В пять часов утра, как всегда, пробило подъем -- молотком об рельс у
штабного барака. Перерывистый звон слабо прошел сквозь стекла, намерзшие в
два пальца, и скоро затих: холодно было, и надзирателю неохота была долго
рукой махать.
Звон утих, а за окном все так же, как и среди ночи, когда Шухов вставал
к параше, была тьма и тьма, да попадало в окно три желтых фонаря: два -- на
зоне, один -- внутри лагеря.
И барака что-то не шли отпирать, и не слыхать было, чтобы дневальные
брали бочку парашную на палки -- выносить.
Шухов никогда не просыпал подъема, всегда вставал по нему -- до развода
было часа полтора времени своего, не казенного, и кто знает лагерную жизнь,
всегда может подработать: шить кому-нибудь из старой подкладки чехол на
рукавички; богатому бригаднику подать сухие валенки прямо на койку, чтоб ему
босиком не топтаться вкруг кучи, не выбирать; или пробежать по каптеркам,
где кому надо услужить, подмести или поднести что-нибудь; или идти в
столовую собирать миски со столов и сносить их горками в посудомойку -- тоже
накормят, но там охотников много, отбою нет, а главное -- если в миске что
осталось, не удержишься, начнешь миски лизать. А Шухову крепко запомнились
слова его первого бригадира КузЈмина -- старый был лагерный волк, сидел к
девятьсот сорок третьему году уже двенадцать лет и своему пополнению,
привезенному с фронта, как-то на голой просеке у костра сказал:
-- Здесь, ребята, закон -- тайга. Но люди и здесь живут. В лагере вот
кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму1 ходит
стучать.
Насчет кума -- это, конечно, он загнул. Те-то себя сберегают. Только
береженье их -- на чужой крови.
Всегда Шухов по подъему вставал, а сегодня не встал. Еще с вечера ему
было не по себе, не то знобило, не то ломало. И ночью не угрелся. Сквозь сон
чудилось -- то вроде совсем заболел, то отходил маленько. Все не хотелось,
чтобы утро.
Но утро пришло своим чередом.
Да и где тут угреешься -- на окне наледи наметано, и на стенах вдоль
стыка с потолком по всему бараку -- здоровый барак! -- паутинка белая. Иней.
Шухов не вставал. Он лежал на верху вагонки, с головой накрывшись
одеялом и бушлатом, а в телогрейку, в один подвернутый рукав, сунув обе
ступни вместе. Он не видел, но по звукам все понимал, что делалось в бараке
и в их бригадном углу. Вот, тяжело ступая по коридору, дневальные понесли
одну из восьмиведерных параш. Считается, инвалид, легкая работа, а ну-ка,
поди вынеси, не пролья! Вот в 75-й бригаде хлопнули об пол связку валенок из

Сушилки. А вот -- и в нашей (и наша была сегодня очередь валенки сушить).
Бригадир и помбригадир обуваются молча, а вагонка их скрипит. Помбригадир
сейчас в хлеборезку пойдет, а бригадир -- в штабной барак, к нарядчикам.
Да не просто к нарядчикам, как каждый день ходит, -- Шухов вспомнил:
сегодня судьба решается -- хотят их 104-ю бригаду фугануть со строительства
мастерских на новый объект "Соцбытгородок".

Среди произведений русской литературы имеется целый список тех, что были посвящены современной авторам действительности. Сегодня мы поговорим об одном из произведений Александра Исаевича Солженицына и представим его краткое содержание. «Один день Ивана Денисовича» - вот рассказ, который послужит темой настоящей статьи.

Факты из биографии автора: юношество

Прежде чем описывать краткое содержание рассказа «Один день Ивана Денисовича», хочется остановиться на некоторых сведениях из личной жизни писателя для того, чтобы понять, почему среди его творений появилось подобное произведение. Александр Исаевич родился в Кисловодске в декабре 1918 года в обычной крестьянской семье. Его отец получил образование в университете, однако жизнь его сложилась трагически: он принял участие в кровопролитной Первой мировой войне, а по возвращении с фронта по нелепой случайности погиб, даже не застав рождение сына. После этого матери, которая происходила из «кулацкой» семьи, и маленькому Александру приходилось в течение более 15 лет ютиться по углам и съемным хибаркам. С 1926 по 1936 год Солженицын учился в школе, где подвергался травле из-за несогласия с некоторыми положениями коммунистической идеологии. В это же время он впервые серьезно увлекся литературой.

Постоянные гонения

Учебу на заочном отделении литературного факультета в Институте философии прервало начало Великой Отечественной войны. Несмотря на то что Солженицын прошел её всю и даже дослужился до звания капитана, в феврале 1945 года он оказался арестован и приговорен к 8 годам в лагерях и пожизненной ссылке. Поводом к этому послужили обнаруженные в личной переписке Солженицына негативные оценки режима Сталина, тоталитарного строя и советской литературы, пропитанной фальшью. Только в 1956 году писатель был освобожден от ссылки решением Верховного суда. В 1959 году Солженицын создал знаменитый рассказ про единичный, но вовсе не последний день Ивана Денисовича, краткое содержание которого будет рассмотрено далее. Он был напечатан в периодическом издании «Новый мир» (выпуск 11). Для этого редактору, А. Т. Твардовскому, пришлось заручиться поддержкой Н. С. Хрущева, руководителя государства. Однако с 1966 года автор подвергся второй волне репрессий. Его лишили советского гражданства и отправили в Западную Германию. Солженицын вернулся на родину лишь в 1994 году, и только с этого времени его творения начали оцениваться по достоинству. Писатель скончался в августе 2008 года на 90-м году жизни.

«Один день Ивана Денисовича»: завязка

Повесть «Один день Ивана Денисовича», краткое содержание которой не могло быть представлено без анализа переломных моментов жизни её создателя, повествует читателю о лагерном существовании крестьянина, труженика, фронтовика, который из-за проводимой Сталиным политики оказался в лагере, в ссылке. К моменту знакомства читателя с Иваном Денисовичем он является уже немолодым мужчиной, который прожил в подобных нечеловеческих условиях около 8 лет. Прожил и выжил. Такая доля досталась ему за то, что на войне он попал в плен к немцам, из которого бежал, а после был обвинен советским правительством в шпионаже. Следователь, разбиравший его дело, разумеется, не смог не то что установить, но даже придумать, в чем мог шпионаж заключаться, а потому написал просто «задание» и сослал на каторжные работы. Рассказ явственно перекликается с другими произведениями автора на аналогичную тематику - это «В круге первом» и «Архипелаг ГУЛАГ».

Краткое содержание: «Один день Ивана Денисовича» как рассказ о простом человеке

Произведение открывается датой 1941 год, 23 июня - именно в это время главный герой покинул родную деревеньку Темгенево, оставил жену и двоих дочерей для того, чтобы посвятить себя защите родины. Через год, в феврале, Иван Денисович с товарищами оказался захвачен в плен, а после удачного бегства на родину, как уже было сказано выше, оказался причислен к шпионам и сослан в советский концлагерь. За отказ подписать составленный протокол могли расстрелять, а так у мужчины появилась возможность хотя бы еще немного пожить на этом свете.

8 лет Иван Денисович Шухов провел в Усть-Ижме, а 9-й год сидит в Сибири. Вокруг - холод и чудовищные условия. Вместо достойной еды - мерзкая похлебка с рыбными остатками и мерзлой капустой. Именно поэтому и Иван Денисович, и окружающие его второстепенные персонажи (например, интеллигент Цезарь Маркович, не успевший стать режиссером, или морской офицер 2-го ранга Буйновский по прозвищу Кавторанг) заняты мыслями о том, где бы добыть себе пропитание, чтобы протянуть хотя бы еще один день. Половины зубов у героя уже нет, голова обрита - настоящий каторжник.

В лагере выстроилась определенная иерархия и система взаимоотношений: одних уважают, других недолюбливают. К последним относится Фетюков - бывший конторский начальник, который избегает труда и выживает попрошайничеством. Шухову, так же как и Фетюкову, посылки из дома, в отличие от того же Цезаря, не приходят, так как деревня голодает. Но Иван Денисович своего достоинства не теряет, наоборот, в этот день он старается забыться за строительной работой, только усерднее отдается делу, не перенапрягаясь и одновременно не отлынивая от обязанностей. Ему удается купить табачку, удачно запрятать кусок ножовки, получить дополнительную порцию каши, не угодить в карцер и не оказаться отправленным в Соцгородок на работы в трескучие морозы - такие итоги герой подводит в конце суток. Этот один день жизни Ивана Денисовича (краткое содержание будет дополнено анализом деталей) может быть назван по-настоящему счастливым - так считает и сам главный герой. Только вот таких «счастливых» лагерных дней на его счету уже 3564. На этой печальной ноте и заканчивается рассказ.

Натура главного героя

Шухов Иван Денисович - это, помимо всего вышеперечисленного, человек слова и дела. Именно за счет труда выходец из простого народа не теряет в сложившихся условиях своего лица. Деревенская мудрость диктует Ивану Денисовичу, как себя следует вести: даже в таких изнуряющих обстоятельствах нужно оставаться честным человеком. Унижаться перед другими, вылизывать тарелки и совершать доносы на собратьев по беде для Ивана Денисовича кажется низким, постыдным. Ключевыми установками для него служат простые народные пословицы и поговорки: «Кто два дела руками знает, тот еще и десять подхватит». К ним примешиваются и принципы, приобретенные уже в лагере, а также христианские и общечеловеческие постулаты, которые Шухов по-настоящему начинает понимать только здесь. Почему именно таким человеком создал главного героя своего рассказа Солженицын? «Один день Ивана Денисовича», краткое содержание которого было разобрано в этом материале, - это рассказ, утверждающий мнение самого автора о том, что движущей силой развития государства, так или иначе, был, есть и всегда будет обычный народ. Иван Денисович выступает как раз одним из его представителей.

Время

Что еще позволяет установить читателю как полное, так и краткое содержание? «Один день Ивана Денисовича» - рассказ, анализ которого не может считаться законченным без разбора временной составляющей произведения. Время рассказа неподвижно. Сменяют друг друга дни, но окончания срока это не приближает. Монотонность и механичность жизни были вчера; они же будут и завтра. Именно поэтому один день аккумулирует в себе всю лагерную действительность - Солженицыну даже не пришлось создавать для её описания объемную, увесистую книгу. Однако в соседстве с этим временем сосуществует и другое - метафизическое, вселенское. Здесь имеют значение уже не крошки хлеба, а духовные, моральные и нравственные ценности, неизменные от века к веку. Ценности, помогающие человеку выжить даже в таких суровых условиях.

Пространство

В пространстве рассказа четко прослеживается противоречие с пространствами, описываемыми писателями золотого века. Герои XIX столетия любили вольность, ширь, степи, леса; герои столетия XX предпочитают им тесные, душные камеры и бараки. Они хотят спрятаться от глаз охранников, уйти, убежать от широких просторов и открытых местностей. Вместе с тем это не всё, что позволяет определить и полное, и краткое содержание. «Один день Ивана Денисовича» - повесть, в которой границы заключения остаются крайне размытыми, и это уже другой уровень пространства. Кажется, что лагерная действительность поглотила в себе всю страну. Беря во внимание судьбу самого автора, можно сделать вывод, что это было не слишком далеко от правды.

Повесть «Один день Ивана Денисовича» Солженицын написал в 1959 году. Впервые произведение было опубликовано в 1962 году в журнале «Новый мир». Повесть принесла Солженицыну мировую известность и, по мнению исследователей, повлияла не только на литературу, но и на историю СССР. Первоначальное авторское название произведения – рассказ «Щ-854» (порядковый номер главного героя Шухова в исправительном лагере).

Главные герои

Шухов Иван Денисович – заключенный исправительно-трудового лагеря, каменщик, «на воле» его ждут жена и две дочки.

Цезарь – заключенный, «не то он грек, не то еврей, не то цыган» , до лагерей «снимал картины для кино» .

Другие герои

Тюрин Андрей Прокофьевич – бригадир 104-й тюремной бригады. Был «уволен из рядов» армии и попал в лагерь за то, что он сын «кулака» . Шухов знал его еще с лагеря в Усть-Ижме.

Кильдигс Ян – заключенный, которому дали 25 лет; латыш, хороший плотник.

Фетюков – «шакал» , заключенный.

Алешка – заключенный, баптист.

Гопчик – заключенный, хитрый, но безобидный паренек.

«В пять часов утра, как всегда, пробило подъем – молотком об рельс у штабного барака». Шухов никогда не просыпал подъема, но сегодня его «знобило» и «ломало» . Из-за того, что мужчина долго не вставал, его отвели в комендатуру. Шухову грозил карцер, но его наказали только мытьем полов.

На завтрак в лагере была баланда (жидкая похлебка) из рыбы и черной капусты и каша из магары. Заключенные неспешно ели рыбу, выплевывали кости на стол, а затем смахивали на пол.

После завтрака Шухов зашел в санчасть. Молоденький фельдшер, который на самом деле был бывшим студентом литературного института, но по протекции врача попал в санчасть, дал мужчине термометр. Показало 37.2. Фельдшер предложил Шухову «на свой страх остаться» – дождаться врача, но советовал все же идти работать.

Шухов зашел в барак за пайкой: хлебом и сахаром. Мужчина разделил хлеб на две части. Одну спрятал под телогрейку, а вторую в матрас. Тут же читал Евангелие баптист Алешка. Парень «эту книжечку свою так засавывает ловко в щель в стене – ни на едином шмоне еще не нашли» .

Бригада вышла на улицу. Фетюков пытался выпросить у Цезаря «потянуть» сигарету, но Цезарь охотнее поделился с Шуховым. Во время «шмона» заключенных заставляли расстегивать одежду: проверяли, не спрятал ли кто нож, еду, письма. Люди замерзли: «холод под рубаху зашел, теперь не выгонишь» . Колонна заключенных двинулась. «Из-за того, что без пайки завтракал и что холодное все съел, чувствовал себя Шухов сегодня несытым».

«Начался год новый, пятьдесят первый, и имел в нем Шухов право на два письма». «Из дому Шухов ушел двадцать третьего июня сорок первого года. В воскресенье народ из Поломни пришел от обедни и говорит: война». Дома Шухова ждала семья. Его жена надеялась, что по возвращении домой муж займется прибыльным делом, построит новый дом.

Шухов и Кильдигс были первыми в бригаде мастерами. Их отправили утеплять машинный зал и класть стены шлакоблоками на ТЭЦ.

Один из заключенных – Гопчик напоминал Ивану Денисовичу его покойного сына. Гопчика посадили «за то, что бендеровцам в лес молоко носил» .

Иван Денисович уже почти отбыл свой срок. В феврале 1942 года «на Северо-Западном окружили их армию всю, и с самолетов им ничего жрать не бросали, а и самолетов тех не было. Дошли до того, что строгали копыта с лошадей околевших» . Шухов попал в плен, но вскоре сбежал. Однако «свои» , узнав про плен, решили, что Шухов и другие солдаты – «фашистские агенты» . Считалось, что он сел «за измену родине»: сдался в немецкий плен, а после вернулся «потому, что выполнял задание немецкой разведки. Какое ж задание – ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь» .

Обеденный перерыв. Работягам не додавали еды, много доставалось «шестеркам» , хорошие продукты забирал повар. На обед была каша овсянка. Считалось, что это «лучшая каша» и Шухову даже удалось обмануть повара и взять для себя две порции. По дороге на стройку Иван Денисович подобрал кусок стальной ножовки.

104-я бригада была, «как семья большая» . Снова закипела работа: укладывали шлакоблоки на втором этаже ТЭЦ. Работали до самого захода солнца. Бригадир, шутя, отметил хорошую работу Шухова: «Ну как тебя на свободу отпускать? Без тебя ж тюрьма плакать будет!»

Заключенные вернулись в лагерь. Мужчин снова «шмонали» , проверяя, не взяли ли они чего со стройки. Неожиданно Шухов нащупал в кармане кусок ножовки, о которой уже забыл. Из нее можно было сделать сапожный ножичек и обменять на продукты. Шухов спрятал ножовку в варежку и чудом прошел проверку.

Шухов занял Цезарю место в очереди для получения посылки. Сам Иван Денисович посылок не получал: просил жену не забирать у детей. В благодарность Цезарь отдал Шухову свой ужин. В столовой снова давали баланду. Отпивая горячую жижицу, мужчина чувствовал себя хорошо: «вот он, миг короткий, для которого и живет зэк!»

Шухов зарабатывал деньги «от частной работы» – кому тапочки пошьет, кому зашьет телогрейку. На вырученные деньги он мог покупать табак, другие нужные вещи. Когда Иван Денисович вернулся в свой барак, Цезарь уже «гужевался над посылкой» и отдал Шухову еще и свой паек хлеба.

Цезарь попросил у Шухова ножичек и «опять Шухову задолжал» . Началась проверка. Иван Денисович, понимая, что во время проверки посылку Цезаря могут украсть, сказал, чтобы тот прикинулся больным и выходил последним, Шухов же постарается самым первым забежать после проверки и проследить за едой. В благодарность Цезарь дал ему «два печенья, два кусочка сахару и один круглый ломтик колбасы» .

Разговорились с Алешей о Боге. Парень говорил о том, что нужно молиться и радоваться, что находишься в тюрьме: «здесь тебе есть время о душе подумать» . «Шухов молча смотрел в потолок. Уж сам он не знал, хотел он воли или нет».

«Засыпал Шухов, вполне удоволенный» «В карцер не посадили, на Соцгородок бригаду не выгнали, в обед он закосил кашу, бригадир хорошо закрыл процентовку, стену Шухов клал весело, с ножовкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. И не заболел, перемогся».

«Прошел день, ничем не омраченный, почти счастливый.

Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три.

Из-за високосных годов – три дня лишних набавлялось…»

Заключение

В повести «Один день Ивана Денисовича» Александр Солженицын изобразил жизнь людей, которые попали в исправительно-трудовые лагеря ГУЛАГа. Центральной темой произведения, по определению Твардовского, является победа человеческого духа над лагерным насилием. Несмотря на то, что фактически лагерь создан для уничтожения личности заключенных, Шухову, как и многим другим, удается постоянно вести внутреннюю борьбу, оставаться людьми даже в таких сложных обстоятельствах.

Тест по повести

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.3 . Всего получено оценок: 4652.

«Один день Ивана Денисовича» — рассказ о заключенном, который описывает один день его из его жизни в заключении, которых три тысячи пятьсот шестьдесят четыре. Краткое содержание — ниже 🙂

Главный герой произведения, действие которого происходит в течение одного дня, – крестьянин Иван Денисович Шухов. На второй день после начала Великой Отечественной войны он ушел на фронт из родной деревни Темгенево, где у него осталась жена с двумя дочерьми. У Шухова еще был сын, но он умер.

В феврале тысяча девятьсот сорок второго года, на Северо-Западном фронте, группа воинов, в составе которой был и Иван Денисович, попала в окружение врага. Помочь им было невозможно; от голода солдатам приходилось даже есть копыта мертвых лошадей, размоченные в воде. Вскоре Шухов попал в немецкий плен, однако ему вместе с четырьмя сослуживцами удалось оттуда сбежать и добраться до своих. Однако советские автоматчики двух бывших пленных убили сразу же. Один умер от ран, а Ивана Денисовича отправили в НКВД. По итогам быстрого следствия Шухова отправили в концентрационный лагерь – ведь каждый человек, побывавший в плену у немцев, считался вражеским шпионом.

Иван Денисович отбывает срок уже девятый год. Восемь лет он сидел в Усть-Ижме, а теперь находится в сибирском лагере. За долгие годы у Шухова отросла длинная борода, а зубов стало в два раза меньше. Он одет в телогрейку, поверх которой — подпоясанный веревочкой бушлат. На ногах у Ивана Денисовича ватные брюки и валенки, а под ними – две пары портянок. На брюках чуть выше колена — лоскуток, на котором вышит лагерный номер.

Самой главная задача в лагере — избежать голодной смерти. Заключенных кормят противной баландой – похлебкой из замерзшей капусты и маленьких кусочков рыбы. Если постараться, можно получить лишнюю порцию такой баланды или же еще одну пайку хлеба.

Некоторым заключенным даже приходят посылки. Одним из них был Цезарь Маркович (то ли еврей, то ли грек) — мужчина приятной восточной внешности с густыми, черными усами. Усы заключенного не сбрили, так как без них он бы не соответствовал приложенному к делу снимку. Когда-то он хотел стать режиссером, но так и не успел ничего снять – посадили. Цезарь Маркович живет воспоминаниями и ведет себя как культурный человек. Он разговаривает о «политической идее» в качестве оправдания тирании, а иногда во всеуслышание ругает Сталина, называя его «батькой усатым». Шухов видит, что на каторге более свободная атмосфера, чем в Усть-Ижме. Можно говорить о чем угодно, не боясь, что за это увеличат срок. Цезарь Маркович, будучи практичным человеком, сумел приспособиться к каторжной жизни: из присылаемых ему посылок умеет «сунуть в рот, кому надо». Благодаря этому он работает помощником нормировщика, что было довольно-таки легким делом. Цезарь Маркович не жадничает и со многими делится продуктами и табаком из посылок (особенно с теми, кто каким-либо образом ему помогал).

Иван Денисович все же понимает, что Цезарь Маркович пока еще ничего не смыслит в лагерных порядках. Перед «шмоном» он не успевает унести посылку в камеру хранения. Хитрому Шухову удалось сберечь присланное Цезарю добро, и тот не остался перед ним в долгу.

Наиболее часто Цезарь Маркович делился припасами с соседом «по тумбочке» Кавторангом – морским капитаном второго ранга Буйновским. Он ходил вокруг Европы и по Северному морскому пути. Однажды Буйновский в качестве капитана связи даже сопровождал английского адмирала. Тот остался под впечатлением от его высокого профессионализма и после войны отправил подарок на память. Из-за этой посылки в НКВД решили, что Буйновский является английским шпионом. Кавторанг находится в лагере не так давно и еще не утратил веру в справедливость. Несмотря на привычку командовать людьми Кавторанг не отлынивает от лагерной работы, за что пользуется уважением всех заключенных.

Есть в лагере и тот, кого никто не уважает. Это бывший конторский начальник Фетюков. Он совсем ничего не умеет делать и способен лишь таскать носилки. Фетюкову не приходит никакой помощи из дома: жена ушла от него, после чего сразу же вышла замуж за другого. Бывший начальник привык есть вдоволь и поэтому часто попрошайничает. Этот человек уже давно потерял чувство собственного достоинства. Его постоянно обижают, а иногда даже бьют. Фетюков не в состоянии дать отпор: «утрется, заплачет и пойдет». Шухов считает, что таким людям, как Фетюков, невозможно выжить в лагере, где нужно уметь себя правильно поставить. Сохранение собственного достоинства необходимо только потому, что без него человек теряет волю к жизни и вряд ли сможет протянуть до конца срока.

Сам Иван Денисович не получает из дому посылок, потому что в родной деревне и без того голодают. Паёк он старательно растягивает на целый день, чтобы не испытывать чувства голода. Не чуждается Шухов и возможности «закосить» лишний кусок от начальства.

В день, описываемый в повести, заключенные работают на строительстве дома. Шухов не уклоняется от работы. Его бригадир, раскулаченный Андрей Прокофьевич Тюрин, по итогам дня выписывает «процентовку» — лишнюю хлебную пайку. Работа помогает заключенным после подъема не жить в мучительном ожидании отбоя, а наполнить день каким-то смыслом. Радость, приносимая физическим трудом, особенно поддерживает Ивана Денисовича. Он считается лучшим мастером в своей бригаде. Шухов грамотно распределяет свои силы, что помогает ему не перенапрягаться и эффективно работать в течение всего дня. Иван Денисович работает с увлечением. Он рад, что сумел припрятать обломок пилы, из которого можно сделать маленький ножичек. С помощью такого самодельного ножа легко заработать на хлеб и табак. Однако охрана регулярно обыскивает заключенных. Нож могут отобрать при «шмоне»; этот факт придает делу своеобразный азарт.

Один из заключенных – сектант Алеша, которого посадили за его веру. Алеша-баптист переписал в записную книжку половину Евангелия и сделал для нее тайник в стенной щели. Еще ни разу при обыске Алешино сокровище не было обнаружено. В лагере он не утратил веры. Алеша говорит всем, что нужно молиться, чтобы Господь снял злую накипь с нашего сердца. На каторге не забывают ни о религии, ни об искусстве, ни о политике: заключенные переживают не только о насущном хлебе.

Перед сном Шухов подводит итоги дня: в карцер его не посадили, на строительство Соцгородока (в морозное поле) работать не отправили, кусок пилы спрятал и на «шмоне» не попался, во время обеда лишнюю порцию каши получил («закосил»), купил табака… Так выглядит почти счастливый день в лагере.

И таких дней у Ивана Денисовича – три тысячи пятьсот шестьдесят четыре.

Спираль измены Солженицына Ржезач Томаш

Повесть «Один день Ивана Денисовича»

В жизни Александра Солженицына действительно наступил великий день.

В 1962 году один из ведущих советских литературных журналов «Новый мир» издал его повесть «Один день Ивана Денисовича». Действие в ней, как известно, разыгрывается в исправительно-трудовом лагере.

Многое из того, что долгие годы отзывалось мучительной болью в сердце каждого честного человека - вопрос советских исправительно-трудовых лагерей, - что было объектом домыслов, враждебной пропаганды и клеветы в буржуазной печати, вдруг приобрело форму литературного произведения, содержащего неподражаемый и неповторимый отпечаток личных впечатлений.

Это была бомба. Однако взорвалась она не сразу. Солженицын, по словам Н. Решетовской, писал эту повесть в стремительном темпе. Первым читателем ее стал Л. К., который приехал к Солженицыну в Рязань 2 ноября 1959 года.

«Это типичная производственная повесть, - отозвался он. - Да еще перегружена деталями». Так выразил свое компетентное мнение о данной повести Л. К. - образованный филолог, «кладезь литературной эрудиции», как его называют.

Этот отзыв, пожалуй, еще строже, нежели давняя оценка Бориса Лавренева ранних произведений Солженицына. Обычная производственная повесть. Это значит: книжка, какие в Советском Союзе тех лет выходил сотнями, - крайний схематизм, ничего нового ни в форме, ни в содержании. Ничего потрясающего! И все-таки именно Л. К. добился публикации «Одного дня Ивана Денисовича». Повесть понравилась Александру Трифоновичу Твардовскому, и, хотя он считал автора «талантливым художником, но неопытным литератором», он все-таки предоставил ему возможность выступить на страницах журнала. Твардовский принадлежал к тем представителям своего поколения, путь которых был не так прост и гладок. Этот замечательный человек и прославленный поэт в силу своей природы часто страдал от того, что усложнял некоторые самые обычные жизненные проблемы. Поэт-коммунист, завоевавший своими бессмертными поэмами сердца не только своего народа, но и миллионов зарубежных друзей. Жизнь А. Твардовского, по его же словам, представляла собой перманентную дискуссию: если он в чем-либо сомневался, просто и откровенно выражал свои взгляды на объективную действительность, как бы проверяя себя. Он до фанатизма был верен девизу: «Все, что талантливо, полезно советскому обществу».

Твардовский поддержал молодого автора Солженицына, будучи убежден, что его творчество пойдет на пользу делу социализма. Он поверил в него , совершенно не ведая о том, что этот борзописец со стажем уже припрятал в разных городах несколько готовых пасквилей на советский социалистический строй. И Твардовский его отстаивал. Была опубликована его повесть - бомба взорвалась. «Один день Ивана Денисовича» очень быстро был издан в Советском Союзе тремя массовыми тиражами. И имел успех у читателя. В Рязань приходили письма от бывших товарищей Солженицына по заключению. Многие из них узнали в главном герое этого произведения своего бывшего бригадира из экибастузского лагеря. Даже из далекого Ленинграда приехал Л. Самутин, чтобы лично встретиться с автором и поздравить его.

«Я видел в нем родственную душу, человека, который знает и понимает жизнь, прожитую нами», - сказал мне Л. Самутин.

Повесть была сразу же переведена почти на все европейские языки. Любопытно, что на чешский эту повесть перевел достаточно известный представитель контрреволюционного движения 1968-1969 годов, а один из организаторов контрреволюции в Чехословакии, сын белоэмигранта, писатель, особенно восторженно приветствовал ее выход в свет.

Солженицын сразу очутился там, куда мечтал вскарабкаться еще с ростовских времен, - на вершине . Опять первый , как в школе им. Малевича. Его имя склоняли на все лады. Впервые оно появилось на страницах западной печати. И Солженицыны сразу завели особую папку с вырезками статей из зарубежной прессы, которые Александр Исаевич хотя и не понимал из-за незнания иностранных языков, но все-таки часто перебирал и бережно хранил.

Это были дни, когда он упивался успехом.

Александр Солженицын был приглашен в Кремль и имел беседу с человеком, благодаря которому повесть «Один день Ивана Денисовича» увидела свет, - с Н. С. Хрущевым. Не скрывая своей благосклонности к Солженицыну, он подарил ему автомашину, которой тот в честь своей повести дал прозвище «Денис». Потом было сделано все, чтобы писатель, которому он поверил, мог переселиться в более комфортабельную квартиру. Государство не только предоставило ему четырехкомнатную квартиру, но и выделило благоустроенный гараж.

Путь был открыт.

Но был ли это настоящий успех? И чем он был вызван?

Склонный к научному анализу Л. К. делает такое открытие: «Просто прелестно обнаружить, что на 10 читателей «Нового мира», спрашивавших о судьбе кавторанга Буйновского, приходилось только 1,3 интересовавшихся тем, дожил ли до освобождения Иван Денисович. Читателей больше интересовал лагерь как таковой, условия жизни, характер труда, отношение «зэков» к работе, порядки и т. п.».

На страницах некоторых зарубежных газет можно было прочесть замечания более свободно и критически мыслящих литературоведов о том, что внимание - это еще не литературный успех, а политическая игра.

А что же Солженицын?

Решетовская в своей книге описывает, что он был весьма расстроен рецензией Константина Симонова в «Известиях»; разочарован до такой степени, что Твардовский просто насильно заставил его дочитать статью знаменитого писателя.

Солженицын разозлился на то, что Константин Симонов не обратил внимания на его язык. Не следует считать Солженицына литературным недоучкой. Ни в коем случае. Он много читал и разбирается в литературе. Поэтому ему пришлось сделать вывод: читателей заинтересовал не главный герой, а среда. Коллега-писатель с острым чутьем не обратил внимания на литературные способности Солженицына. И печать больше акцентировала внимание на политическом аспекте, чем на литературных достоинствах повести. Можно предположить, что этот вывод заставил Солженицына не один час провести в горестных раздумьях. Короче: это для него, уже возомнившего себя незаурядным писателем, означало катастрофу. И он в ускоренном темпе спешил «выйти в свет». Завершив «Матренин двор» и «Случай на станции Кречетовка», он сказал своей жене: «Теперь пусть судят. Та, первая, была, скажем, темой. А это - чистая литература».

В тот момент он мог стать «борцом за очищение социализма от сталинских перегибов», как тогда говорили. Мог он стать и борцом против «варварского коммунизма». Все зависело от обстоятельств. Вначале все свидетельствовало о том, что он склонен избрать первое.

После бесспорного успеха, который имела среди читателей его повесть «Один день Ивана Денисовича», поговаривали даже о том, что Солженицын получит Ленинскую премию. Вокруг этого вопроса развернулась широкая дискуссия в «Правде». Одни были за, другие против, как это всегда бывает. Однако затем дело приняло несколько иной оборот.

Для Солженицына это означало не только разочарование, но и - прежде всего - новый выбор жизненного пути.

Все говорило за то, что он может без риска идти в том направлении, куда показывает «стрелка».

Как заявила дочь прославленного советского поэта Солженицыну, авторитарность плохо уживается с нравственностью. Она с возмущением писала: «Утверждающий примат нравственности над политикой, Вы, во имя своих личных политических замыслов, считаете возможным переступить всякие пределы дозволенного. Вы позволяете себе бесцеремонно использовать подслушанное и подсмотренное в замочную скважину, приводите сплетни, полученные не из первых рук, не останавливаетесь даже перед тем, чтобы «цитировать» ночной бред А. Т., записанный, по Вашему уверению, дословно». [Дело в том, что Солженицын в одном из своих «творений» позволил себе изобразить Александра Твардовского в весьма неприглядном свете, оклеветав, смешав его с грязью и унизив его человеческое достоинство. - Т. Р. ]

«Призывающий людей «жить не по лжи», Вы с предельным цинизмом… рассказываете, как сделали обман правилом в общении не только с теми, кого считали врагами, но и с теми, кто протягивал Вам руку помощи, поддерживая в трудное для Вас время, доверяя Вам… Вы отнюдь не склонны раскрыться с той полнотой, которая рекламируется в Вашей книге».