Американизация в нашей стране началась в 90-е годы, когда после перестройки рухнула вся советская идеология, и ничего больше не запрещалось. В Россию с невероятной скоростью начали проникать элементы заокеанской культуры. Все новое принималось обществом очень быстро, и прочно оседало в сознании. Ведь советские ценности исчезли, а традиционные, исконно русские, были уничтожены при отчаянном строительстве коммунизма.
Процесс американизации или вестернизации направлен на то, чтобы заставить людей думать и жить «по-американски», забывая свои родные традиции. Сегодня в любой стране мира, будь то европейская благополучная Голландия, бедная Индия или пустынная Монголия, можно найти следы западной культуры. Фастфуд и кока-колу не проблема достать даже на полюсе холода. В некоторых случаях американизация затрагивает экономические и политические аспекты жизни государства. А иной раз и полностью поглощает страну.
После распада СССР с голубых экранов одна за другой исчезли любимые советские программы. На смену им пришли западные образцы. Так началась американизация.
В Европе ответом на возрастающую американизацию культуры было введение системы специальных квот. Идея заключалась в поддержке производителей национальной кино-, теле- и музыкальной продукции. Например, радиостанции обязали включать в репертуар местных исполнителей. Но это не особо помогло. Заокеанские исполнители намного популярнее доморощенных. Чтобы так продолжалось и дальше, над этим работают огромные медиакорпорации, которые базируются в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе.
Страны старого света имеют тысячелетние традиции. Это и величайшие писатели, и архитекторы, ученые и композиторы. Европейцы гордятся своими индивидуальными особенностями, но с каждым годом их становится все меньше. Стираются границы и различия.
Любая культура, какая бы самобытная она ни была, в итоге погибает, если ее начинают упорно замещать другой. Сегодня в России так и происходит. Всеобщая американизация уничтожает самобытность народа, люди превращаются в безликую массу без своей истории и традиций. Посмотрите на игрушки в детских магазинах. Среди кукол Барби и конструкторов Лего вы почти не увидите богатырей или русских царевен. Главными героями российских малышей сегодня стали бетмены, супермены и диснеевские принцессы.
По мнению экспертов, мощнейший источник пропаганды американского образа жизни – это заокеанское кино и телевидение. С экранов нам показывают другой мир – красивый, яркий, успешный. И говорят, что собственная русская культура неполноценна. Нам навязывают западные ценности и указывают, что значит плохо и что значит хорошо.
Отечественное телевидение предлагает десятки новых и рейтинговых музыкальных конкурсов, различных ток-шоу, реалити проектов. Красочные студии, интересные условия, оригинальные задания. Здесь есть слезы и юмор, танцы и мистика, песни и политические дебаты. Правда, практически все это придумали американские продюсеры. А российские компании просто купли права на адаптацию. Ведь зачем что-то изобретать, когда все уже придумали другие люди? Легче просто позаимствовать идею.
Конечно, есть на нашем телевидении и оригинальные проекты, причем некоторые из них действительно уникальны и интересны. Например, Клуб веселых и находчивых. Больше 50 лет назад зрители увидели первый выпуск этой программы. Сейчас она, конечно, сильно изменилась, но поклонников у нее стало только больше.
В свое время адаптировать КВН для Запада пытались, но не прижилось. Зато другой российский проект успешно купили за границей. И это не интеллектуальная игра со знатоками и не соревнования вундеркиндов. Гордиться отечественное телевидение пока может только "Домом-2". Именно права на это реалити в 2005 году приобрела компания “Sony Pictures”. По мнению специалистов, удивительного в этом ничего нет – этот проект полностью сделан по западным канонам.
Поп-культура США по-настоящему захватила современное телевидение. По всему миру пользуются большой популярностью американские сериалы. Их адаптируют под местные реалии и переснимают. Например, американское шоу «Женаты… с детьми». Главный герой владелец – обувного магазина, у его жены копна рыжих волос, дочь – глупенькая блондинка, сын – неудачник, соседи – сумасшедшие, а собака ведет внутренние монологи сама с собой. Ничего не напоминает? В России версия этого сериала полюбилась очень многим.
Еще один телевизионный долгожитель из США – комедия «Все любят Рэймонда». В центре сюжета опять большая семья. Главный герой – спортивный журналист с женой и тремя детьми. Его брат – одинокий полицейский, а мать – настоящее наказание для супруги. Нашему зрителю эти персонажи хорошо известны под другой фамилией. И это реалии не только России.
Для нашей страны адаптировали множество успешных на Западе проектов: это и напряженная драма "Родина", комедии «Как я встретил вашу маму», «Теория большого взрыва» , культовый «Секс в большом городе». И если оригиналы удостаивались всевозможных профессиональных наград, то их русские копии часто были сделаны бездарно. Правда и тут есть свои исключения. Некоторым ремейкам все-таки удалось приобрести по-настоящему народную любовь. Ведь кто бы мог подумать, что такие родные героини, как няня Вика или Катя Пушкарева, окажутся просто переодетыми иностранками.
Придумывать оригинальные истории перестали и в российском большом кино. Ремейки голливудских блокбастеров встречаются, конечно, реже, чем сериальные адаптации, но они бросаются в глаза. Например, отечественный хит «Елки лохматые». По сюжету две собаки не дают ограбить дом своих хозяев двум преступникам. По мнению кинокритиков, этот фильм как две капли похож на уже ставший классикой в США фильм «Один дома». Авторы российской комедии просто заменили американского мальчика на симпатичных собачек и сохранили не только сюжет, но и внешний вид главных злодеев. Они даже одежду носят одинаковую.
Правда, на выходе оказалось, что формула «сделать как в Америке» работает не всегда. Было уже несколько попыток осовременить любимые всеми старые комедии. «Кавказская пленница», «Служебный роман», «Джентельмены удачи» – все эти фильмы, по мнению критиков, мягко говоря, не дотягивали до оригиналов.
Кстати, есть и по-настоящему успешные российские проекты. Причем с оригинальными героями и историями. Например, отечественные мультфильмы про русских богатырей.
Все они стали настоящими кассовыми хитами. Снято уже пять кинолент. Или другой российски проект – «Снежная королева». Этот мультфильм так понравился американцам, что они оплатили его продолжение и купили для проката в Штатах. Но все это лишь редкие исключения.
Самая популярная сказка в мире сегодня – это серия фэнтэзи-романов о волшебнике Гарри Поттере. Миллионные тиражи книг и голливудские экранизации сделали из этого персонажа настоящего кумира детей во всем мире. И Россия не исключение. Западная культура стала частью нашей жизни. И о русских сказках вспоминают все меньше и меньше. А если и появляется какая-то отечественная современная детская литература, то это снова калька с иностранного оригинала. Как книга под названием «Таня Гроттер». И похожи здесь не только имена главных героев, но и сюжетная линия. Автора российской версии волшебной истории даже обвинили в плагиате и запретили печатать за рубежом. Зато на Родине эта серия детских книг стала настоящим бестселлером.
Вестернизация добралась и до отечественной системы образования. Уже несколько лет знания учеников проверяются с помощью тестирований, и, чтобы поступить в ВУЗ, нужно лишь отправить по почте результат ЕГЭ, почти точно так же, как в Америке. Еще одно нововведение – это переход на Болонскую систему. Наши чиновники хотели подстроить высшее образование к западным стандартам, в итоге появился бакалавриат и магистратура. Но это не сделало российских студентов конкурентоспособными, а только ухудшило и так низкие рейтинги выпускников отечественных ВУЗов. И эксперты доказывают на этом примере, что далеко не все, что хорошо для Запада и США, подходит для России. А значит, не нужно забывать традиций и стараться сохранять свою уникальную культуру.
Один из самых актуальных сейчас мировых fashion-трендов - «любовь ко всему русскому». Причем это не просто наглядное отображение того, какое место занимает русская культура в общемировом аспекте, но и для нашей страны показатель существенного шага вперед.
В смысле моды наша страна всегда стояла особняком: еще в восьмидесятых «высокий стиль» был не в почете. Во-первых, испытывающий финансовые трудности СССР не мог предложить своим гражданам высокий уровень дохода, которого хватало бы на покупку последних новинок моды. Во-вторых, общественное мнение (отчасти из-за финансового положения большинства) гласило, что тратить деньги на одежду было излишне некрасиво и вообще «не правильно». В 90-е после «убирания барьеров» людям стало «можно все», но при этом образовательный и культурный уровень большинства граждан в смысле моды был крайне низок. Как в кривом зеркале все недостатки общества отражались в наиболее финансово успешных тогда людях. Быстро заработав большие (по тогдашним меркам) деньги, люди руководствовались принципом «дорого-богато» и соревновались в показной «роскоши» (золото, меха, леопард - Roberto Cavalli, Dolce&Gabbana и Versace). Лишь в XXI веке массовое сознание россиян ушло от мнения «больше золота - красивее одежда». Повышение доходов существенной части населения проходило параллельно с ростом «модной грамотности». Важную роль в этом сыграла и модная пресса. Многие наши редакторы глянцевых журналов, дизайнеры и блогеры, такие как Мирослава Дума, Эвелина Хромченко, Катя Мухина, Ульяна Сергеенко, Лена Перминова рассказывали россиянам о том, как живет и чем дышит мир моды. Изголодавшаяся по таким знаниям публика достаточно быстро уловила мировые тренды и сделала огромный шаг вперед не только в индустрии моды, но и в ее понимании обществом.
Фото предоставлено пресс-службой фестиваля «Русские сезоны»
И вот в последние годы произошло то, на что еще пару десятилетий назад сложно было рассчитывать. Те же глянцевые СМИ сработали и в другую сторону, не только рассказывая о моде россиянам, но и показывая западу «новую», очень стильную Россию. Фактически они языком моды пропагандировали русскую культуру и традиции.
Фото предоставлено пресс-службой фестиваля «Русские сезоны»
Свершилось чудо - мы стали сильны не только в политике, но и в моде. Теперь Россия, еще недавно жадно следившая за западной индустрией, сама является трендсеттером, то есть начинателем модных течений. Хохлома, гжель, кружево, пуховые и павлопосадские платки, знает и носит теперь весь мир. Быть «русским» стало очень модно: все «ходят на балет», «слушают оперу», цитируют Пушкина с Достоевским и пьют водку, закусывая черной икрой.
Не так давно сайт style.com провел интересное исследование: коллеги проследили эволюцию современного русского стиля от Вячеслава Зайцева до Walk of Shame (грандиозный показ, которого прошел в Третьяковской галерее на Крымском валу). Настолько пристальное внимание подчеркивает уровень возрождения русской культуры в области моды. Сейчас уже никак нельзя недооценивать русское влияние на мир искусства и моды: олимпийское «нас не догонят», славянские мотивы в коллекциях Chanel и Valentino - все это относитель ненавязчиво и в то же время, очень громко. За круглым столом, открывшим фестиваль «Русские сезоны» (проводящийся при поддержке Минпромторга), собрались метры модной индустрии России и просто очень влиятельные люди мира моды: Евгения Линович, Денис Симачев, Михаил Куснирович, Константин Андрикопулос и огромное количество медийных и профессиональных представителей стиля и власти в России. Обсуждалась тема интеграции российского культурного наследия в современную моду. Это новый уровень развития нашей моды, традиции ожили и стали новой современностью и приятно осознавать, что мы с вами живем в эпоху таких приятных перемен. Например, многие «наши» дизайнеры сейчас активно сотрудничают с предприятиями народных художественных промыслов. Бренд Masterpeace, полюбившийся российским модницам, представлен в нью-йоркских шоурумах, где украшения с хохломой и гжелью лежат в витринах вместе с брендами Celine, Dior, что демонстрирует интеграцию русских традиций в мировую культуру.
Фото предоставлено пресс-службой фестиваля «Русские сезоны» Молодая российская марка Mirklis представляет собой микс современности и старины в виде пальто с меховой оторочкой и платьями с традиционными русскими орнаментами. Основательница бренда Norsoyan Людмила Норсоян разрабатывает коллекции трикотажа для международных и российских брендов, кардиганы данной марки изготовлены вручную техникой вязания оренбургской «паутинки». Марка Radical Chic воплотила в жизнь оригинальный микс традиций и актуальных тенденций в виде коллажей и картин современных российских художников на шелковых платках.
Результатом данного синтеза являются коллекции, наполненные «русскостью», самобытностью и одновременно тонкой современностью. Эксперты пришли к простому выводу: российская мода в надежных руках и то, чего удалось достигнуть уже сейчас, является лишь началом большого «русского пути» по мировому подиуму.
Фото предоставлено пресс-службой фестиваля «Русские сезоны»
Влияние западной культуры на российскую в условиях глобализации.
Глобализация -- процесс всемирной экономической, политической и культурной интеграции и унификации.
Проблема социокультурной совместимости России и Запада воспринимается нашими соотечественниками как значимая и актуальная. Причем взгляды респондентов на то, как отражается на российском обществе взаимодействие с Западом в тех или иных областях, пользу или вред оно приносит нашей стране, как правило, тесно связаны с их ценностными установками и политическими ориентациями, а их высказывания по этим вопросам обычно эмоционально окрашены.
Последнее десятилетие отмечено небывало интенсивным присутствием Запада в повседневной жизни рядового россиянина. Поэтому суждения граждан сегодня в гораздо большей мере основаны на их собственном опыте, нежели в начале 90-х годов.
Одной из наиболее отчетливо просматривающихся тенденций в отношении российских граждан к присутствию Запада в их повседневной жизни сейчас, безусловно, является рост "потребительского патриотизма" - по крайней мере, вербального. Многие выражают недовольство засильем "импорта" на российском рынке и в особенности - агрессивной рекламой этих товаров. Причем беспокоит их не только то, что такая ситуация пагубно сказывается на развитии отечественного производства; часто высказывается и мнение о том, что импортные товары в большинстве случаев значительно хуже российских, а значит, их присутствие (тем более - доминирование) на рынке наносит прямой вред потребителю. Чаще всего подобные высказывания относятся к положению дел на рынке продуктов питания:
Запад навязывает нам свои продукты питания, а это - одна химия
Проинтервьюированные эксперты, в целом несколько благосклоннее относятся к обилию импортных товаров на российском рынке. Некоторые из них вообще не видят тут какой бы то ни было проблемы и полагают, что соревнование с иностранными конкурентами идет отечественному производителю исключительно на пользу:
"Это огромный стимул для нашего развития... Конечно, много барахла всякого, но есть и хорошие вещи. Вот уже посмотреть и захотеть такое сделать - это развивает соревновательность. Я в высшей степени положительно к этому отношусь.
"Я нормально отношусь, потому что люди должны выбирать сами. У них должен быть всегда выбор. И, ради Бога, если это будет невыгодно, если это не будет продаваться, куда они денутся? Уйдут с рынка. Ведь постепенно наш рынок наполняется отечественными товарами... Это стимул для совершенствования своего продукта, для снижения его себестоимости, повышения конкурентоспособности и так далее. Другого пути на рынке нет" .
Подавляющее большинство экспертов, однако, отмечают и оборотную сторону: низкое качество многих импортных товаров и подавление отечественного производителя. Поэтому представители региональных элит почти единодушно высказываются за всемерное государственное покровительство российским производителям. Но никто из них не считает нужным довести дело до полного закрытия российского потребительского рынка. Даже самый, кажется, непримиримый противник экономической и культурной экспансии Запада, оценивающий ее в самых резких выражениях, всемерно обличающий западную "бездуховность" , полагающий, что "чужую идеологию "целенаправленно " навязывают" России и сочувственно цитирующий М.Ножкина ("Чужую жизнь нам одевают, как хомут"), соглашается:
"Мерседесы", например, сегодня покупают богатенькие - ну и пусть они покупают себе. Можно еще пошлину поднять, чтобы они еще дороже были... То же самое по товарам народного потребления: кто хочет итальянские башмаки носить за три тысячи - пусть носит, но рядом должны быть наши российские башмаки за 500, за 600 рублей, которые, значит, уже сегодня готовы производить"
Сегодня на подавляющем большинстве российских рынков мы видим одно лишь иностранное. Дед Мороз подменяется Санта-Клаусом, русский квас -- кока-колой, пирожки -- гамбургерами, простокваша -- йогуртом и так далее. С легкостью можно встретить маечку с крупными надписями SEX и LOVE на груди -- и это для девочек 7-10 лет! Зачем им это?!Даже на российские товары, которые с успехом производятся в РФ, производители помещают брэнды и лейблы (опять нерусские слова!), тяготеющие к зарубежным аналогиям.
Засилье зарубежной культуры заметно невооруженным глазом во всех сферах отечественной общественной жизни. На прилавках музыкальных магазинов вместо классики, в которой русскоязычные композиторы особенно сильны, огромное место занимают произведения зарубежной «попсы» или «металла», содержание которых не только малопонятно для русского слушателя, но часто и значительно хуже по качеству нормальных русских песен.
К сожалению, именно молодежь и дети, являясь основными потребителями популярной музыки, и к тому же обладая интеллектом, который более подвержен влияниям извне, навсегда впитывают иностранную музыкальную культуру, которая может быть не только хорошей, но и плохой.
Но, конечно, самое большое негативное влияние на российских детей оказывает такая массовая коммуникация, как телевидение. На миллионные аудитории выливаются потоки мультфильмов и передач, в которых буквально на каждом шагу -- насилие и деньги, идеи культа силы и богатства.
Язык -- основа любой культуры. И когда культура изменяет вектор своего естественного развития, именно с языка начинаются всевозможные метамарфозы. Наблюдая за русским языком последние 25 лет, можно заметить, как сильно он изменился. До конца восьмидесятых, XX столетия язык совершенствовался, благодаря научному подходу, благодаря науке вообще. Ведь новые слова и термины рождаются из открытий и изобретений. В качестве основы брались слова из мёртвых языков, таких, как например, латынь. Теперь же, насыщаясь импортными словами и выражениями живых языков, русский язык деградирует. Глобализация в известной мере воспроизводит во всемирном масштабе негативные стороны рыночного хозяйствования, которые в целом удалось обуздать странам Запада путем построения «социального государства». Ныне в мировой экономике господствуют финансово-олигархические силы, выносящие на глобальный уровень самые грубые формы индивидуального и группового эгоизма. Глобализация становится средством сосредоточения богатства и власти в руках отдельных людей и группировок. Приведем факты. Трое богатейших людей Земли имеют богатства, превышающие богатства 47 бедных стран мира, 475 богатейших лиц контролируют богатства, превышающие достояние половины всего человечества. Соотношение между богатой одной пятой частью мирового населения и одной пятой беднейшего населения Земли достигло 1:75
глобализация интеграция социокультурный совместимость
КАК ВЫ ПОЛАГАЕТЕ, ПОД ВЛИЯНИЕМ ЗАПАДНОЙ КУЛЬТУРЫ ЛЮДИ В РОССИИ СТАНОВЯТСЯ В ЦЕЛОМ ЛУЧШЕ, ХУЖЕ ИЛИ ИЗМЕНЕНИЯ, ПРОИСХОДЯЩИЕ С ЛЮДЬМИ, НЕ СВЯЗАНЫ С ВЛИЯНИЕМ ЗАПАДА?
ВОПРОС: ПОГОВОРИМ О ЗАПАДНОЙ КУЛЬТУРЕ, СИСТЕМЕ ЦЕННОСТЕЙ - ОБ ИХ ВЛИЯНИИ НА РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО. КАК ВЫ ПОЛАГАЕТЕ, ВЛИЯНИЕ ЗАПАДНОЙ КУЛЬТУРЫ, СИСТЕМЫ ЦЕННОСТЕЙ НА РОССИЮ В ЦЕЛОМ ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ ИЛИ ОТРИЦАТЕЛЬНОЕ?
По вопросу о необходимости и правомерности заимствований достижений культуры Запада и их роли в судьбах нашей культуры споры продолжаются до сих пор. Так почему же Россия в середине XVII в. обратилась к науке и образованию Западной Европы?
В течение 7 веков византийского влияния на Русь шли богослужебные книги: «Житиясвятых», «Евангелия», «Псалтырь», тексты канонических церковных книг, «Слова нравоучительные» И. Златоуста, «Шестоднев» В. Великого, «Лествица» Иоанна Лествичника, «Слово о православной вере» Иоанна Дамаскина, - направленные на цели нравственного совершенствования человека. Но эти знания и книги не помогали в обустройстве материальной жизни, в земледелии, ремесле, промышленности. Уже в начале XVII в. под воздействием событий Смутного времени, политической катастрофы и унижения, пережитого в это время Россией, военных неудач, у всех сословий русского общества по является чувство неудовлетворенности состоянием дел во всех сферах жизни нашего общества, углубленное расколом в русской православной церкви. Всеми мыслящими людьми России это состояние оценивалось как отсталость, неадекватность действий правящей и духовной элиты запросам времени.
Эти чувства и оценки появляются задолго до Петра I в умах тонкого и особо восприимчивого к изменениям, чуткого к необходимости перемен, слоя правящей и светской духовной элиты России, раньше и чаще других соприкасавшегося с достижениями западной цивилизации. Этому же слою элиты было доступно осознание исходящей из западной цивилизации опасности для самого существования России.
Заимствование готовых продуктов западной культуры началось уже в XV в. в виде военно-технических новшеств, военных специалистов, врачей, мастеров, художников, предметов быта и роскоши для царского двора и высшей знати (закупались часы, карты, глобусы и другие изделия ремесла и искусства).
Однако в среде правящей и светской духовной элиты, образовавшейся к тому времени, все глубже осознавалась жизненная важность глубоких перемен в сфере образования, подготовки специалистов, организации труда, армии. Очевидно, что необходимость таких перемен и усилий определялась агрессивным соседом - западной цивилизацией, характер отношения которой к России не мог вызывать никаких иллюзий.
Реформы Петра I имели своих практических и идейных предшественников: идеи Григория Катошихина, преобразовательную программу для всего славянства Юрия Крижанича, преобразовательные программы государственных деятелей периода царствования Алексея Романова - А.Л. Ордин-Нащокина, Ф.М. Ртищева, А.С. Матвеева, проводившие реформы в сфере управления и образования.
Второй причиной, вынудившей Россию к заимствованиям достижений западной цивилизации, явилось то обстоятельство, что духовная элита России - русская православная церковь не осуществила своевременно реформирование системы образования в стране с учетом потребностей времени и опасностей, исходящих от социокультурного соседства России. Московская Русь в лице духовенства долго и упорно сопротивлялась распространению западной, латинской образованности, основы которой составляла экспериментальная наука, естествознание и философия. Церковные иерархи полагали, что обращение к достижениям человеческого разума вместо Священного писания вовлечет Россию в «тьму поганьских наук», что возвеличивание человеческого разума несовместимо с духовно-нравственными ценностями православия, что плоды западного просвещения привлекательны, но направлены на повышение ценности земной грешной жизни, спасти же душу человека может только православная вера и обращение к Высшему разуму.
К сожалению, российское духовенство, прибегая к запретам, угрозам, преследованию и разрушению элементов «новой образованности», так и не выполнило своей социокультурной миссии - не предложило своей позитивной программы развития образования в России, направленной на удовлетворение мирских потребностей и обеспечение безопасности России, ее противостояния Западу.
Иначе говоря, надо четко осознавать, что церковная иерархия этого времени не выполнила свою инновационную функцию в области культурного развития России и тем самым открыла дорогу непосредственным заимствованиям достижений Запада Петром I и обусловила методы проведения реформ Петром I.
Известно, что поражение русской армии под Нарвой в 1700 г. показали слабость дворянского ополчения по сравнению с профессиональной армией Запада. Все возможные последствия отсталости армии и экономики России были очевидны для судеб России. Это обстоятельство определило методы реформ, их порядок, темпы преобразований. Петр видел, что цепляние за старину и опора только на веру ведет страну к утрате независимости, что своих средств для дальнейшего благополучного существования страны недостаточно. Поэтому реформы часто осуществлялись принудительно, ускоренными темпами, несоответствующее значение предавалось мелочам - русской одежде, бородам, и пр. явлениям, которые ассоциировались в его сознании с приверженностью к старине, с проявлениями неповоротливости, отсталости, связывались им с противодействием, оппозицией его трудам. То есть высоконравственные мотивы реформ часто расходились со способами их осуществления. Но историческая обстановка, агрессивное соседство, сам уровень подготовки Петра, характер его власти сказались на последних. Историческая обстановка требовала безотлагательного реформирования армии, развития промышленности, создания флота, подготовки специалистов для различных областей деятельности. Россия просто не располагала более историческим временем для адаптации западных достижений к особенностям своей культуры. Поэтому Петр I приступил к прямому заимствованию и перенесению на российскую почву достижений западного рационализма (науки, техники, системы образования), управления, быта и нравов.
Идейной основой социально-экономических и культурных реформ Петра I стали рационалистические концепции Ф. Бэкона, Гессенди, Спинозы, Т. Гоббса, Д. Локка о естественных правах каждого человека, о договорной природе государства, о естественной природе человеческого индивида, о его общественных качествах, о могуществе опытного научного знания, о покорении сил природы на основе этого знания. Этими идеями дышала в то время Западная Европа, ее ученые, государственные деятели, писатели - современники Петра I. Известно также, что царь знал труды Г. Гроция, С. Пуффендорфа и других западных мыслителей и ученых.
Рационалистические концепции утверждали, что наука - самое надежное средство господства над природой, а государство и законы - чисто человеческие, искусственные установления, а не божественные, следовательно, люди могут изменять их, совершенствовать, исходя из своих потребностей.
Идейные истоки реформ Петра и практическое знакомство с Европой того времени делают понятным его оптимизм и уверенность в возможности преобразовать Россию по западному образцу. Ему ведь были еще неведомы знания о культуре других народов, об истоках их формирования, а также об особенностях культуры своей страны.
Благодаря созданной Петром I системе образования европейского типа в Россию пришли математика, геометрия, астрономия, медицина, стало развиваться опытное естествознания, юриспруденция и философия. Открытия Коперника, Кеплера, Галилея, Ньютона, проникшие в Россию вначале в составе знаний западных специалистов, а затем в программах навигационной и артиллерийской школ, совершенно меняли миропонимание русского человека, его представления об устройстве вселенной, земной природы, общества, природы и предназначении государства, роли личности в нем и т.д.
Что касается философии, то с нею русское общество начали знакомить братья Лихуды, преподававшие ее на латинском языке с 1685 г. в Московской славяно-греко-латинской академии. Они ввели два курса, составленные главным образом по Аристотелю, - логику и физику. Курс физики включал учение об основах мира, о материи и форме, о четырех причинах движения: материальной, формальной, действующей и целевой. До них эту проблематику в Москве никто не затрагивал, даже широко образованный константинопольский богослов Максим Грек «платоновские и аристотелевские мнения» считал ересью. Значительно раньше западная схоластика обосновалась в культурно-просветительском центре Юго-Западной России: Киево - Могилянской академии, которая в XV-XVII вв. была первым трансформатором западной культуры в православный мир. Отсюда в Россию проникали элементы морально-политических учений, восходивших к трактатам Аристотеля. Из них люди того времени черпали все важнейшие положения политики, вырабатывали на их основе свои представления о государстве, власти, ее формах, понятия о взаимоотношении государства и подданных и т.п.
Следствием влияния естественнонаучных и философских идей Запада стало полное изменение чувств, миропонимания и мышления представителей правящей и духовной светской элиты России. Из сознания дворянства было вытеснено старое миропонимание, духовно-нравственные и религиозные ценности, идеалы, которые оно разделяло ранее с другими сословиями российского общества с его доминирующей ценностью - соборностью и служением. Однако реформы Петра Великого не затронули сознания 85% русского народа - русское крестьянство, они коснулись его только своей тяжелой стороной. Усилилась крепостная зависимость народа, он на долгие столетия будет лишен образования, порвутся его религиозно-нравственные связи с отечественной элитой и этот разрыв будет углубляться. Миропонимание, духовно-нравственные ценности русского крестьянина еще более двух веков будут оставаться под влиянием идей православия, соборности, отрицания частной собственности, терпения, смирения, божественной природы царской власти и т.п., а в земледелии он будет руководствоваться лишь своим опытом и наблюдениями.
Это состояние глубочайшего несоответствия, противоречия в культуре двух основных сословий России породит раскол и отчуждение между ними. Несмотря на многообразные попытки со стороны различных отрядов русской интеллигенции преодолеть пропасть между дворянством и другими слоями русского общества, он будет расти в последующие столетия и приведет в конце концов к катастрофе. 1917 г. и последующие годы смуты гражданской войны поглотят, уничтожат и русское дворянство с его богатой, но элитарной и чуждой русскому народу культурой, и массу русского крестьянства, лишенного в течение столетий этим дворянством культурных инноваций.
Таким образом, влияние западной культуры, в силу известных исторических и культурно-психологических причин, не могло охватить весь состав русского общества. Они изменили культуру лишь верхнего слоя правящей и светской духовной элиты, сделав ее чуждой своему народу, а вместе с этим и всю великолепную культуру России, созданную дворянством в течение XVIII-XIX вв.
Роль моды в обществе потребления.
Человек всегда ищет свою принадлежность, пускается в поиски идентификации себя с какой-то социальной группой, референтной для него. Привычка, следование образцу и подражание - основа самоопределения, которая обеспечивает ритуальность культуры и механизмы ее развития и воспроизводства . Мода способствует сохранению культурной традиции, символизирует социальный статус, направляет поведение и устанавливает границы дозволенного и желаемого, выступает средством достижения общественного признания. А.В. Конева отмечает сверхиндивидуальную сущность моды: по нашему мнению, эту сверхиндивидуальность можно поставить в один ряд с политикой (особенно авторитарной), рекламой и т.д. - со всем, что благодаря своей возвышенности над индивидуальностью человека лишает последнего свободы выбора, волепроявления и других субъектных качеств.
Х. Ортега-и-Гассет пишет о том, что модное искусство недолговечно, так как живет за счет эфемерного зрителя, а классическое искусство со зрителем не считается, что является причиной трудности его понимания . Указание философа на недолговечность модного искусства говорит о постоянной переменчивости последнего, а значит, и самой моды. Но эта переменчивость не выходит за пределы китча и не пытается войти в сферу более высоких уровней культуры, - в таком случае массам станет трудно осмыслить новую тенденцию, и тогда она не станет модной.
Недолговечность как основное качество лежит в основе моды в обществе потребления, то есть, это непосредственное требование к вещам. Серийные вещи намеренно обрекаются создателями на непрочность; они не должны быть редкими, но должны быть краткосрочными, бренными, низкокачественными. Само производство поддерживает смертность одних вещей для того, чтобы на смену им пришла жизнь других, в своей совокупности образующих новый модный писк, и так происходит циклически. Поэтому нельзя сказать, что производство стремится к смертности вещей в целом; оно устанавливает цикл смерти-возрождения, ускоренного обновления вещей, благодаря которому создается мода и утверждается ее подвижность, но и благодаря подвижности моды создается этот циклический кругооборот . Такой цикл не следует пути наделения вещи прямой функциональностью (прямая функциональность растворяется во мраке низкого качества), но гонится за функциональностью символической, которой как раз и соответствует мода. Вообще, прямая функциональность, связанное с ним высокое качество вещи и, соответственно, долгое ее использование, полностью противоречит дискурсу моды и потребкульта, а потому для этого дискурса приемлема только символическая функциональность. Происходит компенсация качества количеством и символической полезностью. Сейчас остается только ностальгировать по качеству джинсов, выпускаемых пятнадцать-двадцать лет назад, на смену которым пришла одежда «на один-два сезона». На основе этой практически общей тенденции ускорения времени службы (выгодной для производителей) вполне своевременно и притягательно выглядят рекламные слоганы типа: « Indesit - прослужит долго» (что выгодно для потребителей, преимущественно тех, кто не гонится за изменчивостью моды).
Мода - «обычно непродолжительное господство определенного типа стандартизированного массового поведения, в основе которого лежит относительно быстрое и масштабное изменение внешнего (прежде всего, предметного) окружения людей … внешнее оформление внутреннего содержания общественной жизни, выражая уровень и особенности массового вкуса данного общества в данное время» . Ей свойственны: релятивизм (быстрая смена форм), цикличность (периодическая обращенность к традициям прошлого), иррациональность (ее «эмоциональная» обращенность не всегда сообразуется с логикой или здравым смыслом), универсальность (мода обращена ко всем сразу и к каждому отдельно). Мода формирует вкусы, внедряет определенные ценности и образцы поведения и управляет ими. Мода ориентирована на высокую рейтинговость, а всякие «горячие десятки» и другие топ-листы являются формами организации моды. Как бы просто информируя о самых рейтинговых компаниях и товарах, они их рекламируют,придают значимость всему, что внесено в список, но содержание списка постоянно меняется. Миропорядок выстраивается из 10 лучших исполнителей, 10 ведущих событий, 10 самых успешных компаний, 10 наиболее дорогих брендов. Культура потребления же формирует потребность искреннее интересоваться рейтингом поп-звезд в «горячей десятке». Мода - одно из средств социализации. Но можно ли эту социализацию назвать именно таковой? Скорее, здесь более уместным будет термин «нормализация» или более грубое, но весьма справедливое в этом контексте слово «массификация».
Мода обращается к широкому кругу, она апеллирует к низменным и примитивным вкусам, удовлетворяет низшие потребности. Мода - это некая стандартизация духовности, а духовность не терпит стандартизированности … в таком случае она просто перестает быть собой. Мода уничтожает человеческую уникальность, индивидуальность вкуса, она говорит «посмотри на меня и на всех нас и уважай и люби то, что мы все любим». Мода антонимична индивидуальному стилю. Под флагом индивидуализации и некоей элитаризации она осуществляет стандартизацию формированием всеобщности образа жизни. А стиль, в свою очередь, подчеркивает человеческую уникальность, уникальность его вкусов и отношений, его субъектную позицию.
Мода находится вне стиля. Они просто несовместимы и взаимоисключаемы. Мода требует конформности, а неиндивидуальности, она стремится к массовости, а не уникальности. «Если сегодня все слушают Руки Вверх, то и я буду их слушать - и неважно, нравятся они мне или нет». А если завтра все забудут эту бездарную группу, но станут превозносить новых (только что появившихся) аналогичных деятелей, первые потеряют свою ценность в глазах «модной» толпы? Несмотря на такую абсурдность, это действительно так. Получается, у потребителя моды нет четкой и устойчивой системы отношений к тому, что потреблять.
Хотя в случае с попсой мы не можем однозначно утверждать, что она становится популярной благодаря только конформизации. Как музыкальное явление попса действительно нравится людям. Достаточно простой (и даже примитивный) мотив, насыщенный повседневными переживаниями текст (любовные муки или, наоборот, выражение восторга от любовных отношений) - все это ценности, разделяемые широкими массами. Чтобы понять и переварить содержание попсы - как музыкальное, так и текстовое - не требуется утонченность вкуса и интеллектуальное напряжение. Скорее наоборот, массы пытаются избегать этого напряжения, вследствие чего тяготеют именно к тем видам искусства - музыкального, кинематографического, литературного и т.д. - содержание которого настолько прозрачно, что легко и просто усваивается, без дополнительных психических усилий.
Мода заставляет людей постоянно постоянно следовать за собой, за меняющимися модными трендами, и формирует стремление соответствовать им. Единственная четкость и устойчивость, которую он проявляет - это конформное следование за массовыми трендами.Индивидуальность и субъектность не учитываются, ибо они выступают врагами конформизма, который старается взрастить мода. А если нет этих необходимых для зрелой личности образований, здоровая личность тоже отсутствует.
Объекты потребления выступают показателем статусности и ценности человека в глазах других людей. Соответственно, чтобы заслужить уважение со стороны прослойки, представляемой потребителем как элитарная, нужно потреблять те же самые товары, что и она: аналогично одеваться, смотреть аналогичные фильмы, слушать аналогичную музыку, аналогично мыслить. Именно мода и реклама указывают на те предметы, какие стоит потреблять.
Если человек стремится получить призвание и уважение, он стремится уподобиться референтной группе. С таким же успехом он перестает обращать внимание на то, что ее вкус может ему и не нравиться, не удовлетворять эстетическую потребность, но удовлетворять потребности другого уровня. Ему могут не нравиться «элитарные» предпочтения - фильмы, музыка - но ради получения всеобщего признания он будет насильно приобщать себя к данной культуре. Он следует за вкусами, считаемыми им элитарными, которые из-за своей притягательной мощи приобщают к себе широкие массы и становятся массовыми. Они элитарны по материальной недоступности каждому, но массовы по желанию многих быть к ним приобщенным . Если ранее мода культивировала вполне сознательную ориентацию на большинство, свойственная потребительскому обществу мода сознательно ориентирует на меньшинство, на избранных, но глубинной основой остается теперь уже бессознательная ориентация на всеобщность.
На упадок культуры в наибольшей степени влияет «мнение », выступающее с позиции сверху. Его воздействие ведет к смерти духовности у реципиента, а вместе с ней и творческих интенций, превращая его в безвольного конформиста.Конформизм - путь следования за модой, антоним свободы, стиля и вкуса. Человек, следующий за веяниями моды, не имеет свободы выбора: выбирает не он, а время, для которого характерна определенная «модная» тенденция. Массовый потребитель - это пассивный материал, которому внушается необходимость быть инаковой, свободной и оригинальной личностью, но который в реальности подвергается процедуре стандартизации и унификации. «Модный» человек в попытке достижения элитарности составляет массу с ее низменными потребностями и отсутствием вкуса.Сейчас стоит говорить о том, что феномен моды проявляется не в контексте этнической самоидентификации а в контексте «элитарной гламурной референтности. В социальном пространстве человек может заменить свое подлинное лицо маской, которая связывается им с истинным существованием.
Феномен моды имеет широкое распространение именно в обществе потребления. Модная потребительская культура - это бесконечная цепь товаров и услуг, постоянно предлагаемых массе. В этом и заключается изменчивость моды; чтобы обеспечить ее постоянный коммерческий успех, требуется периодически (с каждым годом, например) изменять характер «наиболее продаваемых» вещей. Но эти изменения не должны быть кардинальными, чтобы не выходить за рамки «вкусов» большинства, не совершать резкие «переломы» и «революции». Когда проиходит унификация вкуса, следует говорить о безвкусии. А если эта унификация заграгивает большую массу людей, следует говорить о масштбной безвкусице. Конечно, для осуществления предлагаемых модных проектов себя необходимы немалые денежные средства, и далеко не каждый готов тратить огромные суммы на приобщение к моде.Но те, кто не позволяет себе этого в силу финансовой нехватки, необязательно вырываются из лона потребительства и модного безвкусия. Даже если человек не в состоянии позволить себе стать «продвинутым и модным», но хочет этого, он, естественно, все равно остается внутри модных тенденций. Так что расхождение в поведении многих людей объясняется не различиями вкусов, а различиями доходов.
Мода с ее стандартами - технология упрощения и вульгаризации восприятия реальности, а также создания новой реальности. Мода - индустрия производства образов, навязываемых человеку в пространстве потребительской культуры в виде некоей референтности. Однако человек с четкой внутренней позицией, со сформированной системой ценностей и вкусов, не следует за модой; он находится над ней, по ту сторону.
Мысль о том, что мода насаждается целенаправленно, не всегдо стоит воспринимать буквально. Нельзя сказать, что всегда и везде производители моды выступают именно ее производителями. Тенденции, которые в потенциальном смысле способны стать модными, во многих случаях возникают на улице, в лоне субкультур. А уже потом - после того как активные трендхантеры (охотники за трендами) замечают эти тенденции, они начинают прогнозировать, стоит ли подхватывать и раскручивать ту или иную тенденцию. И если прогноз представляется положительным, замеченное явление выводят целенаправленно на уровень популярности.
В обществе потребления огромное значение придается сексуальности, а потому тело человека должно напоминать никогда не стареющую куклу Барби. Жизненный опыт в виде морщин и складок тщательно скрывается, оставляя место девственной, доопытной чистоте.«Ведь если признать, что любая врожденная линия или метка на коже является отпечатком судьбы, а рубец или шрам - знаком переживаний, т. е. выживаний в борьбе с чем-то внешним, то идеалом современного тела представляется тело априорное, доопытное, не несущее на своей поверхности никакой запечатленной информации. Гладкость тела есть также знак избыточной жизни, растягивающей кожу изнутри - это эротическая гладкость, намекающая на потенциальную возможность производства новой жизни. Таким образом, благодаря гладкости тело «homo consumensа» наделяется двумя качествами: беспамятством (отсутствием опыта) и избытком жизни. Можно сказать, что независимо от пола и возраста данное тело есть тело половозрелого ребенка, застывшее в переходном возрасте. Сказать точнее, наделенное безупречной гладкостью, тело перестает быть переходом, перестает развиваться и как бы застывает в вечном очаровании собственным совершенством» . Все та же статика. Телесная сексуальность формируется в процессе потребления специальных средств, не избавляющих от старости, не омоложающих, а создающих видимость омоложения. Косметические, гигиенические и даже медицинские процедуры призваны скрыть следы телесного опыта и вернуть не само тело, а его видимую оболочку в архаичное состояние. Эту практику можно назвать проектированием, инжинерингом себя, представленного перед другими, а точнее, оболочки себя. Божественно совершенное тело, своим совершенством подчеркивающее статусность и престижность, есть гарант . Действительно ведь, «встречают по одежке»… Природное тело становится своего рода атавизмом, которое нельзя демонстрировать публично, а спроектированное тело, наоборот, представляется в виде фетиша.
Государственно санкционированный конформизм сейчас проявляется не так сильно, как в тоталитарных обществах, но на его смену пришел, атомизированный, точечный конформизм, который стал проявлять себя не в идентификации человека с гегемоном (советским народом), а с каким-то сравнительно небольшим сообществом. И феномен моды, которая была попросту ненужной в обществе господствующего гиперконформизма, заменяет собой прошлые конформные тенденции; можно сказать, что мода сама по себе являтся гегемоном. Хоть исчезла общесоциальная идентификация, появилось множество групповых идентификаций. А распространенные тенденции по ухаживанию за своим телом и лицом (средства против морщин, пластическая хирургия и т.д.) выраженные в «культе молодости», - суть проявления не только страха старения как такового и смерти, но и следования за модой. Этот культ пользуется успехом не потому, что в обществе на смену конформизма пришла личностная самоценность (этого не произошло), а скорее потому, что архетип молодости стал модным трендом, демонстрирующим престиж. Достаточно вспомнить куклу Барби и ее Кена, которые всегда до идеальности молодые. Достаточно посмотреть рекламные ролики, в которых фигурирует молодость.
Р. Барт говорит о том, что мода как гомеостатическая система не передает какое-то объективное означаемое. Она вырабатывает значение, но это значение «никакое», симулякризованное; здесь главное - наличие процесса значения, а не конкретного означаемого. «В моде нет ничего кроме того, что о ней говорится» . По Барту, мода не приемлет содержания, но приемлет формы; собственно, это круговорот форм (годовой, вековой и т.д.). А круговорот, замкнутость не ведет ни к чему, кроме замыканию на самом себе. Что же касается форм и содержания, то бартовский формализм моды более чем оправдан: зачем «модному» человеку нужно содержание, если есть форма, если есть красивая обложка, манящая своей красочностью, внутри которой нет содержания? А оно и не нужно человеку, гонящемуся за модой - ну и пусть бессодержательно, зато красиво. По существу, бессодержательность моды не несет в себе никакой информации, никакого сообщения. Единственное, что оно может означать - это безвкусие.«Модная» масса не видит означаемого у того вихревого круговорота, которому она сама отдалась. Но этого следовало ожидать: как можно заметить означаемое, если не питать никакого интереса к содержанию? Как можно копнуть к чуть более глубокому уровню осмысленности и понимания, если познавательность не является ценностью? Мода, можно сказать, это также проявление антикогниции. Видимо, именно демонстрация бессодержательности культовых предметов потребления выступало целью Э. Уорхола, который изображал в виде различных коллажей эти самые востребованные предметы (доллар, бигмак, бутылка кока-колы и т.д.).«Ничто всегда модно, - писал художник. - Всегда стильно. Ничто - совершенно. Ничто - противоположность пустоты».
По Ницше, мода является отрицанием национальной, сословной и индивидуальной исключительности . Современные тенденции моды, рекламы и потребительства в целом начались с перестройкой и продолжают оставаться ориентированными на западные образцы. Так, русский национальный костюм исчез в небытие, зато открылись модные бутики, торгующие одеждой, спроектированной в соответствии с западными стандартами, а по телевидению транслируют многочисленные передачи, посвященные новым пискам моды из Италии. Их одежда сместила «русский стиль» своей диковинностью, эпатажностью, причудливостью комбинаций и символизмом западного образа жизни, который до сих пор представляется привлекательным и формирует желание у россиян идентифицировать себя с ним.
Хоть в России реклама продвигает в основном зарубежные товары, потребители эти товары часто воспринимают за свои. Само же лоббирование иностранных товаров (при условии наличия в России качественных аналогов им) оказывает негативное влияние как с экономической, так и с культурной стороны. С позиции экономики страна теряет рынки и уступает их инонациональным компаниям или транснациональным корпорациям. С позиций культуры «фактором внешней и внутренней культурной динамики российского общества становится инокультурный габитус, т.к. покупая какой-то модный продукт, человек получает «в довесок» соответствующий этому продукту образ мышления и стиль жизни» . «Образ мышления» стоит понимать как культурно-географически (принадлежащий какой-то стране), так и собственно культурно, неотносимо к некоей географической общности, а относимо к тому или иному культурному или субкультурному веянию. У культур есть своя география, которая отлична от межстрановых границ. Подражая одежде, питанию и прочему, мы как бы постигаем смысловые структуры чужого стиля жизни. Здесь наблюдается сближение культур, познание «другого», который перестает быть «другим», отчасти культурное обогащение, необходимое в эпоху глобализации и характерное для этой эпохи. Но зачастую это постижение происходит за счет отвращения от собственной культуры. Многочисленные заимствования из чужой культуры приводят к серьезным изменениям жизни человека в своей культуре и ее восприятия, к утрате различия между домашним и чуждым пространством, к утверждению одновременно ощущения бездомности и космополитизма, номадичности вместо оседлости, наконец, к потере национальной идентичности. Дискурсу рекламы необходима центрация на лоббировании национальных товаров и соответственно, вымещение рекламы иностранных товаров с отечественного рынка. Вследствие этого бы возросли объемы реализации отечественного продукта внутри страны, укрепились позиции и активность отечественных производителей, развивались производственные технологии,денежные средства покупателей оставались бы в стране и работали на ее экономику. Таким образом, был бы достигнут экономический рост.Более того,пусть в минимальной степени формировалось бы чувство патриотизма у реципиентов из-за усиления их интереса к отечественной продукции и стимуляции национально-ориентированного покупательского поведения с одновременным исключением из медиа-дискурса рекламы иностранных товаров. Такой шаг стал бы минимальным, но очень позитивным элементом возможной стратегии умаления потребительского влияния рекламы путем придания ей более нравственной и правдивой основы и перевода ее из всего захваченного ею антропного бытия в специальные «места для рекламы».
Культурно-цивилизационный обмен необходим, тем более в условиях глобализации взаимопроникновение культур становится неизбежным, отходит назад жесткая идентификация с определенными культурными стандартами, и часто возникает состояние (бывает, весьма оправданное) неудовлетворенности какими-либо элементами своей культуры; музыка, кино, живопись и т.д. Только тотальное приобщение к иной культуре усиливает состояние неудовлетворенности своей, которое становится уже неоправданным, и национальная культура утрачивает доминирующую и интегрирующую роль. Обмен должен происходить именно как обмен, то есть на уровне компромисса или сотрудничества, а не на уровне односторонних уступок, приспособления или подавления, когда один субъект обмена распространяет себя за счет другого - подавленного им - субъекта.
