Дочь простонародья, унаследовавшая и народный размах страстей, девушка из бедной семьи становится пленницей купеческого дома, где нет ни звука живого, ни голоса человеческого, а есть только короткая стежка от самовара в опочивальню. Преображение изнывающей от скуки и избытка сил мещаночки совершается тогда, когда на нее обращает внимание уездный сердцеед.
Любовь рассыпает над Катериной Львовной звездное небо, которого она не видела прежде из своего мезонинчика: Посмотри, Сережа, рай-то, рай-то какой! По-детски простодушно восклицает героиня в золотую ночь, смотря сквозь покрывающие ее густые ветви цветущей яблони на чистое голубое небо, на котором стоял полный погожий месяц.
Но не случайно в картинах любви гармонию нарушает вдруг вторгшийся разлад. Чувство Катерины Львовны не может быть свободным от инстинктов собственнического мира и не подпадать под действие его законов. Рвущаяся к свободе любовь превращается в начало хищно-разрушительное.
Катерина Львовна теперь готова была за Сергея в огонь, в воду, в темницу и на крест. Он влюбил ее в себя до того, что меры преданности ему не было никакой. Она обезумела от своего счастья; кровь ее кипела, и она не могла более ничего слушать…
И вместе с тем слепая страсть Катерины Львовны неизмеримо больше, значительнее, чем корысть, придающая форму ее роковым поступкам, сословным интересам. Нет, ее внутренний мир не потрясен решением суда, не взволнован рождением ребенка: для нее не существовало ни света, ни тьмы, ни худа, ни добра, ни скуки, ни радостей. Всю жизнь без остатка поглотила страсть. Когда партия арестантов выступает в дорогу и героиня вновь видит Сергея, с ним ей и каторжный путь цветет счастьем. Что для нее та сословная высота, с которой она рухнула в каторжный мир, если она любит и ее любимый рядом!
Все чаще на сцене Забайкальского драматического театра появляются спектакли, в которых театральный занавес не играет особой роли. В их атмосферу зритель должен проникнуть еще до начала сценического действа - настроиться, изучить декорации, мысленно представить несколько вариантов предстоящего зрелища. Театральная мода проникает в Забайкалье постепенно, и в этом есть свои плюсы: далеко не все нужно смотреть, а тем более перенимать. Тем не менее, столь популярный, избитый и разжеванный до мельчайших подробностей жанр детектива воплотился в постановке очерка Николая Лескова . Коль скоро очерк отличается пространными описаниями и не слишком быстро разрешающимся конфликтом, бо льшая часть сценического времени отдана как раз совершению преступлений.
Драма любви «Леди Макбет Мценского уезда» началась не с момента, когда погас свет в зале, а со второго звонка, приглашающего зрителей занять свои места. Мерные удары колокола, затемненная сцена, где ясно угадывался серый паром и уходящие в глубину мостки, такое же мрачное, похожее на истрепанную обложку старой книги полотно посередине - мир, где пройдут ближайшие два часа спектакля. «Леди Макбет», конечно, спектакль о жестокости и причине этой жестокости - будь то любовь, страх, малодушие или самолюбие. Но постановка режиссера Владимира Чернядева , прежде всего, о Катерине Измайловой и ее всепоглощающей любви.
Вслед за литературным источником, в спектакле молодая купчиха - центральная фигура. Фактура приехавшей в этом сезоне из Тюмени актрисы Ольги Игониной как нельзя лучше подходит образу Катерины Львовны: крупные черты лица, широкая улыбка, плотно стиснутые зубы. Во всем - движениях, жестах, словах - чувствуется максимальная полнота и насыщенность. У полюбившей Катерины не может быть ничего с приставкой «недо» или «полу». Ольга Игонина играет мощно, открыто, почти с вызовом. В каждом моменте спектакля - до мельчайших деталей, чувствуя себя крупным планом даже тогда, когда можно затеряться в глубине сцены. Убийство за убийством - и состояние Катерины уже граничит с сумасшествием: глаза сверкают, взгляд мечется из стороны в сторону, она не находит себе места. В красном свете и под тревожную музыку являются ночные кошмары купчихи, которые были бы гораздо убедительнее, будь хоть немного символичны.
Спектакль очень закономерно построен. Если даже не принимать во внимание всем известный сюжет произведения Н.Лескова, постановка практически не оставляет возможности ощутить неизвестность и непредсказуемость. Сцены переходят одна в другую по единой схеме - каждый раз такой связкой становится кто-нибудь из героев и пока не появятся действующие лица следующего фрагмента повествования, этот герой не сможет покинуть место действия. Потому даже в самых напряженных моментах, когда Катерина, например, пытается бороться с собой или принимает роковые решения, зритель уже точно знает - она внезапно не убежит в порыве чувств, не скроется, гонимая переживаниями - она заперта в сценической коробке, как в клетке, до появления кого-нибудь еще. Так же равномерно сменяют друг друга в первом акте сцены динамические и плавные, не давая зрителям утомиться от размеренности, но и не давая возможности накопить напряжение. Здесь и забавы дворовых работников кажутся не таким уж веселыми, когда сопровождаются лирической музыкой. Предчувствие беды: неполнота радости граничит с бесцветным безразличием.
Цвета вообще мало в постановке - бледные одеяния дворни в начале, серые рваные тряпки осужденных в финале. Лишь два ярких пятна, рвущихся навстречу друг другу, выбиваются из своих рядов - Катерина Измайлова в оранжевом платье и ее возлюбленный Сергей в кроваво-красной рубахе. Человек действия и человек слова, сила и трусость, грех и подлость - они не соперничают в постановке, не ищут правого и виноватого, они идут каждый своими дорогами, ненадолго совпавшими, являя в финале свою сущность.
Удивительно, но самыми сильными сценами спектакля стали самые ужасающие. Когда рассудок возвращается к Катерине лишь для совершения еще одного преступления - это уже итог. Но когда она в поисках укромного места тащит за собою ребенка, как тряпичную куклу - это эффект. Так же как и финальная сцена на пароме, где уже ее, Катерину Измайлову, оцепеневшую, испытавшую предательство - перекидывают по кругу из рук в руки.
Можно, конечно, поразмышлять о роли судьбы в этой истории: произошла бы трагедия, если бы не занялись сводничеством Аксинья и Петр. Или они только орудие в руках все того же злого рока, раз столь малого толчка хватило героям для первого греха. Можно задуматься и о том, почему сильная и решительная с людьми Катерина оказалась так слаба в борьбе с собой и страстью. Подумать о том, возможно ли потерять себя, сохраняя любовь. Но для этого может быть достаточно прочесть произведение Н.Лескова. Спектакль же «Леди Макбет Мценского уезда» представил забайкальским зрителям новую сильную актрису труппы - исполнительницу главной роли Ольгу Игонину. Показал драматичную историю Катерины Львовны, обнажил сущность ее окружения. Но сущность героев только этого конкретного произведения. Не более.
«Леди Макбет Мценского уезда» – история любовной страсти и ее страшных последствий. Любовь молодой купеческой жены Катерины Измайловой к приказчику Сергею безумна и безудержна – буквально ничем не удержана, не ограничена.
В образе самой обыкновенной женщины Катерины Львовны, происходящей из обыденной, мещанской среды, писатель показывает, как вспыхнувшее страстное чувство полностью ее преображает и она восстает против условностей того мира, в котором до этого провела всю жизнь. Катерина Львовна, «по наружности женщина очень приятная», живет в зажиточном доме купца Измайлова со вдовым свекром Борисом Тимофеевичем и немолодым мужем Зиновием Борисовичем. Детей у Катерины Львовны нет, и «при всем довольстве» житье её «за неласковым мужем» самое скучное. Но по прошествии пяти лет в жизни Катерины неожиданно возникает горячая любовь к работнику ее мужа Сергею. Это чувство принято считать одним из самых светлых и возвышенных, однако для Измайловой оно становится началом ее гибели и приводит слишком страстную и пылкую женщину к печальному финалу. А ведь она просто сильно любила и хотела быть счастлива со своим возлюбленным.
Но вот средства, которыми Катерина Львовна пыталась достигнуть цели, не имеют оправдания. Катерина, не задумываясь, готова ради дорогого ей человека на любые жертвы и нарушение всех моральных норм. Женщина без всяких угрызений совести убивает не только давно опостылевших ей свекра и супруга, но и мальчика Федю, никому не причинившего зла, невинного и набожного ребенка. Всепоглощающая страсть к Сергею уничтожает в Катерине чувство страха, сострадания, милосердия, ведь прежде они были ей присущи, как и почти любой представительнице слабого пола. Но в то же время именно эта безграничная любовь порождает в ней несвойственные ей прежде смелость, изворотливость, жестокость и способность бороться за свое право постоянно быть вместе с любимым человеком и умение избавляться от любых преград, мешающих исполнению этого желания. Все средства, по ее мнению, хороши. Таким образом она и превращается в настоящую заложницу своего чувства, безотказную рабу мужчины, хотя изначально Измайлова занимает более значимое социальное положение, чем работник ее супруга. Во время допроса Катерина не скрывает, что совершила несколько убийств исключительно ради любовника, что к столь ужасным поступкам ее подтолкнула страсть. Все ее чувства сосредоточены только на Сергее, родившийся младенец не вызывает у нее никаких эмоций, женщине безразлична судьба ее ребенка. Все вокруг абсолютно безразлично Катерине, воздействие на нее способны оказать лишь нежный взгляд или доброе слово ее любимого. Любовь, нежность, доброе слово – такие прекрасные цели и такие ужасные деяния, не имеющие никакого оправдания.
В свои последние минуты Катерина считает, что ей нечего более делать на свете, ведь ее любовь, смысл ее жизни, для нее окончательно потеряна. Из-за беспредельной страсти личность женщины полностью разрушается, Катерина Измайлова становится жертвой собственных чувств и неумения ими управлять.
А.С. Пушкин «Евгений Онегин», «Дубровский »
Иначе ведут себя героини произведений А.С. Пушкина.
Татьяна Ларина, даже выйдя замуж, не забыла своей любви к Онегину. Но, по ее мнению, достичь личного счастья с помощью измены, предательства, страданий близкого человека нельзя:
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.
Таково убеждение и героини другого романа: влюбленная в Дубровского и насильно выданная замуж за другого Маша отказывается от личного счастья, потому что оно возможно только через отказ от своего слова, от клятвы верности: «Поздно – я обвенчана, я жена князя Верейского… Я согласилась, я дала клятву…»
Для обеих героинь, искренне и сильно любящих, невозможность использования такого средства, как предательство, даже для воссоединения с любимым очевидна.
Если цель – спасение других людей
А. Фадеев «Разгром»
Фадеев-теоретик был согласен с принципами коммунистической нравственности, оправдывающей любые средства для достижения высших целей, и даже признавался в своем желании развить в "Разгроме" мысль о том, что нет отвлеченной, "общечеловеческой" вечной морали. Со ссылкой на известный постулат Ленина, писатель говорит о "таком понимании морального, когда все поступки и действия направлены в интересах революции... Не морально все то, что нарушает интересы революции".
Однако, чтобы понять позицию писателя с точки зрения соотношения цели и средств, стоит рассмотреть две сцены из "Разгрома": экспроприация свиньи у корейца и смертная чаша, точнее мензурка, для Фролова. Можно ли говорить о "социалистическом гуманизме" Левинсона, отобравшего последнюю свинью у корейского крестьянина, жестоко поступившего с раненым Фроловым? Как можно считать Левинсона классическим образцом коммуниста-организатора, достойным подражания? Оправдывает ли цель, к которой идет Левинсон, средства?
Отвечая на данные вопросы, один из исследователей творчества А. Фадеева пишет: "Фадеев правильно оценил экстремальную, чудовищную, нечеловеческую ситуацию, к которой можно отнестись по-разному. Можно вместе с Мечиком ужаснуться поступку Левинсона и Сташинского. Можно попытаться оправдать его, как крайнюю меру, вынужденную чрезвычайными обстоятельствами. Но вряд ли можно представить этот поступок как некий нравственный подвиг".
Да, в романе яд для смертельно раненного Фролова, задерживающего отряд, вовсе не выглядит как некий нравственный подвиг Левинсона и Сташинского. Ничего от подвига нет в описании: "Не глядя друг на друга, дрожа и запинаясь и мучаясь этим, они заговорили о том, что уже было понятно обоим, но чего они не решались назвать одним словом...". "– А как он – плох? Очень?.. – несколько раз спросил Левинсон... – Надежд никаких... да разве в этом суть?.. – Все-таки легче как-то, – сознался Левинсон. Он тут же устыдился, что обманывает себя, но ему действительно стало легче".
Душераздирающие подробности эпизода заставляют страдать не только Мечика, но и Левинсона, поступок которого вовсе не возводится Фадеевым в ранг добродетели. И то, как Левинсон запнулся и смолк, сурово стиснув челюсти, и то, как доктор (кстати, ранее предложивший остаться с Фроловым) подавал мензурку, кривя побелевшими губами, знобясь и страшно мигая, говорит о том, что герои не подвиг совершают, а обрекают себя на муки совести, на чувство неизбывной трагической вины. Эпизод раскрыт автором не только как абсолютно неприемлемый для Мечика, но и как крайне тяжелый и драматичный для Левинсона и Сташинского. Фадеев не только сочувствует Мечику, но он понимает и Левинсона, попавшего во власть суровой необходимости и уверовавшего в право революции на жестокость.
В эпизоде с крестьянином-корейцем полемика также может идти только с советской критикой, объявившей содеянное образцом социалистического гуманизма и примером для подражания. Фадеев, как говорится, ответственности за это не несет. Вспомним, почему Левинсон не поднимает бросившегося ему в ноги корейца: "Он боялся, – пишет Фадеев, – что, сделав это, он не выдержит и отменит свое приказание". Многозначительна и другая фраза романа: "– Стреляйте, все равно, – махнул Левинсон и сморщился, словно стрелять должны были в него".
Фадеев дает понять, что вынужденный совершать жестокие поступки Левинсон боится привыкнуть к жестокости, что делает фигуру этого литературного героя не слишком типичной.
В "Разгроме" гуманистическая позиция Фадеева проявилась в том, что он дал понять: у его героя нет, и не может быть абсолютных оправданий в своих действиях и в то же время нет иного выхода. Для него принятое решение, позволяющее, пожертвовав одним, спасти многих, совсем не простое, мучительное. Но иного выхода он не видит и обрекает себя на муки совести. А значит, всепрощающее «цель оправдывает средства» не может быть истиной.
В последующие литературные годы Лесков продолжает развивать проблему судьбы сильной, неординарной личности в условиях «тесноты русской жизни», давящего воздействия жизненных обстоятельств. При этом писатель оставляет в стороне цельные натуры, несмотря на давление среды сохраняющие собственное «я», свои высокие порывы. Его все больше привлекают характеры сложные, противоречивые, не способные противостоять пагубному влиянию и власти над ними окружающей действительности и отсюда подверженные нравственному саморазрушению. Такие характеры Лесков не раз наблюдал в обыденной русской действительности и без преувеличения склонен был уравнивать их с шекспировскими, настолько они поражали его своей внутренней мощью и страстностью. К их числу принадлежит купеческая жена Катерина Львовна Измайлова, за содеянные преступления прозванная «с чьего-то легкого слова» Леди Макбет Мценского уезда. Но сам Лесков видит в своей героине не преступницу, а женщину, «совершающую драму любви», и поэтому представляет ее трагической личностью.
Как бы вослед замечанию Насти-песельницы о том, что в любви все зависит от людей («это все люди делают»), Лесков поставил драму любви и само чувство Катерины Измайловой в прямую зависимость от ее натуры. Любовное влечение к Сергею рождается у Катерины из одолевающей ее скуки, царящей в «купеческом тереме с высокими заборами и спущенными цепными собаками», где «тихо и пусто... ни звука живого, ни голоса человеческого». Скука и «тоска, доходящая до одури», заставляют молодую купчиху обратить внимание на «молодца с дерзким красивым лицом, обрамленным черными как смоль кудрями». Отсюда история любви героини с самого начала предельно обытовичивается.
Если Насте голос возлюбленного принесла томящая грустью ночная песня, то Катерина впервые услышала своего суженого в «хоре» пошловато балагурящих работников на галерее у амбаров. Причиной первой Настиной встречи со Степаном становится желание понять, что за человек этот ночной песельник, выводящий песни «веселые, разудалые» и «грустные, надрывающие душу». Катерина же спускается во двор единственно из желания развеяться, отогнать надоевшую зевоту. Особенно выразительно описание поведения героини накануне первого свидания с Сергеем: «от нечего делать», она стояла, «прислонясь к косяку», и «шелушила подсолнечные зернышки».
Вообще в чувстве скучающей купеческой жены к приказчику больше зова плоти, чем томления сердца. Однако страсть, захватившая Катерину, безмерна. «Она обезумела от своего счастья», ей «без Сергея и час лишний пережить уже невмоготу стало». Любовь, взорвавшая пустоту существования героини, приобретает характер разрушительной силы, сметающей все на своем пути. Она «теперь готова была за Сергея в огонь и в воду, в темницу и на крест».
Прежде не знавшая любви, Катерина наивна и доверчива в своем чувстве. Впервые слушающая любовные речи, «отуманенная» ими, она не ощущает затаившейся в них фальши, не способна разглядеть в поступках возлюбленного заданной роли.
Для Катерины любовь становится единственно возможной жизнью, кажущейся ей «раем». И в этом земном раю героине открывается дотоле не видимая ею красота: и яблоневый цвет, и чистое голубое небо, и «лунный блеск, дробящийся о цветы и листья деревьев», и «золотая ночь» с ее «тишиной, светом, ароматом и благотворной, оживляющей теплотой». С другой стороны, новая, райская жизнь полна ярко выраженного эгоистического начала и необузданного своенравия Катерины, прямо заявившей любимому: «...ежели ты, Сережа, мне да изменишь, ежели меня да на кого да нибудь, на какую ни на есть иную променяешь, я с тобою, друг мой сердечный, извини меня, - живая не расстанусь». К тому же если учесть, что по канве любви героини плетется хитро обдуманная интрига приказчика-«девичура», то предбудущая катастрофа любовной истории в «Леди Макбет...» представляется заведомо предрешенной.
Но какой яркой, неистовой выступает Катерина на фоне бесцветно-лакейского Сергея. В отличие от возлюбленного она не отступится от своей исступленной любви ни у позорного столба, ни на арестантском этапе. Перед читателями вырастал невероятный по силе и смыслу характер героини, заключавшей в себе самой причину и следствия любви-катастрофы и сполна испившей чашу такой любви, или, как сказал Лесков о своей Катерине Измайловой - «совершающей драму любви».
Однако у этого невероятного женского характера оказывается и невероятно страшный итог: душевный тупик, ведущий к смерти без раскаяния, когда Катерина увлекает за собой ненавистную соперницу Сонетку в водные валы, из которых глядят на нее убиенные свекор, муж и Федя.
Влюбилась Катерина неистово, что при малейшей помехе и недоразумению, которое могло помещать ее счастью, она находила решение, и не всегда нравственное. Так с легкой руки она подсыпала свекру, который обещал ее высечь, а любовника отправить в острог, крысиного яду. Сергей же, увы, к Катерине имел лишь меркантильный интерес, и быстро понял, что это женщина готова ради него на все. Потому начал играть на ее чувствах, рассказывая о своей ревности и любви, о том, как хотел бы прервать эту грешную связь и хотел бы «пред святым предвечным храмом» стать мужем Екатерине Васильевне. Купчиха настолько польстилась словам возлюбленного, что с легкостью пошла на другое преступление, и с помощью любовника убила своего мужа Зиновия Борисовича.
Начали они вместе дела вести, а приказчика на барский манер стали звать Сергеем Филипповичем. И вроде бы – вот оно счастье: любимый рядом, под сердцем дитя, дела ладно идут. Но… выясняется, что Екатерина Львовна не единственная преемница капитала купеческого, есть еще наследник – маленький мальчик Федор Лямин. И, опять Сергей, под видом любви и заботы к Катерине, рассказывает, каким несчастным делает его этот мальчик, и сколько горестей он принесет их союзу. Екатерина Львовна, как натура страстная и целеустремленная убивает ни в чем неповинного ребенка. А на суде сознается и говорит, что делала все во имя любви.
Любовь у главной героини болезненная, самоотверженная и страстная. Она как наваждение ослепляет ее, и даже от собственного ребенка Катерина отказывается. В ее голове одна лишь назойливая идея – быть вместе со своим Сережечкой, и даже не важно, что эти свидания будут проходить на каторге.
За любое преступление всегда следует наказание. И в данной ситуации поплатилась Катерина не каторгой, а разбитым сердцем от разоблачения Сергея. Отправившись с любимым по этапу, мужчина перестал оказывать ей внимание, а проявлял лишь неприязнь. Измайлова долго терпела, и даже обманывала себя до тех пор, пока Сергей в открытую не начал добиваться расположения других женщин, предавая любовь Екатерины Львовны. И до трагической кончины женщины он всячески принижал ее достоинство, и даже избил. Поэтому, охваченная ревностью и чувством безысходности Катерина сводит счеты с жизнью.
По-настоящему вызывает чувство жалости Екатерина Львовна, несмотря на все совершенные злодеяния, женщина была ослеплена любовью. И хочется думать, что если бы ей повстречался более нравственный и достойный человек, чем Сергей, все могло бы повернуться иначе.
