Дмитрий Достоевский: «Я исцелился и крестился в Старой Руссе. Федор Достоевский - биография, личная жизнь писателя: Человек есть тайна

Дмитрий Достоевский в интервью "Бульвару Гордона" рассказал о том, как предок спас ему жизнь, а сам он двадцать лет работал водителем трамвая, но однажды чуть не задавил мужа Алисы Фрейндлих. А еще - об интимной жизни Достоевского и его порочных письмах, о том, как хлопал Путина по плечу и за что называет Акунина "вшой из подворотни".

Правнук писателя Дмитрий Достоевский. Фото:teleprogramma.net

Дмитрий Достоевский - это не звучный псевдоним, а реальная фамилия правнука известного писателя из Санкт-Петербурга. За свои 70 лет этот человек сменил более двадцати профессий. Сознательно не получил высшее образование - захотел узнать жизнь изнутри: водил трамваи, трудился алмазчиком на стекольном заводе, объездил половину земного шара без копейки за душой. Выйдя на пенсию, снова сел за баранку. Когда мы позвонили ему с просьбой об интервью, то в ответ услышали неожиданное: "Ой, вы знаете, я тут водителем на все лето устроился, вожу бабушек на дачу, - огорошил по Достоевский. - Так что вы вечером мне перезвоните".

Кстати, Достоевский-младший внешне очень похож на своего предка: высокий лоб, борода, глубоко посаженные глаза... Но культа из своего родства с великим писателем не делает - на деньги от продажи его книг не живет, бюсты на шее не носит, за авторские права не судится . Критикует, спорит и ругает его довольно часто, но при этом говорит: "Разбуди меня ночью - и я расскажу о Достоевском все, что только пожелоаешь".

А еще он пережил своего предка на десять лет и считает, что именно Федор Михайлович несколько раз мистическим образом возвращал его с того света.

Родство с писателем не дает мне ничего - надеюсь только на собственные силы ...

70-летний Достоевский работал водителем трамвая. Фото:whapsbild.clan.su

Дмитрий Андреевич, многие потомки литературных гениев - Николая Гоголя, Александра Пушкина, Михаила Лермонтова - продали права своей знаменитой родни торговым маркам и книгоиздательствам и купаются как сыр в масле, шикуя на дивиденды. Вам тоже есть где развернуться: ваш дед был родным сыном писателя Федора Достоевского. Приносит ли "прибыль" родство со знаменитостью?

Ф . М . Достоевский . Фото : beercenter.ru

О чем вы! Я надеюсь только на собственные силы. Как-то во Франции встречался с правнуком Александра Дюма, так он мне сказал: "Господь дал хороший голос, и я пою в опере - это все, что от своего имени материального получаю".

Зря думают, что там, на Западе, они живут иначе.

В наших странах пик интереса к романам Достоевского пришелся на 2002 год, когда одновременно издали шесть полных собраний сочинений в разных городах.

Однажды одна фирма обратилась ко мне с просьбой о продаже прав - мол, мы все понимаем, давайте с вами договоримся о каком-то проценте - у вас семья. Приехали, посмотрели, что дома у меня холодильник, стиральная машина, тараканов и клопов нет. Решили, что все нормально, уехали и больше не звонили.

Но мне приятно, что живу только тем, что сам могу сделать. Например, все лето на даче под Петербургом бабушек буду возить с колясками на своем автобусе. Я очень рад этой работе. Они на меня молятся. "Как же мы без вас, - говорят, - мы старенькие. Это когда-то бегали на свои участки, а теперь силы не те!" Каждой должен открыть дверь, принять и высадить из салона за ручку, помочь вытащить коляску... Мне это нравится, чувствую, что я нужен. К тому же это одна из моих любимых профессий. Все-таки руль кручу уже сорок пять лет. Да и деньги какие-то… Пенсия ведь небольшая - 12 тысяч рублей (4634,40 грн. - "Бульвар Гордона" ). Периодически ее повышают, но инфляция съедает все. А у меня четверо внучат - девчонки и внук Федор.

И сыну с невесткой обязан помогать. Мы ведь живем все вместе, патриархально. Но ничего, и с такими деньгами жили. Я не мечтаю о богатстве. Главное - соответствовать имени, поэтому стараюсь так свою жизнь построить, чтобы мне не было стыдно за нее. Хотя приходится жить двумя - собственной и жизнью моего предка. Но если это связано с Достоевским, то ночью тронь меня за плечо и спроси о Федоре Михайловиче - я проснусь, приду в себя и отвечу.

Вдова Александра Солженицына Наталья Дмитриевна рассказывала, что именно они с Александром Исаевичем надоумили вас в свое время зарегистрировать на себя бренд Достоевского. Это что-то поменяло в ваших отношениях с законом?

Ничего! Просто мы с музеем Федора Михайловича в Петербурге постарались оповестить об этом общественность, и после этого все стало закрываться: никто не хотел платить деньги. В итоге или переименовывались, или закрывались предприятия. Сейчас у нас нет ничего такого, чтобы дискредитировало его имя, - ни казино, ни гостиниц.

Дом Достоевского в Петербурге. Фото: blog.spchat.ru

Это правда, что вы живете в городе на Неве едва ли не в трущобах, а недавно так и вовсе стали затворником в миру. По какой такой причине?

Ну не совсем так! Я вполне доволен своей жизнью: живу в Петербурге, в нормальном сталинском доме, в большой квартире с многочисленной семьей. А на лето перебираюсь на дачу, о которой долго мечтал, собирал деньги, а потом купил.

Затворником стал поневоле: недавно меня прооперировали - онкология. Ноги стали болеть - артрит, к нему добавился лимфаденит (отек ног). Пришлось лечь на операцию.

В декабре прошлого года, когда оказался на хирургическом столе, весил 49 кг, и это при моих 70! Но теперь набрал прежний вес и чувствую себя нормально.

Помню, много десятилетий назад, когда мне было 35 лет, врачи впервые поставили мне страшный диагноз. Но благодаря этому я стал верующим человеком, крестился. Хотя мама моя не крестилась - боялась из-за громкой фамилии. Теперь второе испытание… Но я отношусь к этому с большим оптимизмом и предполагаю, что дают мне его мои предки.

Вы рассказывали, что ваш папа носил бюстик с изображением Федора Михайловича, который спас ему жизнь во время войны. Верите, что и вам с небес помогает Достоевский?

Да, я верю, что он молится там за всех своих близких, и, в частности, за меня. Когда я впервые попал в больницу с онкологическим заболеванием, Федор Михайлович мистическим образом оказал мне помощь.

Я заболел в год Достоевского. Это была круглая дата - 1981 год. ООН объявила тогда этот год годом Достоевского, позже к ним присоединилась ЮНЕСКО. Я подумал, что Федор Михайлович дает мне возможность попробовать в жизни все. В это время в Ленинграде чудом оказался японский переводчик Достоевского. Моя мама с ним встретилась, и ему за неделю прислали из Японии новейшее онкологическое лекарство. У нас его нужно было заказывать через Москву - бесплатно, но приходилось очень долго ждать. Когда принес в ординаторскую это лекарство, врачи удивились. Я редко говорю о своем родстве с писателем, но тогда не удержался, и на вопрос, откуда и почему, так и сказал: "Но я же Достоевский!" И только тогда они начали что-то понимать.

А потом этот переводчик (впоследствии он стал профессором Токийского университета) прислал мне иконку, сказал, что молится за меня. Лет пять назад мы с ним встречались в Японии, и я уговорил его отвезти меня на фирму, где делали это лекарство. И там перед начальством я кланялся и по-японски благодарил за то, что они спасли мне жизнь.

Однажды Достоевский исцелил меня от онкологии и язвы

Потомок писателя уверен, что Федор Михайлович несколько раз спасал ему жизнь. Фото: portal-kultura.ru

- Просто мистика какая-то…

Да. И таких историй было много. Например, благодаря Федору Михайловичу я исцелился от язвы. Когда в первый раз меня оперировали, делали химиотерапию и лучевую терапию, то предупредили, что подожгли мне желудок, и сказали: "Не удивляйтесь, если у вас будет язва". В итоге так и вышло - года через три я получил язву и жил с ней двадцать лет. Каждую весну и осень попадал с сильнейшим приступом в больницу. Но однажды (это случилось лет десять назад) исцелился от этого недуга навсегда. И все благодаря старорусской иконе Божьей матери. Редкое явление для простого человека, не монаха и не священника. Произошло это в Георгиевском храме Старой Руссы, где молился и куда водил своих детишек, в том числе моего деда, Федор Михайлович. Помню, после этого я испытал катарсис, слезы текли сами собой...

- А когда вы узнали от родственников, что Достоевский - ваш предок, ощутили гордость?

В советские времена Достоевского считали контрреволюционным писателем. В школе, где я учился, в литературном кабинете висели портреты всех писателей, кроме Достоевского. Мы его даже по программе не проходили. Я начал его читать самостоятельно. Думаю, что это даже лучше.

Его глубину в школьном возрасте все равно не постичь. Он сам придет к тебе, когда намотаешь в жизни вопросов, ответы на которые он откроет в своих произведениях. Мама меня тогда просила: "Поменьше говори, что ты Достоевский, надейся на себя и не возносись". И я почувствовал, что мне хочется многому научиться, со многими общаться. Тоже, видимо, гены. Начал пробовать разные профессии. В итоге, когда в начале 90-х трудовая книжка вернулась ко мне домой, я обнаружил, что у меня двадцать одна профессия. Недавно специально подсчитывал, когда инвалидность второй группы оформлял.

Мама просила: "Поменьше говори, что ты Достоевский, надейся на себя и не возносись"

Правнук писателя на своей кухне.

Получается, что высшее образование вы не получили. А какая из освоенных профессий вам особенно близка? Где вы чувствуете себя как рыба в воде?

Это то, что наиболее часто упоминают, - водитель трамвая. Я работал восемь лет в трамвайном депо. Кстати, у нас вся семья "трамвайная" - сын и невестка тоже водили трамваи.

Я бы, может, и дольше там проработал, но заболел и попал в больницу. Работу прервал, а когда вернулся, понял, что уже небезопасно, поскольку уже не так хорошо себя чувствую, и решил сменить поле деятельности.

К тому же произошел неприятный случай - в моем трамвае отказали тормоза. Это было всего один раз, никто не пострадал, хотя машину с помидорами все-таки перевернул. Потом нашли техническую неисправность и все объяснили, но воспоминание об этом осталось в подсознании и мешало мне, потому я ушел.

Муж Алисы Фрейндлих выбежал на проспект - и прямо под колеса моего трамвая…

Игорь Владимиров и Алиса Фрейндлих. Фото: liveinternet.ru

- Но у вас была еще одна история в пору работы водителем, когда вы чуть не сбили насмерть режиссера театра Ленсовета Игоря Владимирова, мужа Алисы Фрейндлих. Как вас угораздило?

Это были давние "трамвайные времена", в 70-е годы прошлого века. Я ездил по 28-му маршруту, проходившему по Владимирскому проспекту мимо театра Ленсовета, который находился напротив дома Достоевского, где Федор Михайлович написал свой первый роман "Бедные люди". Дом был старый, в какой-то момент по нему пошла трещина. А тогда люди не собирали, как сейчас, деньги на восстановление. Сокрушались, говорили, мол, жалко, что дом разваливается, но что поделаешь, если у коммунистов денег нет. В это время как раз и произошел случай с Владимировым.

Он, как человек творческий, видимо, задумался о новых постановках и побежал из своих "Жигулей" возле театра через весь проспект не глядя и сиганул прямо под колеса моего трамвая. Пришлось резко тормознуть, чтобы его не задавить. Смотрю - лицо известное, да и в фильмах он тогда часто появлялся. В знак уважения к такому красивому седовласому мужчине показал рукой, что, мол, я стою, проходите. А он мне сигналит - проезжайте. В общем, кое-как разошлись.

Спустя время я услышал сообщение по радио о том, что какая-то смена Балтийского судостроительного завода отдала заработанные деньги на реставрацию дома Достоевского. И тут меня осенило: а почему бы театр не попросить сыграть спектакль в пользу дома, тем более что у них в тот момент была постановка по Достоевскому. Пробился в кабинет к Владимирову. Он не ответил ни да ни нет, стал говорить, что у него тоже болит сердце за этот дом, но в коллективе театра люди сложные, уговорить их непросто… В общем, чувствую, что он не решается. И только когда уже собрался уходить, меня словно кто-то по темечку ударил. "А ведь вы мне жизнью обязаны!" - бросил я с порога. "Как? Почему?" - удивился Владимиров. Тогда и напомнил, как он бежал, а я на трамвае… И все в один миг изменилось. Он достал из ящика бутылочку коньяка, икру, мы выпили... И вскоре, действительно, сыграли благотворительный спектакль! Так что если бы не было той нашей встречи на проспекте, вряд ли я бы смог Владимирова уговорить.

Владимиров и Фрейндлих прожили вместе почти двадцать лет. Фото: altapress.ru

- От Алисы Бруновны вам, наверное, досталось по полной программе, что вы так с ее мужем обошлись?

Нет! Мы всего раз с ней общались. Она мне очень нравится и как человек, и как актриса. Мы могли бы много друг другу интересного рассказать. Например, она блокадница, думаю, что ответила бы на многие мои вопросы, - меня очень эта тема интересует. В общем, нашли бы общий язык. Но пока не получается, нет человека, который бы меня с ней познакомил.

- Расскажите, пожалуйста, как без связей и знакомств вы решили уехать за границу на ПМЖ?

Я бы никогда не смог там остаться навсегда. Последняя специальность, которую освоил, была довольна необычная. В 1990-е я поехал по приглашению в Германию - открывать немецкое общество Достоевского. Ехал на деньги общества, потому что у самого не хватило бы ресурсов, и остался. Занимался ремонтом радиоаппаратуры в Гамбурге. Мне нравилось работать в Германии, тем более что платили хорошо. Я даже купил свою первую иномарку.

А когда решил вернуться, хозяин отпустил, но вскоре пригласил снова. И я поехал уже со всей семьей. Три месяца выдержал, а потом началась такая ностальгия по дому, по родине, что больше находиться в чужой стране не смог. Помню, тогда в России знаменитый путч случился, и я все бросил и вернулся, боялся, что назад не попаду.

- Но это не единственная ваша поездка на Запад - вы же полмира объездили , не имея за душой ни копейки.

Скажу так: без приглашения никуда не ездил. Ученые, институты, школы, интересовавшиеся славянской культурой, приглашали меня выступать как внука Достоевского. Некоторые звали, чтобы и мне заплатить, и самим заработать. Но даже если не зарабатывал, то для меня общение было главным.

Помню, в немецком городке на встречу со мной пришло множество людей, был жуткий ливень. Меня хоть на машине привезли, а те, кто самостоятельно добирался, промокли до нитки. В общем, началась встреча. Вдруг - стук в дверь. Заходит какой-то немец, молодой парень лет двадцати двух - двадцати трех, весь мокрый, сзади велосипед тащит. Выяснилось, что он под проливным дождем на велосипеде проехал 120 километров, чтобы только со мной встретиться и спросить совета. И знаете, о чем он спросил? "Я ничего не читал из Достоевского. Скажите, с чего мне начать, что первое прочесть?" Я был так поражен, что бросился его обнимать и целовать. Человек сквозь бурю прорывался ко мне, чтобы такое спросить! Это дорогого стоит.

В казино в Баден-Бадене я играл по "Игроку" и выиграл крупную сумму

Дмитрий Достоевский в образе императора Николая II. Фото: aboutru.com

Говорят, что вам передалась страсть Достоевского: вас так же тянет к рулетке, причем однажды вы выиграли серьезную сумму…

Да, будучи в Германии, попал в Баден-Баден и не удержался - сыграл в казино по-настоящему, с игроками. Причем играл по "Игроку" Федора Михайловича. Это тоже была мистика. Ночью я стал нервничать и открыл его роман на той странице, где описывалась игра. Сделал шпаргалку для себя. А потом не удержался, рассказал некоторым ребятам, и мы вместе сели за игорный стол. Я выиграл, причем не только я, но и те, кто был со мной.

Помню, играли мы на немецкие марки. Я вложил 36 марок, и за сорок минут игры получил 138 - приличный процент. Директор казино сказал, что такое редко бывает. Потом была возможность еще раз туда пойти, но я отказался. Федор Михайлович ведь бросил это и завещал так же поступать своим потомкам. Так что я защищен от пьянства и игр.

- Вы рассказывали, что на сегодняшний день потомков писателя трое - вы, ваш сын и внук. Но ведь отец Достоевского был родом из Винницы. Говорят, что в Украине у него объявился еще один родственник - Аркадий Достоевский, он заведует поликлиникой в Макеевке. Вы знаете что-нибудь о его украинской родне?

Дело в том, что в свое время, в 1920-х годах, Ленин подписал указ о том, что можно менять фамилии во имя свободы и революции кому угодно и как угодно. В одном заштатном местечке в Тверской губернии писарь, который увлекался литературой, стал раздавать направо и налево фамилии известных людей. И все крестьяне стали в одночасье Тургеневыми, Достоевскими и Толстыми. Естественно, они размножались. Поэтому сейчас Достоевских очень много. Например, в Петербурге, напротив музея Достоевского, на улице, которая носит его фамилию, живут три Достоевских со своими семьями. Но все прекрасно знают, что это Достоевские, но не те.

Портрет писателя. Фото: peoples.ru

У нас в Питере есть Николай Богданов, он интересуется древом Достоевских, много ездил по разным местам и жаловался, что не нашел настоящих Достоевских. Хотя было известно, что Достоевские зародились на землях теперешней Беларуси (до той поры, пятьсот лет назад, они были Иртищевыми, и один из них получил фамилию по селу Достоевы). Через сто лет, когда Польша вернула эти земли, Достоевские ушли в Украину, на Волынь, поскольку были православными. Но когда я стал заниматься древом своего отца, наткнулся на восемнадцать Достоевских призванных из Ровенского, Одесского военкомата. Трудно себе представить, что они там все погибли или взяли другие фамилии. Однако Богданов Достоевских у вас не нашел.

Читала, что у Достоевского была своя дача под Новгородом, в Старых Руссах, которую он купил, чтобы возить детей на оздоровление. Вы как единокровный потомок имеете на нее все права. Почему до сих пор не отвоевали жилплощадь?

Да я уже и не претендую. Зачем? Дачка у меня есть - и достаточно. Дай Бог с ней справиться. С удовольствием кручусь и что-то там делаю.

Был момент, когда можно было что-то сделать. Но на одном из последних съездов КПСС заявили, что в ближайшем будущем реституция не предвидится. На том все и затихло, и меня уговорили от этой идеи отказаться. Ну и ладно. Я не в обиде.

Мемориальная квартира Достоевского в Кузнечном переулке. Фото: md.spb.ru/museum

- Получается, что никаких вещей от Достоевского у вас нет. И его Евангелие тоже не отдали?

Это сложная история, потому что надо бороться за Евангелие с государством. А государство у нас крепкое. Никак не могу кого-то найти, чтобы за это взялся. Хотя я не против, чтобы оно оставалось у них на хранении, но мне важно, чтобы официально признали, что оно принадлежит нам. Ведь Федор Михайлович, который подарил Евангелие сыну, завещал, чтобы его передавали по наследству. Раз мужская линия продолжается, они должны были бы это признать. А я бы все равно отдал на хранение в специально предназначенное для этого место. К тому же реставрацию Евангелия сделали непрофессионально: разгладили заметки, которые Федор Михайлович, работая с Евангелием, оставлял ногтем. Он подчеркивал где-то карандашом, где-то чернилами, а кое-где ногтем проводил. Я бы этого не допустил, если бы контролировал все, что с этим Евангелием делается.

Как-то на встрече я хлопнул Путина по плечу и сказал: "Надо поговорить!"

Достоевский на встрече с Путиным. Фото: farpost.arsvest.ru

- А вы ведь даже с Путиным встречались… Почему не решили с ним этот вопрос?

- Мы встречались по другому поводу. Это было два года назад, на литературном собрании, которое в Москве организовывал потомок Льва Толстого.

Мне надо было поговорить с Путиным. Я подошел и хлопнул его по плечу, поскольку даже с людьми очень высокого ранга веду себя просто. Вот и к Путину обратился так же: "Мне бы немного времени, чтобы с вами переговорить". Он: "Хорошо!" Мы разошлись. А в перерыве вспомнил, подошел ко мне и тоже хлопнул по плечу со словами: "Пойдемте, у меня есть время". Мы с ним прямо под лестницей побеседовали при его телохранителях, которые все время следили за тем, чтобы я во время разговора не делал лишних движений (смеется) .

А просил я Путина вот о чем. Поскольку Достоевские двигались из Белоруссии в Украину, а потом на Русь, я предложил организовать общее собрание трех народов, чтобы наш союз славянский не разваливался. Это было еще до всех политических событий. И Путин поддержал идею. Но я поставил условие, чтобы собрались не чиновники, а просто известные люди, литераторы. "Но я, - сказал он, - сам чиновник". На что я ответил, что он будет моим личным гостем (смеется) . В итоге Путин дал поручение Толстому. Но помешал конфликт между нашими странами, так что мечта осталась неосуществимой. Но я думаю, что нам все же не стоит разъединяться.

У Достоевского было много пророчеств, в том числе относительно Украины. Как вы думаете, что бы он сказал о сегодняшней войне между нашими странами?

Мне сложно за него ответить. Но он поддерживал славянское объединение во время русско-турецкой войны и выступал против сербского конфликта. Думаю, он бы переживал и старался, чтобы мы не ссорились. Нельзя нам так расходиться и разъезжаться. Думаю, если бы не во сне, а в жизни мы с ним встретились, он бы поддержал мою точку зрения.

- А что, вы с ним во сне переговариваетесь?

Да, но не часто, раза два в год. И не по моей воле. В этом тоже есть какая-то мистика, потому что эти беседы случаются в такие моменты, когда мне необходимо принимать важные решения.

- Тургенев называл Достоевского русским Маркизом де Садом. Вы оправдываете полигамность потомка?

Это все глупости! Он сызмальства сохранял в себе чувство верующего и крещеного человека. То, что ему потом приписали много глупых вещей… Проблема в том, что он настолько высок своим талантом был, что даже при жизни некоторые писатели его ревновали. А человек, как известно, слаб, вот и распространяли небылицы, чтобы только навредить его репутации.

Свою жену Федор Михайлович называл прозвищем слуги из "Дон Кихота"

Жена писателя Анна Сниткина. Фото: ter-pak.ru

- Но ведь его вторая жена открыто писала о его изощренных сексуальных утехах…

Я встречал в Пушкинском доме замаранные строчки в письмах Анны Григорьевны, где описывались вещи личного характера, но это нормально. Она присутствовала у него в произведениях во многих женских образах. Он называл ее "мой Санчо-Панса". Это была положительная характеристика, поскольку "Дон Кихота" Достоевский считал лучшим произведением всех времен и народов. Как потом написал, только с ней он познал счастье семейной жизни, был свободен от многих забот. Хотя никто особо об Анне Григорьевне ничего не писал и не ставил на сцене постановки о ней. Потому что свою жену Достоевский всегда затмевал.

А полигамность? Да, женщины его интересовали, и секс у него нормальный был. Тем не менее перед смертью он сказал жене: "Аня, я тебе никогда не изменял!"

- Как вы думаете, какая из ныне живущих известных женщин могла бы быть рядом с Достоевским

Трудно сказать. Анна Григорьевна органично вошла в его жизнь, будучи девятнадцатилетней, никому не известной девочкой, способной, имеющей на тот момент профессию. Это для него было главное. Например, Аполлинария Суслова не заинтересовала его поначалу как женщина. Когда она пришла в журнал, где он работал редактором, чтобы предложить свои рассказы, то оделась в мужское платье и синие очки. А он подумал: она просто так оделась, что-то в ней есть женское. Но изначально у него не было сексуального влечения - он хотел раскрыть ее, разобраться, почему и отчего. Не все так просто.

- В отличие от своего прадеда вы нашли счастье с одной женой?

Да. Для меня это произошло совершенно органично. Мне было 30 лет, супруге - 28. Мы были взрослыми людьми, а поздний брак всегда крепче. Я долго не находил себе половинку. Когда женился и почувствовал, что теперь не только ограничен в своих решениях, но еще и ответственен за них, мне это было не в тягость. До сих пор у меня такое понимание не только сохраняется, но и, наоборот, еще более усиливается. Мы уже сорок лет вместе, и я не представляю себя без жены. Несмотря на то что чаще болею я, иногда думаю: "А вдруг что-то с ней случится - как буду дальше жить?"

- Ныне покойный священник Дмитрий Дудко хотел канонизировать Достоевского, но ничего из этого не вышло. Нашлись те, кого возмутило, что из мирского грешника хотят сделать святого. Если бы это случилось, что бы изменилось в отношении к писателю?

Это было письмо, которое назвалось "Письмо 26". Его подписали двадцать шесть священников. Я разговаривал с членами канонической комиссии, и один из них сказал, что мол, прекрасно их понимает. А я как свидетель могу подтвердить, что не только у нас, но и за границей священники разных конфессий, католики, протестанты, говорили, что именно Достоевский привел их в церковь.

А что бы изменилось... К нему с большим пиететом стали бы относиться, не старались так втоптать в грязь, как это иногда происходит. Как мне говорили в комиссии, есть статья, по которой его могут канонизировать, - это равноапостольные действия. Он в своей жизни прошел путь от полного неверия к абсолютной вере, людей призывал и проповедовал. Путь открыт, но не время. Когда-нибудь это случится, а если и нет, то сильно страдать от этого мы не будем. Достоевский все равно откроется всем, когда будет нужно.

Будучи воспитанным в коммунистическом духе, я нутром не воспринимал Достоевского, поэтому иногда с ним спорил

Родственник Достоевского на открытии плиты писателя. Фото: darovoe.ru

- Как вы думаете, какое сегодня самое актуальное произведение Достоевского?

- "Братья Карамазовы"! Хотя он этот роман так и не дописал. Собирался написать вторую часть, но не успел, умер. Недавно перечитал этот роман и в очередной раз убедился, насколько современны его мысли. Я так зацепился за это, что опять открыл для себя в нем много того, что раньше пропускал.

- Вы постоянно перечитываете какие-то романы Достоевского?

Нет, я отношусь к этому, как обычные люди. Открываю книгу, начинаю вчитываться - и все, я обычный читатель. На меня никак не влияет то, что я потомок великого писателя и читаю произведения своего прадеда. В молодости, будучи воспитанным в коммунистическом духе, я нутром это не воспринимал, все-таки был советским человеком, поэтому иногда с ним спорил. А теперь наоборот, он мне помогает.

Как только открываю книгу Достоевского, начинаю вчитываться - и все, я обычный читатель. На меня никак не влияет то, что я потомок великого писателя и читаю произведения своего прадеда

Дмитрий рядом с памятником Федора Михайловича. Фото из личного архива Д. Достоевского

- Сегодня, в эпоху интерактива, когда всем правит всемирная паутина, не получится ли так, что Достоевского станут забывать?

Не знаю... Его жена Анна Григорьевна писала, что в начале XX века была волна интереса к нему, вся молодежь приникла к Достоевскому. Видимо, совпали смуты жизни, но потом пришли большевики и его запретили, хотя люди все равно читали. Прошло время, и Достоевский опять актуален. Он писал о человеке, а люди во все времена одинаковы. Да, у нас другие дела, другой мир нас окружает, но принципиально ничего не изменилось. Поэтому Достоевский будет нужен очень долго, может быть, его еще на весь XXI век хватит.

- Было много версий фильмов по Достоевскому. Какой экранный Федор Михайлович вам больше по душе?

Евгений Миронов прекрасно сыграл его в "Идиоте". Вообще, мне этот актер очень нравится, да и черепки у них с Федором Михайловичем похожи. По "Преступлению и наказанию" недавно фильм прошел, но мне не очень понравился. Обычно я нутром чувствую самого прадеда, а тут не почувствовал. Был еще какой-то сериал "Достоевский", но я минут пять посмотрел и выключил, когда началась историческая неправда.

Акунин - это вошь из подворотни, которая лает на слона

Обложка скандальной книги Акунина "Ф.М.". Фото: hostland.ru

В одном из своих интервью вы рассказывали, что от книги "Ф.М." Бориса Акунина остались не в восторге. Высказывали ли вы ему свое фе лично за такие "вариации на тему Достоевского"?

У меня не было желания. Акунин - это вошь из подворотни, которая лает на слона. А теперь я его еще больше перестал уважать, когда он уехал на Запад.

Борис Акунин. Фото:news.rambler.ru

Любой человек свободен воспринимать Достоевского независимо от Акунина. Но если он приходит к Достоевскому через такого писателя, как Акунин, - значит, он его не поймет.

- О болезни Достоевского написаны целые научные труды. Эпилептиков у вас в роду по-прежнему нет?

Над проблемой этого заболевания работали норвежцы. Когда они к нам приезжали, то официально заявили в своих докладах, что есть особая болезнь - "эпилепсия Достоевского". Она не подходит под фундаментальные признаки физиологической эпилепсии. Да, у нас в роду никто этим заболеванием не страдал, а это один из главных признаков болезни: у кого-то через два, три поколения должна была она проявиться. Но пока ни у меня, ни у сына, ни у внуков и намека нет. Думаю, его недуг был связан с особенностями организма Федора Михайловича, а потому генетически не передавался. У настоящего эпилептика припадки происходят внезапно, а Федор Михайлович очень часто предчувствовал их.

Еду люблю самую простую - селедку с картошкой, пиво. Но, как и Федор Михайлович, предпочитаю водочку

- Говорят, вы такой же сладкоежка, как Федор Михайлович. Есть ли у вас еще какие-то схожести в гастрономии?

Ко мне однажды известный ресторатор обращался, хотел составить "меню Достоевского". Но я ничего сказать не смог кроме того, что он любил пиво. Больше никаких свидетельств о его гастрономических пристрастиях не известно. Сохранилось письмо, в котором он ругает детей за то, что они такие же сладкоежки, как и он. Собственно, этим и исчерпываются свидетельства о его "сладкоежестве". Да, он любил ходить в рестораны, в Москве у него было любимое заведение - "Славянский базар". А там, скорее всего, готовили блюда русской кухни. Хотя и украинская, и французская кухня была распространена, но у меня такое впечатление, что он любил именно русскую. В Старой Руссе, где они с женой жили летом, вряд ли было что-то французское, ведь работала там местная кухарка, которая могла готовить только тамошние блюда.

Я тоже очень простую еду люблю - селедку с картошкой, пиво. Хотя, как и Федор Михайлович, предпочитаю водочку. В Старые Руссы он ехал на пароходе, который до самой деревни не доходил - останавливался на взводе. Сохранились свидетельства, что местный кабатчик выносил ему на серебряном подносе чарку водки, и он с удовольствием выпивал.

Самое интересное, что ни моя жена, ни жена моего сына до последнего не знали фамилии своих избранников

Дмитрий Андреевич с внуком Федором. Фото из личного архива Д. Достоевского

Внешне вы тоже очень похожи на Достоевского. Когда люди узнают, что вас еще и родственные отношения связывают, как реагируют?

Такое редко бывает. Когда гаишники останавливают и просят показать документы, а потом видят, что я - Достоевский, одни бровью поведут, но воздержатся уточнить, а другие спрашивают, не имею ли я отношение к Федору Михайловичу. Когда говорю, что я его прямой потомок, сразу отношение другое, могут и не оштрафовать!

Но самое интересное, что ни моя жена, ни жена моего сына до последнего не знали фамилии своих избранников. Наталья, невестка моя, потом даже призналась, что не знала бы, как отреагировала, если бы Лешка, сын мой, сказал ей, что имеет отношение к Федору Михайловичу. Хотя потом, когда она уже привыкла к нашей семье, сказала, что Федор Михайлович вытащил ее в жизни из не очень приятных вещей.

А моя супруга наполовину литовка, из тех же земель, откуда пошел род Достоевских. Когда узнала о родстве, не говорила: "Ой, как ты похож на Федора Михайловича..." Но я иногда ее достаю: мол, ты много всего о нем прочитала, ну хоть характером я на него похож? Она спокойно отвечает: "Похож..." И мне этого достаточно.

Сам я считаю, что, как и Федор Михайлович, не злопамятен, обид у меня ни на кого не остается. Вот это типичная черта Достоевских!

Теги :

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

Мы продолжаем публикацию беседы редактора Православной газеты «Благовест» Антона Евгеньевича Жоголева с правнуком великого писателя Дмитрием Андреевичем Достоевским .

Характер по наследству

- Есть ли у вас какие-то родовые черты характера, которые были и у Федора Михайловича Достоевского?

Как тут о своем характере скажешь? О характере спрашивать надо мою жену Людмилу Павловну. Страстный я, как и Федор Михайлович. Наверное, это нас сближает. Это во всех нас сидит. Его сын Федор Федорович не случайно же участвовал в скачках на лошадях, выигрывал призы. К азартным играм всем нам, Достоевским, лучше на пушечный выстрел не приближаться.

Дмитрий Андреевич Достоевский.

Федор Михайлович про свою вторую жену, Анну Григорьевну, так говорил: «Мне ее Бог дал». Первый брак с Марией Дмитриевной Исаевой (Достоевской) у него был сложный, он потом овдовел. Так и у всех нас по мужской линии первый брак не складывался. Федор Федорович развелся через год. Мой отец - через два года. И вторая его жена стала моей мамой. И у меня первый брак был неудачным. Через полгода ушел. Зато как потом женился, так уже столько лет живем душа в душу! Но меня тревожило, как же у сына Алексея сложится? И так рад тому, что на него эта печальная «закономерность» не повлияла. А вот и другая закономерность. Федор Михайлович умер в 60 лет. Федор Федорович умер в том же возрасте. В 60 лет умер мой отец Андрей Федорович. Но вот я как-то проскочил. А ведь пришлось мне переживать в этом возрасте.

Все Достоевские-мужчины курили и курят (я, к сожалению, не исключение). Алексей хоть в монастыре служит, а все-таки курит. Но он ведь редко бывает в самом монастыре, а чаще плавает. Зато пьянство не передалось по наследству. Федор Михайлович вначале любил выпить, хотя и не в ущерб работе. Но бросил он и это враз, как бросил однажды и навсегда игру на рулетке. Как отрезало! Беда с пьянством на нем в семье и оборвалась. И больше к нам не подходила. Хотя по рюмочке и можно выпить.

- Федор Михайлович, кажется, был помрачнее, чем вы…

Нет, и он не был мрачным. Я всегда прошу: найдите книгу Оскара фон Шульца «Светлый, жизнерадостный Достоевский». Он и в литературе, и в жизни был весельчак. Вот пример. Идут Ф.М. и жена его Анна Григорьевна в Германии по горной тропе. Любуются красотами Рейна… А тут такая живописная козочка пробегает. «Ах, какая красота, какая козочка», - восклицает Анна Григорьевна. Ф.М. мрачно: «Ну так в суп её!» Умел пошутить…

Счастливая жизнь дается человеку через какие-то страдания. У Ф.М. этих страданий в первой половине жизни было так много! Да и потом… Он об этом писал: «Только в страдании обретаешь счастье». И мне пришлось пострадать. Мои страдания - эти две мои болезни.

- Кому-то из потомков эпилепсия от Достоевского передалась?

Нет, никому больше эта болезнь не перешла. Уже позднее и наши специалисты, и особенно норвежские врачи внимательно изучали эпилептические припадки Достоевского. И никак не могут они засунуть в прокрустово ложе медицинского описания эпилепсии то, чему был подвержен великий писатель. Симптоматика Достоевского выходит за рамки болезни. Это был какой-то уникальнейший случай. Ф.М. своими припадками… управлял! Хотя согласно науке это совершенно невозможно. Настоящий эпилептик никогда не знает, когда это с ним произойдет. А мой прадед знал, когда с ним случится припадок. Говорил: «Аня, постели коврик помягче перед диваном, сегодня это будет...» Так и случалось. Норвежцы изучили серию описанных им же самим в дневнике припадков. Соотнесли при этом состояние писателя в финансовом, в творческом отношении и изумились открывшейся картине. Увидели, что он старался добиваться того, чтобы писательству эти припадки мешали минимально. Для него писательство было не просто творчеством, а в первую очередь работой. Ремеслом, которое кормило семью. И он не хотел, чтобы припадки мешали ему зарабатывать на хлеб насущный…

- Может быть, эти припадки были какой-то своего рода «платой» за гениальность?

Наверное. В каком-то смысле он обладал пророческим даром. А путь к этому дару лежит через большие жертвы…

Когда мне говорят, что какие-то пророчества Достоевского не исполнились («Константинополь должен быть наш!»), я так отвечаю: «Не пришли времена. Подождите…» Ведь неизвестно, когда исполнятся.

Литературные скитания

- Хоть какая-то копеечка досталась вашей семье за переиздание книг Достоевского?

Когда я выписался из больницы, стал инвалидом второй «нерабочей» группы. Оформил пенсию по инвалидности. И резко потерял в деньгах. А у меня по трудовой книжке 21 рабочая специальность. Я рвался работать!.. Основные профессии у меня - алмазчик и вагоновожатый. У меня всю жизнь были две тяги - к художественной профессии и к технической. И то, и другое у меня переплеталось. С детства умею неплохо рисовать, поступил даже в Мухинское училище. Но тогда как раз Хрущев отменил военные кафедры в вузах, и меня забрали в армию. Жизнь пошла по другому сценарию, о чем не жалею. Освоил любимую профессию резчика по хрусталю. Наносил рисунки на хрустальные вазы. А поскольку это делалось так называемым алмазным кругом, и к тому же с древних времен блестящая грань для резки хрусталя называется алмазной гранью , и вот из-за этого названия еще с XIX века люди, которые наносят эти грани, называются алмазчиками . Хотя к алмазам это не имеет никакого отношения. Но вот такое название красивое у моей профессии! Здесь я достиг немалых высот. А вагоновожатый - техническая профессия. Тогда уже трамваи были со сложной электрической схемой. Я мог не только водить трамваи, но и ремонтировать их. Ну и в профессии водителя трамвая я достиг потолка. Стал водителем первого класса. Так вот всю жизнь и разрывался между творчеством и техникой. Ленинград в то время был трамвайной столицей мира. Когда я работал, у нас в городе была самая большая протяженность (в километраже) трамвайных путей - в мире! Так было до начала 1980-х годов. Кстати, в трампарке я очень хорошо зарабатывал. И это по одной простой причине к нам была так внимательна власть. Ведь трамвай отвозит пролетариат на заводы. С этим тогда не шутили: обком партии контролировал…

Ну вот, оказался я на инвалидности, без денег. Пришлось в первый и единственный раз обратиться в литературный фонд за помощью. Поехал в Москву, в Союз писателей. Написал заявление на матпомощь. И мне дали что-то около 250 рублей. Крохи… На эти деньги можно было неделю питаться. А когда уже оттуда выходил с этой жалкой суммой в кармане, кто-то из писателей в полумраке, в коридоре положил мне в карман еще сколько-то мятых десяток. И, улыбнувшись, сказал: «На издании книг вашего прадеда, батенька, мы все тут за границу ездим отдыхать». И исчез в полумраке писательского коридора. Всё! Более я с книг Достоевского не получил ни рубля.

В начале уже 2000-х годов вдруг обнаружилась какая-то прямо мода на Федора Михайловича. В шести регионах издавали его полное собрание сочинений. Одновременно! И вот ко мне приехали из одного города (не буду его называть). Решили все-таки обратиться к потомкам, договориться о каком-то проценте нам с реализации этих книг. Ну, прислали в Петербург одну даму. Мы знали, для чего она приехала. Познакомиться с бытом семьи Достоевских. Налили ей чаю, поговорили. Она огляделась: газовая плита есть, холодильник есть. А то, что мы к этому времени секонд-хенд освоили, там все покупали, так как денег не было, об этом она не спросила. А мы люди скромные. Ну, она и сказала в своем издательстве: зачем им деньги-то платить? И так хорошо живут. Ну и ладно!..

Зато три года назад меня пригласили в Москву на Литературное собрание. Я сидел в президиуме рядом с Президентом Путиным и с потомками классиков - Толстым, Пушкиным… И там мне удалось сказать то, о чем я много думал. Что именно благодаря (а не вопреки!) каторге мы получили великого писателя Достоевского! Эти страдания пошли ему на пользу. Только там он смог отрешиться от социальных утопий и обратился ко Христу. Именно с верой, а не с каким-то социальным реформаторством он стал связывать укрепление и великую будущность страны. На следствии по делу петрашевцев Достоевский признавался: «Мы хотели поправить Христа». А на каторге он понял, что это была их главная ошибка. «Поправлять» Христа никому не дозволено. Это Он «дела рук наших исправит».

«Церковный вопрос» и Алеша Карамазов

Достоевский в свои зрелые годы был верным чадом Церкви. Но все же с болью отмечал он отдельные отрицательные моменты в церковной жизни. Думали вы об этом?

Как не думать? Есть у него в дневнике такие слова: «Церковь в параличе с Петра Великого». Горькие слова. Но в чем-то ведь справедливые. Что и показали последующие революционные события. Он хотел видеть Церковь более активной силой в обществе. А без Патриаршества (тогда Церковью руководил Святейший Синод) этого было трудно добиться. Достоевского мучил вопрос об отношениях Церкви и государства. Не зря ведь ходил он к Наследнику престола, общался с Великими князьями. Он говорил им о Церкви, и они его слушали… Но самого главного замысла своего он не успел осуществить. Не написал вторую книгу «Братьев Карамазовых». Она была бы посвящена именно «церковному вопросу». Там бы он дал ответ на многие жгучие проблемы.

Думаю, и сегодня Достоевский не от всего был бы в восторге в нашей церковной жизни. Я, например, встречался с Патриархом Сербским Павлом. Это был большой подвижник! Так вот он пешком ходил по городу. Или на автобусе ездил. В общественном транспорте. Он потряс меня своим ликом, своим видом. Потом мне его келейник сказал, что Патриарх Павел любит читать и перечитывать Достоевского…

- Когда давали имя своему сыну Алексею, в памяти всплывал образ послушника Алеши Карамазова?

Я вообще-то Иваном хотел его назвать. Но потом передумал. Я придерживаюсь теории, что все три брата Карамазовы, Дмитрий, Иван и Алексей, - это как бы три ипостаси одной личности человека в разные периоды его жизни: человека бунтующего, сомневающегося и, наконец, верующего… И в самом Достоевском было все это.

- Как ваш сын попал на Валаам?

Алексей неожиданно бросил педагогический институт, факультет английской филологии. Он там был один парень на всем курсе. А вокруг одни девушки. Скромный он у меня. Вот и ушел. И - по моим стопам. Сработала привычка его детства. Он ведь детство провел со мной в трампарке. Стал и он работать водителем трамвая. Познакомился с будущей своей женой Натальей. Устроил и ее работать на трамвае. Так мы все трое и работали в трампарке. А потом стали приходить ему повестки из военкомата. Надо идти в армию. Дело это нужное. Я служил, и сыну надо пройти службу. Но тогда шла первая война в Чечне, и отдавать своего единственного сына на передовую, признаюсь вам, не хотелось. Нужно ведь, чтобы наш род продолжался. А на войне могли и убить. Но и избегать службы - грех! Как быть? Узнал я, что есть на Валааме Православная армейская часть. Там служат в основном дети священников, утро там начинается с молитвы, соблюдаются посты. Но чтобы туда попасть, нужно ходатайство от священника. Нам такое направление дал сотрудник Музея Достоевского протоиерей Геннадий Беловолов. Я когда-то давно, еще в советские годы стал свидетелем его исповедания Православной веры перед директором музея, с той поры мы дружим (об этом читайте дальше ). И Алексей поехал на остров Валаам, в армии служить. Но у Федора Михайловича на Алексея были свои виды. Осенью мой сын опоздал на призыв, в ожидании весеннего призыва остался зимовать на Валааме. Жил в монастыре. А потом на медкомиссии у него нашли язву желудка и дали «белый билет». Но из монастыря совсем уезжать уже не захотел. Ведь он к тому времени получил так называемое вечное благословение на пребывание в обители (этого не многие удостаиваются! Пришелся ко двору! Там ведь всё строго…). И как ни любил мой сын трамваи, пришлось ему теперь думать о том, как Богу и монастырю послужить. И семью без куска хлеба не оставить.

- Были у него мысли остаться там монахом?

Может, и были такие мысли. Но он к тому времени уже был женат. И к тому же был у него долг по продолжению нашего рода.

Стал работать на корабле с именем «Мария». Тут мы и вспомнили о пророчестве Архимандрита Агафангела, сказанном Алексею во время его крещения: «Будешь сначала моряком, потом священником». Нас тогда это крайне удивило: какой моряк? почему священник? А вот все идет в этом направлении…

Теперь он командует всем Валаамским флотом. У него в хозяйстве двенадцать довольно крупных ко-раблей, не считая мелких. Однажды я с ним плавал на монастырском корабле. Это так захватывает!.. А тут еще болтанка пошла! Это же такой адреналин… А мы ведь с ним Достоевские: любим, когда штормит… Мне стало понятно, почему он так любит свою работу. А еще у него самый удобный график для семейной жизни - он пятнадцать дней на Валааме, и пятнадцать дней дома. Молюсь за сына, «за тех, кто в море». И - спокоен за него.

Достоево - родовая земля

- А откуда идут корни вашей фамилии?

Мне довелось побывать в Белоруссии, в Достоево, где род наш начался. Я считаю, что самый лучший памятник Достоевскому поставлен как раз в Достоево. Есть там и большая церковь, она построена, можно сказать, в память о писателе. В 1506 году наш предок получил в дар от пинского князя Федора Ивановича Ярославовича это имение. Звали того предка Данила Ртищев, - наверно, рот у него был большой. Уже в Достоеве у него родились два сына. Одному из них дали двойную фамилию Ртищев-Достоевский. А следующие поколения рода носили одну фамилию Достоевских.

Когда эти земли на какое-то время перешли к Польше, все Достоевские уехали из родных мест на Волынь, в Подольск, в Малороссию. И единственный из Достоевских пришел в Россию, в Москву. Он-то и стал прародителем всемирного гения.

На гербе дворянского рода Достоевских изображена рука с мечом . Это необычно, ведь среди предков Достоевских военных не было. Но позднее я узнал из древних источников, что раньше рыцарей у нас называли так: достоин (это близко к названию сельца Достоево). А дальше шло определение этого рыцаря, как бы кличка. Видимо, первые владельцы Достоева все-таки были воинами.

Подсчитано, что в роду нашем я уже шестнадцатый Достоевский. И почти все наши предки были священники. Дед Достоевского был Православный священник. Причем в нашем роду не только Православные священники были. Был и католический священник, и даже униатский. Есть уникальный документ, где описывается, как два Достоевских, Православный священник и униатский, берут каждый свою паству деревенскую и идут «войной» друг на друга… Заводится потом даже «дело» об избиении поселян. Такие у нас сложные родовые ветви. Кстати, в той печальной битве двух Достоевских наши, Православные, побили-таки латинян…

Музей Достоевского

…Лет двадцать назад к нам в музей Достоевского пришли две старушки. Рассказали, что они сестры, и правнучки пасынка Достоевского - Исаева (сына первой его жены от первого ее брака). Оказывается, Павел Александрович Исаев, много огорчавший своего великого отчима своим потребительским отношением к жизни, потом наконец взялся за ум, служил, сделал карьеру, счастливо женился… Значит, и на него повлиял нравственный пример писателя. И вот эти старушки вспоминали и своего прадеда, и приемного отца его - Достоевского - добрым словом.

- Есть у вас в доме какие-то предметы, к которым мог прикасаться Федор Михайлович?

Однажды я сидел в Пушкинском доме, читал переписку семьи Достоевских. В одном из писем Анны Григорьевны читаю: «Познакомилась с семьей Дидерихс, у них фабрика музыкальных инструментов в Петербурге. И они в знак уважения к Федору Михайловичу подарили мне пианино». Только я эти строки отметил среди писем, - выхожу из Пушкинского дома, дохожу до первого стенда и вижу приклеенное объявление: «продается старинное пианино Дидерихс». Не удержался, пошел по указанному адресу и приобрел пианино. Конечно, это не то же самое пианино, которое было у моей прабабушки. Но все равно какую-то связь ощущаю.

Подлинных вещей Достоевского немного сохранилось даже в Музеях Достоевского в Петербурге и в Старой Руссе. А у меня в доме их совсем нет.

- Рядом с музеем Достоевского - Владимирский храм. А там что-то напоминает о великом писателе?

Федор Михайлович в последние годы был прихожанином этой церкви. И вот - редчайший случай! - там сохранился старый иконостас, перед которым молился Достоевский! Хотя церковь на много лет закрывалась. Там находился электронно-вычислительный центр исполкома Ленсовета. Вместо крестов антенны торчали. Я все это видел, потому что занимался сбором подписей для открытия храма. И вот оказалось, что иконостас был зашит за фальшивую стенку! И когда храм стали передавать верующим, начали разбирать перегородки, то увидели нетронутый старый иконостас! Это было в 1988 году. Нужно было собрать десять тысяч подписей. Собрали.

…В студенческую юность я не раз бывал в Музее Достоевского. И больше всего запомнилась такая вот вроде бы незначительная деталь. Домашние тапочки для всей большой семьи - и для гостей тоже. Их сшила (или приобрела, уже не помню) заботливая Анна Григорьевна. Достоевский писал ночами. А потом отсыпался едва ли не до обеда. Так вот во всем доме и дети, и жена, и гости - ходили по комнатам только в этих специальных мягких тапочках. Чтобы ни шороха, ни звука не донеслось до чуткого уха Федора Михайловича. Кормилец семьи должен же отдыхать!

До и после рождения

- Расскажите о своем отце.

Отец мой, Андрей Федорович, прошел всю войну. Ушел на фронт офицером, в июле 1941-го. Он закончил политехнический институт, имел специальность - инженер по танковым двигателям.

У него была непростая судьба. Он родился в Симферополе. Там вначале поступил в политехнический, но ему на юге доучиться не дали. Он кому-то признался, что дворянских кровей, и его за это исключили. К тому же он не захотел снимать студенческую фуражку, которые носили до революции. Эти прежних времен фуражки очень злили комсомольцев, они их сбивали с голов, затевали драки. А отец вот упорно такую фуражку носил.

Там и началась печальная история, которая едва не кончилась для него каторгой на срок гораздо больший, чем тот, что выпал в свое время Федору Михайловичу. Был арестован профессор, который учил моего отца, принимал его дома, беседовал с ним. Его обвинили в контрреволюционной деятельности. И вот уже через 15 лет этого столько времени отсидевшего в лагере профессора везут в Ленинград, и там арестовывают моего отца. Это было в 1932 году.

Один человек дал показания, что Андрей Федорович Достоевский встречался и дружил с этим профессором. Но доказать, что они обсуждали какие-то контрреволюционные темы, у них пока не получалось. Я потом видел «дело», заведенное на моего отца. Были опрошены четверо - бывшие руководители того института по партийной, профсоюзной и комсомольской линиям. Все эти трое топили моего отца. А четвертым был его друг. К сожалению, я не помню его фамилии, а звали его Николай. Он-то всячески вытягивал моего отца. И вот мужество этого Николая спасло Андрея Федоровича. Тот отказался оговаривать его. А ведь показания выбивались со страшной силой… Но вот как-то устоял. И благодаря этому отец мой через месяц оказался на свободе. Это чудо! Мужество одного человека его спасло. Хотя его друг прекрасно понимал, что в случае «несговорчивости» и его могут арестовать.

Мой отец после войны был инженером-лесоустроителем. Разработал две уникальных машины по переработке древесины. Внес свой вклад в эту отрасль.

…Папа умер в 1968 году, когда я был в армии.

- Вы родились и выросли в Петербурге?

Да, в самом центре города рос. Родился в квартире племянника Достоевского, Андрея Андреевича. Была у Достоевских большая семикомнатная квартира. Нас стали теснить, вселяли жильцов, и постепенно бывшие хозяева оказались в одной комнате. Там жил я до армии.

Учиться начинал в мужской школе Ленинграда. Потом нас соединили с девочками, и это было большое событие. Мы на них смотрели с удивлением, как на чужеродные какие-то предметы, и медленно к ним привыкали. Затем я попал еще в третью школу, построена она была в центре города, там экспериментировали с методами обучения. И вот в результате этих экспериментов я в литературе достаточно прилично разбираюсь.

Рос обычным юношей, был близок к стилягам одно время. Помню, как ходили мы на открытие отдела французских импрессионистов в Эрмитаже, это был такой наш вызов! «Искусствоведы в штатском» тогда там за нами следили, даже фотографировали.

Где живет старушка-процентщица?

- Что такое Петербург Достоевского?

Петербург для меня родной город, и я его люблю. А Достоевский сюда приехал, и считал этот город фантастическим, вымышленным. Не любил его. По своей первой специальности он был военный инженер-топограф, подпоручик. Хотя служил в топографическом департаменте меньше года и подал в отставку. Но даже под рукописями своими он иногда писал: «инженер-поручик Достоевский». И братья его были гражданскими и военными архитекторами. Все они прекрасно разбирались в архитектуре… И описания Петербурга у писателя всегда очень точные. Я бы сказал так: топографически точные!.. Действительно, литературоведами вычислен дом, где жила старушонка-процентщица из романа «Преступление и наказание». Я туда ходил, водил даже экскурсии, все описания совпадают. Дом был «утюгом», «разноэтажный», две арки и т.д. Вообще это роман топографический! Надо начинать чтение ногами от Сенной площади, там все описано, все совпадает. Тем более, недавно стало известно, что сам Ф.М. в этом доме старушонки-процентщицы не раз бывал. Там жил портной, которому писатель относил перелицовывать свою одежду. Если дом Раскольникова с его каморкой, в которую вели тринадцать ступеней, выбран из нескольких подходящих под описание (например, мой отец Андрей Федорович Достоевский указывал на другой дом, не тот, который признан большинством литературоведов), то с домом, где Достоевский описал убийство, разных мнений нет. Это дом на улице Малой Подъяческой. И в той квартире живут люди, туда к ним ходят праздные гуляки. Вернее, ходили, пока не поставили в подъезде домофон. Люди в той квартире, конечно, вздохнули с облегчением. Литература не всегда положительно влияет на жизнь.

Рукописи и паровозы

Я тоже, еще студентом, посетил это место. Фантастическое переплетение литературы с жизнью меня тогда поразило. Как же надо поверить писателю, чтобы искать изображенный в романе дом на реальной карте Петербурга?! И какой художественной силой надо обладать писателю, чтобы по следам его фантазий потом ходили толпы туристов… А где сейчас хранятся рукописи Достоевского?

Прежде всего в Пушкинском Доме в Петербурге. Но! Все архивы семьи, что привез Федор Федорович из Симферополя в Москву после смерти его мамы, Анны Григорьевны, - едва не были уничтожены большевиками. Они хотели раскассировать все документы, разбрасывали их по разным фондам музеев страны. Помимо Москвы и Петербурга, в Ярославль отправляли, еще куда-то. Была украдена безценная рукопись романа «Братья Карамазовы». Ее похитили еще в Крыму. Так она до сих пор и не объявилась. В 1920-е годы некто предлагал эту рукопись большевистскому правительству за огромные деньги. Совнарком ответил: «Нам паровозы больше нужны, чем рукописи Достоевского». Есть слух, что рукопись мог приобрести Стефан Цвейг, известный австрийский писатель и коллекционер, большой поклонник творчества Достоевского. Он как раз тогда приезжал в Советскую Россию.

- Хотели бы вы издать свою книгу воспоминаний?

Не думал об этом. Мое скромное писательство происходит в виде почти что болезни. Если мне надо описать какой-то эпизод, то я мучаюсь, даже спать не могу. И не успокоюсь, пока не опишу это на бумаге. Так и собираются воспоминания. Их размещаю у себя В контакте , в интернете. Я эту штуку давно освоил. У меня там уже больше тысячи друзей. В основном это поклонники творчества Достоевского. Они читают мои воспоминания. Им нравится.

- Вы и сейчас за рулем сидите?

Ну, зимой-то нет, а летом обязательно. На дачу езжу на Карельский перешеек. Полдома там у нас, на весь дом денег не хватило. У меня микроавтобус «форд». Вся семья помещается. Бывало, остановят меня гаишники, даю им водительские права. Читают фамилию, а я жду: решатся ли спросить? И если спрашивают, отвечаю так: «имею отношение». И сразу какой-то другой разговор начинается. Стесняются правнука Достоевского штрафовать.

Чудо в Старой Руссе

- А чудеса в вашей жизни были?

После моего первого серьезного попадания в больницу при выписке мне сказали: «Мы в вас стреляли «пушечкой», могли повредить желудок. Так что не удивляйтесь, если у вас будет гастритик, а там, может быть, и язвочка». Лимфатические сосуды мне прижигали, и один из них находился рядом с желудком. Ну, через год-полтора я уже получил хорошую язву. Мучился лет двадцать пять.

И вот ровно двенадцать лет назад случилось чудо. Я тогда был легким на подъем и каждый год ездил в Старую Руссу на Международные Старорусские чтения «Достоевский и современность». Но из-за болезни не мог пробыть там больше двух дней. В Старой Руссе совершенно другая вода, и уже на третий день у меня начинал страшно болеть желудок. Я был вынужден всё бросать и ехать домой. Ездил на машине, и пока добирался до дома, прижимал живот к рулю, чтобы не так сильно чувствовать эту боль. Организаторы Чтений, ученые, на меня обижались, что я не остаюсь до конца, и на прощальном ужине меня нет. И так было много лет. Операцию мне запретили в связи с тем, что я проходил онкологию. Лечили терапевтическими методами.

Интересный момент: во время осенних обострений я обычно попадал в больницу в один и тот же день - 7 ноября. Это была больница Кировского завода. Меня там уже все знали, готовили одноместную палату с телевизором. Я звонил - за мной присылали машину. Просто я как радиоэлектронщик им много аппаратов медицинских отремонтировал, вот ко мне и относились с особым уважением.

Как-то надо было жить, и я нашел лекарства, которые снимают приступы, сторонился тяжелой пищи. И к своей болезни постепенно привык. «Ко всему-то человек привыкает», как Федор Михайлович сказал, не буду уточнять эту фразу... (уточню эту фразу Достоевского-старшего я: «Ко всему-то подлец-человек привыкает…» - А.Ж. )

И вот в очередной раз приезжаю на Чтения в Старую Руссу, слушаю доклады с большим удовольствием. Ко мне подходят как к компетентному человеку, спрашивают, как мне понравился тот или другой доклад. А я ведь не имею ученого звания. «Ну, вы на генетическом уровне чувствуете», - так мне говорят. Но больше всего мне нравились разговоры между достоеведами в гостинице. Там они не зажаты никакими рамками, все становятся равны -
доктора наук с аспирантами, никаких условностей. А еще и под водочку… Водочка новгородская в Старой Руссе, самая лучшая. Ну вот, в очередной раз ко мне подходят и говорят: вечером в таком-то номере собираемся. Отвечаю: «Хорошо, буду!»

Закончились на тот день Чтения, было уже часов семь вечера. Я собираюсь к себе в гостиницу, переодеться и идти в тот номер, где соберутся достоеведы. Выхожу, и вдруг у меня появляется мысль: надо бы в церковь забежать. А зачем? Вроде вчера только мы все были в Свято-Георгиевской церкви - это та самая церковь, куда Федор Михайлович ходил молиться, и каждый год Чтения открываются молебном в этой церкви.

Пошел в церковь, а по дороге всё думаю: ну как же так, неудобно, я же опоздаю. Ученым важно, чтобы я тоже присутствовал. А я зачем-то иду совсем в другую сторону. Это всё в голове, а сердцем чувствую: надо мне в церковь.

Прихожу к церкви - дверь открыта. Ну, слава Богу, что не закрыта еще. Захожу - никого, вечерняя служба уже закончилась. Бабульки полы натирают - я еще подумал, как моряки на палубе. Ну что я тут делаю? Заворачиваю в придел, где чудотворная Старорусская икона Божией Матери. И тут испытываю какой-то необъяснимый катарсис. Всё из головы выскочило, я ослабел, уперся взглядом в Лик Пресвятой Богородицы. И не сам я упал - меня как будто бросило на колени, и слезы потекли. В голове еще крутилась глупая мысль, что бабульки на меня смотрят, я им мешаю, наверное. А бабульки, естественно, побросали швабры и на меня уставились: что еще за незнакомый мужик с бородой пришел? Но потом забыл я про них, ничего не существовало для меня в тот момент, кроме иконы. Сколько времени это продолжалось, понятия не имею. Время исчезло. Потом я встал, немного себя собрал. Опять думаю: что же это такое было, почему я здесь? Приложился к иконе и вышел из церкви. Направился в гостиницу, там же меня ждут, опять появился интерес, что там ученые будут говорить. Но в гостинице я как зашел в свой номер, сразу, не раздеваясь, завалился на кровать и уснул. Вырубился до утра, даже утром на Чтения опоздал.

На следующий день, как и полагается, жду болей. Думаю, надо подогнать машину к музею, чтобы и чемоданчик там уже лежал - сразу домой ехать. Жду. К вечеру нет ничего. Ночь не спал, всё ждал, когда боли начнутся. Третий день проходит, четвертый - у меня ничего не болит. Так и остался до конца Чтений. На прощальном ужине мэр города мне говорит: «Вот наконец-то среди нас и Дмитрий Андреич!» Предложил тост за меня. После ужина уезжаю из Старой Руссы и по дороге думаю: всё, как приеду, нажарю себе картошки. Не то чтобы очень хотелось, просто проверить решил, как организм отреагирует. Мне же нельзя было жареного. Дома дождался, когда все уйдут, и нажарил картошки. Люда приходит и давай меня ругать: «Ты зачем картошку жарил?» Поел я картошки и жду. Ничего не болит! Потихоньку начал понимать, что это Пресвятая Богородица меня исцелила. И болей в желудке у меня нет до сегодняшнего дня! Когда у меня последний раз нашли опухоль в кишке, все до желудка проверяли - так вот с желудком все в порядке.

На следующий год снова поехал на Чтения в Старую Руссу. И сразу в церковь - Матерь Божию поблагодарить. А там отец Амвросий, настоятель храма и благочинный (тоже Амвросий! - не случайное имя это в судьбе Достоевского! К старцу Амвросию Оптинскому мой прадед ездил…). «Отец Амвросий, - говорю, - кажется, я исцелился от иконы». А он так скептически на меня посмотрел и ушел. Куда он пошел? А он ходил за книгой, куда записывают чудеса от Старорусской иконы. Выносит старинную книгу, бархатную. «Вы что, записывать про меня будете?» - «Нет пока, подожди». И достает листочек. На этом листочке написаны условия. Я все не запомнил, но, например, там был вопрос, не принимал ли я лекарств накануне (ответ: не принимал). Еще вопрос, как давно я причащался Святых Таин. А я как раз тогда в самый первый день Чтений причащался. Владыка Лев нас всех пригласил в Новгород, и там я исповедался и причастился. И когда я отцу Амвросию ответил на все вопросы, он говорит: «Вот теперь-то я тебя запишу».

У Алексея тоже было с язвой чудо. Находясь на Валааме, в монастыре, он язву излечил. Не одномоментно, как я, но все же исцелился.

И еще было такое чудо. Я был в Мюнхене - как раз в тот момент, когда Иосиф Муньос туда привез чудотворную мироточивую икону Божией Матери Иверскую-Монреальскую. Под иконой был сделан лоток, и я своими глазами видел, как туда лилось миро с иконы. Мне и раньше приходилось наблюдать мироточение, но такого мощного я больше нигде не видел.

Благоухание было сильное! Меня к иконе привела моя хозяйка, русская женщина, у которой я остановился в Мюнхене. Пока я молился около иконы, хозяйка та взяла довольно большую склянку, положила туда ваточку, пропитанную миром, и мне отдала. Это миро излечило Алексея. Он однажды сильно порезал руку. Возился, делал чего-то и порезал. Рана была глубокая, и за день она вся загноилась. А на следующий день ему трамвай водить. Он очень любил свой трамвай, даже больше, чем я. Просто как влюблен в него, Наталья «ревновала» его к трамваю. Алексей сильно переживал, что не сможет выйти на работу. И тут кого-то из нас - уже не помню, меня или Людмилу, - осенило: мы достали эту ваточку и помазали ему руку. Утром раны было почти не видно, за ночь все прошло. И потом мы так и привыкли: чуть что случится, берем ваточку и крестообразно помазываем. И девчонок помазывали, когда внучки родились. Благоухание от ваточки со временем становилось все слабее.

А когда привезли Тихвинскую икону Божией Матери к нам в Россию, в Тихвин, я не смог поехать на праздник. Но что-то в тот день меня осенило, я взял склянку с ваточкой, открываю - и вдруг оттуда разнеслось очень сильное благоухание. А ведь десять лет прошло с тех пор, как мне ее дали в Мюнхене, миро на ней уже давно все высохло. И у меня сразу все связалось: Божия Матерь рада, что Тихвинская Ее икона вернулась!

Слава Богу за всё!

- Тяжело нести крест потомка Достоевского?

По-разному. Главная сложность в том, что надо жить двумя жизнями. Своей собственной, и той, которая посвящена не столько роду, сколько гению - Достоевскому. Удалось ли мне это? Судить не мне. Но хотелось бы думать, что достойно его здесь, на земле, представляю. Это бывает тяжело. Иногда надо себя сдержать, чтобы не ронять честь фамилии. Были ведь и поклёпы на меня. И много чего было. Хочется ответить, хочется резко ответить. А я себя сдерживаю. Не ввязываюсь в свару. Отхожу в сторону.

…А так - получил от жизни все, что хотел. Слава Богу за всё! Пришел в Церковь. Работу свою любил. Квартиру-машину-дачу заработал своим трудом. Что еще надо? Хорошая семья. Прекрасная жена. Она же у меня как Анна Григорьевна у Федора Михайловича. Дополняет меня во всем. Иногда она мне говорит: «Как ты все-таки на Федора Михайловича похож!» - а я ей в ответ: «Ты у меня - Анна Григорьевна чистой воды…»

Время прощаться. Уже сделаны фотографии. Автограф взять не забыл. Обещаю включиться в переписку «В контакте». Благодарю за встречу, за гостеприимство. Ну, словом, говорим друг другу все то, что положено говорить перед уходом. И вдруг осенило. А одно-то дело, важное, чуть не забыл! Хорошо, что хоть на пороге вспомнил. Прошу:

Перекрестите меня - просто как мирянин крестит.

Я? Да зачем же? А, ладно! - и осенил широким крестом. На дорожку.

Вышел от него радостным. Только что вот меня - сам Достоевский перекрестил!

В присутствии Достоевского

Рассказывает настоятель храма в честь Апостола Иоанна Богослова (Леушинское подворье) г. Санкт-Петербурга протоиерей Геннадий Беловолов :

Эта история произошла в 1988 году. Я родом с Кавказа, со славного в русской литературе города Пятигорска. Лермонтов был мой любимый поэт, и я всегда пылал жаждой разобраться с этим Мартыновым… Я переехал в Петербург, здесь поступил в аспирантуру. И нужно было зарабатывать на хлеб насущный. А в Петербурге я ведь был новый человек. И не знал, где работать, куда устроиться. И я тогда матушке сказал (тогда я, конечно же, еще не был батюшкой), своей супруге: в жизни всегда надо брать по максимуму. Целить нужно в самую высшую точку, независимо от того, возможно это или кажется невозможным. Задал себе прямой вопрос: кем бы ты хотел работать? Я тогда писал диплом по Достоевскому. И потому сказал и себе, и жене: моя мечта - работать в музее Достоевского! Я понимал, что это безполезно. И тем не менее…

Рядом с музеем Достоевского находилось похоронное бюро. Мне надо там было в архиве взять справку на одного умершего сотрудника Пушкинского Дома. Справка была нужна для установки мемориальной доски на его доме. И вот когда я проходил мимо музея Достоевского, то решил зайти спросить… Зашел и спрашиваю: директор на месте? - На месте.

Пригласили в кабинет.

Кто вы? - спросила директриса.

Пришел спросить, есть ли у вас место в музее. Я филолог. Могу научным сотрудником работать. Есть и квалификация экскурсовода.

На меня директор посмотрела как на марсианина. Понятно, что в таком музее должности распределяют совсем другими путями. Но ответила вежливо:

Подождите немного.

Сел, жду. В углу сидит какой-то незнакомый мне мужчина. Видно, между ним и директрисой до моего прихода была беседа. Но внимание директрисы сейчас было направлено на какие-то важные бумаги. Директрису звали Белла Нуриевна Рыбалко, и это сочетание кавказских имени и отчества с украинской фамилией придавало ей какой-то особый яркий колорит. Вдруг она оторвала взгляд от бумаг и пристально посмотрела на меня. Потом спросила:

А вы скандалить не будете? Не будете на меня доносы писать?

Я ответил, что как Православный человек не имею склонности писать доносы и скандалить.

Она примирительно пояснила:

- …А то один научный сотрудник уже столько на меня кляуз написал, что я наконец решила его уволить. Так что место вот-вот освободится. Это чистая случайность. И я не знаю, как вам об этом стало известно. Но вы пришли на удивление вовремя… Так вы что, правда верующий? - переспросила она. И с усилением добавила уже про саму себя: - Я - коммунистка!

Это был 1988 год. Только-только начались какие-то робкие сдвиги, но всем казалось, что «заигрывание» с Церковью - это такая же временная кампания, как недавняя борьба за трезвость, и пройдет она так же быстро, как и другие подобные кампании… Я понял, что вопрос для меня сейчас встал ребром. И конечно же, понимал, как может коммунист отнестись к верующему человеку. Понятно было, что если я скажу, что верующий, то, скорее всего, места в музее мне не найдется.

И тем не менее я понимал и нечто более важное: это момент истины! И нужно твердо стоять на своем. Тогда я ответил: «Да, я верующий Христианин. И наверное, мне уже пора идти». И даже привстал со стула, чтобы покинуть кабинет. Все ведь было уже и так понятно.

Подождите! - сказала она. - Вы думаете, раз вы верующий, а я коммунистка, то, стало быть, я вас ни за что не возьму на работу в музей? Но это не так. Я вам позвоню. Ждите моего звонка.

Я обнадеженный вышел из кабинета. Но ни через день, ни через два дня она мне не позвонила. Я уже и надеяться перестал. А вскоре наступило 11 ноября, день рождения Федора Михайловича Достоевского. В этот день в музее была научная конференция по творчеству великого писателя. Я туда пошел просто как слушатель. Там звучали довольно интересные доклады. Я сидел в переполненном зале, но директриса увидела меня, кивнула. А потом, в перерыве, подозвала.

Почему вы не приходите? - удивилась она. - Я ведь вас ждала. Идите к секретарю - пишите заявление на прием на работу.

Я написал заявление и был принят на работу в музей 11 ноября - в день рождения писателя Достоевского! Наверное, это был единственный такой случай. И вот прошло уже много-много лет, а я до сих пор являюсь научным сотрудником музея Достоевского. Там в бухгалтерии находится моя трудовая книжка. В музее я плачу налоги. Загруженность научной работой там сейчас для меня минимальная - но этой должностью в музее очень дорожу. Все эти годы я нахожусь под молитвенным покровом Федора Михайловича.

А еще через несколько лет, когда уже был священником, я служил на сельском приходе в Сомино Бокситогорского района в Ленинградской области. И вот мне неожиданно предложили стать настоятелем Леушинского подворья Санкт-Петербурга. Указ о моем назначении был подписан также 11 ноября. Значит, и здесь не обошлось без помощи Достоевского. Не стану утверждать, что Достоевский - святой, я этого не знаю, но что он имеет большое дерзновение пред Богом, что он вымаливает помощь связанным с ним людям - для меня это очевидно,
несомненно! Знаю это по себе.

…А тот незнакомый мужчина, который сидел в кабинете директора, - я потом только узнал, кто это был. Это был не кто иной, как Дмитрий Андреевич Достоевский! Правнук писателя… Видно, так было угодно Богу, что мое исповедание веры произошло в музее Достоевского, в присутствии потомка великого писателя.

Когда спустя годы нас с ним знакомили, он неожиданно сказал:

Я ведь вас уже знаю!

Как так, откуда? - удивился я.

При мне вы сказали директору, что верите в Бога!

Так Дмитрий Андреевич Достоевский стал свидетелем одного из важнейших эпизодов моей жизни.

Сын писателя и . Окончил петербургскую гимназию, затем юридический и естественный факультеты Дерптского университета, был крупным специалистом по коневодству и коннозаводству. А.Г. Достоевская вспоминает: «Через восемь дней по приезде в Петербург, 16 июля <1871 г.>, рано утром, родился наш старший сын Федор. Я почувствовала себя дурно накануне. Федор Михайлович, весь день и всю ночь молившийся о благополучном исходе, сказал мне потом, что решил, если родится сын, хотя бы за десять минут до полуночи, назвать его Владимиром, именем Святого равноапостольного князя Владимира, память которого празднуется 15 июля. Но младенец родился 16-го и был наречен Федором, в честь своего отца, как мы давно это решили. Федор Михайлович был страшно счастлив и тем, что родился мальчик, и тем, что столь беспокоившее его семейное "событие" благополучно совершилось» (Достоевская А.Г. Воспоминания. 1846—1917. М.: Бослен, 2015. С. 257).

Федор Федорович Достоевский. Симферополь. 1902.

В этот же день 16 июля 1871 г. Достоевский писал А.Н. Сниткиной, матери А.Г. Достоевской: «Сегодня, в шестом часу утра, Бог даровал нам сына, Федора. Аня Вас целует. Она в очень хорошем состоянии здоровья, но муки были ужасные, хотя и не долгие. Всего мучилась семь часов. Но слава Богу, всё было правильно. Бабкой была Павла Васильевна Никифорова. Сегодня приезжал доктор и нашел всё превосходно . Аня уже спала и кушала. Ребенок, Ваш внук, необыкновенно велик ростом и здоров. Мы все Вам кланяемся и Вас целуем...»

Достоевский все годы восторженно относился к своему сыну Феде. «Вот Федька (здесь родился шесть дней спустя по приезде (!) , — писал Достоевский врачу С.Д. Яновскому 4 февраля 1872 г., — теперь шести месяцев) так наверно получил бы приз на лондонской прошлогодней выставке грудных младенцев (только чтоб не сглазить!)». «У Феди мой <характер>, мое простодушие, — отмечал Достоевский в письме к А.Г. Достоевской от 15 (27) июля 1876 г. — Я ведь этим только, может быть, и могу похвалиться, хотя знаю, что ты про себя, может быть, не раз над моим простодушием смеялась».

Как бы предсказывая будущую судьбу своего сына — специалиста по коневодству — А.Г. Достоевская вспоминает: «Наш старший сын, Федя, с младенческих лет чрезвычайно любил лошадей, и, проживая по летам в Старой Руссе, мы с Федором Михайловичем всегда опасались, как бы не зашибли его лошади: двух-трех лет от роду он иногда вырывался от старушки-няньки, бежал к чужой лошади и обнимал ее за ногу. К счастию, лошади были деревенские, привыкшие к тому, что около них вертятся ребятишки, а потому все обходилось благополучно. Когда мальчик подрос, то стал просить, чтоб ему подарили живую лошадку. Федор Михайлович обещал купить, но как-то это не удавалось сделать. Купила я жеребенка в мае 1880 года...» (Достоевская А.Г. Воспоминания. 1846—1917. М.: Бослен, 2015. С. 413).

«Ёлка 1872 года была особенная: на ней наш старший сын, Федя, в первый раз присутствовал "сознательно", — пишет А.Г. Достоевская. — Елку зажгли пораньше, и Федор Михайлович торжественно ввел в гостиную своих двух птенцов.

Дети, конечно, были поражены сияющими огнями, украшениями и игрушками, окружавшими елку. Им были розданы папою подарки: дочери — прелестная кукла и чайная кукольная посуда, сыну — большая труба, в которую он тотчас же и затрубил, и барабан. Но самый большой эффект на обоих детей произвели две гнедые из папки лошади, с великолепными гривами и хвостами. В них были впряжены лубочные санки, широкие, для двоих. Дети бросили игрушки и уселись в санки, а Федя, захватив вожжи, стал ими помахивать и погонять лошадей. Девочке, впрочем, санки скоро наскучили, и она занялась другими игрушками. Не то было с мальчиком: он выходил из себя от восторга; покрикивал на лошадей, ударял вожжами, вероятно, припомнив, как делали это проезжавшие мимо нашей дачи в Старой Руссе мужики. Только каким-то обманом удалось нам унести мальчика из гостиной и уложить спать.

Мы с Федором Михайловичем долго сидели и вспоминали подробности нашего маленького праздника, и Федор Михайлович был им доволен, пожалуй, больше своих детей. Я легла спать в двенадцать, а муж похвалился мне новой, сегодня купленной у Вольфа книгой, очень для него интересной, которую собирался ночью читать. Но не тут-то было. Около часу он услышал неистовый плач в детской, тотчас туда поспешил и застал нашего мальчика, раскрасневшегося от крику, вырывавшегося из рук старухи Прохоровны и бормочущего какие-то непонятные слова (Ему было менее полутора лет, и он неясно еще говорил). На крик ребенка проснулась и я и прибежала в детскую. Так как громкий крик Феди мог разбудить спавшую в той же комнате его сестру, то Федор Михайлович решил унести его к себе в кабинет. Когда мы проходили чрез гостиную и Федя при свете свечи увидал санки, то мигом замолк и с такою силою потянулся всем своим мощным тельцем вниз к санкам, что Федор Михайлович не мог его сдержать и нашел нужным его туда посадить. Хоть слезы и продолжали катиться по щекам ребенка, но он уже смеялся, схватил вожжи и стал опять ими махать и причмокивать, как бы погоняя лошадей. Когда ребенок, по-видимому, вполне успокоился, Федор Михайлович хотел отнести его в детскую, но Федя залился горьким плачем и до тех пор плакал, пока его опять не посадили в саночки. Тут мы с мужем, сначала испуганные загадочною для нас болезнию, приключившеюся с ребенком, и уже решившиеся, несмотря на ночь, пригласить доктора, поняли, в чем дело: очевидно, воображение мальчика было поражено елкою, игрушками и тем удовольствием, которое он испытал, сидя в саночках, и вот, проснувшись ночью, он вспомнил о лошадках и потребовал свою новую игрушку. А так как его требование не удовлетворили, то и поднял крик, чем и достиг своей цели. Что было делать: мальчик окончательно, что называется, "разгулялся" и не хотел идти спать. Чтоб не бодрствовать всем троим, решили, что я и нянька пойдем спать, а Федор Михайлович посидит с мальчуганом и, когда тот устанет, отнесет его в постельку. Так и случилось. Назавтра муж весело жаловался мне:

— Ну и замучил меня ночью Федя! Я часа два-три не спускал с него глаз, все боялся, как бы он не вывернулся из саней и не расшибся. Уж няня два раза приходила звать его "баиньки", а он ручками машет и хочет опять заплакать. Так и просидели вместе часов до пяти. Тут он, видимо, устал и стал приваливаться к сторонке. Я его поддержал, и, вижу, <он> крепко заснул, я и перенес его в детскую. Так мне и не пришлось начать купленную книгу, — смеялся Федор Михайлович, видимо чрезвычайно довольный, что происшествие, сначала нас испугавшее, кончилось так благополучно» (Достоевская А.Г. Воспоминания. 1846—1917. М.: Бослен, 2015. С. 294—295).

13 (25) августа 1879 г. Достоевский в письме к А.Г. Достоевской из Бад-Эмса с тревогой спрашивал ее: «Ты пишешь о Феде, что он всё уходит к мальчикам. Он в таких именно летах, когда происходит кризис из 1-го детства к сознательному осмыслию. Я замечаю в его характере очень много глубоких черт и уж одно то, что он скучает там, где другой (ординарный) ребенок и не подумал бы скучать. Но вот беда: это возраст, в котором переменяются прежние занятия, игры и симпатии на другие. Ему уже давно нужна бы была книга, чтоб он помаленьку полюбил читать осмысленно. Я в его лета уже кое-что читал. Теперь же, не имея занятий, он мигом засыпает. Но скоро начнет искать других и уже скверных утешений, если не будет книги. А он до сих пор еще не умеет читать. Если б ты знала, как я об этом здесь думаю и как это меня беспокоит. Да и когда же это он выучится? Всё учится, а не выучится!»

Однако Достоевский напрасно беспокоился. Получив два высших образования, Федор Федорович был «до Октябрьской революции человек очень состоятельный» (Волоцкой М.В. Хроника рода Достоевского. 1506—1933. М., 1933. С. 133). Друг его детства, впоследствии присяжный поверенный В.О. Левенсон вспоминает: «Федор Федорович был человек безусловно способный, с сильной волей, упорный в достижении цели. Держался с достоинством и заставлял уважать себя во всяком обществе. Болезненно самолюбив и тщеславен, стремился везде быть первым. Большое пристрастие к спорту, очень хорошо катался на коньках и даже брал призы. Пытался проявить себя на литературном поприще, но скоро разочаровался в своих способностях <...>. В развитии личности Федора Федоровича крайне отрицательную и мучительную роль сыграл тот ярлык "сын Достоевского", который так прочно был к нему приклеен и преследовал его в течение всей жизни. Его коробило от того, что когда его с кем-либо знакомили, то неизменно добавляли "сын Ф.М. Достоевского", после чего ему обычно приходилось выслушивать одни и те же, бесконечное число раз уже слышанные фразы, отвечать на давно уже надоевшие вопросы и т.п. Но особенно его мучила та атмосфера пристального внимания и ожидания от него чего-то исключительного, которую он так часто ощущал вокруг себя. При его замкнутости и болезненном самолюбии все это служило постоянным источником его тягостных переживаний, можно сказать уродовало его характер» (Там же. С. 137—138).

Вторая жена Федора Федоровича Е.П. Достоевская рассказывает о нем: «Унаследовал от своего отца крайнюю нервность. Замкнутый, мнительный, скрытный (откровенен бывал лишь с очень немногими людьми, в частности со своим другом детства, впоследствии присяжным поверенным В.О. Левенсоном). Веселым никогда не был. Подобно своему отцу, склонен к азарту, а также к безрассудной расточительности. Вообще по отношению к денежным тратам такая же широкая натура, как и его отец. Точно так же, подобно своему отцу (а также сыну Андрею), безудержно вспыльчивый, причем иногда впоследствии даже не помнил о своих вспышках. Обычно же после тяжелых периодов нервозности стремился искупить свое поведение повышенной мягкостью и добротой» (Там же. С. 138).

Гражданская жена Федора Федоровича с 16 мая 1916 г. Л.С. Михаэлис оставила воспоминания о нем с приложением стихотворений Федора Федоровича, посвященных ей: «Литературу он читал и любил, главным образом, классическую. Из современных ему писателей любил Л. Андреева, Куприна и еще немногих. К большинству же молодых поэтов, выступавших одно время в московских кафе, относился насмешливо. Сам он тоже любил писать стихи и рассказы, но, написав, уничтожал. Лишь нисколько вещей мне удалось спасти и сохранить.

Многие взгляды Федора Михайловича были совершенно чужды его сыну. Так, например, он никогда не мог понять отца и согласиться с ним во взглядах на общечеловеческое значение русского народа. Федор Федорович придерживался гораздо более скромных взглядов на качества русского народа, в частности, всегда считал его очень ленивым, грубым и склонным к жестокости.

Укажу еще, что он ненавидел памятник Достоевскому работы скульптора Меркурова, открытый в 1918 г. на Цветном бульваре, и неоднократно говорил, с каким бы он наслаждением взорвал динамитом изуродованную, по его мнению, фигуру его отца.

В нем было много не только противоречивого, но и просто безалаберного. (Между прочим, он находил большое сходство между собой и Дмитрием Карамазовым). Особенно это сказывалось в его отношении к деньгам. Если он получал крупную сумму денег, то начинал с того, что вырабатывал какой-нибудь очень разумный план, на что он использует эти деньги. Но непосредственно вслед за этим начинались самые ненужные и непроизводительные траты (общая черта с отцом). Делались самые неожиданные и странные покупки, и в результате в короткий срок вся сумма исчезала, и он с удивлением спрашивал меня: "Куда же это мы с тобой так быстро девали все деньги?"

Безалаберность и расточительность Федора Федоровича совмещались, как это ни странно может показаться, с большой педантичностью и аккуратностью в некоторых его действиях. Он всегда сдерживал данное обещание. Был чрезвычайно точен при назначении встреч — сам приходил всегда минута в минуту в назначенное время и выходил из себя, когда тот, с кем он уговаривался встретиться, опаздывал хотя бы на 10 минут <...> ».

Стихи Ф.Ф. Достоевского

Я сейчас от тебя и весь полон тобой
Чувства трепетны, мысли счастливы
Моей жизни Восток загорелся зарей!
Ты, Ночь Прошлого, сгинь молчаливо!

Холодное сердце и чувства холодные.
Усталый анализ всего.
Так холодом скована почва бесплодная,
Не даст от себя ничего.
Но вновь оживленная, солнцем согретая,
Весною, омывшись росой,
Зеленью чудной роскошно одетая,
Прежней блеснет красотой.
Так будь же ты солнцем, весною желанною,
Взгляни — и лучами согрей.
Будь же ты радостью,
так долгожданною,
Приди же, приди же скорей!

Ты мне нужна и голос твой
Я слышу с радостным волненьем,
Ловлю с горячим нетерпеньем
Тон слов, отвеченных тобой.
Пойми, что голоса оттенок
Дает мне все в единый миг:
Иль радости победный клик,
Иль пытки нравственный застенок.

В кабачке Танго

Белая скатерть, огни в хрустале,
Ваза фруктов, перчатки, две розы,
Два фужера, крюшон на столе.
И устало небрежные позы.
Слова романса, музыки звуки.
Резкие лица, движенья странные,
Голые плечи и голые руки,
Дым папиросы, желанья туманные...

(Там же. С. 141, 145—147).

В 1926 г., 18 августа, в газете «Руль», выходившей в Берлине на русском языке, появилась заметка «Сын Достоевского (Страничка воспоминаний)», подписанная инициалами Е.К.: «Издательство Пипера в Мюнхене приступило к монументальному в 16 томах изданию рукописей, оставшихся после смерти Ф.М. Достоевского. Этот переход рукописей за границу напоминает мне печальную историю сына покойного великого писателя Ф.Ф. Достоевского, тоже уже покойного. В 1918 г. Федор Федорович пробрался с невероятными трудностями в Крым, где смертельно больна была его мать, вдова великого писателя, А.Г. Достоевская. Похоронив мать, Федор Федорович остался в Крыму, где попал после эвакуации Крыма армией Врангеля в руки большевиков. Что в те времена там делалось, не подлежит описанию.

Во всяком случае, чтобы ярко и правдиво изобразить инфернальный ужас и сатанинскую вакханалию, которая происходила тогда в Крыму, нужен новый Достоевский.

Я с своей стороны ограничусь только тем, что отмечу маленький факт: палач-гастролер, посланный ВЦИК в Крым, Бэла Кун, проявил такую невиданную и неслыханную жестокость даже для "красного террора", что другой палач, далеко не отличающийся сентиментальностью, чекист Кедров прислал телеграмму ВЦИКу, в которой просил "прекратить бесцельную бойню".

Как раз в этот период был арестован Федор Федорович. Ночью привели его в какой-то барак в Симферополе. Следователь, какой-то пьяный тип в кожаной куртке, с опухшими красными веками и провалившимся носом, начал "допрос" в следующей форме:

— Зачем оказался здесь?

— Я в 1918 г. приехал сюда к умирающей матери и остался здесь.

— К матери... мать... сам сволочь, поди уже дед и тоже матер-р-р-и...

Достоевский молчал.

— Расстрелять!

Расстрелы происходили тут же, во дворе, и пока шел допрос, слышны были поминутно выстрелы. В бараке одновременно работало семь "следователей". Моментально Достоевского схватили и стали тащить по направлению ко двору. Тогда, не помня себя, он крикнул:

— Подлецы, моему отцу ставят памятники в Москве, а вы меня расстреливаете.

Безносый, видимо, смутился и прогнусавил: "Что брешишь? Какому отцу? Какие памятники? Как твоя фамилия?"

— Моя фамилия Д-о-с-т-о-е-вский.

— Достоевский? Никогда не слыхал.

К счастью, в эту минуту к следователю подбежал маленький, черненький, юркий человек и стал ему что-то быстро шептать на ухо.

Безносый медленно приподнял голову, тупо посмотрел воспаленными веками в сторону Достоевского и произнес: "Пошел к черту, пока цел".

В 1923 г. Достоевский вернулся в Москву совершенно больной. Нуждался отчаянно, и когда об этом узнали его знакомые и бросились к нему, то застали удручающую картину — Федор Федорович умирал с голоду. Сделали все, что было в их силах... вызвали доктора, но было уже поздно; организм был настолько истощен, что не выдержал.

Когда уже Достоевский лежал мертвым на своей убогой деревянной кровати, тишина смерти нарушилась появлением посланного от "шута горохового" Луначарского, который после двухмесячных хлопот Достоевского о выдаче ему временного вспомоществования, наконец, поспел вовремя, как всегда, прислав от Наркомпроса 23 р. 50 к. К сожалению, этим участие в делах Достоевского со стороны Луначарского не ограничилось. Перед смертью Достоевский передал запечатанный пакет своей знакомой, в котором были письма и рукописи Федора Михайловича. Федор Федорович умолял передать эти бумаги в руки его сына, внука великого писателя.

Об этом узнал Луначарский, потребовал этот пакет для снятия копий и фотографий, причем обязался честным словом вернуть все бумаги. Вряд ли стоит добавлять, что ни бумаг, ни копий, ни фотографий больше никто никогда не видел. Что получил Луначарский за перешедшие за границу рукописи, мне неизвестно».

В этих воспоминаниях есть ошибки и неточности, например, известно, что Федор Федорович не смог похоронить свою мать, а оказался в Ялте, где она умерла, лишь после ее смерти. В Москву он никак не мог вернуться в 1923 году, так как скончался в Москве 4 января 1922 г. Однако его сын, внук писателя, Андрей Федорович Достоевский, в 1965 году, в беседе с С.В. Беловым, не зная об этой заметке в газете «Руль», подтвердил со слов своей матери, Е.П. Достоевской, факт ареста отца в Крыму железнодорожной ЧК как спекулянта: подозревали, что он везет в металлических банках и корзинах контрабанду, а на самом деле там были уцелевшие после Анны Григорьевны Достоевской рукописи Достоевского, которые Федор Федорович, кстати, специально передал в Центр. архив (см.: Белов С.В. «Федору Достоевскому — от благодарных бесов» // Литератор. 1990. 22 июня. № 22).

Известны 2 письма Достоевского к сыну за 1874 и 1879 гг.

1821 год, 30 октября (11 ноября) родился Федор Михайлович Достоевский, в Москве в правом флигеле Мариинской больнице для бедных. В семье Достоевских было еще шестеро детей: Михаил (1820-1864), Варвара (1822-1893), Андрей, Вера (1829-1896), Николай (1831-1883), Александра (1835-1889). Федор рос в довольно суровой обстановке, над которой витал угрюмый дух отца — человека «нервного, раздражительно-самолюбивого», вечно занятого заботой о благосостоянии семьи.

Дети воспитывались в страхе и повиновении, по традициям старины, проводя большую часть времени на глазах родителей. Редко выходя за стены больничного здания, они с внешним миром очень мало сообщались, разве только через больных, с которыми Федор Михайлович, тайком от отца, иногда заговаривал. Была ещё няня, взятая из московских мещанок по найму, звали которую Алёна Фроловна. Достоевский вспоминал её с такой же нежностью, как Пушкин вспоминал Арину Родионовну. Именно от неё он услышал первые сказки: про Жар-Птицу, Алёшу Поповича, Синюю Птицу и т.д.

Родители Достоевского Ф.М. — отец Михаил Андреевич и мать Мария Федоровна

Отец, Михаил Андреевич (1789-1839),- сын униатского священника, врач (штаб-лекарь, хирург) московской Мариинской больницы для бедных, в 1828 получил звание потомственного дворянина. В 1831 приобрел сельцо Даровое Каширского уезда Тульской губернии, в 1833 соседнюю деревню Чермошню.

По воспитанию детей, отец был человеком независимым, образованным, заботливым семьянином, но обладал характером вспыльчивым и подозрительным. После смерти жены в 1837 вышел в отставку, поселился в Даровом. По документам, умер от апоплексического удара; по воспоминаниям родственников и устным преданиям, был убит своими крестьянами.

Мать, Мария Фёдоровна (урожденная Нечаева; 1800-1837) - из купеческой семьи, женщина религиозная, ежегодно возила детей в Троице-Сергиеву лавру, учила их читать по книге «Сто четыре священные истории Ветхого и Нового Завета» (в романе « » воспоминания об этой книге включены в рассказ старца Зосимы о своем детстве). В доме родителей читали вслух «Историю Государства Российского» Н. М. Карамзина, произведения Г. Р. Державина, В. А. Жуковского, А. С. Пушкина.

С особым одушевлением Достоевский вспоминал в зрелые годы о знакомстве с Писанием: «Мы в семействе нашем знали Евангелие чуть не с первого детства». Ярким детским впечатлением писателя стала также ветхозаветная «Книга Иова». Младший брат Фёдора Михайловича Андрей Михайлович, писал что «брат Федя более читал сочинения исторические, серьёзные, а также попадавшиеся романы. Брат же Михаил любил поэзию и сам пописывал стихи… Но на Пушкине они мирились, и оба, кажется, тогда чуть не всего знали наизусть…».

Гибель Александра Сергеевича юным Федей была воспринята как личное горе. Андрей Михайлович писал: «брат Федя в разговорах со старшим братом несколько раз повторял, что ежели бы у нас не было семейного траура (умерла мать — Мария Фёдоровна), то он просил бы позволения отца носить траур по Пушкину».

Юность Достоевского

Музей «Усадьба Ф.М.Достоевского в деревне Даровое»

С 1832 семья ежегодно проводила лето в купленном отцом селе Даровое (Тульской губернии). Встречи и разговоры с мужиками навсегда отложились в памяти Достоевского и служили в дальнейшем творческим материалом (рассказ « » из «Дневника писателя» за 1876).

В 1832 Достоевский и его старший брат Михаил начали заниматься с приходившими в дом учителями, с 1833 обучались в пансионе Н. И. Драшусова (Сушара), затем в пансионе Л. И. Чермака, в котором преподавали астроном Д. М. Перевощиков, палеолог А. М. Кубарев. Учитель русского языка Н. И. Билевич сыграл определенную роль в духовном развитии Достоевского.

Воспоминания о пансионе послужили материалом для многих произведений писателя. Атмосфера учебных заведений и оторванность от семьи вызывали у Достоевского болезненную реакцию (автобиографические черты героя романа « », переживающего глубокие нравственные потрясения в «пансионе Тушара»). Вместе с тем годы учебы отмечены пробудившейся страстью к чтению.

В 1837 умерла мать писателя, и вскоре отец отвез Достоевского с братом Михаилом в Петербург для продолжения образования. Больше писатель не встретился с отцом, скончавшимся в 1839 (по официальным сведениям, умер от апоплексического удара, по семейным преданиям, был убит крепостными). Отношение Достоевского к отцу, человеку мнительному и болезненно подозрительному, было двойственным.

Тяжело пережив смерть матери, совпавшую с известием о смерти А.С. Пушкина (которую он воспринял как личную потерю), Достоевский в мае 1837 едет с братом Михаилом в Петербург и поступает в приготовительный пансион К. Ф. Костомарова. Тогда же состоялось его знакомство с И. Н. Шидловским, чья религиозно-романтическая настроенность увлекла Достоевского.

Первые литературные публикации

Еще по дороге в Петербург Достоевский мысленно «сочинял роман из венецианской жизни», а Ризенкампфу в 1838 рассказывал «о своих собственных литературных опытах».

С января 1838 Достоевский учился в Главном инженерном училище, обычный день в котором описывал так: «…с раннего утра до вечера мы в классах едва успеваем следить за лекциями. …Нас посылают на фрунтовое ученье, нам дают уроки фехтованья, танцев, пенья …ставят в караул, и в этом проходит все время…».

Тяжелое впечатление о «каторжных годах» учения частично скрашивали приятельские отношения с В. Григоровичем, врачом А. Е. Ризенкампфом, дежурным офицером А. И. Савельевым, художником К. А. Трутовским. Впоследствии Достоевский всегда считал, что выбор учебного заведения был ошибочным. Он страдал от военной атмосферы и муштры, от чуждых его интересам дисциплин и от одиночества.

Как свидетельствовал его товарищ по училищу, художник К. А. Трутовский, Достоевский держался, замкнуто, однако поражал товарищей начитанностью, вокруг него сложился литературный кружок. В училище оформились первые литературные замыслы.

В 1841 на вечере, устроенном братом Михаилом, Достоевский читал отрывки из своих драматических произведений, которые известны только по названиям - «Мария Стюарт» и «Борис Годунов», - рождающим ассоциации с именами Ф. Шиллера и А. С. Пушкина, по-видимому, самыми глубокими литературными увлечениями молодого Достоевского; зачитывался также Н. В. Гоголем, Э. Гофманом, В. Скоттом, Жорж Санд, В. Гюго.

По окончании училища, прослужив меньше года в Петербургской инженерной команде, летом 1844 Достоевский уволился в чине поручика, решив полностью отдаться литературному творчеству.

Среди литературных пристрастий Достоевского той поры был О. де Бальзак: переводом его повести «Евгения Гранде» (1844, без указания имени переводчика) писатель вступил на литературное поприще. Одновременно Достоевский работал над переводом романов Эжена Сю и Жорж Санд (в печати не появились). Выбор произведений свидетельствовал о литературных вкусах начинающего писателя: ему не чужда была в те годы романтическая и сентименталистская стилистика, нравились драматичные коллизии, крупно выписанные характеры, остросюжетное повествование. В произведениях Жорж Санд, как вспоминал он в конце жизни, его «поразила… целомудренная, высочайшая чистота типов и идеалов и скромная прелесть строгого сдержанного тона рассказа».

О работе над драмой «Жид Янкель» Достоевский сообщал брату в январе 1844. Рукописи драм не сохранились, но уже из их названий вырисовываются литературные увлечения начинающего писателя: Шиллер, Пушкин, Гоголь. После смерти отца родственники матери писателя взяли на себя попечение о младших братьях и сестрах Достоевского, а Фёдор и Михаил получили небольшое наследство.

По окончании училища (конец 1843 г.) он был зачислен полевым инженером-подпоручиком в Петербургскую инженерную команду, но уже в начале лета 1844, решив всецело посвятить себя литературе, подал в отставку и уволился в чине поручика.

Роман «Бедные люди»

В январе 1844 Достоевский закончил перевод повести «Евгения Гранде» Бальзака, которым тогда он особенно увлекался. Перевод стал первой опубликованной литературной работой Достоевского. В 1844 он начинает и в мае 1845 после многочисленных переделок заканчивает роман « «.

Роман «Бедные люди», связь которого со «Станционным смотрителем» Пушкина и «Шинелью» Гоголя подчеркнул сам Достоевский, имел исключительный успех. Опираясь на традиции физиологического очерка, Достоевский создает реалистическую картину жизни «забитых» обитателей «петербургских углов», галерею социальных типов от уличного нищего до «его превосходительства».

Белинский В.Г. — русский литературный критик. 1843 г. Художник Кирилл Горбунов.

Лето 1845 (как и следующее) Достоевский провел в Ревеле у брата Михаила. Осенью 1845 по возвращении в Петербург часто встречается с Белинским. В октябре писатель совместно с Некрасовым и Григоровичем составляет анонимное программное объявление к альманаху «Зубоскал» (03, 1845, № 11), а в начале декабря на вечере у Белинского читает главы « » (03, 1846, № 2), в котором впервые дает психологический анализ расколотого сознания, «двойничества». Рассказ « » (1846) и повесть « » (1847), в которых эскизно намечены многие мотивы, идеи и характеры произведений Достоевского 1860-1870-х гг., не были поняты современной критикой.

Радикально изменил свое отношение к Достоевскому и Белинский, осудивший «фантастический» элемент, «вычурность», «манерность» этих произведений. В других произведениях молодого Достоевского - в повестях « «, « «, цикле острых социально-психологических фельетонов «Петербургская летопись» и незаконченном романе « » - расширяется проблематика творчества писателя, усиливается психологизм с характерным акцентом на анализ сложнейших, неуловимых внутренних явлений.

В конце 1846 в отношениях Достоевского и Белинского наступило охлаждение. Позднее возникает у него конфликт и с редакцией «Современника»: большую роль сыграли здесь мнительный, самолюбивый характер Достоевского. Насмешки над писателем недавних друзей (особенно Тургенева, Некрасова), резкий тон критических отзывов Белинского о его произведениях остро переживались писателем. Примерно в это время, согласно свидетельству доктора С.Д. Яновского, у Достоевского появились первые симптомы эпилепсии.

Тяготит писателя изнуряющий труд для «Отечественных записок». Бедность вынуждала его браться за любую литературную работу (в частности, он редактировал статьи для «Справочного энциклопедического словаря» А. В. Старчевского).

Арест и ссылка

В 1846 Достоевский сближается с семьей Майковых, регулярно посещает литературно-философский кружок братьев Бекетовых, в котором главенствовал В. Майков, а постоянными участниками были А.Н. Майков и А.Н. Плещеев - друзья Достоевского. С марта-апреля 1847 Достоевский становится посетителем «пятниц» М.В.Буташевича-Петрашевского. Участвует он и в организации тайной типографии для печатания воззваний к крестьянам и солдатам.

Арест Достоевского произошел 23 апреля 1849; его архив при аресте был отобран и, вероятно, уничтожен в III отделении. 8 месяцев Достоевский провел в Алексеевском равелине Петропавловской крепости под следствием, во время, которого проявил мужество, скрывая многие факты и стремясь по возможности смягчить вину товарищей. Был признан следствием «одним из важнейших» среди петрашевцев, виновным в «умысле на ниспровержение существующих отечественных законов и государственного порядка».

Первоначальный приговор военно-судной комиссии гласил: «… отставного инженер-поручика Достоевского, за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского и злоумышленного сочинения поручика Григорьева, лишить чинов, всех прав состояния и подвергнуть смертной казни расстрелянием».

22 декабря 1849 Достоевский вместе с другими ожидал на Семёновском плацу исполнения смертного приговора. По резолюции Николая I казнь была заменена ему 4-летней каторгой с лишением «всех прав состояния» и последующей сдачей в солдаты.

Ночью 24 декабря Достоевский в оковах был отправлен из Петербурга. 10 января 1850 прибыл в Тобольск, где в квартире смотрителя произошла встреча писателя с женами декабристов - П.Е. Анненковой, А.Г. Муравьёвой и Н.Д. Фонвизиной; они подарили ему Евангелие, которое он хранил всю жизнь. С января 1850 по 1854 Достоевский вместе с Дуровым отбывал каторгу «чернорабочим» в Омской крепости.

В январе 1854 он был зачислен рядовым в 7-й линейный батальон (Семипалатинск) и смог возобновить переписку с братом Михаилом и А. Майковым. В ноябре 1855 Достоевский произведен в унтер-офицеры, а после долгих хлопот прокурора Врангеля и других сибирских и петербургских знакомых (в том числе Э.И. Тотлебена) - в прапорщики; весной 1857 писателю было возвращено потомственное дворянство и право печататься, но полицейский надзор над ним сохранялся до 1875.

В 1857 Достоевский женился на овдовевшей М.Д. Исаевой, которая, по его словам, была «женщина души самой возвышенной и восторженной … Идеалистка была в полном смысле слова … и чиста, и наивна притом была совсем как ребенок». Брак не был счастливым: Исаева дала согласие после долгих колебаний, измучивших Достоевского.

В Сибири писатель начал работу над воспоминаниями о каторге («сибирская» тетрадь, содержащая фольклорные, этнографические и дневниковые записи, послужила источником для « » и многих других книг Достоевского). В 1857 его брат напечатал рассказ «Маленький герой», написанный Достоевским в Петропавловской крепости.

Создав две «провинциальные» комические повести - « » и « «, Достоевский вступил через посредство брата Михаила в переговоры с М.Н. Катковым, Некрасовым, А.А. Краевским. Однако современная критика не оценила и обошла почти полным молчанием эти первые произведения «нового» Достоевского.

18 марта 1859 Достоевский по прошению был уволен «по болезни» в отставку в чине подпоручика и получил разрешение жить в Твери (с воспрещением въезда в Петербургскую и Московскую губернии). 2 июля 1859 с женой и пасынком уехал из Семипалатинска. С 1859 - в Твери, где возобновил прежние литературные знакомства и завязал новые. Позже шеф жандармов известил тверского губернатора о разрешении Достоевскому жить в Петербурге, куда он приехал в декабре 1859 г.

Расцвет творчества Достоевского

Интенсивная деятельность Достоевского сочетала редакторскую работу над «чужими» рукописями с публикацией собственных статей, полемических заметок, примечаний, а главное художественных произведений.

«- произведение переходное, своеобразное возвращение на новой ступени развития к мотивам творчества 1840-х гг., обогащенное опытом пережитого и перечувствованного в 1850-е гг.; в нем очень сильны автобиографические мотивы. В то же время роман заключал в себе черты сюжетов, стиля и героев произведений позднего Достоевского. Огромный успех имели « «.

В Сибири, по признанию Достоевского, изменились «постепенно и после очень-очень долгого времени» его «убеждения». Суть этих перемен, Достоевский в самой общей форме сформулировал как «возврат к народному корню, к узнанию русской души, к признанию духа народного». В журналах «Время» и «Эпоха» братья Достоевские выступали как идеологи «почвенничества» - специфической модификации идей славянофильства.

«Почвенничество» было скорее попыткой очертить контуры «общей идеи», найти платформу, которая примирила бы западников и славянофилов, «цивилизацию» и народное начало. Скептически относясь к революционным путям преобразования России и Европы, Достоевский высказывал эти сомнения в художественных произведениях, статьях и объявлениях «Времени», в резкой полемике с публикациями «Современника».

Суть возражений Достоевского - возможность после реформы сближения правительства и интеллигенции с народом, их мирного сотрудничества. Эту полемику Достоевский продолжает и в повести « » («Эпоха», 1864) - философско-художественной прелюдии к «идеологическим» романам писателя.

Достоевский писал: «Я горжусь, что впервые вывел настоящего человека русского большинства и впервые разоблачил его уродливую и трагическую сторону. Трагизм состоит в сознании уродливости. Только я один вывел трагизм подполья, состоящий в страдании, в самоказни, в сознании лучшего и в невозможности достичь его и, главное, в ярком убеждении этих несчастных, что и все таковы, а стало быть, не стоит и исправляться!».

Роман «Идиот»

В июне 1862 Достоевский впервые выехал за границу; посетил Германию, Францию, Швейцарию, Италию, Англию. В августе 1863 писатель вторично выехал за границу. В Париже он встретился с А.П. Сусловой, драматические взаимоотношения с которой (1861-1866) получили отражение в романе « «, « » и других произведениях.

В Баден-Бадене, увлеченный, по азартности своей натуры, игрой в рулетку, проигрывается «весь, совершенно дотла»; это многолетнее увлечение Достоевского - одно из качеств его страстной натуры.

В октябре 1863 он возвратился в Россию. До середины ноября жил с больной женой во Владимире, а в конце 1863- апреле 1864- в Москве, наезжая по делам в Петербург. 1864 принес Достоевскому тяжелые утраты. 15 апреля умерла от чахотки его жена. Личность Марии Дмитриевны, как и обстоятельства их «несчастной» любви, отразились во многих произведениях Достоевского (в частности, в образах Катерины Ивановны - « » и Настасьи Филипповны - « «).

10 июня умер М.М. Достоевский. 26 сентября Достоевский присутствует на похоронах Григорьева. После смерти брата Достоевский взял на себя издание отягощенного большим долгом и отстававшего на 3 месяца журнала «Эпоха»; журнал начал выходить регулярней, но резкое падение подписки на 1865 вынудило писателя прекратить издание. Он остался должным кредиторам около 15 тысяч рублей, которые смог выплатить лишь к концу жизни. Стремясь обеспечить условия для работы, Достоевский заключил контракт с Ф.Т. Стелловским на издание собрания сочинений и обязался написать для него новый роман к 1 ноября 1866.

Роман «Преступление и наказание»

Весной 1865 Достоевский - частый гость семьи генерала В.В.Корвин-Круковского, старшей дочерью которого А.В.Корвин-Круковской он был сильно увлечен. В июле он выехал в Висбаден, откуда осенью 1865 предложил Каткову повесть для «Русского вестника», впоследствии переросшую в роман.

Летом 1866 Достоевский находился в Москве и на даче в сельце Люблино, поблизости от семьи сестры Веры Михайловны, где ночами писал роман « «. «Психологический отчет одного преступления» стал сюжетной канвой романа, главную мысль которого Достоевский контурно очертил так: «Неразрешимые вопросы восстают перед убийцею, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берет свое, и он - кончает тем, что принужден сам на себя донести. Принужден, чтобы хотя погибнуть в каторге, но примкнуть опять к людям…».

Точно и многогранно изображены в романе Петербург и «текущая действительность», богатство социальных характеров, «целый мир сословных и профессиональных типов», но это действительность преображенная и открытая художником, взгляд которого проникает до самой сути вещей. Напряженные философские диспуты, пророческие сны, исповеди и кошмары, гротескно-карикатурные сцены, естественно переходящие в трагические, символические встречи героев, апокалиптический образ призрачного города органично сцеплены в романе Достоевского. Роман, по словам самого автора, «удался чрезвычайно» и поднял его «репутацию как писателя».

В 1866 истекающий срок контракта с издателем вынудил Достоевского одновременно работать над двумя романами - « » и « «. Достоевский прибегает к необычному способу работы: 4 октября 1866 к нему приходит стенографистка А.Г. Сниткина; он начал диктовать ей роман «Игрок», в котором отразились впечатления писателя от знакомства с Западной Европой.

В центре романа столкновение «многоразвитого, но во всем недоконченного, изверившегося и не смеющего не верить, восстающего на авторитеты и боящегося их» «заграничного русского» с «законченными» европейскими типами. Главный герой - «поэт в своем роде, но дело в том, что он сам стыдится этой поэзии, ибо глубоко чувствует ее низость, хотя потребность риска и облагораживает его в глазах самого себя».

Зимой 1867 Сниткина становится женой Достоевского. Новый брак был более удачен. С апреля 1867 до июля 1871 Достоевский с женой живет за границей (Берлин, Дрезден, Баден-Баден, Женева, Милан, Флоренция). Там 22 февраля 1868 родилась дочь Софья, внезапную смерть которой (май того же года) Достоевский тяжело переживал. 14 сентябре 1869 родилась дочь Любовь; позже в России 16 июля 1871 - сын Фёдор; 12 авг. 1875 - сын Алексей, умерший в трехлетнем возрасте от припадка эпилепсии.

В 1867-1868 Достоевский работал над романом « «. «Идея романа,-указывал автор,- моя старинная и любимая, но до того трудная, что я долго не смел браться за нее. Главная мысль романа - изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь …»

К роману « » Достоевский приступил, прервав работу над широко задуманными эпопеями «Атеизм» и «Житие великого грешника» и наскоро сочинив «повестушку» « «. Непосредственным толчком к созданию романа послужило «нечаевское дело».

Деятельность тайного общества «Народная расправа», убийство пятью членами организации слушателя Петровской земледельческой академии И.И. Иванова - вот события, легшие в основу «Бесов» и получившие в романе философско-психологическую интерпретацию. Внимание писателя привлекли обстоятельства убийства, идеологические и организационные принципы террористов («Катехизис революционера»), фигуры соучастников преступления, личность руководителя общества С.Г. Нечаева.

В процессе работы над романом замысел многократно видоизменялся. Первоначально - это непосредственный отклик на события. Рамки памфлета в дальнейшем значительно расширились, не только нечаевцы, но и деятели 1860-х, либералы 1840-х гг., Т.Н. Грановский, петрашевцы, Белинский, В.С. Печерин, А.И. Герцен, даже декабристы и П.Я. Чаадаев попадают в гротескно-трагическое пространство романа.

Постепенно роман перерастает в критическое изображение общей «болезни», переживаемой Россией и Европой, ярким симптомом которой являются «бесовство» Нечаева и нечаевцев. В центре романа, в его философско-идеологическом фокусе помещаются не зловещий «мошенник» Пётр Верховенский (Нечаев), а загадочная и демоническая фигура «все позволившего» себе Николая Ставрогина.

В июле 1871 Достоевский с женой и дочерью возвратились в Петербург. Лето 1872 года писатель с семьей провел в Старой Руссе; этот город стал постоянным местом летнего пребывания семьи. В 1876 Достоевский приобрел здесь дом.

В 1872 писатель посещает «среды» князя В. П. Мещерского, сторонника контрреформ и издателя газеты-журнала «Гражданин». По просьбе издателя, поддержанный А. Майковым и Тютчевым, Достоевский в декабре 1872 соглашается принять на себя редакторство «Гражданина», заранее оговорив, что берет на себя эти обязанности временно.

В «Гражданине» (1873) Достоевский осуществил давно задуманную идею «Дневника писателя» (цикл очерков политического, литературного и мемуарного характера, объединенных замыслом непосредственного, личного общения с читателем), опубликовал ряд статей и заметок (в том числе политические обзоры «Иностранные события»).

Скоро Достоевский начал тяготиться ред. работой, все более резкий характер принимали и столкновения с Мещерским, очевиднее стала невозможность превратить еженедельник в «орган людей с независимым убеждением». Весной 1874 писатель отказался от редакторства, хотя эпизодически сотрудничал в «Гражданине» и позднее. В связи с ухудшением здоровья (усилившейся эмфиземой легких) в июне 1847 он уезжает для лечения в Эмс и повторяет поездки туда в 1875, 1876 и 1879.

В середине 1870-х гг. возобновились отношения Достоевского с Салтыковым-Щедриным, прервавшиеся в разгар полемики между «Эпохой» и «Современником», и с Некрасовым, по предложению которого (1874) писатель печатает в «Отечественных записках» свой новый роман « » - «роман воспитания», своего рода «Отцы и дети» Достоевского.

Личность и мировоззрение героя формируются в обстановке «всеобщего разложения» и распада устоев общества, в борьбе с соблазнами века. В исповеди подростка анализируется сложный, противоречивый, хаотичный процесс становления личности в «безобразном» и утратившем «нравственный центр» мире, медленное вызревание новой «идеи» под мощным влиянием «великой мысли» скитальца Версилова и философии жизни «благообразного» странника Макара Долгорукого.

«Дневник писателя»

В кон. 1875 Достоевский вновь возвращается к публицистической работе - «моножурналу» « » (1876 и 1877), имевшему большой успех и позволивший писателю вступить в прямой диалог с читателями-корреспондентами.

Автор так определял характер издания: «„Дневник писателя» будет похож на фельетон, но с тою разницею, что фельетон за месяц естественно не может быть похож на фельетон за неделю. Я не летописец: это, напротив, совершенный дневник в полном смысле слова, то есть отчет о том, что наиболее меня заинтересовало лично».

«Дневник» 1876-1877 - сплав публицистических статей, очерков, фельетонов, «антикритик», мемуаров и художественных произведений. В «Дневнике» преломились непосредственные, по горячим следам, впечатления и мнения Достоевского о важнейших явлениях европейской и русской общественно-политической и культурной жизни, волновавшие Достоевского юридические, социальные, этико-педагогические, эстетические и политические проблемы.

Большое место в «Дневнике» занимают попытки писателя увидеть в современном хаосе контуры «нового создания», основы «складывающейся» жизни, предугадать облик «наступающей будущей России честных людей, которым нужна лишь одна правда».
Критика буржуазной Европы, глубокий анализ состояния пореформенной России парадоксальным образом сочетаются в «Дневнике» с полемикой против различных течений социальной мысли 1870-х гг., от консервативных утопий - до народнических и социалистических идей.

В последние годы жизни возрастает популярность Достоевского. В 1877 он был избран членом-корреспондентом Петербургской АН. В мае 1879 писателя пригласили на Международный литературный конгресс в Лондон, на сессии которого он был избран членом почетного комитета международной литературной ассоциации.

Активно участвует Достоевский в деятельности Петербургского Фребелевского общества. Часто выступает на литературно-музыкальных вечерах и утренниках с чтением отрывков из своих произведений и стихотворений Пушкина. В январе 1877 Достоевский под впечатлением «Последних песен» Некрасова навещает умирающего поэта, часто видится с ним в ноябре; 30 декабре произносит речь на похоронах Некрасова.

Деятельность Достоевского требовала непосредственного знакомства с «живой жизнью». Он посещает (при содействии А. Ф. Кони) колонии малолетних преступников (1875) и Воспитательный дом (1876). В 1878 после смерти любимого сына Алёши совершает поездку в Оптину пустынь, где беседует со старцем Амвросием. Особенно волнуют писателя события в России.

В марте 1878 Достоевский находится на процессе Веры Засулич в зале Петербургского окружного суда, а в апреле отвечает на письмо студентов, просивших высказаться по поводу избиения лавочниками участников студенческой демонстрации; В феврале 1880 присутствует на казни И. О. Млодецкого, стрелявшего в М. Т. Лорис-Меликова.

Интенсивные, многообразные контакты с окружающей действительностью, активная публицистическая и общественная деятельность служили многосторонней подготовкой к новому этапу творчества писателя. В «Дневнике писателя» вызревали и опробовались идеи и сюжет его последнего романа. В конце 1877 Достоевский объявил о прекращении «Дневника» в связи с намерением заняться «одной художнической работой, сложившейся … в эти два года издания „Дневника» неприметно и невольно».

Роман «Братья Карамазовы»

« » - итоговое произведение писателя, в котором художественное воплощение получили многие идеи его творчества. История Карамазовых, как писал автор,- это не просто семейная хроника, а типизированное и обобщенное «изображение нашей современной действительности, нашей современной интеллигентской России».

Философия и психология «преступления и наказания», дилемма «социализма и христианства», извечная борьба «божьего» и «дьявольского» в душах людей, традиционная для классической русской литературы тема «отцов и детей» - такова проблематика романа. В « » уголовное преступление связано с великими мировыми «вопросами» и вечными художественно-философскими темами.

В январе 1881 Достоевский выступает на заседании совета Славянского благотворительного общества, работает над первым выпуском возобновленного «Дневника писателя», разучивает роль схимника в «Смерти Иоанна Грозного» А. К. Толстого для домашнего спектакля в салоне С. А. Толстой, принимает решение «непременно участвовать в пушкинском вечере» 29 января. Он собирался «издавать „Дневник писателя» … в течение двух лет, а затем мечтал написать вторую часть „ «, где появились бы почти все прежние герои…». В ночь с 25 на 26 января у Достоевского пошла горлом кровь. Днем 28 января Достоевский попрощался с детьми, в 8 ч. 38 мин. вечера он скончался.

Смерть и похороны писателя

31 января 1881 при огромном стечении народа состоялись похороны писателя. Он похоронен в Александро-Невской лавре в Петербурге.

Книги по биографии Достоевского Ф.М.

Достоевский, Федор Михайлович // Русский биографический словарь: в 25 томах. - СПб.-М., 1896-1918.

Переверзев В. Ф., Риза-Задэ Ф. Достоевский Федор Михайлович // Литературная энциклопедия. - М.: Изд-во Ком. Акад., 1930. - Т. 3.

Фридлендер Г. М. Достоевский // История русской литературы. - АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). - М.; Л.: АН СССР, 1956. - Т. 9. - С. 7-118.

Гроссман Л. П. Достоевский. - М.: Молодая гвардия, 1962. - 543 с. - (Жизнь замечательных людей; выпуск 357).

Фридлендер Г. М. Ф. М. Достоевский // История русской литературы. - АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). - Л.: Наука., 1982. - Т. 3. - С. 695-760.

Орнатская Т. И., Туниманов В. А. Достоевский Фёдор Михайлович // Русские писатели. 1800-1917.

Биографический словарь.. - М.: Большая российская энциклопедия, 1992. - Т. 2. - С. 165-177. - 624 с. - ISBN 5-85270-064-9.

Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского: 1821-1881 / Сост. Якубович И. Д., Орнатская Т. И.. - Ин-т русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. - СПб.: Академический проект, 1993. - Т. 1 (1821-1864). - 540 с. - ISBN 5-7331-043-5.

Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского: 1821–1881 / Сост. Якубович И. Д., Орнатская Т. И.. - Ин-т русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. - СПб.: Академический проект, 1994. - Т. 2 (1865-1874). - 586 с. - ISBN 5-7331-006-0.

Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского: 1821–1881 / Сост. Якубович И. Д., Орнатская Т. И.. - Ин-т русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. - СПб.: Академический проект, 1995. - Т. 3 (1875-1881). - 614 с. - ISBN 5-7331-0002-8.

Труайя А. Фёдор Достоевский. - М.: Эксмо, 2005. - 480 с. - («Русские биографии»). - ISBN 5-699-03260-6.

Сараскина Л. И. Достоевский. - М.: Молодая гвардия, 2011. - 825 с. - (Жизнь замечательных людей; выпуск 1320). - ISBN 978-5-235-03458-7.

Инна Свеченовская. Достоевский. Поединок со страстью. Издательство: «Нева», 2006. — ISBN: 5-7654-4739-2.

Сараскина Л.И. Достоевский. 2-е издание. Издательство «Молодая гвардия», 2013 г. Серия: Жизнь замечательных людей. — ISBN: 978-5-235-03458-7.

Федор Михайлович Достоевский оставил после себя не только великое литературное наследие, но и потомство. В браке с первой супругой Марией Дмитриевной детей у писателя не было, а вот вторая жена Анна Григорьевна родила ему четверых. Как же сложилась их судьба? И что стало с внуками и правнуками Федора Михайловича?

Дети

Анна Григорьевна Достоевская в девичестве носила фамилию Сниткина и была дочерью мелкого чиновника. Анна Григорьевна познакомилась с писателем, когда работала у него стенографисткой. У супругов была большая разница в возрасте (больше 20-ти лет), но это не помешало семейному счастью и рождению детей.

Их первенец, дочь София, появилась на свет в 1868 году. Однако в том же году она простудилась и умерла. Девочку похоронили на одном из кладбищ Женевы, где в тот момент и находилась чета Достоевских.

Уже в следующем 1869 году Анна Григорьевна подарила мужу вторую дочь Любовь. Это случилось в немецком Дрездене. Девочке было 12 лет, когда ушел из жизни сам писатель. Любовь Федоровна впоследствии тоже взялась за перо, написала несколько рассказов и мемуаров, посвященных отцу, но ни те, ни другие особого успеха не имели. Еще до революции Достоевская уехала на лечение за границу и назад не вернулась. Она умерла в Италии в возрасте 57 лет от болезни крови.

В 1871 году уже в Петербурге появился сын Федор. В детстве и юности он тоже писал, но после его стали больше увлекать лошади. Федор Федорович жил в Крыму, где и занимался коневодством. Достоевский-младший скончался в возрасте 51 года.

Другой сын Алексей, 1875 года рождения, умер, когда ему не было еще и 3-х лет. По одной из версий, причиной смерти стала эпилепсия, которой, как известно, страдал и его отец.

Внуки и правнуки

У первого сына Достоевского Федора было трое детей. Дочь Федора Федоровича скончалась еще в младенчестве, а сын тоже Федор умер в возрасте 16 лет. Последний писал талантливые стихи и вполне мог бы стать известным поэтом. Продолжил род только второй внук писателя Андрей, родившийся в 1908 году. Андрей Федорович стал инженером. Он жил в Ленинграде и преподавал в техникуме.

Андрей Федорович в свою очередь стал отцом Дмитрия, правнука Достоевского. Дмитрий Андреевич появился на свет в 1945 году. Его сестра умерла в раннем детстве. Правнук писателя всю жизнь трудился по рабочим специальностям: был электриком, монтером и даже водителем трамвая. Он здравствует и поныне и проживает в Санкт-Петербурге. У Дмитрия Андреевича есть сын Алексей и четверо внуков Анна, Вера, Мария и Федор.

Братья и сестры

У самого Федора Михайловича Достоевского было трое братьев и четыре сестры. Старший Михаил не только писал, но и занимался переводами. Он умер в 43 года. Один из младших братьев писателя Андрей стал архитектором, а другой Николай - инженером.

Сестра Федора Михайловича Варвара вышла замуж за состоятельного человека и стала Карепиной. Она была крайне скупа и повторила судьбу старухи-процентщицы из «Преступления и наказания». Варвару Михайловну убил дворник, который позарился на ее сбережения.

Две другие сестры Достоевского Вера и Любовь оказались близнецами. Любовь умерла в младенчестве, а Вера зарегистрировала отношения с неким Ивановым. Судя по воспоминаниям современников писателя, брак Веры Михайловны был счастливым.

Самая младшая в семье Александра Михайловна дважды шла под венец и была сначала Голеновской, а после Шевяковой. Шевякова, как и Карепина, не отличалась щедростью и даже судилась со своими родными братьями.