Юрий Валентинович Трифонов – советский писатель, мастер «городской» прозы. Родился 28 августа 1925 года в Москве в семье профессионального революционера и детской писательницы. Родители были репрессированы, когда мальчику было двенадцать лет, а он в школе стал «сыном врага народа» и впоследствии не мог поступить ни в один вуз. По этой причине сразу после школы он стал работать. Был на заводе слесарем, позднее редактором многотиражки, диспетчером в цеху. В 1944 году он все же поступил в Литературный институт, где проучился вплоть до 1949 года. ­

Одни из первых рассказов, «Знакомые места» и «В степи», появились в печати в 1948 году. Однако известность к нему пришла с выходом романа «Студенты» (1950). С 1952 года он связал свою судьбу с Туркменией, и многие рассказы посвящал именно этой стране. Так, в 1959 году был выпущен цикл рассказов «Под солнцем», а в 1963 году – роман «Утоление жажды». Эта работа была выдвинута на Ленинскую премию. После возвращения из Туркмении Трифонов написал много рассказов на спортивную тему.

С 1969 года он выпустил несколько повестей, среди них «Обмен», «Дом на набережной», «Другая жизнь» и некоторые другие. Все они неофициально вошли в цикл «Московские повести». Наибольшую популярность писателю принесла повесть «Дом на набережной», действия которой происходили в правительственном доме в 1930-е годы. С 2003 года на этом здании установлена мемориальная доска в честь Трифонова. Многие работы писателя были автобиографичными. Они повествовали о жизни интеллигенции во времена правления Сталина. Ю.В. Трифонов умер 28 марта 1981 года в Москве.

Советская литература

Юрий Валентиновмч Трифонов

Биография

ТРИФОНОВ, ЮРИЙ ВАЛЕНТИНОВИЧ (1925−1981), русский прозаик. Родился 28 августа 1925 в Москве в семье партийного работника. Отец Трифонова начал революционную деятельность во время революции 1905. После Октябрьской революции 1917 стал одним из организаторов Красной Армии. В 1937 был репрессирован. История семьи художественно воплощена во многих произведениях Трифонова, в т. ч. в документальной повести Отблеск костра (1965) и в романе Дом на набережной (1976).

В 1942, в эвакуации в Ташкенте, Трифонов окончил среднюю школу. По возвращении в Москву работал на авиационном заводе. В 1944 поступил в Литературный институт им. А. М. Горького, который окончил в 1949. Будучи студентом, в 1947 Трифонов опубликовал свои первые рассказы. Публикация романа Студенты (1950) принесла молодому прозаику известность: он был отмечен Государственной премией и, соответственно, вниманием критики. Тема романа определялась его названием: Трифонов писал о том, что было ему хорошо известно, - о жизни ровесников.

После первого успеха Трифонов долго и трудно искал свою тему в прозе, вырабатывал собственное видение жизни. Писал рассказы разного стилевого и тематического диапазона, опубликовал роман Утоление жажды (1963), в котором шла речь о строительстве оросительного канала в пустыне.

Принципиально новым этапом в творчестве Трифонова стали повести т.н. «московского цикла», в которых осмыслялась жизнь столичных интеллигентов, шла речь о сохранении человеческого достоинства в засасывающей повседневности. Первым произведением «московского цикла» стала повесть Обмен (1969). Ее главный герой, инженер Дмитриев, мучился необходимостью сделать решительный нравственный выбор: остаться в коммунальной квартире или съехаться с больной матерью, отношения с которой строились у Дмитриева таким образом, что обмен жилплощади стал бы для нее явным свидетельством того, что ее дни сочтены. В финале повести Дмитриев выбирал улучшение жилищных условий, подтверждая слова его сестры о том, что он давно уже совершил обмен на житейские удобства всего лучшего, что было в его душе.

Не делятся на «хороших и плохих» и главные герои повести Другая жизнь (1973) - историк Сергей Троицкий и его жена Ольга, взаимопониманию которых мешает душевная глухота. Понимание внутренней жизни мужа, его несостоявшихся надежд и разочарований (например, в парапсихологии, в которой он пытался найти панацею от житейских невзгод) приходит к Ольге только после его смерти - и приходит как дар, а не в результате логического осмысления.

Название повести Предварительные итоги (1970) обозначило особый тип повествования. Герой повести, переводчик Геннадий Сергеевич, приходит к промежуточному нравственному рубежу, после которого его жизнь должна коренным образом измениться. Трифонов собирался сделать предварительные итоги его жизни окончательными: герой должен был умереть. Однако по мере работы над повестью писатель переменил замысел. Геннадий Сергеевич выжил, в житейском отношении стал вполне благополучен, но утратил способность к внутреннему совершенствованию. По сути, его жизнь свелась к поддержанию физического существования.

Таким же образом выходит из тяжелого душевного кризиса актриса Ляля, героиня повести Долгое прощание (1971). Вспоминая о времени, когда ее жизнь была трудна, но душевно интенсивна, она испытывает только «странную мгновенную боль, сжатие сердца, не то радость, не то сожаление оттого, что все это было с нею когда-то».

Некоторые критики упрекали Трифонова в «бытовизме» его «московских повестей». Однако быт для Трифонова является не угрозой нравственности, а сферой ее проявления. В предисловии к отдельному изданию «московских повестей» критик А. Бочаров писал: «Проводя своих героев через испытание бытом, испытание повседневной жизнью, он выявляет не всегда уловимую связь бытового, повседневного с высоким, идеальным, обнажает пласт за пластом всю многосоставность натуры человека, всю сложность влияний окружающей среды».

Для Трифонова всегда была важной историческая тема. Напрямую она проявилась в романе о террористах-народовольцах Нетерпение (1973). Во всех «московских повестях» также чувствуется авторский взгляд на повседневность под углом истории. Наиболее ярко он выражен в романе Старик (1978), тематически примыкающем к «московскому циклу». На примере семьи старого революционера Летунова, на склоне лет размышляющего о своем участии в кровавом расказачивании и, одновременно, о жизненной неустроенности своих детей, Трифонов показал тесное переплетение прошлого и будущего. Устами одного из героев романа он высказал суть своего отношения к истории и повседневности: «Жизнь - такая система, где все загадочным образом и по какому-то высшему плану закольцовано, ничто не существует отдельно, в клочках, все тянется и тянется, переплетаясь одно с другим, не исчезая совсем». В романе повторяются мысли, высказанные героем повести Другая жизнь историком Троицким - о том, что «человек есть нить», протянувшаяся из прошлого в будущее, и по этой нити можно изучать нравственную жизнь общества.

Завершением «московского цикла» стал роман Дом на набережной (1976). Его публикация стала событием литературной и общественной жизни. На примере судьбы одного из жильцов знаменитого московского дома, в котором жили семьи партийных работников (в т.ч. и семья Трифонова во времена его детства), писатель показал механизм формирования конформистского общественного сознания. История преуспевающего критика Глебова, не вступившегося когда-то за своего учителя-профессора, стала в романе историей психологического самооправдания предательства. В отличие от героя, автор отказывался оправдывать предательство жестокими историческими обстоятельствами 1930−1940-х годов.

Весь творческий путь Трифонова, от раннего романа Студенты до посмертно опубликованного романа Время и место (1981), посвящен поиску воплощения Времени - в сюжетах, характерах, стиле.

Трифонов Юрий Валентинович (1925−1981 гг.) – русский прозаик, родившийся 28 августа 1925 года в Москве. В период после Октябрьской революции был одним из организаторов Красной Армии. В своих повестях документального характера «Отблеск костра» (1965 г.) и «Дом на набережной» (1976 г.) он изобразил всю историю своей семьи.

В Ташкенте 1942 года Трифонов окончил школу, а вернувшись в Москву, работал на авиационном заводе. Еще в студенческие годы Трифонов пишет и публикует свои произведения. Одним из таких является роман «Студенты» (1950 г.), который превзошел все ожидания. Писатель обретает абсолютную известность и был удостоен Государственной премией и замечен многочисленными критиками.

После такого триумфа Трифонов долгое время искал тему в прозе, которая бы ему подошла. Перебирая большое количество литературы, он пытался выработать собственные взгляды на жизнь. Именно в это время он пишет роман «Утоление жажды» (1963 г.).

Совершенно новому этапу творчеству Трифонова свидетельствуют повести «московского цикла», в которых изображалась жизнь интеллигентов столицы. Важной особенностью таких повестей являлось сохранение человеческих достоинств, сквозь обыденность. Довольно часто Трифонову приходилось слышать в свой адрес упреки от критиков. Они были возмущены тем, что он слишком много уделяет внимания на бытовые мелочи.

В свое творчество Трифонов включил также историческую тематику, которую считал достаточно важной. Это прослеживается в романе «Нетерпение» (1973 г.). В «московских повестях» также ощущается его взгляд на обыденность с переходами в историю.

Юрий Валентинович Трифонов родился 28 августа 1925 года в Москве. Отец писателя – Валентин Андреевич Трифонов, революционер, государственный и военный деятель, в период с 1923 по 1926 год занимал должность председателя Военной коллегии Верховного суда СССР. Мать – Евгения Абрамовна Лурье, которая была зоотехником, потом – инженером-экономистом, после этого – детской писательницей.

В 1932 году семья Трифонова поселилась в «Доме правительства», который позже станет широко известен как «Дом на набережной», благодаря одноименной повести Юрия Трифонова. В 1937-38 годах родители писателя были репрессированы. Отца расстреляли. Мать приговорили к восьми годам лагерей. На свободу она вышла в мае 1945 года.

Воспитание Трифонова и его сестры легло на плечи бабушки по материнской линии. Часть войны писатель провел в эвакуации в Ташкенте. После возвращения в Москву начал работать на авиационном заводе. В 1944 году Трифонов, еще в школе увлекавшийся литературой, поступил в Литературный институт им. Горького на отделение прозы. Окончил вуз в 1949 году. В качестве дипломной работы выступала повесть «Студенты». Ее опубликовал журнал «Новый мир». Произведение, посвященное молодому послевоенному поколению, принесло автору популярность и Сталинскую премию третьей степени.

Далее, по признанию самого Трифонова, последовал «изнурительный период каких-то метаний». В то время в его творчестве появилась спортивная тема. На протяжении 18 лет писатель был членом редколлегии журнала «Физкультура и спорт», корреспондентом этого издания и крупных газет на трех Олимпийских играх, нескольких чемпионатах мира по волейболу, хоккею.

В 1952 году Трифонов отправился в первую поездку в Туркмению, чтобы разобраться в самом себе и найти материал для новых произведений. Затем он ездил туда снова и снова, всего восемь раз в течение десяти лет. Сначала писатель наблюдал за строительством Главного Туркменского канала, потом – Каракумского канала. Результатом этих поездок стали рассказы и очерки, объединенные в сборник «Под солнцем» (1959), а также роман «Утоление жажды», напечатанный в 1963 году. Его экранизировали, не раз переиздавали, выдвинули на соискание Ленинской премии в 1965 году.

В конце 1960-х годов Трифонов начал работать над циклом так называемых московских повестей. Первая среди них – «Обмен» (1969). Следующие – «Предварительные итоги» (1970) и «Долгое прощание» (1971). Впоследствии к ним добавились «Другая жизнь» (1975) и «Дом на набережной» (1976). Именно «Дом на набережной» стал в итоге самым популярным произведением Трифонова.

В 1970-е годы Трифонов пишет два романа – «Нетерпение» о народовольцах и «Старик» о старом участнике гражданской войны. Их можно объединить в условную трилогию с созданной в 1967 году повестью «Отблеск костра», в которой Трифонов осмыслял революцию и ее последствия, а также пытался оправдать собственного отца, ранее реабилитированного.

Книги Трифонова издавались тиражами в 30-50 тысяч экземпляров – небольшое количество по меркам 1970-х годов. При этом они пользовались большим спросом. Чтобы почитать журналы с публикациями его произведений, в библиотеке приходилось записываться в очередь.

В 1981 году Трифонов завершил работу над романом «Время и место», который можно считать итоговым произведением писателя. Критика тех лет прохладно встретила книгу. В числе минусов называлась «недостаточная художественность».

Трифонов скончался 28 марта 1981 года. Причиной смерти стала тромбоэмболия легочной артерии. Могила писателя находится на Кунцевском кладбище. После смерти Трифонова, в 1987 году, был опубликован его роман «Исчезновение».

Краткий анализ творчества

В произведениях Трифонов нередко обращался к прошлому. Правда, он проявлял интерес только к определенным временным периодам. Внимание писателя было сосредоточено на эпохах и явлениях, предопределивших судьбу его поколения, оказавших на него сильнейшее влияние. Как отмечает литературовед Наталия Иванова, какие бы периоды Трифонов ни затрагивал – современность, 1870-е или 1930-е годы – он всегда исследовал проблему взаимоотношений общества и человека. По мнению писателя, личность ответственна за свои поступки, «из которых складывается история народа, страны». Что касается общества, то оно не вправе «пренебрегать судьбой отдельного человека».

Зачастую проза Трифонова носит автобиографичный характер. Например, это касается «Дома на набережной». В частности, один из ее персонажей – Антон Овчинников, всесторонне развитый мальчик, которым восхищается главный герой – Глебов. Прототип Овчинникова – Лев Федотов. Он был другом детства Трифонова.

Юрий Трифонов родился 28 августа 1925 года в Москве в семье большевика, партийного и военного деятеля Валентина Андреевича Трифонова.

Его отец прошёл ссылку и каторгу, участвовал в вооруженном восстании в Ростове, в организации в 1917 году Красной Гвардии в Петрограде, в гражданской войне, в 1918 году спасал золотой запас республики и работал в Военной коллегии Верховного суда. Отец был для будущего писателя настоящим образцом революционера и человека. Мать Трифонова - Евгения Абрамовна Лурье была зоотехником, затем инженером-экономистом. Впоследствии она стала детской писательницей - Евгенией Таюриной.

Брат отца, Евгений Андреевич – командарм и герой Гражданской войны, также был писателем и публиковался под псевдонимом Е.Бражнев. Вместе с семьей Трифоновых жила бабушка Т.А.Словатинская, представительница «старой гвардии» большевиков. И мать, и бабушка оказали большое влияние на воспитание будущего писателя.

В 1932 году семья Трифоновых переехала в дом Правительства, который через сорок с лишним лет стал известен всему миру как «Дом на набережной», благодаря названию повести Трифонова. В 1937 году были арестованы отец и дядя писателя, которые вскоре были расстреляны (дядя - в 1937 году, отец - в 1938 году). Для двенадцатилетнего мальчика стал настоящей трагедией арест отца, в невиновности которого он был уверен. Мать Юрия Трифонова также была репрессирована и отбывала срок заключения в Карлаге. Юрий и его сестра с бабушкой, выселенные из квартиры правительственного дома, скитались и бедствовали.

С началом войны Трифонов был эвакуирован в Ташкент, а в 1943 году он вернулся в Москву. «Сын врага народа» не мог поступить ни в один вуз, и устроился работать на военный завод. Получив необходимый рабочий стаж, в 1944 году, по-прежнему работая на заводе, он поступил в Литинститут. О своем поступлении в Литинститут Трифонов рассказывал: «Две школьные тетради со стихами и переводами представлялись мне такой солидной заявкой, что двух мнений быть не могло – меня примут на поэтический семинар. Я стану поэтом…. В виде довеска, совершенно необязательного, я прибавил к своим поэтическим творениям небольшой рассказ, страничек на двенадцать, под названием – бессознательно украденным – «Смерть героя»… Прошел месяц, и я пришел на Тверской бульвар за ответом. Секретарь заочного отделения сказала: «Стихи так себе, а рассказ понравился председателю приемной комиссии Федину… вы можете быть приняты на отделение прозы». Произошло странное: в следующую минуту я забыл о стихах и не писал из больше никогда в жизни!». По настоянию Федина Трифонов позже был переведен на очное отделение института, который окончил в 1949 году.

В 1949 году Трифонов женился на оперной певице, солистке Большого театра Нине Алексеевне Нелиной. В 1951 году у Трифонова и Нелиной родилась дочь Ольга.

Дипломная работа Трифонова, повесть «Студенты», написанная им в период с 1949-го по 1950-й годы, принесла ему известность. Она была опубликована в литературном журнале «Новый мир» и удостоена Сталинской премии в 1951 году. Сам писатель в дальнейшем относился к своей первой повести холодно. Несмотря на искусственность главного конфликта (идеологически правоверный профессор и профессор-космополит) повесть несла в себе зачатки главных качеств трифоновской прозы - достоверность жизни, постижение психологии человека через обыденное.

Весной 1952 года Трифонов уехал в командировку в Каракумы, на трассу Главного Туркменского канала, и на долгие годы писательская судьба Юрия Трифонова оказалась связанной с Туркменией. В 1959 году появился цикл рассказов и очерков «Под солнцем», в котором впервые обозначаются черты собственно трифоновского стиля. В конце 1950-х годов и начале 1960-х годов Трифонов написал рассказы «Бакко», «Очки», «Одиночество Клыча Дурды» и другие рассказы.

В 1963 году был опубликован роман «Утоление жажды», материалы для которого он собирал на строительстве Туркменского канала, но самого автора этот роман не удовлетворил, и в следующие годы Трифонов занимался написанием спортивных рассказов и репортажей. Трифонов любил спорт и, будучи страстным болельщиком, увлеченно писал и о нем.

Константин Ваншенкин вспоминал: «Юрий Трифонов жил в середине пятидесятых на Верхней Масловке, возле стадиона «Динамо». Начал ходить туда. Прибаливал (футбольный жаргон) за ЦДКА по личным мотивам тоже из-за Боброва. На трибуне познакомился с закоренелыми «спартаковцами»: А.Арбузовым, И.Штоком, начинающим тогда статистиком футбола К.Есениным. Они убедили его в том, что «Спартак» лучше. Редкий случай».

В течение 18 лет писатель был членом редколлегии журнала «Физкультура и спорт», написал несколько сценариев к документальным и художественным фильмам о спорте. Трифонов стал одним из российских основоположников психологического рассказа о спорте и спортсменах.

Реабилитация Валентина Трифонова в 1955 году дала возможность Юрию написать документальную повесть «Отблеск костра» на основе сохранившегося архива отца. Эта повесть о кровавых событиях на Дону, изданная в 1965 году, стала главным произведением Трифонова в те годы.

В 1966 году Нина Нелина скоропостижно скончалась, и в 1968 году второй женой Трифонова стала редактор серии «Пламенные революционеры» Политиздата Алла Пастухова.

В 1969 году появилась повесть «Обмен», позже – в 1970 году вышла повесть «Предварительные итоги», в 1971 году - «Долгое прощание», и в 1975 году - «Другая жизнь». В этих повестях рассказывалось о любви и семейных отношениях. В фокусе художественных исканий Трифонова постоянно вставала проблема нравственного выбора, который человек вынужден делать даже в самых простых житейских ситуациях. В период брежневского безвременья писатель сумел показать, как задыхается в этой ядовитой атмосфере умный, талантливый человек (герой повести «Другая жизнь» историк Сергей Троицкий), не желающий поступаться собственной порядочностью. Официальная критика обвинила автора в отсутствии позитивного начала, в том, что проза Трифонова стоит «на обочине жизни», вдали от великих свершений и борьбы за идеалы «светлого будущего».

О Юрии Трифонове вспоминал писатель Борис Панкин: «Так случилось, что после моей статьи «Не по кругу, по спирали», опубликованной в журнале «Дружба народов» в конце 70-х годов, Юрий Валентинович Трифонов каждую свою новую вещь, большую или малую по объему, приносил мне с автографом, а то еще и в рукописи, как это случилось, например, с романом «Время и место». Шли у него тогда эти новые вещи так густо, что однажды я не утерпел и спросил с чувством здоровой, белой, по Роберту Рождественскому, зависти, как это он успевает со столь железной регулярностью выдавать на гора один за другим такие шедевры. Он задумчиво посмотрел на меня, пожевал полными негритянскими губами - что всегда делал, прежде чем поддержать диалог, - дотронулся до своих круглых роговых очков, поправил застегнутый ворот рубашки без галстука и сказал, начав со слова «вот»: «Вот, вы слышали, наверное, поговорку: у каждой собаки свой час лаять. И он быстро проходит...»

В 1973 году Трифонов опубликовал роман «Нетерпение» о народовольцах, вышедший в Политиздате в серии «Пламенные революционеры». Цензурных купюр в произведениях Трифонова было немного. Писатель был убежден, что талант проявляется в умении сказать все, что хочет сказать автор, и не быть изуродованным цензурой.

Трифонов активно выступил против решения секретариата Союза писателей о выводе из редколлегии «Нового мира» ее ведущих сотрудников И.И.Виноградова, А.Кондратовича, В.Я.Лакшина, прекрасно понимая, что, в первую очередь, это удар по главному редактору журнала Александру Твардовскому, к которому Трифонов испытывал глубочайшее уважение.

В 1975 году Трифонов женился на писательнице Ольге Мирошниченко.

В 1970 годы творчество Трифонова высоко оценили западные критики и издатели. Каждая новая книга быстро переводилась и издавалась.

В 1976 году в журнале «Дружба народов»была опубликована повесть Трифонова «Дом на набережной», одно из самых заметных острых произведений 1970-х годов. В повести Трифоновым был сделан глубокий психологический анализ природы страха, природы и деградации людей под гнетом тоталитарной системы. Оправдание временем и обстоятельствами характерно для многих трифоновских персонажей. Причины предательства и нравственного падения автор видел в страхе, в который была погружена вся страна после сталинского террора. Обращаясь к различным периодам российской истории, писатель показывал мужество человека и его слабость, его величие и низость, причем не только на изломах, но и в повседневности. Трифонов сопрягал разные разные эпохи, устраивал «очную ставку» разным поколениям - дедам и внукам, отцам и детям, обнаруживая исторические переклички, стремясь увидеть человека в самые драматичные моменты его жизни - в момент нравственного выбора.

В течение трех лет «Дом на набережной» не включался ни в один из книжных сборников, а Трифонов тем временем работал над романом «Старик» о кровавых событиях на Дону в 1918 году. «Старик» появился в 1978 году в журнале «Дружба народов».

Вспоминал писатель Борис Панкин: «Юрий Любимов поставил на «Таганке» почти одновременно «Мастера и Маргариту» и «Дом на набережной». ВААП, которым я тогда заведовал, немедленно уступил права на постановку этих вещей в интерпретации Любимова многим зарубежным театральным агентствам. Всем желающим. На стол Суслова, второго человека в компартии, немедленно легла «памятка», в которой ВААП обвинялось в продвижении на Запад идейно порочных произведений.

Там, - рассуждал на заседании секретариата ЦК, куда и я был вызван, Михаландрев (такова была его «подпольная» кличка), заглядывая в анонимку, - голые женщины по сцене летают. И еще эта пьеса, как ее, «Дом правительства»...

- «Дом на набережной», - заботливо подсказал ему кто-то из помощников.

Да, «Дом правительства», - повторил Суслов. - Вздумали для чего-то старое ворошить.

Я пытался свести дело к юрисдикции. Мол, Женевская конвенция не предусматривает отказа зарубежным партнерам в уступке прав на произведения советских авторов.

Они на Западе миллионы заплатят за такое, - отрезал Суслов, - но мы идеологией не торгуем.

Через неделю в ВААП нагрянула бригада комитета партийного контроля во главе с некоей Петровой, которая ранее добилась исключения из партии Лена Карпинского.

Я поведал об этом Юрию Валентиновичу, когда мы сидели с ним за мисками обжигающего супа-пити в ресторане «Баку», что был на тогдашней улице Горького. «Видит око, да зуб неймет», - то ли утешая меня, то ли вопрошая, вымолвил Трифонов, пожевав предварительно по своему обычаю губами. И оказался прав, потому что Петрову вскоре отправили на пенсию «за превышение полномочий».

В марте 1981 года Юрий Трифонов был госпитализирован. 26 марта ему была сделана операция - удалена почка. 28 марта, в ожидании обхода Трифонов побрился, поел и взял «Литературную газету» за 25 марта, где было опубликовано интервью с ним. В этот момент оторвался тромб, и Трифонов мгновенно скончался от тромбоэмболии легкого.

Исповедальный роман Трифонова «Время и место», в котором история страны передавалась через судьбы писателей, при жизни Трифонова напечатан не был. Он был опубликован после смерти писателя в 1982 году с существенными цензурными изъятиями. Цикл рассказов «Опрокинутый дом», в котором Трифонов с нескрываемым прощальным трагизмом рассказывал о своей жизни, также увидел свет после смерти автора, в 1982 году.

Роман «Время и место» сам писатель определил как «роман самосознания». Герой романа - писатель Антипов, испытывается на нравственную стойкость всей своей жизнью, в которой угадывается нить судьбы, выбранной им самим в разные эпохи, в различных сложных жизненных ситуациях. Писатель стремился собрать воедино времена, свидетелем которых был сам: конец 1930-х годов, война, послевоенное время, оттепель, современность.

Творчество и личность Трифонова занимают особое место не только в русской литературе 20 века, но и в общественной жизни.

В 1980 году по предложению Генриха Белля Трифонов был выдвинут на соискание Нобелевской премии. Шансы были весьма велики, но смерть писателя в марте 1981 года перечеркнула их. Посмертно в 1987 году был издан роман Трифонова «Исчезновение».

Юрий Трифонов был похоронен на Кунцевском кладбище.

О Юрии Трифонове был снят документальный фильм «Про нас с вами».

Your browser does not support the video/audio tag.

Текст подготовил Андрей Гончаров

Использованные материалы:

– Ольга Романовна, как вы познакомились с Юрием Трифоновым?

– Как ни странно, первая встреча произошла, когда я еще ходила в детский сад, а Трифонов каждый день проходил мимо на работу. Он мне запомнился благодаря черному футляру-тубусу, в котором лежала стенгазета. В те времена он был простым рабочим, волочильщиком труб на военном заводе, и одновременно редактировал стенгазету. Я этого знать не могла. А познакомились мы в ресторане ЦДЛ. В те годы там была замечательная атмосфера, недорого и вкусно. Юрий Валентинович захаживал в этот ресторан. Он был довольно знаменит, уже вышел «Отблеск костра». Трифонов смотрел на меня мрачно и злобно. Потом он объяснял, что его раздражал мой благополучный вид.

Роман протекал драматически, мы сходились и расходились. Мне было трудно уйти от мужа, лучше бы мы жили с ним плохо. Чувство вины было таким тяжелым, что отравило первые месяцы нашей с Юрием Валентиновичем жизни. Визит в ЗАГС на процедуру развода дался ему тоже тяжело. Я видела это и говорила: «Ладно, Бог с ним, пока не надо». Но я была беременна, и вскоре мы поженились. Жил он в квартире на Песчаной улице, которую очень любил. Мне она казалась очень убогой, но я понимала, что из нее его придется выковыривать, как японского самурая. Однажды к нам пришел гость из Америки и заметил: «В такой квартире живут неудачники».

– Трудно было жить с известным писателем?

– С ним – удивительно легко. Очень терпимый человек, не претендующий на чужое жизненное пространство. Обладал потрясающим чувством юмора, был удивительно смешлив, мы хохотали порой до гомерических припадков. И потом, его так вышколили по хозяйству: и посуду помыть, и в магазин за кефирчиком сбегать. Правда, я его довольно быстро избаловала – нехорошо гонять самого Трифонова в прачечную! Тогда бытовало модное слово «где-то», и как-то я стала вырывать у него из рук тарелки, которые он собирался мыть, а он сказал: «Прекрати, где-то мне это нравится».

– В дневниках и рабочих тетрадях Трифонова, которые вышли с вашими комментариями, я прочитала, что в шестидесятые годы ему приходилось перебиваться случайными заработками, влезать в долги.

– Долги бывали большими. Тогда помогали друзья. Часто деньги давал в долг драматург Алексей Арбузов. Материально жилось непросто, а временами приходилось просто туго. «Я иногда доходил до рубля, не бойся, это не страшно», – сказал он мне как-то тоже в трудный момент.

– Он легко относился к деньгам?

– Помню, к нам зашла его родственница, которая собиралась в Испанию. Она рассказывала, что пойдет работать на виноградники, купит джинсы сыну и мужу. Юрий вышел за мной на кухню и спросил: «Оля, у нас в доме есть валюта? Отдай ей». «Все?» «Все», – твердо сказал он. Когда мы бывали за границей, он всегда предупреждал: «Мы должны привезти подарки всем родственникам и друзьям, то, что мы здесь с тобой, – уже подарок».

– Юрий Трифонов уже был знаменитым, когда написал «Дом на набережной». И мне кажется, что для писательской славы одной этой повести достаточно. И все-таки в то время пробить такую книгу оказалось нелегко.

– История публикации повести очень непростая. «Дом на набережной» был опубликован в журнале «Дружба народов» только благодаря мудрости главного редактора Сергея Баруздина. В книжку, куда вошли и «Обмен», и «Предварительные итоги», повесть не вошла. С резкой критикой выступил на писательском съезде Марков, который затем отправился за подкреплением к Суслову. А Суслов произнес загадочную фразу: «Мы все тогда ходили по лезвию ножа», – и это означало разрешение.

– Вы были знакомы с Владимиром Высоцким?

– Да, мы познакомились в Театре на Таганке. Трифонов любил Высоцкого, восхищался им. Для него он был всегда Владимиром Семеновичем, единственным человеком, которого он, не терпевший «брежневских» поцелуев, мог обнять и поцеловать при встрече. Мы видели, что за обликом рубахи-парня скрывался очень умный и образованный человек. Как-то мы встречали в одной компании Новый год. Тысяча девятьсот восьмидесятый – последний в жизни Высоцкого. Наши соседи по даче собрали звезд. Был Тарковский, Высоцкий с Мариной Влади. Люди, нежно любившие друг друга, чувствовали себя почему-то разобщенно. Все как в вате. Мне кажется, причина заключалась в слишком роскошной еде – большой жратве, необычной по тем временам. Еда унижала и разобщала. Ведь многие тогда просто бедствовали. Тарковский скучал и развлекал себя тем, что снимал «полароидом» собаку в странных ракурсах. Мы сидели рядом с Владимиром Семеновичем, я видела гитару в углу, мне ужасно хотелось, чтобы он спел. Я неловко подольстилась к нему: «Хорошо бы позвать Высоцкого, он бы спел». И вдруг он очень серьезно и тихо сказал: «Оль, а ведь здесь никто, кроме вас, этого не хочет». Это была правда.

– Скажите, у Юрия Валентиновича были враги?

– Скорее, завистники. «Надо же, – удивлялся он, – я живу на свете, а кто-то меня ненавидит». Самым худшим человеческим качеством почитал мстительность. Был такой случай. В журнале «Новый мир» лежала его повесть «Опрокинутый дом». В одной из глав описывается наш дом, пьяненькие грузчики, греющиеся на солнышке у магазина «Диета». И когда Юрий Валентинович пришел в «Диету» за заказом, его попросили зайти к директору. «Как же вы могли? – в голосе директора звенели слезы. – Меня за это с работы снимут!» Оказалось, один писатель не поленился прийти в магазин и рассказать, что скоро о грузчиках прочтет вся страна. После этой истории Трифонов отказался ходить за заказами, впрочем, он всегда стеснялся стоять в особой очереди, не любил привилегий. Никогда ни о чем не просил.

– Даже когда тяжело заболел...

– У него был рак почки, но умер он не от этого. Хирург Лопаткин блестяще провел операцию, смерть наступила в результате послеоперационного осложнения – эмболии. Это тромб. В то время уже были необходимые медикаменты и фильтры, улавливающие тромбы, но только не в той больнице. Там даже анальгина не было. Я умоляла перевести его в другую, носила дорогие французские духи, деньги. Духи брали, конверты отталкивали.

– Разве нельзя было сделать операцию за границей?

– Можно. Когда Юрий Валентинович был в командировке на Сицилии, его обследовал врач. Он сказал, что анализы ему не понравились, и предложил лечь в клинику. Все это я узнала позже. Когда в Москве мне сообщили диагноз, я пошла в секретариат Союза писателей, чтобы получить загранпаспорт Трифонова. «Откуда вы возьмете деньги на операцию?» – спросили меня. Я ответила, что у нас есть друзья за границей, которые готовы помочь. Кроме того, западные издательства подписывали с Трифоновым договоры на будущую книгу, даже не спрашивая названия. «Здесь очень хорошие врачи», – сказали мне и отказали выдать загранпаспорт.

Хоронили по обычному литфондовскому разряду на Кунцевском кладбище, которое тогда было пустынным. На подушечке несли его единственный орден – «Знак почета».

Газеты сообщили о дате похорон Юрия Трифонова после похорон. Власти опасались волнений. Центральный дом литераторов, где состоялась гражданская панихида, был в плотном кольце милиции, но все равно пришли толпы. Вечером Ольге Романовне позвонила студентка и трепещущим голосом сказала: «Мы, студенты МГУ, хотим попрощаться...» «Уже похоронили».

Беседовала Елена СВЕТЛОВА

Писатель

Лауреат Государственной премии третьей степени (1951)

Кавалер ордена «Знак Почёта»

Награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне»

«Для того чтобы понять сегодня, надо понять вчера и позавчера». Ю.Трифонов

Юрий Трифонов родился 28 августа 1925 года в Москве в семье большевика, партийного и военного деятеля Валентина Андреевича Трифонова.

Его отец прошёл ссылку и каторгу, участвовал в вооруженном восстании в Ростове,в организации в 1917 году Красной Гвардии в Петрограде, в гражданской войне, в 1918 году спасал золотой запас республики, работал в Военной коллегии Верховного суда. Отец был для будущего писателя настоящим образцом революционера и человека.

Мать Трифонова - Евгения Абрамовна Лурье была зоотехником, затем инженером-экономистом. Впоследствии она стала детской писательницей - Евгенией Таюриной..

Брат отца, Евгений Андреевич - командарм и герой Гражданской войны, так же - писатель, публиковался под псевдонимом Е. Бражнев. Вместе с семьей Трифоновых жила бабушка Т. А. Словатинская, представительница «старой гвардии» большевиков. И мать, и бабушка оказали большое влияние на воспитание будущего писателя.

В 1932 году семья Трифоновых переехала в дом Правительства, который через сорок с лишним лет стал известен всему миру как «Дом на набережной», благодаря названию повести Трифонова.

В 1937 году были арестованы отец и дядя писателя, которые вскоре были расстреляны (дядя - в 1937 году, отец - в 1938 году). Для двенадцатилетнего мальчика стал настоящей трагедией арест отца, в невиновности которого он был уверен. Мать Юрия Трифонова также была репрессирована, и отбывала срок заключения в Карлаге. Юрий и его сестра с бабушкой, выселенные из квартиры правительственного дома, скитались и бедствовали.

С началом войны Трифонов был эвакуирован в Ташкент. В 1943 году он вернулся в Москву. «Сын врага народа» не мог поступить ни в один вуз, и устроился работать на военный завод. Получив необходимый рабочий стаж, в 1944 году, по-прежнему работая на заводе, он поступил в Литинститут.

О своем поступлении в Литинститут Трифонов рассказывал:

«Две школьные тетради со стихами и переводами представлялись мне такой солидной заявкой, что двух мнений быть не могло - меня примут на поэтический семинар. Я стану поэтом…. В виде довеска, совершенно необязательного, я прибавил к своим поэтическим творениям небольшой рассказ, страничек на двенадцать, под названием - бессознательно украденным - “Смерть героя”… Прошел месяц, и я пришел на Тверской бульвар за ответом. Секретарь заочного отделения сказала: “Стихи так себе, а рассказ понравился председателю приемной комиссии Федину… вы можете быть приняты на отделение прозы”. Произошло странное: в следующую минуту я забыл о стихах и не писал из больше никогда в жизни!». По настоянию Федина Трифонов позже был переведен на очное отделение института, который окончил в 1949 году.

В 1949 году Трифонов женился на оперной певице, солистке Большого театра Нине Алексеевне Нелиной. В 1951 году у Трифонова и Нелиной родилась дочь Ольга.

Дипломная работа Трифонова, повесть «Студенты», написанная им в период с 1949-го по 1950 годы, принесла ему известность. Она была опубликована в литературном журнале «Новый мир» и удостоена Сталинской премиив 1951 году. Сам писатель в дальнейшем относился к своей первой повести холодно. Несмотря на искусственность главного конфликта (идеологически правоверный профессор и профессор-космополит) повесть несла в себе зачатки главных качеств трифоновской прозы — достоверность жизни, постижение психологии человека через обыденное.

Весной 1952 года Трифонов уехал в командировку в Каракумы, на трассу Главного Туркменского канала. На долгие годы писательская судьба Юрия Трифонова оказалась связанной с Туркменией. В 1959 году появился цикл рассказов и очерков «Под солнцем», в котором впервые обозначаются черты собственно трифоновского стиля. В конце 1950-х и начале 1960-х годов Трифонов написал рассказы «Бакко», «Очки», «Одиночество Клыча Дурды» и другие рассказы.

В 1963 году был опубликован роман «Утоление жажды», материалы для которого он собирал на строительстве Туркменского канала. Но самого автора этот роман не удовлетворил. И в следующие годы Трифонов занимался написанием спортивных рассказов и репортажей. Трифонов любил спорт и, будучи страстным болельщиком, увлеченно писал и о нем.

Константин Ваншенкин вспоминал:

«Юрий Трифонов жил в середине пятидесятых на Верхней Масловке, возле стадиона «Динамо». Начал ходить туда. Прибаливал (футбольный жаргон) за ЦДКА по личным мотивам тоже из-за Боброва. На трибуне познакомился с закоренелыми «спартаковцами»: А. Арбузовым, И. Штоком, начинающим тогда статистиком футбола К. Есениным. Они убедили его в том, что «Спартак» лучше. Редкий случай».

В течение 18 лет писатель был членом редколлегии журнала «Физкультура и спорт», написал несколько сценариев к документальным и художественным фильмам о спорте. Трифонов стал одним из российскихосновоположников психологического рассказа о спорте и спортсменах.

Реабилитация Валентина Трифоновав 1955 году дала возможность Юрию написать документальную повесть «Отблеск костра» на основе сохранившегося архива отца. Эта повесть о кровавых событиях на Дону, изданнаяв 1965 году, стала главным произведением Трифонова в те годы.

В 1966 году Нина Нелина скоропостижно скончалась, и в 1968 году второй женой Трифонова стала редактор серии «Пламенные революционеры» Политиздата Алла Пастухова.

В 1969 году появилась повесть «Обмен», позже - в 1970 году вышла повесть «Предварительные итоги», в 1971 году - «Долгое прощание», и в 1975 - «Другая жизнь». В этих повестях рассказывалось о любви и семейных отношениях. В фокусе художественных исканий Трифонова постоянно вставала проблема нравственного выбора, который человек вынужден делать даже в самых простых житейских ситуациях. В периодбрежневского безвременья писатель сумел показать, как задыхается в этой ядовитой атмосфере умный, талантливый человек (герой повести «Другая жизнь» историк Сергей Троицкий), не желающий поступаться собственной порядочностью.

О Юрии Трифонове вспоминает писатель Борис Панкин:

«Так случилось, что после моей статьи «Не по кругу, по спирали», опубликованной в журнале «Дружба народов» в конце 70-х годов, Юрий Валентинович Трифонов каждую свою новую вещь, большую или малую по объему, приносил мне с автографом, а то еще и в рукописи, как это случилось, например, с романом «Время и место». Шли у него тогда эти новые вещи так густо, что однажды я не утерпел и спросил с чувством здоровой, белой, по Роберту Рождественскому, зависти, как это он успевает со столь железной регулярностью выдавать на гора один за другим такие шедевры.

Он задумчиво посмотрел на меня, пожевал полными негритянскими губами - что всегда делал, прежде чем поддержать диалог, - дотронулся до своих круглых роговых очков, поправил застегнутый ворот рубашки без галстука и сказал, начав со слова «вот»: «Вот, вы слышали, наверное, поговорку: у каждой собаки свой час лаять. И он быстро проходит...»

В 1973 году Трифонов опубликовал роман «Нетерпение» о народовольцах, вышедший в Политиздате в серии «Пламенные революционеры». Цензурных купюр в произведениях Трифонова было немного. Писатель был убежден, что талант проявляется в умении сказать все, что хочет сказать автор, и не быть изуродованным цензурой.

Трифонов активно выступил против решения секретариата Союза писателей о выводе из редколлегии «Нового мира» ее ведущих сотрудников И. И. Виноградова, А. Кондратовича, В. Я. Лакшина, прекрасно понимая, что, в первую очередь, это удар по главному редактору журнала А. Т. Твардовскому, к которому Трифонов испытывал глубочайшее уважение.

В 1975 году Трифонов женился на писательнице Ольге Мирошниченко.

В 1970 годы творчество Трифонова высоко оценили западные критики издатели. Каждая новая книга быстро переводилась и издавалась.

В 1976 в журнале «Дружба народов»была опубликована повесть Трифонова «Дом на набережной», одно из самых заметных острых произведений 1970-х годов. В повести Трифоновым был сделан глубокий психологический анализ природы страха, природы и деградации людей под гнетом тоталитарной системы. Оправдание временем и обстоятельствами характерно для многих трифоновских персонажей. Причины предательства и нравственного падения автор видел в страхе, в который была погружена вся страна после сталинского террора. Обращаясь к различным периодам российской истории, писатель показывал мужество человека и его слабость, его величие и низость, причем не только на изломах, но и в повседневности.

Трифонов сопрягал разные разные эпохи, устраивал «очную ставку» разным поколениям — дедам и внукам, отцам и детям, обнаруживая исторические переклички, стремясь увидеть человека в самые драматичные моменты его жизни — в момент нравственного выбора.

В течение трех лет «Дом на набережной» не включался ни в один из книжных сборников, а Трифонов тем временем работал над романом «Старик», о кровавых событиях на Дону в 1918 году. «Старик» появился в 1978 году в журнале «Дружба народов».

Вспоминает писатель Борис Панкин:

«Юрий Любимов поставил на «Таганке» почти одновременно «Мастера и Маргариту» и «Дом на набережной». ВААП, которым я тогда заведовал, немедленно уступил права на постановку этих вещей в интерпретации Любимова многим зарубежным театральным агентствам. Всем желающим. На стол Суслова, второго человека в компартии, немедленно легла «памятка», в которой ВААП обвинялось в продвижении на Запад идейно порочных произведений.

Там, - рассуждал на заседании секретариата ЦК, куда и я был вызван, Михаландрев (такова была его «подпольная» кличка), заглядывая в анонимку, - голые женщины по сцене летают. И еще эта пьеса, как ее, «Дом правительства»...

- «Дом на набережной», - заботливо подсказал ему кто-то из помощников.

Да, «Дом правительства», - повторил Суслов. - Вздумали для чего- то старое ворошить.

Я пытался свести дело к юрисдикции. Мол, Женевская конвенция не предусматривает отказа зарубежным партнерам в уступке прав на произведения советских авторов.

Они на Западе миллионы заплатят за такое, - отрезал Суслов, - но мы идеологией не торгуем.

Через неделю в ВААП нагрянула бригада комитета партийного контроля во главе с некоей Петровой, которая ранее добилась исключения из партии Лена Карпинского.

Я поведал об этом Юрию Валентиновичу, когда мы сидели с ним за мисками обжигающего супа-пити в ресторане «Баку», что был на тогдашней улице Горького. «Видит око, да зуб неймет», - то ли утешая меня, то ли вопрошая, вымолвил Трифонов, пожевав предварительно по своему обычаю губами. И оказался прав, потому что Петрову вскоре отправили на пенсию «за превышение полномочий».

В марте 1981 года Юрий Трифонов был госпитализирован. 26 марта ему была сделана операция - удалена почка. 28 марта, в ожидании обхода Трифонов побрился, поел и взял «Литературную газету» за 25 марта, где было опубликовано интервью с ним. В этот момент оторвался тромб, и Трифонов мгновенно скончался от тромбоэмболии легкого.

Исповедальный роман Трифонова «Время и место», в котором история страны передавалась через судьбы писателей, при жизни Трифонова напечатан не был. Он был опубликован после смерти писателя в 1982 году с существенными цензурными изъятиями. Цикл рассказов «Опрокинутый дом», в котором Трифонов с нескрываемым прощальным трагизмом рассказывал о своей жизни, также увидел свет после смерти автора, в 1982 году.

Роман «Время и место» сам писатель определил как «роман самосознания». Герой романа - писатель Антипов, испытывается на нравственную стойкость всей своей жизнью, в которой угадывается нить судьбы, выбранной им самим в разные эпохи, в различных сложных жизненных ситуациях. Писатель стремился собрать воедино времена, свидетелем которых был сам: конец 1930-х гг., война, послевоенное время, оттепель, современность.

Творчество и личность Трифонова занимают особое место не только в русской литературе 20 века, но и в общественной жизни.

В 1980 году по предложению Генриха Белля Трифонов был выдвинут на соискание Нобелевской премии. Шансы были весьма велики, но смерть писателя в марте 1981 перечеркнула их.

Посмертно в 1987 году был издан роман Трифонова «Исчезновение».

Похоронен на Кунцевском кладбище.

Интервью с Ольгой Трифоновой: «Они мне снились наяву…»

- Ольга Романовна, как вы познакомились с Юрием Трифоновым?

Как ни странно, первая встреча произошла, когда я еще ходила в детский сад, а Трифонов каждый день проходил мимо на работу. Он мне запомнился благодаря черному футляру-тубусу, в котором лежала стенгазета. В те времена он был простым рабочим, волочильщиком труб на военном заводе, и одновременно редактировал стенгазету. Я этого знать не могла. А познакомились мы в ресторане ЦДЛ. В те годы там была замечательная атмосфера, недорого и вкусно. Юрий Валентинович захаживал в этот ресторан. Он был довольно знаменит, уже вышел «Отблеск костра». Трифонов смотрел на меня мрачно и злобно. Потом он объяснял, что его раздражал мой благополучный вид.

Роман протекал драматически, мы сходились и расходились. Мне было трудно уйти от мужа, лучше бы мы жили с ним плохо. Чувство вины было таким тяжелым, что отравило первые месяцы нашей с Юрием Валентиновичем жизни. Визит в ЗАГС на процедуру развода дался ему тоже тяжело. Я видела это и говорила: «Ладно, Бог с ним, пока не надо». Но я была беременна, и вскоре мы поженились. Жил он в квартире на Песчаной улице, которую очень любил. Мне она казалась очень убогой, но я понимала, что из нее его придется выковыривать, как японского самурая. Однажды к нам пришел гость из Америки и заметил: «В такой квартире живут неудачники».

- Трудно было жить с известным писателем?

С ним - удивительно легко. Очень терпимый человек, не претендующий на чужое жизненное пространство. Обладал потрясающим чувством юмора, был удивительно смешлив, мы хохотали порой до гомерических припадков. И потом, его так вышколили по хозяйству: и посуду помыть, и в магазин за кефирчиком сбегать. Правда, я его довольно быстро избаловала - нехорошо гонять самого Трифонова в прачечную! Тогда бытовало модное слово «где-то», и как-то я стала вырывать у него из рук тарелки, которые он собирался мыть, а он сказал: «Прекрати, где-то мне это нравится».

- В дневниках и рабочих тетрадях Трифонова, которые вышли с вашими комментариями, я прочитала, что в шестидесятые годы ему приходилось перебиваться случайными заработками, влезать в долги.

Долги бывали большими. Тогда помогали друзья. Часто деньги давал в долг драматург Алексей Арбузов. Материально жилось непросто, а временами приходилось просто туго. «Я иногда доходил до рубля, не бойся, это не страшно», - сказал он мне как-то тоже в трудный момент.

- Он легко относился к деньгам?

Помню, к нам зашла его родственница, которая собиралась в Испанию. Она рассказывала, что пойдет работать на виноградники, купит джинсы сыну и мужу. Юрий вышел за мной на кухню и спросил: «Оля, у нас в доме есть валюта? Отдай ей». «Все?» «Все», - твердо сказал он. Когда мы бывали за границей, он всегда предупреждал: «Мы должны привезти подарки всем родственникам и друзьям, то, что мы здесь с тобой, - уже подарок».

- Юрий Трифонов уже был знаменитым, когда написал «Дом на набережной». И мне кажется, что для писательской славы одной этой повести достаточно. И все-таки в то время пробить такую книгу оказалось нелегко.

История публикации повести очень непростая. «Дом на набережной» был опубликован в журнале «Дружба народов» только благодаря мудрости главного редактора Сергея Баруздина. В книжку, куда вошли и «Обмен», и «Предварительные итоги», повесть не вошла. С резкой критикой выступил на писательском съезде Марков, который затем отправился за подкреплением к Суслову. А Суслов произнес загадочную фразу: «Мы все тогда ходили по лезвию ножа», - и это означало разрешение.

- Вы были знакомы с Владимиром Высоцким?

Да, мы познакомились в Театре на Таганке. Трифонов любил Высоцкого, восхищался им. Для него он был всегда Владимиром Семеновичем, единственным человеком, которого он, не терпевший «брежневских» поцелуев, мог обнять и поцеловать при встрече. Мы видели, что за обликом рубахи-парня скрывался очень умный и образованный человек. Как-то мы встречали в одной компании Новый год. Тысяча девятьсот восьмидесятый - последний в жизни Высоцкого. Наши соседи по даче собрали звезд. Был Тарковский, Высоцкий с Мариной Влади. Люди, нежно любившие друг друга, чувствовали себя почему-то разобщенно. Все как в вате. Мне кажется, причина заключалась в слишком роскошной еде - большой жратве, необычной по тем временам. Еда унижала и разобщала. Ведь многие тогда просто бедствовали. Тарковский скучал и развлекал себя тем, что снимал «полароидом» собаку в странных ракурсах. Мы сидели рядом с Владимиром Семеновичем, я видела гитару в углу, мне ужасно хотелось, чтобы он спел. Я неловко подольстилась к нему: «Хорошо бы позвать Высоцкого, он бы спел». И вдруг он очень серьезно и тихо сказал: «Оль, а ведь здесь никто, кроме вас, этого не хочет». Это была правда.

- Скажите, у Юрия Валентиновича были враги?

Скорее, завистники. «Надо же, - удивлялся он, - я живу на свете, а кто-то меня ненавидит». Самым худшим человеческим качеством почитал мстительность. Был такой случай. В журнале «Новый мир» лежала его повесть «Опрокинутый дом». В одной из глав описывается наш дом, пьяненькие грузчики, греющиеся на солнышке у магазина «Диета». И когда Юрий Валентинович пришел в «Диету» за заказом, его попросили зайти к директору. «Как же вы могли? - в голосе директора звенели слезы. - Меня за это с работы снимут!» Оказалось, один писатель не поленился прийти в магазин и рассказать, что скоро о грузчиках прочтет вся страна. После этой истории Трифонов отказался ходить за заказами, впрочем, он всегда стеснялся стоять в особой очереди, не любил привилегий. Никогда ни о чем не просил.

- Даже когда тяжело заболел...

У него был рак почки, но умер он не от этого. Хирург Лопаткин блестяще провел операцию, смерть наступила в результате послеоперационного осложнения - эмболии. Это тромб. В то время уже были необходимые медикаменты и фильтры, улавливающие тромбы, но только не в той больнице. Там даже анальгина не было. Я умоляла перевести его в другую, носила дорогие французские духи, деньги. Духи брали, конверты отталкивали.

- Разве нельзя было сделать операцию за границей?

Можно. Когда Юрий Валентинович был в командировке на Сицилии, его обследовал врач. Он сказал, что анализы ему не понравились, и предложил лечь в клинику. Все это я узнала позже. Когда в Москве мне сообщили диагноз, я пошла в секретариат Союза писателей, чтобы получить загранпаспорт Трифонова. «Откуда вы возьмете деньги на операцию?» - спросили меня. Я ответила, что у нас есть друзья за границей, которые готовы помочь. Кроме того, западные издательства подписывали с Трифоновым договоры на будущую книгу, даже не спрашивая названия. «Здесь очень хорошие врачи», - сказали мне и отказали выдать загранпаспорт.

Хоронили по обычному литфондовскому разряду на Кунцевском кладбище, которое тогда было пустынным. На подушечке несли его единственный орден - «Знак почета».

Газеты сообщили о дате похорон Юрия Трифонова после похорон. Власти опасались волнений. Центральный дом литераторов, где состоялась гражданская панихида, был в плотном кольце милиции, но все равно пришли толпы. Вечером Ольге Романовне позвонила студентка и трепещущим голосом сказала: «Мы, студенты МГУ, хотим попрощаться...» «Уже похоронили».

Беседовала Елена СВЕТЛОВА