взял вину на себя. Его арестовали, и он находился в заключении два года. Людмила Максакова не осталась верной своему спасителю и демонстративно уехала с друзьями прямо из зала суда. Актриса рассказывала всем, что за рулем машины был композитор. Эта непридуманная история легла в основу фильма "Вокзал для двоих".

Микаэл Леонович был трижды женат. Первая жена, Елена Васильевна Андреева, подарила композитору единственного сына Карена. Карен Таривердиев был десантником, офицером, воевал в Афганистане, был награжден орденами и медалями. После выхода в отставку работал журналистом, писал статьи об афганской войне.

Второй женой композитора была Элеонора Маклакова, профессор и художник-постановщик. С третьей женой, Верой Гориславовной, Таривердиев прожил 13 лет, и она стала хранительницей наследия композитора.

Совет 2: Таривердиев Микаэл Леонович: биография, карьера, личная жизнь

Микаэл Таривердиев в первую очередь известен, как автор музыки к кинокартинам «Ирония судьбы, или С легким паром!» и «Семнадцать мгновений весны». Фильмов, в которых звучат его композиции, насчитывается более ста. Количество написанных им песен также перевалило за сотню. Он писал музыку и для больших театральных постановок: балетов, опер и симфоний.
Всю жизнь его окружали прекрасные женщины, которые вдохновляли композитора на написание мелодий, непохожих ни на какие другие. Он не мог выбрать для себя иной сферы деятельности кроме музыки, ведь помимо таланта, который подарила ему судьба, она спрятала среди букв его фамилии мистический корень ВЕРДИ.

ПО СТРАНИЦАМ БИОГРАФИИ

Микаэл Леонович родом из Грузии. Он появился на свет в Тифлисе (позже - Тбилиси) 15 августа 1931 года. Его мама Сатеник Григорьевна была настоящей восточной женщиной – нежной и доброй, но справедливой и бескомпромиссной. Она всю себя отдавала единственному сыну, поэтому они были очень близки. Позднее композитор признавался, что мама учила его только хорошим вещам, и ее уроки он не забывал всю свою жизнь. Отец Микаэла Таривердиева – Леон Навасардович был армянином, красным командиром. Позже стал успешным финансистом, директором Государственного банка. Но, как и многие, в те времена высокие чины, попал под репрессии, оставив семью без средств к существованию.

Юный Микаэл состоял из противоречий, легко и успешно учился в школе, занимался музыкой, но при этом любил похулиганить и даже состоял в местной банде. После ареста отца, о подобных шалостях пришлось забыть. Музыкальный талант помогал зарабатывать на хлеб насущный. Он давал частные уроки игры на фортепиано.

ВВЕРХ ПО МУЗЫКАЛЬНОЙ ЛЕСТНИЦЕ

Микаэл Таривердиев учился музыке всю жизнь, постоянно менял направления и жанры. Десять лет он провел в музыкальной школе при консерватории города Тбилиси по классу фортепиано. Затем было музыкальное училище у великого мастера – Шалвы Мшелидзе. По настойчивому совету матери поступил в консерваторию в Ереване. После отправился покорять столицу, продолжил образование в музыкально-педагогический институт имени Гнесиных, попал в класс композиции Арама Хачатуряна.

Его романсы для большинства зрителей впервые прозвучали в исполнении Зары Долухановой в Большом зале Московской консерватории. Мелодии Таривердиева отличались от других, он создает новый жанр, не похожий ни на академическую музыку, ни на массовую эстрадную. Эту волну подхватывают, и другие молодые авторы того времени. Его сочинения захватывают с первых аккордов. Они такие разные, но рука автора видна в каждом из них.

Знаменитый композитор много экспериментировал, он писал в разных жанрах:

· Оперы («Кто ты», «Граф Калиостро», «Ожидание»).

· Балеты. («Девушка и смерть»).

· Концерты и симфонии для органа, фортепиано («Чернобыль»).

· Вокальное сопровождение для поэзии Андрея Вознесенского, Бэлы Ахмадулиной, Марины Цветаевой и других.

· Музыка к фильмам («Юность наших отцов, «Король-олень», «Человек идет за солнцем»

Популярность Таривердиева после «Семнадцати мгновений весны» была колоссальной, но стоила она ему очень дорого. Тяжело было находить общий язык с режиссером Татьяной Лиозновой, зато получился хороший творческий союз с Иосифом Кобзоном. Композитор и певец понимали друг друга с полу слова. Затем было гнусное обвинение в плагиате. В союз композиторов пришла фальшивая телеграмма, в которой говорилось, что он якобы украл мелодии для фильма у французского композитора Франсиса Лея. Многие друзья сразу отвернулись от Таривердиева, и он попал в опалу. Позже он найдет француза, который заявит, что не говорил таких слов и не писал этой музыки.

Его работу замечали и ценили как в нашей стране, так и за рубежом. Он становится многочисленным лауреатом популярных премий: Американской академии музыки, Японской звукозаписывающей фирмы, Российского фестиваля «Кинотавр», в общей сложности насчитывается 18 наград.

Он был главой гильдии композиторов кино Союза кинематографистов России, Международной программы «Новые имена».

Последний этап его творчества был посвящен инструментальной музыке. Микаэл Леонович сочиняет концерты для органа и скрипки, хоральные прелюдии.

МГНОВЕНИЯ ЛЮБВИ

Таривердиев – кавказец по национальности, страстный по духу очень любил женщин. Его личная жизнь была богата на бурные романы, которые нашли свое отражение в искусстве. В первый раз он решил жениться в 18 лет на племяннице своего учителя Арама Хачатуряна, но помолвка была расторгнута. Композитор посчитал девушку легкомысленной и неготовой к семейной жизни.

Его первой женой была Елена Васильевна Андреева, которая и подарила ему единственного сына Карена. Карен Таривердиев - военный, герой Афганистана, награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды, после отставки работал журналистом.

Елена Андреева была выпускницей Гнесинки, солисткой, на шесть лет старше композитора. Их встреча произошла в лифте, там он попросил ее исполнить романсы собственного сочинения. Она согласилась, а позже влюбилась в долговязового обаятельного парня с огромными глазами. А затем пришла слава, которая захлестнула композитора и разрушила семью.

В 60-е годы композитор увлекся кинодивой Людмилой Максаковой. Он был зачарован актрисой, и взял на себя ее вину, из-за чего суд приговорил его к двум годам лишения свободы. Вместе они мчались на автомобиле по Ленинградскому проспекту. Было темно. На дорогу неожиданно выпрыгнул пьяный человек, актриса, которая была за рулем не успела среагировать и сбила его. Таривердиев сказал, что за рулем был он. Следствие длилось долго, почти два года, то есть весь назначенный судом срок. Красавица-актриса почти не уделяла внимания своему спасителю, и их роман был окончен. Кстати, Людмила Максакова никогда не признавалась в своей вине. Этот эпизод Эльдар Рязанов воплотил в своей картине «Вокзал для двоих». Таривердиев был недоволен этим, и даже обиделся на режиссера.

Второй женой композитора стала художник- постановщик Элеонора Маклакова.

А последней любовью композитора была скандально-известный музыкальный обозреватель Вера Гориславовна. Они познакомились в 1983 году, и она стала его новой музой. Супруги не расставались 13 лет. И до сих пор ее профессиональная деятельность посвящена Таривердиеву. Она является президентом Благотворительного Фонда Микаэла Таривердиева, арт-директором Международного конкурса органистов имени Микаэла Таривердиева, автором книги о супруге «Биография музыки».

Бурная насыщенная жизнь оставила след на сердце композитора. Он перенес тяжелую операцию, через шесть лет после этого новый сердечный приступ оборвал жизнь маэстро во время отдыха в Сочи. Ему было 64 года. Похоронен он был в столице, на Армянском кладбище.

В 1997 году, через год после его смерти были опубликованы мемуары «Я просто живу».