Потерянный рай. Трансформация библейского сюжета в поэме Мильтона «Потерянный рай Потерянный рай мильтон

Джон Мильтон и его поэма "Потерянный Рай"

"Потерянный Рай" - выдающееся произведение мировой литературы, один из ярчайших образцов литературного эпоса, творение исключительно многообразное по содержанию и вместе с тем чрезвычайно сложное и противоречивое, что сказалось на его судьбе у разных поколений читателей.

Так как основу сюжета "Потерянного Рая" составляют библейские легенды, то поэму причислили к книгам благочестивого характера, Ее рассматривали как поэтическое переложение Библии. Лишь в начале XIX века английский поэт-романтик Шелли усомнился в набожности Мильтона, по ни он, ни другие писатели и критики, заметившие отклонения поэмы от религиозной догмы, на переломили распространенного мнения. Только в начале XX века по-настоящему разобрались в истинном смысле великого творения Мильтона, Оказалось, что "Потерянный Рай" не только отклоняется от церковного вероучения, но подчас вступает в прямое противоречие с ним.

Разобраться в сложном содержании поэмы можно только став на твердую историческую почву. Но прежде, чем заняться этим, небесполезно задаться вопросом, стоит ли наших усилий произведение, созданное более трехсот лет тому назад?

В странах английского языка Мильтона считают вторым после Шекспира великим поэтом. Звучный, торжественный стих Мильтона, яркие и впечатляющие образы соответствуют величественности темы, избранной поэтом. Тема эта человек и его судьба, смысл человеческой жизни.

Сочетание философской темы с религиозным сюжетом в европейской поэзии было явлением отнюдь не новым, распространенным еще со времен средневековья. Еще Данте, этот последний поэт средних веков и первый поэт нового времени, в своей "Божественной комедии" облек в форму видения о путешествии по загробному миру - "Ад", "Чистилище" и "Рай" - всеобъемлющую философию жизни. Развитие светской культуры в эпоху Возрождения привело к вытеснению религиозной тематики из литературы. Но на закате Возрождения, в конце XVI и затем в XVII веке, религиозные темы опять проникают в поэзию. В Англии это получило воплощение в творчестве Джона Мильтона (1608-1674).

В мировоззрении и литературных произведениях Мильтона сочетались две разные тенденции - следование гуманистической идеологии эпохи Возрождения и пуританская религиозность. Отец дал будущему поэту гуманистическое воспитание, привил ему любовь к литературе и музыке. В шестнадцать лет, как это было принято в то время, Мильтон поступил в Кембриджский университет, окончил его в двадцать один год бакалавром и, проучившись еще три года, получил ученую степень магистра искусств. Он отказался от предложения стать преподавателем университета, так как для этого надо было принять духовный сан, поселился в поместье отца и занялся поэзией, продолжая пополнять свои знания.

Согласно общему мнению, для завершения образования необходимо было повидать мир, и в тридцать лет, еще не избрав себе никакого определенного поприща, Мильтон отправился в путешествие. Через Париж и Ниццу он приехал в Геную, затем во Флоренцию, Рим и Неаполь. Больше года пробыл Мильтон в Италии, этой родине европейского гуманизма, где общался с учеными и литераторами. Особенно большое впечатление произвела на него встреча с Галилеем, больным и опальным, но продолжавшим научные занятия даже после преследований инквизиции, потребовавшей от него отречения от крамольных теорий.

На пути домой Мильтон заехал в Женеву, родину религиозного реформатора Жана Кальвина.

Галилей и Кальвин воплощали для Мильтона два направления передовой европейской мысли. В Галилее, этом великом ученом, ставшем символом светской пауки в ее борьбе с католической реакцией, Мильтон увидел смелого борца против мракобесов, стремившихся подавить свободную мысль. Кальвин был для молодого англичанина тоже своего рода символом, воплощением религиозности, свободной от подчинения церкви.

Гуманистическое мировоззрение эпохи Возрождения вовсе не всегда отвергало религию. Недаром одно из направлений тогдашней мысли получило название христианского гуманизма. Религиозные настроения усилились во времена заката Возрождения, его кризиса. Духовная диктатура католической церкви в общественной жизни эпохи была сломлена. Пали многие средневековые предрассудки. Но раскрепощение личности сопровождалось не только расцветом талантов. Начался чудовищный разгул хищнического эгоизма и полного аморализма. Особенно наглядно это отражено у Шекспира в его великих трагедиях, например в "Короле Лире", где один из персонажей дает очень выразительную характеристику нравственного состояния общества: "Любовь остывает, слабеет дружба, везде братоубийственная рознь. Б городах мятежи, в деревнях раздоры, во дворцах измены, и рушится семейная связь между родителями и детьми "..." Наше лучшее время миновало. Ожесточение, предательство, гибельные беспорядки будут сопровождать нас до могилы" ("Король Лир", 1, 2, перев. Б. Пастернака).

Гуманизм реабилитировал земную жизнь, признал естественным стремление человека к радостям, но воспользоваться этим учением могли только привилегированные и обеспеченные слои общества. Поняв гуманизм весьма поверхностно, люди из дворянской среды оправдывали им свое безудержное стремление к удовольствиям и не считались ни с какими моральными нормами. Создалось парадоксальное положение: учение, выработанное в борьбе с оковами феодально-сословного общества, использовалось для оправдания аристократического произвола и распутства.

В противовес плоско понятому гуманизму передовая мысль эпохи все настойчивее завоевывала для себя и осваивала сферу религии. К началу XVII века Англия сделала значительные шаги по пути капиталистического развития. Буржуазия выросла в большую экономическую силу, которой уже было тесно в рамках феодальной монархии. Нуждаясь в идеологической опоре, английская буржуазия обратилась к одному из реформаторских течений тогдашней религиозной мысли - кальвинизму.

Здесь мы вынуждены напомнить основные моменты истории религиозных движений на переломе от средних веков к новому времени, без чего невозможно понять "Потерянный Рай" Мильтона. Господствующей идеологической твердыней феодального строя была римско-католическая церковь, власть которой распространялась на всю Западную Европу. Передовые антифеодальные движения начинались с борьбы против католической церкви. В начале XVI века произошла возглавленная Мартином Лютером реформация церкви в Германии. Большинство немецких государств отказалось подчиняться Риму и платить папе огромную денежную дань. Вскоре последовала реформация церкви и в Англии. Англиканская церковь перестала подчиняться римскому папе и признала своим главой короля. Изменения касались обрядности, церковь стала более скромной по сравнению с католической, но реформа не устраивала растущую буржуазию. За первым реформаторским движением началось второе. В его основе было стремление освободить церковь от власти короля и послушных ему епископов. Учение женевского проповедника Кальвина как нельзя лучше соответствовало потребностям буржуа-накопителей. Кальвин был противником централизованной феодальной церкви. Он создал новую форму церковной организации - общину верующих, не управляемую никем и устраивающую моления без всякой обрядности. Ф. Энгельс писал: "Устройство церкви Кальвина было насквозь демократичным и республиканским; а где уже и царство божие республиканизировано, могли ли там земные царства оставаться верноподданными королей, епископов и феодалов?", "Его догма отвечала требованиям самой смелой части тогдашней буржуазии".

Однако в среде английских буржуа новое религиозное течение, получившее общее название пуританства, раскололось на две группы. Более умеренные, пресвитериане сохраняли некоторое подобие прежней церковной организации и признавали духовное и организационное руководство старейшин (пресвитеров), тогда как самые рьяные реформаторы отрицали всякую духовную власть. Они получили название индепендентов (независимых). Если допустимы подобные параллели, то просвитериан можно назвать жирондистами английской революции, а индепендентов - ее якобинцами. Мильтон примкнул к индепендентам.

Он вернулся из заграничного путешествия к началу обострения борьбы между королем и пуританской буржуазией, завершившейся гражданской войной и победоносной пуританской революцией, свергнувшей короля, и принял активное участие в революции как публицист. Он выступал с теоретическими сочинениями, в которых обосновывал право народа на свержение дурного монарха и утверждал, что единственно законной основой всякой власти является воля народа. Когда победившие пуритане предали суду короля Карла I, Мильтон провозглашал право народа казнить короля.

Мильтон занимает в истории общественно-политической мысли почетное место как идеолог английской буржуазной революции и один из основоположников теории буржуазной демократии. Однако уже в ходе пуританской революции ему пришлось убедиться в различии между теорией и практикой буржуазной революции. Мильтон разделял иллюзии тех революционеров, которые рассчитывали, что свержение короля приведет к созданию подлинно демократического государства. Эти иллюзии были разбиты действительным ходом событий. После победы буржуазии над дворянством власть в стране все больше забирал в свои руки Оливер Кромвель, возглавлявший борьбу против королевского лагеря. Мильтон, сотрудничавший с Кромвелем, призывал его не злоупотреблять властью. Кромвель подавил всякую оппозицию в парламенте, вынудил присвоить ему титул лорда-протектора страны и даже сделал это звание наследственным. Начавшись под лозунгами демократии, буржуазная революция в Англии завершилась единоличной диктатурой Кромвеля.

Неожиданный для Мильтона политический поворот побудил его все больше отдаляться от участия в правительственных делах, к которым он был причастен. Это было обусловлено и тем, что слабый зрением Мильтон в 1652 году совершенно ослеп. Он продолжал исполнение обязанностей латинского секретаря (дипломатическая переписка велась на международном языке того времени латыни) при содействии помощников.

Когда в 1658 году Кромвель умер и протектором стал его безвольный сын Ричард, Мильтон воодушевился и вернулся к политической активности в надежде восстановить демократию. Написанный им памфлет в пользу "быстрого установления свободной республики" не встретил поддержки. Народ был подавлен и устал, а буржуазия нуждалась в крепкой власти для защиты от недовольных неимущих слоев населения. Капиталисты договорились с аристократами, и в стране была восстановлена монархия.

Режим Реставрации сурово расправился с прежними мятежниками, особенно с теми, кто был виновен в казни короля. Мильтону чудом удалось избежать наказания. Слепой, он жил прячась от возможных преследований, опекаемый третьей женой и дочерьми, а также немногочисленными старыми друзьями.

Ничто не могло сломить стойкости революционера Мильтона. Теперь, после поражения революции, он возвратился к тому, с чего начал свою деятельность, к поэзии.

Уже в молодости он создал ряд небольших поэтических произведений, которые свидетельствовали о незаурядном таланте. Но, уйдя в политическую борьбу, он отказался от поэзии. Правда, уже в последние годы республики Мильтон снова пишет небольшое количество стихотворений, по главные силы он в течение пятнадцати лет отдавал публицистической прозе. В годы Реставрации Мильтон создал три больших поэтических произведения: поэмы "Потерянный Рай" (1667), "Возвращенный Рай" (1671) и стихотворную трагедию "Самсон-борец" (1671). Все эти произведения были написаны на сюжеты Ветхого и Нового завета. Они со всей ясностью свидетельствовали о том, что Мильтон остался верен своему идеалу свободы и по-прежнему был врагом монархии.

Уже самый выбор сюжетов имел принципиальный смысл.

Библия была главным идеологическим оружием революционно настроенных буржуа-пуритан. Здесь уместно вспомнить глубокую мысль К. Маркса об идеологическом покрове буржуазных революций. "Как раз тогда, когда люди как будто только тем и заняты, что переделывают себя и окружающее и создают нечто еще небывалое, - писал К. Маркс в "Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта", - как раз в такие эпохи революционных кризисов они боязливо прибегают к заклинаниям, вызывая к себе на помощь духов прошлого, заимствуя у них имена, боевые лозунги, костюмы, чтобы в освященном древностью наряде, на этом заимствованном языке разыгрывать новую сцену всемирной истории "... "Кромвель и английский народ воспользовались для своей буржуазной революции языком, страстями и иллюзиями, заимствованными из Ветхого завета".

В свете этого понятно, почему и Мильтон хранил верность Библии как источнику мудрости и поэтических образов и преданий. Но нельзя сказать, что опыт буржуазной революции прошел для него бесследно. Обращение к библейским сюжетам было несомненным вызовом по отношению к общественному и государственному порядку, установившемуся после пуританской революции. Но и на революцию Мильтон смотрел теперь, по прошествии ее, иными глазами. В "Потерянном Рае" живут лучшие традиции пуританской революции, но, взятое в целом, произведение является критическим пересмотром политического опыта, накопленного Мильтоном за годы республики (Commonwealth), как официально продолжал именоваться новый строй даже тогда, когда его правитель захватил власть большую, чем та, которой обладал свергнутый революцией король.

"Потерянный Рай" начинается с изображения войны между небом и адом; на одной стороне бог, его архангелы, ангелы - словом, весь сонм небожителей; на другой падший ангел-Сатана, духи зла Вельзевул, Маммона и весь синклит демонов и чертей. Казалось бы, все ясно и просто. Но стоит вчитаться в речи обитателей ада, как эта ясность оказывается мнимой. Низвергнутые с небес духи замышляют восстание против бога. Нельзя не обратить внимание на то, как они его именуют. "Царь небес", "Государь, Единый Самодержец", - он для низвергнутых в адскую бездну деспот и тиран. Для пуританина Мильтона бог был выстой святыней. Для революционера Мильтона невыносима всякая единоличная власть. Мы понимаем, конечно, что все дурное говорят о царе небес злые духи, для которых естественно хулить бога.

Но нельзя не заметить ореола героизма, которым окружает Мильтон Сатану.

Мятежный Властелин,

Осанкой статной всех превосходя,

Как башня высится.

Нет, не совсем

Он прежнее величье потерял!

Мрачила побледневшее лицо,

Исхлестанное молниями; взор,

Сверкающий из-под густых бровей,

Отвагу безграничную таил,

Несломленную гордость...

Вот как обращается Сатана к своим приспешникам после поражения:

Мы безуспешно

Его Престол пытались пошатнуть

И проиграли бой. Что из того?

Не все погибло: сохранен запал

Неукротимой воли, наряду

С безмерной ненавистью, жаждой мстить

И мужеством - не уступать вовек.

А это ль не победа?

Ведь у нас

Осталось то, чего не может Он

Ни яростью, ни силой отобрать

Немеркнущая слава! Если б я

Противника, чье царство сотряслось

От страха перед этою рукой,

Молил бы на коленах о пощаде,

Я опозорился бы, я стыдом

Покрылся бы и горше был бы срам,

Чем низверженье. Волею судеб

Нетленны эмпирейский наш состав

И сила богоравная; пройдя

Горнило битв, не ослабели мы,

Но закалились и теперь верней

Мы вправе на победу уповать...

Чьи чувства выражены в этой мужественной речи - персонажа, созданного воображением поэта, или, может быть, самого творца этого образа, революционера и выразителя идей революции? и того, и другого. Эта речь вполне уместна в устах Сатаны, низвергнутого с небес и потерпевшего поражение в борьбе с ангельскими войсками Бога. Но так мог сказать о себе и сам Мильтон, который и после восстановления монархии оставался республиканцем, сторонником народовластия.

В "Потерянном Рае" немало строк, нарушающих четкую логику библейского предания. В сознании Мильтона уживаются два ряда представлений. Бог воплощение высшего блага, Сатана и его соратники - исчадия зла; но тот же бог для Мильтона - небесный царь, и в качестве такового он ассоциируется с земными королями, ненавистными поэту, и тогда поэт не может не сочувствовать тем, кто восстает против единодержавной власти.

В поэме есть и другое противоречие. Мильтон восхищается героическим непокорством Сатаны в той мере, в какой оно выражает непримиримость по отношению к любой тирании, земной и небесной. Но мятеж не случайно закапчивается поражением. Не из Библии, а в собственном воображении, переработавшем впечатления современности, почерпнул поэт все краски для описания борьбы небес и ада. Мильтон имел возможность убедиться в том, что английская революция, выявившая ограниченность целей и своекорыстие буржуазии, не принесла торжества добру на земле, Отголоски этого убеждения звучат в поэме, где сказано много слов о бессмысленности и вредоносности для человечества войн и насилия. Поэтому в последующих книгах "Потерянного Рая" непокорному борцу Сатане противопоставлен Сын Божий, готовый пострадать за все человечество. В этом контрасте Сатаны и Христа символически выражено отрицание индивидуализма и эгоизма, в противовес которым выдвигается идея альтруизма и человеколюбия. Так спорит сам с собой на протяжении поэмы ее создатель.

Повторяем, в этом есть несомненная непоследовательность. Здесь уместно напомнить одно высказывание Гете. Беседуя с Эккерманом, автор "Фауста" признал, что в одной из сцен этою великого творения есть явное нарушение логической последовательности. "Посмотрим, - смеясь сказал Гете, - что будут говорить об этом немецкие критики. Достанет ли у них свободы и смелости пренебречь таким отступлением от правил. Французам здесь поперек дороги станет рассудочность, им и в голову не придет, что фантазия имеет свои собственные законы, которыми не может и не должен руководствоваться рассудок. Если бы фантазия не создавала непостижимого для рассудка, ей была бы грош цена. Фантазия отличает поэзию от прозы, где может и должен хозяйничать рассудок". Это рассуждение великого немецкого поэта весьма небесполезно читателю "Потерянного Рая". Поэма Мильтона - творение художественной фантазии, и к ней не следует подходить с требованиями рассудка и строгой логики. У вымысла свои законы.

Начало "Потерянного Рая" в особенности грешит непоследовательностями, но и дальше читатель встречается с неожиданными поворотами действия и колебаниями авторских оценок, В третьей книге бог говорит о том, что человек, все люди поддаются греху. Искупить вину человечества можно, оказывается, только священной жертвой - принять на себя смерть. На это должен решиться кто-то из бессмертных обитателей небес.

Он вопросил, но

Эмпирей молчал.

Небесный хор немотствовал. Никто

За Человека выступить не смел,

Тем более - вину его принять

Смертельную, возмездие навлечь

На собственную голову.

Английский революционный романтик поэт Уолтер Севедж Лэпдор в своих "Воображаемых разговорах" высказался так: "Не понимаю, что побудило Мильтона сделать Сатану столь величественным существом, столь склонным разделять все опасности и страдания ангелов, которых он совратил. Я не понимаю, с другой стороны, что могло его побудить сделать ангелов столь подло трусливыми, что даже на призыв Творца ни один из них не выразил желания спасти от вечной погибели самого слабого и ничтожного из мыслящих существ".

Если "Потерянный Рай" не может быть назван правоверным христианским произведением, то было бы в равной степени ошибочным отрицать у поэта наличие веры. Мысль Мильтона вращалась в кругу понятий и представлений пуританства, постоянно приходя в столкновение с его догмами, когда они вступали в противоречие с принципами гуманизма.

Гуманизм эпохи Возрождения сломил церковное учение средневековья о бренности земной жизни. Восторженный гимн человеку создал итальянец Пико делла Мирандола в "Речи о достоинстве человека", провозгласив человека самым прекрасным из всего, созданного богом. Но он же указал и на двойственность его природы: "Только человеку дал Отец семена и зародыши, которые могут развиться по-всякому... Будет давать волю инстинктам чувственности, одичает и станет как животные. Последует он за разумом, вырастет из него небесное существо. Начнет развивать свои духовные силы, станет ангелом и сыном божьим". Гуманисты верили и надеялись, что именно лучшие стороны человеческой натуры восторжествуют.

Пико делла Мирандола писал в конце XV века. Полтора века спустя Мильтон увидел, что надежды гуманистов были далеки от осуществления. Мильтон примкнул в молодости к пуританам, ибо уверовал в то, что моральная строгость, проповедуемая ими, могла бы противостоять как аристократической распущенности, так и буржуазному индивидуализму. Он убедился, однако, что за показной нравственностью пуритан нередко скрывались те же пороки. В этой связи заслуживает внимания следующее место поэмы Мильтона, где отмечается неожиданная, казалось бы, черта Сатаны, которого поэт противопоставляет ханжам-пуританам; духи ада восхваляют Сатану и

Благодарят за то,

Что он собою жертвовать готов

Для блага общего. Не до конца

Заглохли добродетели у Духов

Отверженных, к стыду людей дурных,

Кичащихся прекрасными на вид

Поступками, внушенными гордыней,

И под личиной рвения к добру,

Тщеславной суетностью.

Внимательное чтение текста раскрывает, что за фантастическим, казалось бы, сюжетом скрываются раздумья о жизни, свидетельствующие о большой проницательности поэта, отлично разбирающегося в людях и жизненных обстоятельствах. Таких трезвых и подчас горьких наблюдений у Мильтона накопилось много. Но его интересовали не частности и отдельные случаи, а человек в целом, и свой взгляд на него он и высказал, облекши философскую поэму в религиозный сюжет.

Если в первых книгах контраст между силами неба и ада символизирует борьбу добра и зла в жизни, то центральной темой "Потерянного Рая" является отражение этой борьбы в человеческом сердце. Эта тема со всей ясностью определена в беседах низвергнутых ангелов, обсуждающих, как им продолжать борьбу против бога после поражения. Сатана прослышал, что бог готовится создать некий новый мир и новое существо - человека. Совратить его с пути добра - вот цель, которую теперь ставит себе Сатана, чтобы восторжествовало зло.

Сатана в религиозной мифологии всегда был воплощением сил, губящих человека. Наивные средневековые представления о природе человека Мильтон поднял на новую философскую высоту. Опираясь на всю многовековую историю человечества, о которой ему еще предстоит рассказать в поэме, Мильтон дает ему суровую характеристику.

Силы зла объединились

Согласие царит

Меж бесов проклятых, но человек,

Сознаньем обладающая тварь,

Чинит раздор с подобными себе;

Хотя на милосердие Небес

Надеяться он вправе и завет

Господний знает: вечный мир хранить,

Живет он в ненависти и вражде,

Опустошают землю племена

Безжалостными войнами, неся

Друг другу истребленье...

Современник Мильтона философ Томас Гоббс, принадлежавший к противоположному политическому лагерю, тем не менее в своей оценке современности и современного человека был согласен с поэтом и выразил это в краткой афористической форме; "Человек человеку - волк". Гоббс, однако, считал, что без насилия и принуждения невозможно обуздать дурные эгоистические инстинкты людей. В отличие от него Мильтон сохранял веру в человеческий разум и силу убеждения.

История Адама и Евы, о которой повествуется далее, имеет символический смысл. В ней противопоставляются два состояния человечества - изначальное райское существование в идеальных условиях, когда люди были невинны и не знали пороков, и жизнь "после грехопадения". Следуя библейской легенде, Мильтон утверждает, что "порча" человечества началась с того момента, когда они вкусили плод с древа познания добра и зла. Зародыш философской идеи этой притчи содержится уже в Библии. Мильтон развил ее в целое учение, связав с проблемой, составлявшей центральный пункт кальвинизма и пуританства. Согласно последним, человек греховен изначально. Его первородный грех должен быть искуплен строгой жизнью, полной покаяния и ограничений.

Мильтон решает проблему в духе гуманизма. В книгах, изображающих беспорочную жизнь Адама и Евы в раю, говорится о человеке как о существе благом и добром по своей природе. Но посланный богом архангел Рафаил предупреждает, что натура человека сложна:

Ты создан совершенным, но превратным,

В себе добро - ты властен только сам,

Зане свободной волей одарен,

Судьбе не подчиненной или строгой

Необходимости.

Нет нужды повторять миф о грехопадении человека, красноречиво изложенный Мильтоном. Двойственность мировоззрения поэта сказалась и здесь. По смыслу библейской легенды, Ева, а следом за нею Адам совершили грех. Но мог ли Мильтон, человек большой культуры, признать грехом такое благо как знание? Блаженство рая - по Мильтону иллюзия, не соответствующая природе человека, ибо в человеке телесное и духовное должно находиться в гармонии. Райская жизнь Адама и Евы была бестелесной, и яснее всего это видно в их любви. С познанием добра и зла они впервые прониклись ощущением своей телесной природы. Но чувственность не убила в них духовности. Лучше всего это проявляется в том, что, узнав о проступке Евы, Адам решает разделить с ней вину. Он делает это из любви к ней, и его любовь и сочувствие укрепляют и любовь Евы к нему. Правда, потом между ними происходят ссора, но она завершается примирением, ибо они сознают нераздельность их судеб.

Пуританину Мильтону следовало бы суровее отнестись к герою и героине. Но стоит прочитать строки, посвященные телесной красоте Евы, как станет очевидно, что поэту ничто человеческое не было чуждо.

Впрочем, нельзя не заметить, что в "Потерянном Рае" еще нет идеи равенства мужчины и женщины. Человеком в высшем смысле у Мильтона является Адам. Эта дань предрассудкам своего времени не может заглушить сострадания, с которым относится автор к своей героине. Даже "грех", совершенный ею, автор оправдывает, так как он имеет своим источником истинно человеческое стремление к знанию.

Сущность жизненной философии Мильтона получила выражение в речи Адама после изгнания его и Евы из рая. Ева в отчаянии помышляет о самоубийстве. Адам успокаивает ее речью о великой ценности жизни. Он признает, что они обречены на муки и испытания, и нисколько не склонен преуменьшать тяготы и опасности земного бытия, так непохожего на райское блаженство. Но при всех своих трудностях жизнь в глазах Адама не безрадостна. Он говорит Еве:

Тебе он муки тягости предрек

И чадородия, но эта боль

Вознаграждается в счастливый миг,

Когда, ликуя, чрева твоего

Ты узришь плод; а я лишь стороной

Задет проклятьем, - проклята Земля;

Я должен хлеб свой добывать в трудах.

Что за беда! Была бы хуже праздность.

Меня поддержит труд и укрепит.

Деятельная жизнь и труд - таково предназначение человека и это отнюдь не проклятие. Мильтон - и он делает это не раз - поправляет Библию с позиций гуманизма во имя утверждения жизни и достоинства человека.

"Потерянный Рай" своего рода поэтическая энциклопедия. Архангел Рафаил излагает Адаму философию природы - происхождение Земли, строй неба и движение светил, беседует о живой и мертвой природе, о телесном и духовном началах жизни. Конечно, все это выступает в обличий библейской мифологии, но внимательный читатель заметит, что в повествование Мильтона вкраплены понятия и взгляды отнюдь не древние, а современные поэту. Мильтон преспокойно допускает анахронизмы. Библейские персонажи знают, что существует телескоп; слышали они и об открытии Колумба и упоминают виденных им на вновь открытом континенте индейцев. А когда силы ада ищут средства справиться с небесным воинством, они придумывают порох и стреляют из пушек!

В поэме перемешаны все исторические эпохи. Рядом с легендарной историей Израиля излагаются события Троянской войны, римской истории и говорится о судьбе Юлия Цезаря, названы древний британский король Утер, средневековый король Карл Великий, итальянский ученый Галилей ("мудрец Тосканский"). Поэзия "Потерянного Рая" имеет всемирный охват. Поднявшись на высокую гору, Адам, сопутствуемый архангелом Михаилом, видит

Простор, где возвышались города

В древнейшие и новые века,

Столицы пресловутых государств,

От Камбалу, где Хан Катайский правил,

От Самарканда, где струится Оке,

Где Тамерлана горделивый трон,

И до Пекина - пышного дворца

Китайских императоров; потом

Свободно взоры Праотец простер

До Агры и Лагора - городов

К златому Херсонесу; и туда,

Где в Экбатане жил Персидский Царь,

А позже в Исфагани правил Шах;

К Москве - державе Русского Царя,

И к Византии, где воссел Султан...

Приходится оборвать этот перечень на середине, - так он велик. Это лишь пролог к тому, что можно назвать философией истории Мильтона, которую поэт вложил в уста архангела Михаила. Архангел показывает Адаму будущее человеческого рода. Сначала мирный труд землепашца и пастуха, но вдруг идиллическую картину сменяет страшное зрелище первой смерти: брат убил брата. Смерть воцаряется в жизни человечества: иных умертвляет жестокое насилие, других

Огонь, вода и голод; очень многих

Обжорство, бражничество; порождают

Они болезни тяжкие...

Пороки все больше овладевают человечеством. Одни предаются наслаждениям, другие одержимы воинственностью. Настанут времена, вещает архангел, когда

Лишь грубой силе воздадут почет,

Ее геройской доблестью сочтут

И мужеством. Одолевать в боях,

Народы покорять и племена,

С добычей возвращаться, громоздя

Как можно больше трупов, - вот венец

Грядущей славы. Каждого, кто смог

Достичь триумфа, станут величать

Героем-победителем, отцом

Людского рода, отпрыском богов

И даже богом, но они верней

Заслуживают званья кровопийц

И язвы человечества; но так

Известность обретется на Земле

И лавры, а носителей заслуг

Доподлинных - забвенье поглотит.

Архангел предвидит кару, которую Бог нашлет на грешный человеческий род - всемирный потоп; он пророчествует о явлении сына божия - Христа, который своими муками искупит прегрешения людей. Но великий пример мученичества ради спасения человечества будет использован церковниками, - они придут, как

волки лютые, приняв

Личину пастырей, и обратят

Святые таинства Небес на пользу

Корысти и гордыни, затемнив

Преданьями и лживостью доктрин

И суеверьем - Истину...

Однако настанет время, и ложь, насилие, лжеучения - все, мешающее людям жить, будет повергнуто в прах.

Ведь Раем станет вся Земля тогда,

Эдемский далеко превосходя

Необозримостью счастливых дней.

Познав величие и мудрость божества, Адам решает жить покорным его воле. Архангел поучает его:

Жизнь... ни любить,

Ни презирать не надобно. Живи

Благочестиво...

Адам согласен с этим. Заключительная часть поэмы проникнута духом смирения и покорности, но даже в ней прорывается характерная для Мильтона нота:

Я теперь постиг,

Что пострадать за правду - значит подвиг

Свершить и наивысшей из побед

Мы далеко не исчерпали всего богатства идей поэмы. Нашей целью было помочь приблизиться к истинному смыслу произведения, на первый взгляд кажущегося далеким от вопросов, волнующих человечество в наше время. Вдумчивому читателю откроется глубокая значительность поэзии Мильтона, независимость суждений автора, использовавшего библейский сюжет для того, чтобы выразить свое понимание жизни, во многом не совпадающее со смыслом Библии.

Создавая поэму, Мильтон опирался на многовековую традицию эпической поэзии. Если древнейшие эпические поэмы были порождением народного творчества, то в более поздние времена возник уже не народный, а литературный эпос, начало которому положил древнеримский поэт Вергилий. Мильтон знал древнюю и новую поэзию, он поставил себе целью возродить классическую форму эпоса. Но времена развитой цивилизации были неблагоприятны для этого. В поэме Мильтона с точки зрения художественной тоже было заложено противоречие. Древний эпос был выражением коллективного сознания народа. Книжный или литературный эпос нес на себе неизгладимую печать индивидуального сознания автора. Нужно было обладать такой могучей индивидуальностью, какая была присуща Мильтону, чтобы создать произведение столь большой поэтической силы, столь полно выразившее эпоху и ее противоречия, как "Потерянный Рай".

Стиль поэмы отличается возвышенностью. Речи персонажей звучат величественно и торжественно. Каждая из них - пространный монолог, проникнутый пафосом, ибо каждое говорящее лицо полно сознания значительности происходящих событий. Пышное красноречие Мильтона имеет, однако, разные тональности. В этом легко убедиться, сравнив яростные воззвания Сатаны, медленные речения Бога, поучительный тон рассказов архангелов, полные достоинства монологи Адама, нежную речь Евы. Заметим при этом, что Сатана как вождь падших ангелов отличается подлинной зажигательностью речи, но, выступая в роли змея - совратителя Евы, он обнаруживает своеобразную логику и хитрость искусителя.

Большое впечатление производят пейзажи Мильтона, они величественны и громадны, в них ощущается космический размах, столь соответствующий содержанию поэмы. Поэт обладает необыкновенной фантазией, могучим воображением, позволяющим ему расцветить скупые строки библейского рассказа многокрасочными описаниями.

Многое, очень многое в "Потерянном Рае" несет на себе печать времени, когда была создана поэма. Но истинная поэзия преодолевает все, чуждое новым поколениям. И величавый стих Мильтона в новом, впервые увидевшем свет в 1976 году, переводе Аркадия Штейнберга полногласно звучит и для нас.Войдя в мир поэзии Мильтона, можно сквозь все необычное и странное для современного читателя постигнуть значительность идей произведения и почувствовать величие личности мужественного поэта-борца.