Разлуки не будет

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В сознание Лоры ворвался телефонный звонок. Пытаясь нащупать аппарат, она свалила ночник, пару книг в бумажном переплете, фарфорового ежика и кружку с остатками шоколада. Наконец подняла трубку.

Алло? - сонно пробормотала она, пытаясь положить все на место и в результате вымазав руку в шоколаде.

Она резко села в кровати, внезапно ощутив тревогу и даже страх.

Макс? - пискнула она.

Только он мог так произнести ее имя. По спине пробежали мурашки, а рука прижалась к груди, пытаясь утихомирить затрепыхавшееся сердце. Макс. Столько лет прошло…

Я еду к тебе.

Она моргнула. В спальне было темно. Она откинула с лица копну непослушных темных волос, но светлее от этого не стало. Взглянула на светящийся циферблат часов, и ее огромные, цвета зимнего неба глаза от удивления стали еще больше.

В четыре утра? Господи Боже мой!

Лора бросила трубку и накрылась одеялом с головой. Через час ей вставать! Она рассерженно слушала приглушенный настойчивый звонок и жалела, что не отключила телефон.

А потом лежала, всей душой ненавидя Макса, моля Бога, чтобы он наконец перестал звонить, и вдруг поняла, в чем дело. Только по одной причине Максу могло вдруг понадобиться видеть ее: если он проник в секрет, который они с ее старшей сестрой Фэй хранили вот уже пять лет.

Лора опять в ужасе села в кровати. А если он и вправду узнал? Что он предпримет? Расскажет Дэниэлю, мужу Фэй? И что тогда?

Она вздрогнула, внезапно ее охватил жуткий холод. В панике сбросила на пол одеяло вместе с телефоном. Трубка слетела. От шума проснулся ее африканский попугай и в тревоге стал вопить во весь голос.

Замолчи, Фрэд… Пропади все пропадом, - запричитала она, пытаясь освободить ногу, запутавшуюся в телефонном проводе.

Было слышно, как Макс что-то кричит в трубку, и, разозлившись, она пожалела, что его барабанные перепонки не лопнули от грохота.

Да? Что? - сердито сказала она в трубку.

Что, черт возьми, происходит? Кто там с тобой? - Голос Макса звучал разгневанно. Фрэд не замолкал ни на секунду.

Все в порядке, дорогой! - пыталась она успокоить своего нервного любимца.

Я говорю со своим попугаем! - сообщила она.

От пронзительных криков Фрэда у нее звенело в ушах. Лора нащупала выключатель на упавшем ночнике и включила свет.

Ах, с попугаем…

По тону Макса было понятно, что он о ней думает. Сжав зубы, она решила не реагировать.

Подожди минуту! - сказала она. - Попробую его успокоить. Он очень возбудимый.

Ради Бога!..

Не дав Максу как следует выругаться, она положила трубку рядом с телефоном и встала с кровати, подумав при этом, что ей самой тоже не мешало бы успокоиться.

Лора сдвинула покрывало на клетке попугая и прошептала ему несколько ласковых слов. При этом с завистью подумала, что ей никто таких слов не прошепчет.

Фрэд немного успокоился и засунул голову под крыло. Лора нежно погладила его. Она взяла попугая из приюта для бездомных, животных, испытав непреодолимую жалость к безобразной, лысой, запаршивевшей птице… и желание излить на кого-то свою любовь.

У нее сжалось сердце. Сдвинув брови, она с несчастным видом взглянула на ожидавшую ее телефонную трубку, совершенно не желая продолжать разговор с Максом. Она уже пережила разлуку с ним. Разлуку, но не ее последствия.

Пять лет назад она забеременела от Макса.

Ей тогда было 18, ему 24 года. Потом он вернулся к своей невесте, которая, как оказалось, ждала его в Суррее. А после, буквально через несколько недель, стал встречаться с сестрой Лоры. А потом - кто знает, с кем еще? Одна, вторая, третья…

Неожиданно для нее самой ее глаза наполнились слезами. Она разозлилась, поскольку считала, что воспоминания о нем уже не могут причинить ей боль. И вдруг Макс опять пробудил в ней совершенно ненужные чувства.

Поразившись собственной глупости, она покачала головой. Вспомнила, как забеременела, почему пошла на такой риск. Он уезжал во Францию… А она так любила его… когда он начал ее ласкать, она даже не подумала остановить его.

Одного раза оказалось достаточно, чтобы вскоре, по истечении положенного срока, появился ребенок.

Лора снова тщательно завесила клетку покрывалом. Хочет она или нет, но ей придется встретиться с Максом. Она должна знать его намерения.

Вся дрожа от страха, Лора уселась на пол, глубоко вздохнула и взяла трубку.

Теперь слушаю тебя.

Хорошо. Я приеду в час дня. Будь на месте. Это очень важно.

В булочной. Там, где ты работаешь.

Откуда ты это знаешь? - вскрикнула она.

Я разговаривал с Дэниэлем.

Правая рука, державшая трубку, задрожала так сильно, что Лора была вынуждена поддержать ее левой рукой.

Она потеряла дар речи. Ее словно парализовало. Неужели он все рассказал Дэниэлю? Брак Фэй и судьба двух ее детей могли оказаться под угрозой. Макс способен разрушить жизнь сестры. Лора закрыла глаза. Ее жизнь он уже разрушил.

Когда Лора узнала о связи Макса с ее собственной сестрой, она была на пятом месяце беременности. Новость так потрясла ее, что она не могла даже есть. И однажды - Лора не знала точно, когда именно, - ребенок перестал шевелиться.

Ее ребенок… мертвый!

Ей так хотелось, чтобы он родился! Она отказывалась верить, что ребенок Макса - единственное, что ее связывало с ним, - умер.

День за днем она ждала, надеялась, что ребенок проснется, начнет толкаться маленькими кулачками, ножками…

Все внутри у нее сжалось при воспоминании о тех днях, когда она носила мертвого ребенка. А потом высокая температура, несколько часов кошмара в одиночестве, пока наконец родная тетка не нашла ее, рыдающую от боли, в ванной комнате.

Как же она рыдала, поняв, что Макс виновен в смерти собственного ребенка - пусть даже он и не знал о его существовании…

Несколько дней Лора пролежала в больнице под неусыпным надзором медсестры. А потом… появился полный сочувствия врач. И сообщил ей, что пришлось удалить матку и у нее никогда не будет детей. Но внешне это никак не проявится, постарался он хоть немного успокоить ее.

Горе согнуло Лору. Предательство Макса лишило ее того, чего она хотела больше всего на свете.

Счастливое замужество. Дети. Много детей-погодков. О Господи! Ее сердце разрывалось на части…

Но она уже не могла сдержать рыданий и не хотела, чтобы он их услышал. Она повесила трубку и отключила телефон.

В это утро в магазине было паломничество детей. Белокурые двойняшки в красных комбинезонах и шляпках, кудрявый малыш-здоровячок и очаровательный Руфус.

Лора крепко сжала в руках книгу заказов. Глубокий вдох… так… еще раз… Спокойно. Руфус уже сидит в коляске на улице, рассматривая прохожих из-под неправдоподобно длинных и густых ресниц.

Подождите, вот появятся свои!.. - счастливо приговаривала его мать. - Пеленки, бессонные ночи…

Звучит замечательно.

Лора вежливо улыбнулась на эти слова: конечно, женщина понятия не имела о ее проблемах - и поспешила заняться обсуждением рождественского торта. Она не позволяла себе даже взглянуть в сторону малыша, зная, что не удержится и погладит его персиковую щечку…

С каменным лицом она убрала книгу заказов и заняла свое место за прилавком, надеясь, что сегодня счастливых мамаш больше не будет.

Перед глазами стояло милое личико Руфуса, его густые черные волосы и огромные глаза, способные растопить даже сталь, не говоря уже о чувствительном сердце Лоры.

Будь проклят Макс! Но теперь уже ничего не изменишь, надо привыкать к тому, что случилось.

Лора начала переставлять коробки с тортами, изо всех сил стараясь изобразить спокойствие.

Не понимаю, о чем ты, - прикинулась она удивленной.

Теперь возьми торт с полки, прочитай, что там написано. «С тридцатилетием, Джаспер». Изобрази восторг при виде такого чуда - «БМВ» из шоколада и крема, так, теперь положи торт в коробку, постарайся не сломать зеркальца…

Ты же не обратила никакого внимания на этого малыша! В чем он провинился?

Люк, владелец кондитерской «Греховные торты и неприличные пудинги», явно не хотел менять тему разговора. Ей опять пришлось притвориться занятой тортами.

Ты же прекрасно понимаешь, что это часть твоей работы: сюсюкать и вздыхать над малышами!

Да, понимаю. Может быть, выставить на полки сахарных мышат? - спросила она елейным голосом.

Нет! - Люк схватил ее за плечи и развернул к себе.

Разлуки не будет

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В сознание Лоры ворвался телефонный звонок. Пытаясь нащупать аппарат, она свалила ночник, пару книг в бумажном переплете, фарфорового ежика и кружку с остатками шоколада. Наконец подняла трубку.

Алло? - сонно пробормотала она, пытаясь положить все на место и в результате вымазав руку в шоколаде.

Она резко села в кровати, внезапно ощутив тревогу и даже страх.

Макс? - пискнула она.

Только он мог так произнести ее имя. По спине пробежали мурашки, а рука прижалась к груди, пытаясь утихомирить затрепыхавшееся сердце. Макс. Столько лет прошло…

Я еду к тебе.

Она моргнула. В спальне было темно. Она откинула с лица копну непослушных темных волос, но светлее от этого не стало. Взглянула на светящийся циферблат часов, и ее огромные, цвета зимнего неба глаза от удивления стали еще больше.

В четыре утра? Господи Боже мой!

Лора бросила трубку и накрылась одеялом с головой. Через час ей вставать! Она рассерженно слушала приглушенный настойчивый звонок и жалела, что не отключила телефон.

А потом лежала, всей душой ненавидя Макса, моля Бога, чтобы он наконец перестал звонить, и вдруг поняла, в чем дело. Только по одной причине Максу могло вдруг понадобиться видеть ее: если он проник в секрет, который они с ее старшей сестрой Фэй хранили вот уже пять лет.

Лора опять в ужасе села в кровати. А если он и вправду узнал? Что он предпримет? Расскажет Дэниэлю, мужу Фэй? И что тогда?

Она вздрогнула, внезапно ее охватил жуткий холод. В панике сбросила на пол одеяло вместе с телефоном. Трубка слетела. От шума проснулся ее африканский попугай и в тревоге стал вопить во весь голос.

Замолчи, Фрэд… Пропади все пропадом, - запричитала она, пытаясь освободить ногу, запутавшуюся в телефонном проводе.

Было слышно, как Макс что-то кричит в трубку, и, разозлившись, она пожалела, что его барабанные перепонки не лопнули от грохота.

Да? Что? - сердито сказала она в трубку.

Что, черт возьми, происходит? Кто там с тобой? - Голос Макса звучал разгневанно. Фрэд не замолкал ни на секунду.

Все в порядке, дорогой! - пыталась она успокоить своего нервного любимца.

Я говорю со своим попугаем! - сообщила она.

От пронзительных криков Фрэда у нее звенело в ушах. Лора нащупала выключатель на упавшем ночнике и включила свет.

Ах, с попугаем…

По тону Макса было понятно, что он о ней думает. Сжав зубы, она решила не реагировать.

Подожди минуту! - сказала она. - Попробую его успокоить. Он очень возбудимый.

Ради Бога!..

Не дав Максу как следует выругаться, она положила трубку рядом с телефоном и встала с кровати, подумав при этом, что ей самой тоже не мешало бы успокоиться.

Лора сдвинула покрывало на клетке попугая и прошептала ему несколько ласковых слов. При этом с завистью подумала, что ей никто таких слов не прошепчет.

Фрэд немного успокоился и засунул голову под крыло. Лора нежно погладила его. Она взяла попугая из приюта для бездомных, животных, испытав непреодолимую жалость к безобразной, лысой, запаршивевшей птице… и желание излить на кого-то свою любовь.

У нее сжалось сердце. Сдвинув брови, она с несчастным видом взглянула на ожидавшую ее телефонную трубку, совершенно не желая продолжать разговор с Максом. Она уже пережила разлуку с ним. Разлуку, но не ее последствия.

Пять лет назад она забеременела от Макса.

Ей тогда было 18, ему 24 года. Потом он вернулся к своей невесте, которая, как оказалось, ждала его в Суррее. А после, буквально через несколько недель, стал встречаться с сестрой Лоры. А потом - кто знает, с кем еще? Одна, вторая, третья…

Неожиданно для нее самой ее глаза наполнились слезами. Она разозлилась, поскольку считала, что воспоминания о нем уже не могут причинить ей боль. И вдруг Макс опять пробудил в ней совершенно ненужные чувства.

Поразившись собственной глупости, она покачала головой. Вспомнила, как забеременела, почему пошла на такой риск. Он уезжал во Францию… А она так любила его… когда он начал ее ласкать, она даже не подумала остановить его.

Одного раза оказалось достаточно, чтобы вскоре, по истечении положенного срока, появился ребенок.

Лора снова тщательно завесила клетку покрывалом. Хочет она или нет, но ей придется встретиться с Максом. Она должна знать его намерения.

Вся дрожа от страха, Лора уселась на пол, глубоко вздохнула и взяла трубку.

Теперь слушаю тебя.

Хорошо. Я приеду в час дня. Будь на месте. Это очень важно.

В булочной. Там, где ты работаешь.

Откуда ты это знаешь? - вскрикнула она.

Я разговаривал с Дэниэлем.

Правая рука, державшая трубку, задрожала так сильно, что Лора была вынуждена поддержать ее левой рукой.

Она потеряла дар речи. Ее словно парализовало. Неужели он все рассказал Дэниэлю? Брак Фэй и судьба двух ее детей могли оказаться под угрозой. Макс способен разрушить жизнь сестры. Лора закрыла глаза. Ее жизнь он уже разрушил.

Когда Лора узнала о связи Макса с ее собственной сестрой, она была на пятом месяце беременности. Новость так потрясла ее, что она не могла даже есть. И однажды - Лора не знала точно, когда именно, - ребенок перестал шевелиться.

Ее ребенок… мертвый!

Ей так хотелось, чтобы он родился! Она отказывалась верить, что ребенок Макса - единственное, что ее связывало с ним, - умер.

День за днем она ждала, надеялась, что ребенок проснется, начнет толкаться маленькими кулачками, ножками…

Все внутри у нее сжалось при воспоминании о тех днях, когда она носила мертвого ребенка. А потом высокая температура, несколько часов кошмара в одиночестве, пока наконец родная тетка не нашла ее, рыдающую от боли, в ванной комнате.

Как же она рыдала, поняв, что Макс виновен в смерти собственного ребенка - пусть даже он и не знал о его существовании…

Несколько дней Лора пролежала в больнице под неусыпным надзором медсестры. А потом… появился полный сочувствия врач. И сообщил ей, что пришлось удалить матку и у нее никогда не будет детей. Но внешне это никак не проявится, постарался он хоть немного успокоить ее.

Горе согнуло Лору. Предательство Макса лишило ее того, чего она хотела больше всего на свете.

Счастливое замужество. Дети. Много детей-погодков. О Господи! Ее сердце разрывалось на части…

Но она уже не могла сдержать рыданий и не хотела, чтобы он их услышал. Она повесила трубку и отключила телефон.

В это утро в магазине было паломничество детей. Белокурые двойняшки в красных комбинезонах и шляпках, кудрявый малыш-здоровячок и очаровательный Руфус.

Лора крепко сжала в руках книгу заказов. Глубокий вдох… так… еще раз… Спокойно. Руфус уже сидит в коляске на улице, рассматривая прохожих из-под неправдоподобно длинных и густых ресниц.

Подождите, вот появятся свои!.. - счастливо приговаривала его мать. - Пеленки, бессонные ночи…

Звучит замечательно.

Лора вежливо улыбнулась на эти слова: конечно, женщина понятия не имела о ее проблемах - и поспешила заняться обсуждением рождественского торта. Она не позволяла себе даже взглянуть в сторону малыша, зная, что не удержится и погладит его персиковую щечку…

С каменным лицом она убрала книгу заказов и заняла свое место за прилавком, надеясь, что сегодня счастливых мамаш больше не будет.

Перед глазами стояло милое личико Руфуса, его густые черные волосы и огромные глаза, способные растопить даже сталь, не говоря уже о чувствительном сердце Лоры.

Будь проклят Макс! Но теперь уже ничего не изменишь, надо привыкать к тому, что случилось.

Лора начала переставлять коробки с тортами, изо всех сил стараясь изобразить спокойствие.

Не понимаю, о чем ты, - прикинулась она удивленной.

Теперь возьми торт с полки, прочитай, что там написано. «С тридцатилетием, Джаспер». Изобрази восторг при виде такого чуда - «БМВ» из шоколада и крема, так, теперь положи торт в коробку, постарайся не сломать зеркальца…

Ты же не обратила никакого внимания на этого малыша! В чем он провинился?

Люк, владелец кондитерской «Греховные торты и неприличные пудинги», явно не хотел менять тему разговора. Ей опять пришлось притвориться занятой тортами.

Ты же прекрасно понимаешь, что это часть твоей работы: сюсюкать и вздыхать над малышами!

Да, понимаю. Может быть, выставить на полки сахарных мышат? - спросила она елейным голосом.

Нет! - Люк схватил ее за плечи и развернул к себе.

Она отвела глаза. Еще два часа восемь минут до назначенной Максом встречи. Напряжение нарастало в ней буквально с каждой минутой, будто она находилась в центре запуска ракет.

Сохли губы, дрожали руки.

О, пожалуйста, не надо, - всхлипнула она.

Только не жалость! Все что угодно, только не жалость! Она сделала попытку вывернуться из его рук, но он был слишком высок ростом и силен, чтобы с ним могла справиться хрупкая женщина.

Пожалуйста, - повторила она, чувствуя, что окончательно теряет контроль над собой.

Он отпустил ее. Но она не могла шевельнуться. Чувство полной безнадежности пригвоздило ее к месту.

Он закрыл дверь, отключил звонок, повесил табличку «Закрыто». Потом она услышала его приближающиеся шаги.

Думаю, надо выпить кофе и поговорить, - произнес Люк, беря ее под локоть.

Они работали и обедали вместе, были добрыми друзьями. Но она не хотела ни с кем делиться. А если сделать это сейчас, накануне появления Макса, она просто не вьщержит. Но Люку надо было хоть что-то объяснить.

Он прикрыл дверь, которая вела в служебное помещение. Здесь восхитительно пахло выпечкой. Он усадил ее в кресло с явным намерением вызвать на откровенный разговор.

Я вижу, с тобой что-то не так. Обычно ты прекрасно обращаешься с покупателями. Люди чувствуют твое участие к ним. Но с детьми ты почему-то ведешь себя как-то странно. Что… ты имеешь против них?

Ничего. - Она обожала детей. Вот в чем было все дело.

Ее лицо исказилось, из глаз потекли слезы. Люк опустился перед ней на колени, гладил ее по спине, шептал успокаивающие слова.

О, черт возьми! - Она так хотела потрясающе выглядеть, когда появится Макс. Независимой, преуспевающей, довольной и сильной. Вместо этого у нее будут глаза на мокром месте и зареванное лицо.

Ну, ну, - успокаивал ее Люк.

Прошло много времени, прежде чем ей удалось справиться со слезами. Люк приготовил крепкий, сладкий кофе, после которого у нее прибавилось храбрости вкратце рассказать ему свою историю.

У меня… у меня не может быть детей, Люк… - Она сделала большой глоток кофе, чтобы растворить комок в горле. - А я их обожаю, - тихим, несчастным голосом продолжала она. - Вот так все просто. А мой бывший приятель должен прийти сюда во время ленча, чтобы сообщить какую-то ужасную новость о моей сестре.

Тут она обнаружила, что крепко держит Люка за руку, так что даже ногти впились в его ладонь.

Сколько в ней страсти! Кто бы мог подумать? Лора Тремейн, заурядная простушка! Маленького роста, со вздернутым носом и большим ртом. Ее полностью затмевала блестящая, сексуальная красавица сестра.

Думаю, ты мне не все рассказала, но я не любопытен, - проговорил Люк. - Иди наверх. Постарайся собраться. Когда придет Макс, я пошлю его к тебе. Я буду на месте, так что, если понадоблюсь, позвони по внутреннему телефону. Давай! - повторил он, видя, что она колеблется.

Ты так добр…

Просто я эгоист, - поправил он ее. - Ты чертовски хорошо готовишь, Лора. Я не хочу терять тебя. А с детьми мы что-нибудь придумаем…

Нет, проблемы с этим не будет. - Она встала, чувствуя себя гораздо лучше после того, как выговорилась. - Я сейчас в порядке. Честно. И… спасибо тебе. Ты очень хорошо все понимаешь.

Люк, который пошел открывать дверь, остановился у входа.

Ничего удивительного. Моя жена тоже не может иметь детей.

Лора похолодела. Медленно подняла голову и встретилась с ним глазами. И увидела в них страдание, какое испытывают люди, которым отказано иметь детей. Страдание, способное сломать человеку жизнь и взаимоотношения с людьми, встречавшимися на его жизненном пути.

Макс перевернул ее жизнь. Друзья жаловались, что она замкнута. Правильно. Она теперь не может быть открытой.

Она чувствовала себя женщиной с изъяном, как второсортный товар. И этот комплекс постепенно разрастался в ее душе, занимая все мысли, доминируя над всеми поступками. Она знала, что при всем желании никогда не сможет преодолеть его. Эта печаль будет с ней всю жизнь.

Спасибо Максу.

И вот Люк делится с ней самым сокровенным. Она в молчаливом сочувствии протянула к нему руки, и он подошел к ней. В этом объятии не было ничего сексуального ни с ее, ни с его стороны. Просто два несчастных человека, связанных общей трагедией.

Я рада, что рассказала тебе, - проговорила она в мягкий свитер Люка.

Да. - Он крепче прижал ее к себе.

В этот момент они услышали, как кто-то стучит во входную дверь. Хотя широкая спина Люка загораживала ее, Лора поняла, что их прекрасно видно в окно.

Пропала твоя репутация, - с кислой улыбкой заметила она, отступая от Люка.

Это было совсем не смешно, но Люк рассмеялся, и возникшее напряжение спало.

Похоже, что это Джаспер явился за своим «БМВ»! Ну давай, иди наверх, - подтолкнул он ее. - И не пускай Макса в свою душу. Держись. Когда-нибудь… может быть, ты захочешь познакомиться с моей женой. Она тебе понравится.

Он с нежностью улыбнулся, и Лоре захотелось, чтобы когда-нибудь ее тоже так беззаветно полюбили.

Спасибо.

Лора признательным жестом дотронулась до его груди и побежала наверх. У нее дрожали ноги, она до смерти боялась предстоящей встречи.

Фрэд шумно приветствовал ее появление.

Выражение ее лица смягчилось, она подошла к клетке у окна.

Привет, Фрэд, дорогой! - прошептала она, ласково гладя его по лысой голове. Потом взглянула на часы и застонала. В животе появилось ощущение, как будто там поселилась тысяча бабочек. Уже почти время ленча! Макс придет ровно в час. Он необыкновенно пунктуален.

Она подошла к туалетному столику и оглядела себя в зеркало. Вид ужасный. Лицо помятое, глаза красные, волосы встрепанные.

Платье… Что же надеть для бывшего любовника в свете предстоящего разговора? Серое платье джерси упало к ногам, она в раздумье перешагнула через него.

Что-нибудь красивое. Сногсшибательное. Тогда она не будет так нервничать. Лора твердо верила, что одежда может влиять на настроение.

Туфли на высоких каблуках придадут ей уверенности. В Максе больше 180 сантиметров, и он всегда подавлял ее своим ростом.

Господи! Без пятнадцати час! Надо поторопиться. Прежде всего привести в порядок лицо.

Она побежала в ванную, дрожа теперь уже от холода, поскольку на ней остались только лифчик, трусики, пояс и чулки. Открыла кран и, вскрикнув, плеснула холодной водой на отекшее лицо, потом на грудь.

Фрэд вдруг громко закричал, решив, что на хозяйку напали. Вот уж кто придет на защиту, вздумай Макс проявить агрессивность. От крика попугая могут лопнуть барабанные перепонки.

Наверное, уже без десяти, подумала она, не в состоянии открыть намыленные глаза. Потом, наклонилась над раковиной, умылась и попыталась нащупать полотенце.

Кто-то вложил ей полотенце в руку.

Лора замерла. Макс!

По телу пробежала дрожь. А потом ее пронзила мысль, что Макс сейчас с удовольствием наблюдает за охватившей ее паникой. Женщины, которых он знал, наверняка без раздумий бросились бы к нему, она же стояла перед ним вся красная от смущения, с одной-единствен-ной мыслью, что ее план показаться ему во всем блеске полностью провалился.

Смотри не замерзни, - с улыбкой посоветовал он.

Замерзнуть! Она вся горела от смущения!

Ей казалось совершенно невозможным распрямиться перед ним. Она выхватила у него полотенце и обернула его вокруг своего почти обнаженного тела.

Красивые пальцы Макса, которые она так хорошо помнила, расправили складки у нее на груди, и она чуть не закричала от этого прикосновения. В памяти всплыли дни, когда он не мог удержаться и все время ласкал и ласкал ее. Или же просто притворялся. Макс был мастером давать женщинам то, что они хотели получить. По его мнению, это была самая короткая дорога в постель, так она слышала.

Эту тактику объяснили ей его огорченные родители. Он подстраивался под ту женщину, которую хотел. Для нее, Лоры, он избрал тактику покровительства, защиты, внимания. Он совершенно не стеснялся в присутствии Фэй называть очаровательными ее курносый нос и большой рот.

Лора пыталась что-то сказать, но вышло не слишком удачно:

Что, черт возьми…

Я постучал, - выдал свой классический ответ Макс.

Но не подождал! - ответила она, вне себя от ярости.

Этого я никогда не делаю, - согласился он.

Нет. Никогда и ни за что. Он хотел сразу получить желаемое - или же уходил и тут же подыскивал замену.

Ну а теперь сделаешь. Возвращайся, сядь и жди - или же вообще уходи и не приходи больше! - выкрикнула она, яростно вытираясь полотенцем.

У тебя пять минут, - предупредил он. - Я спешу.

Иди и покорми попугая, - сделала она коварное предложение, прекрасно зная, что Фрэд обязательно укусит его за палец.

Нет уж, спасибо, - произнес Макс лениво. - Он какой-то больной.

Лора вытерлась с яростным ожесточением. Она обиделась за своего любимца.

Лора провела рукой по левой ноге. Он был прав. С красным от гнева лицом, тяжело дыша, она повернулась к нему, но он уже ушел.

Она проклинала его. Ей так хотелось ударить это красивое, дерзкое лицо! Сбить с него спесь подробным рассказом о том, что он сотворил с ней.

Просто не верилось, что он пришел сюда, чтобы сделать постыдное признание, - вел себя совершенно обычно, как будто ему нечего было стыдиться.

Когда-нибудь, Макс Пенденнис… когда-нибудь! - пообещала она себе. Потом разозлилась на себя. Ведь хотела же казаться холодной и собранной, воплощением женщины, которой он теперь абсолютно безразличен. И все же ему удалось опять вывести ее из себя.

Всего-то и надо - выслушать его с пренебрежительной усмешкой, убедиться, что он не станет разрушать брак Фэй, рассказав Дэниэлю о том, что когда-то произошло, и выставить его за дверь.

Она решила ничего не говорить ему о своей беременности. Незачем разыгрывать из себя жертву. Куда лучше предстать перед ним отстраненной, неприступной, полной чувства собственного достоинства…

Но тут она вспомнила, что встреча их напоминала картинку из журнала определенного сорта, она ведь была в мало что скрывающем белье и чулках!

Три минуты уже прошло.

Лора с негодованием посмотрела на то, что ей было видно: длинные ноги в мягких серых брюках и блестящих черных ботинках.

Разлуки не будет

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В сознание Лоры ворвался телефонный звонок. Пытаясь нащупать аппарат, она свалила ночник, пару книг в бумажном переплете, фарфорового ежика и кружку с остатками шоколада. Наконец подняла трубку.

Алло? - сонно пробормотала она, пытаясь положить все на место и в результате вымазав руку в шоколаде.

Она резко села в кровати, внезапно ощутив тревогу и даже страх.

Макс? - пискнула она.

Только он мог так произнести ее имя. По спине пробежали мурашки, а рука прижалась к груди, пытаясь утихомирить затрепыхавшееся сердце. Макс. Столько лет прошло…

Я еду к тебе.

Она моргнула. В спальне было темно. Она откинула с лица копну непослушных темных волос, но светлее от этого не стало. Взглянула на светящийся циферблат часов, и ее огромные, цвета зимнего неба глаза от удивления стали еще больше.

В четыре утра? Господи Боже мой!

Лора бросила трубку и накрылась одеялом с головой. Через час ей вставать! Она рассерженно слушала приглушенный настойчивый звонок и жалела, что не отключила телефон.

А потом лежала, всей душой ненавидя Макса, моля Бога, чтобы он наконец перестал звонить, и вдруг поняла, в чем дело. Только по одной причине Максу могло вдруг понадобиться видеть ее: если он проник в секрет, который они с ее старшей сестрой Фэй хранили вот уже пять лет.

Лора опять в ужасе села в кровати. А если он и вправду узнал? Что он предпримет? Расскажет Дэниэлю, мужу Фэй? И что тогда?

Она вздрогнула, внезапно ее охватил жуткий холод. В панике сбросила на пол одеяло вместе с телефоном. Трубка слетела. От шума проснулся ее африканский попугай и в тревоге стал вопить во весь голос.

Замолчи, Фрэд… Пропади все пропадом, - запричитала она, пытаясь освободить ногу, запутавшуюся в телефонном проводе.

Было слышно, как Макс что-то кричит в трубку, и, разозлившись, она пожалела, что его барабанные перепонки не лопнули от грохота.

Да? Что? - сердито сказала она в трубку.

Что, черт возьми, происходит? Кто там с тобой? - Голос Макса звучал разгневанно. Фрэд не замолкал ни на секунду.

Все в порядке, дорогой! - пыталась она успокоить своего нервного любимца.

Я говорю со своим попугаем! - сообщила она.

От пронзительных криков Фрэда у нее звенело в ушах. Лора нащупала выключатель на упавшем ночнике и включила свет.

Ах, с попугаем…

По тону Макса было понятно, что он о ней думает. Сжав зубы, она решила не реагировать.

Подожди минуту! - сказала она. - Попробую его успокоить. Он очень возбудимый.

Ради Бога!..

Не дав Максу как следует выругаться, она положила трубку рядом с телефоном и встала с кровати, подумав при этом, что ей самой тоже не мешало бы успокоиться.

Лора сдвинула покрывало на клетке попугая и прошептала ему несколько ласковых слов. При этом с завистью подумала, что ей никто таких слов не прошепчет.

Фрэд немного успокоился и засунул голову под крыло. Лора нежно погладила его. Она взяла попугая из приюта для бездомных, животных, испытав непреодолимую жалость к безобразной, лысой, запаршивевшей птице… и желание излить на кого-то свою любовь.

У нее сжалось сердце. Сдвинув брови, она с несчастным видом взглянула на ожидавшую ее телефонную трубку, совершенно не желая продолжать разговор с Максом. Она уже пережила разлуку с ним. Разлуку, но не ее последствия.

Пять лет назад она забеременела от Макса.

Ей тогда было 18, ему 24 года. Потом он вернулся к своей невесте, которая, как оказалось, ждала его в Суррее. А после, буквально через несколько недель, стал встречаться с сестрой Лоры. А потом - кто знает, с кем еще? Одна, вторая, третья…

Неожиданно для нее самой ее глаза наполнились слезами. Она разозлилась, поскольку считала, что воспоминания о нем уже не могут причинить ей боль. И вдруг Макс опять пробудил в ней совершенно ненужные чувства.

Поразившись собственной глупости, она покачала головой. Вспомнила, как забеременела, почему пошла на такой риск. Он уезжал во Францию… А она так любила его… когда он начал ее ласкать, она даже не подумала остановить его.

Одного раза оказалось достаточно, чтобы вскоре, по истечении положенного срока, появился ребенок.

Лора снова тщательно завесила клетку покрывалом. Хочет она или нет, но ей придется встретиться с Максом. Она должна знать его намерения.

Из книги Фредерики де Грааф, доктора Первого московского хосписа

12 октября 2015

"Разлуки не будет" - бесстрашная книга бесстрашного человека. Она не про мужество перед лицом страдания и разлуки, причиняемых болезнью и смертью, не про наигранный оптимизм, но про милость и про любовь, которая сильнее страха. Книга не призывает "держаться": это пустое словцо для умирающего человека и для любящих его - проверено на собственнном опыте. У опыта, записанного в этой книге, другие основания, гораздо более глубокие, нежели стоицизм. Можно опереться на личный врачебный и сердечный опыт Фредерики де Грааф, на сотни наблюдений и приведенных ею примеров, чтобы попытаться перестать бояться как смерти, так и жизни.

Человек может быть связан, несвободен в том, что с ним происходит (неодолимая сила обстоятельств), но он остается свободным в своем отношении к тому, что с ним происходит. Часто страдание изменить никак нельзя, но возможно изменить отношение к нему.

Следует сказать, что Фредерика де Грааф - верующий человек, и исходит из той простой христианской истины, что у Бога все живы. Много лет назад она приехала в Россию по благословению митрополита Антония Сурожского и посвятила свою жизнь умирающим людям. В главном ее книга следует духовному опыту владыки Антония, который также был по светскому образованию врач. Мать владыки Антония умирала от рака у него на руках. Его книга "Жизнь. Болезнь. Смерть" - драгоценное руководство для всех нас, кому однажды придется умирать.

Кроме того книга Фредерики де Грааф - это ликбез. В ней содержатся важнейшие сведения по уходу за беспомощными и о наступлении терминальной стадии, которую важно уметь определить, чтобы не усугублять и без того тяжелое состояние уходящего от нас человека. Эта практическая информация делает книгу еще и незаменимым пособием. С любезного разрешения издательства "Никея" мы публикуем фрагменты, посвященные заботам не только о душе, но и о теле.

Фредерика де Грааф. Разлуки не будет. Как пережить смерть и страдания близких. Издательский дом Никея. Москва, 2016

Фредерика де Грааф. Из личного архива

Определение состояния больного по его телу

Когда болеющий человек находится без сознания или в полузабытьи и мы не можем узнать у него напрямую, беспокоит его что-либо или нет, именно по выражению его тела мы можем определить его состояние. Если пациент мается, не может найти себе места, у этого могут быть как физические, так и душевные причины. Физические причины: запоры, переполненный мочевой пузырь (часто перед самой смертью не хватает сил самостоятельно выпустить мочу), боли, высокое давление и сопутствующие ему головные боли (особенно часто это наблюдается при опухоли мозга).

Душевные причины: человек чувствует себя оставленным близкими; у него тяжело на душе (например, из-за непрощенных обид).

По телу можно определить, сколько приблизительно времени остается до смерти. Симптомы приближения конца: заострение крыльев носа, изменение цвета вокруг губ (появление белизны), посинение пальцев и коленей, нарушение дыхания (апноэ), изменение сердцебиения (аритмия, асистолия) и др. Из-за того, что сердце и легкие работают менее активно, кожа может стать более холодной, а также могут появиться хрипы в легких (отек легких).

Когда человек стоит прямо перед смертью (особенно часто это наблюдается у детей и подростков), незадолго до смерти воцаряется какая-то особенная тишина, иногда даже бывает ощутим особый молочный запах, как у новорожденных детей.

Нередко по выражению глаз больного, даже если он в коме, видно, что он общается с кем- то невидимым из другого мира. Глаза меняются: из тусклых становятся яркими, сияющими и, судя по движению глаз, они следят за кем-то, смотря ввысь, в потолок или перед собой в изголовье кровати. Это довольно часто бывает у детей и подростков, но наблюдается и у взрослых, независимо от того, верующие они или нет.

Почти все больные, с которыми я встречалась — совсем неверующие, верующие лишь «на четвертинку» и настоящие, глубоко верующие — все они, то ли с удивлением, то ли сумилением, то ли с радостью и совсем без страха, видели перед самой смертью реальность невидимого мира. Лично меня эти наблюдения вдохновляют и дают глубокую надежду на милость Божию и наше спасение.

Бывает, что в глазах пациента перед смертью появляется какая-то неземная красота. Это всегда говорит мне о том, что конец близок.

Эрику было 60 лет. У него была опухоль мозга, он перенес инсульт. По словам жены, Эрик был очень общительным человеком. Но после инсульта он мог с трудом сказать лишь несколько слов, и это его очень угнетало. Ноги у него отказали, ходить он не мог. В один из вечеров я зашла к Эрику в палату и вдруг увидела ту неземную красоту в его глазах, которая была мне знакома как признак приближающейся смерти, перехода. По глазам Эрика было понятно, что он кого-то видит из того мира. Его жена, которая сидела рядом с ним, сказала: «Как странно! Как будто он не в своем уме». Я промолчала и подумала, может быть, завтра-послезавтра он умрет. Так и слу-чилось. Через два дня он перешел в тот мир, с которым уже начал общаться.

Удивительно наблюдать, что после смерти человека его облик часто меняется: все следы боли и морщины страданий потихоньку исчезают, лицо светлеет (почему-то это особенно бросается в глаза у подростков). Невольно вспоминаешь слова из отпевания, что человек перешел в область, «где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания». Человек перешел в ту Жизнь, где мы еще не можем быть.

Доверие через обращение к телу пациента

Напомним, что пациент всегда ощущает то, как мы прикасаемся к его телу. Это может быть сделано резко, грубовато, механически или же нежно, с благоговением и трепетом. В зависимости от этого болеющий человек либо рас- полагается доверием к нам, либо замыкается в себе.

Если бы мы поставили себя на место больного, представили себе, как он смотрит на нас снизу вверх, лежа на своей кровати, а мы «торчим» высоко над ним, рассматривая, иногда весьма бесцеремонно, его раны, мы вели бы себя по-другому: куда более чутко и более нежно.

Тем, как мы сидим или стоим, мы передаем наше отношение к больному. Желательно, например, во время врачебного обхода, не стоять над пациентом, а сесть рядом. И, если это возможно, выбрать положение на уровне глаз больного или даже ниже. Так мы без слов говорим о том, что уважаем его и считаем в чем-то выше нас (ведь мы не знаем, что значит так серьезно болеть и стоять перед смертью).

Стоит подчеркнуть, что родственникам, которые долго ухаживают за своими болеющими близкими, следует (без всякого чувства вины) на короткое время передавать медперсоналу заботу о пациенте и отлучаться, чтобы набраться сил. По мнению некоторых, родственник, отдающий близкого человека в больницу или хоспис, совершает чуть ли не предательство. Те, кто так судит, недостаточно хорошо понимают, что далеко не всегда возможно хорошо ухаживать за больным в домашних обстоятельствах. Больной может много весить, его может быть трудно регулярно поворачивать, чтобы не появились пролежни. Бывает необходимо обезболивание,

которое дома очень трудно обеспечить. Кроме того, у человека, не имеющего профессионального опыта, уход за тяжелобольным неизбежно вызывает чувство неуверенности, страха, и эти тревоги естественно передаются самому больному и ухудшают его состояние.

Когда человек находится в хосписе, страхи в большей степени отпадают. Освобождается время, для того чтобы спокойно быть рядом с любимым человеком и просто говорить с ним о том, что для него важно.

Часто родственникам кажется, что они ничего не могут дать больному, когда он уже при смерти. Но стоит помнить, что присутствие близких крайне важно, только оно дает пациенту возможность расслабиться и чувствовать себя защищенным. Я много раз наблюдала случаи, когда больной, уже стоявший перед смертью, вдруг «оживал», когда приходили близкие — он розовел, его дыхание становилось более ровным, и смерть на какое-то время отступала.

Очень важно уметь «быть» рядом, а не все время что-то «делать», поскольку «делание» часто свидетельствует о страхе, тревоге со стороны родственников. Просто сидеть рядом и прямо смотреть в лицо тому, что происходит, намного сложнее, чем суетиться и прятаться за делами.

Дело не в том, чтобы отрицать существование страхов (в той или иной степени они неизбежны), а в том, чтобы наши страхи и тревоги не овладевали нами полностью и не влияли на больного.

Тело — не оболочка

Важно подчеркнуть, что тело не оболочка, хотя так часто говорят. Поэтому необходимо с уважением и трепетом относиться к телу человека, которого мы любили в течение всей жизни. Особенно ярко выражено уважение к телу в право- славном чине отпевания, ведь для православных верующих тело имеет такое же значение, как и душа. «Тело — не одежда, и мы не просто сбрасываем его. Это тело столь же реально, как реален весь человек, как реальна душа. Только в единстве тела и души мы являемся полным человеком. Эту мысль выражает неожиданным, может быть, да же поразительным образом св. Исаак Сирин, который, говоря о теле, пишет, что вечная судьба человека не может определиться раньше воскресения тела, потому что телу наравне с душой надлежит выбрать и определить вечную участь человека; смысл этого высказывания таинственный для нас, потому что мы не в состоянии представить, как это возможно. И однако — да: я — это мое тело, равно как и моя душа. И человека можно рас- сматривать только в целостности»

Это было в Англии, в одной крупной больнице. Я сидела в больничном коридоре с Ники — мамой пятилетней девочки, которой в этот самый момент делали операцию на сердце. Мы уже очень долго и с нетерпением ждали вестей перед дверью в операционную, когда вышел врач и с болью сообщил: «К сожалению, ваша дочь умерла». Ники сразу же упала на пол, долго кричала и билась, всем своим телом выражая ту неописуемую душевную боль, свое горе и отчаяние, невыра- зимые никакими словами, — единственным выходом для них было тело: его движения и крик. Я была очень благодарна врачу за то, что он не останавливал ее. Очевидно, он понял, что только так, через тело, начинается острое, необходимое и абсолютно естественное переживание горя. Он понял, что именно тело играет сейчас важную роль в переживании горя и не прибегал к транквилизаторам или к пустым утеши- тельным словам, считая, что это процесс, который необходимо пережить, а не подавить. Он также понял, что перед лицом такого страдания можно только благоговейно молчать.

Еще один пример, уже из жизни Московского хосписа.

Пятилетний мальчик Кирилл лежал у нас с диагнозом «опухоль мозга». Рядом с ним постоянно находилась его мама Катя. Когда Кирилл умер, Катя долго кричала на весь хоспис. Она отказывалась от всякого утешения, от слов и объятий медсестер, от успокоительных препаратов. Она давала нам понять: «Оставьте меня в покое, не трогайте меня, я одна в своем горе!» Она опустилась на пол и начала качаться вперед-назад. Это длилось долго — почти полчаса. Мы с медсестрой молча присутствовали рядом, готовые помочь, если это понадобится и если она этого захочет. Когда медсестра ушла, мы с Катей остались наедине. Постепенно она перестала раскачиваться, слезы высохли. Через некоторое время, Катя посмотрела мне в глаза и сказала: «Как странно, сейчас нет слез и очень тихо внутри». Ей было необходимо выразить свою боль через тело, чтобы мужественно, до дна, прожить всю глубину горя.

Что делать, если больной не в силах говорить?

На самом деле, важнее ответить на вопрос: «чего не делать?». Очень часто в присутствии больного, который находится без сознания, близкие спрашивают: «Сколько это будет продолжаться?» То есть: «Когда же он, наконец, умрет?» Или начинают обсуждать похороны и прочее. Представьте, что бы вы чувствовали, если бы сами вот так лежали, все слышали, но не могли даже подать знака! Напомню: человек в коме до самого конца все слышит и все понимает, хотя и не может реагировать.

Когда люди в присутствии человека, находящегося в коме, вслух строят планы, это свидетельствует о том, что они живут в будущем. Необходимо учиться жить в настоящем, отсекая всякие прогнозы и не строя планов. Единственная реальность — это человек, который сейчас перед нами. Если осознать, насколько мысли и внутренние переживания близких влияют на больных, станет ясно, какая большая ответственность лежит на нас. Безусловно, пациентам передается все, хотя не всегда это очевидно.

Часто родственники думают, что нет смысла быть рядом, если больной никак на них не реагирует. В действительности присутствие близкого человека до самого конца очень много дает умирающему, в каком бы состоянии он ни находился. Если нет возможности общаться словами, всегда можно передать свою ласку и заботу через прикосновение.

Мой опыт говорит о том, что умирать в одиночестве— это очень тяжелое испытание. Если родные не просто сидят у постели, а обнимают больного человека своей любовью, согревают своим сердцем, — это может даже улучшить его физическое состояние. Бывало, что смерть на какое-то время отступала, когда рядом с умирающим оказывался кто-то из близких.

Само собой разумеется, что физический уход для человека в коме важен так же, как для человека в сознании. Он не только все слышит, но и все чувствует. Тело нуждается в бережном обращении, ему должно быть комфортно. Человек в коме чувствует боль так же, как другие люди, и по выражению лица можно определить, болит у него что-то или нет. Очень важно ежедневно измерять давление, особенно у больных с опухолью мозга. При подъеме артериального или внутричерепного давления может сильно болеть голова. Конечно, следует следить за мочеиспусканием, проверять состояние мочевого пузыря (если не поставлен катетер). Надо наблюдать за положением тела больного. Как лежит его голова, не запрокинута ли? Удобная ли у него подушка? Не надо ли смочить глаза и губы? Мы лучше поймем, чем помочь, если поставим себя на место болеющего. Можно задать себе вопрос: «Чего бы я хотел, если бы лежал в этой кровати?» Болеющий человек не какой-то другой, он не отличается от нас, он такой же, как мы.

В хосписе лежал шестнадцатилетний подросток с трахеостомой. Месяцами он не мог говорить и только глазами давал знать, что ему нужно. Я почувствовала, что с ним надо поговорить о том, что у него на душе. «Тебе, наверное, тяжело. Ты не можешь нам сказать, когда мы делаем что-то не так, не можешь крикнуть: „Идите вон, вы мне надоели“», — сказала я молодому человеку. Он посмотрел на меня и морганием глаз дал понять, что действительно так и есть.

Когда человек теряет способность говорить, например, из-за инсульта, из-за опухоли мозга или из-за трахеостомы — те, кто находится рядом, часто начинают относиться к нему, как к ребенку (это в лучшем случае), а то и вовсе избегают общения с ним или общаются механически. И тут я опять советую спросить себя: «А чего бы я хотел на его месте?»

Фредерика де Грааф, рефлексолог, психолог, доброволец первого московского хосписа, автор книги « Разлуки не будет». Фото с hospicefund.ru

Фредерика де Грааф до 25 лет жила в Голландии, но встреча с митрополитом Сурожским Антонием, который в 1975 году приехал в университет, где училась Фредерика, изменила ее жизнь. Через несколько лет Фредерика решилась переехать из Голландии в Англию, чтобы стать прихожанкой и духовной дочерью владыки Антония.

Свое второе имя, Мария, Фредерика получила при крещении. Крестилась она в Москве, куда приехала на стажировку в МГУ. Протоиерей Николай Ведерников крестил ее не в храме, а на квартире, тайно, как это часто происходило в советские годы. После этого визы в Россию ей не давали 15 лет.

Более 12 лет Фредерика де Грааф живет в России и помогает пациентам Первого Московского хосписа, их родным и близким. Многие помнят ее как человека, который был рядом в самые тяжелые минуты. Фредерика может снять физическую боль пациента, умеет выслушать, поговорить, или просто молча посидеть рядом, когда это нужнее всего.

Презентация книги Фредерики де Грааф. «Разлуки не будет» состоится 24 сентября, в Культурном центре «Покровские ворота». С любезного разрешения издательства «Никея» мы публикуем фрагмент из этой удивительной книги.

Как сообщить диагноз

Митрополит Антоний говорит, что нельзя с легкостью сказать человеку: «Ты скоро умрешь», если у человека есть страх смерти. Владыка говорит, что в таких случаях необходимо постараться «открыть ему, что такое вечная жизнь, дать почувствовать, в какой мере он уже обладает вечной жизнью и насколько уверенность в вечной жизни помогает победить страх смерти. Не горе разлуки, не горечь о том, что смерть существует, а именно страх».

Надо определить вечную жизнь не с точки зрения времени (как бесконечную длительность), а с точки зрения ее качества - как жизнь, переливающуюся через край. Вечная жизнь, по словам владыки Антония, «не означает жить бесконечно и без конца, что могло бы быть очень неприятным прогнозом. Наоборот, это означает полноту жизни, это значит быть живым до такой степени, что никто не в состоянии отнять эту твою жизнь, что бы ни случилось».

Александра, девушка шестнадцати лет, поступила в хоспис в полном отчаянии. Ее физическое состояние не было таким плохим. Диагноз - рак молочной железы. Она прочитала в интернете о нестерпимых болях, которые невозможно облегчить, об ужасных страданиях. Она жила в будущем, где все это уже происходило, и это привело ее в глубочайшую депрессию. От страха она даже перестала говорить.

К тому же ее мама отказалась жить в реальности, в том, что происходит «здесь и теперь», и заранее ее похоронила. Мама говорила только о том, как она будет страдать без нее и как ей будет тяжело после похорон. То, что Александра нуждалась в поддержке, от мамы ускользало.

В результате девушка осталась совершенно одна, и понадобились многие недели лечения и бесед, чтобы хоть немного вывести ее из состояния депрессии. Постепенно она вышла из ступора и начала чем-то заниматься: вязать, читать… Страх остался, но он уже не владел ею, напротив, она контролировала его, она владела ситуацией.

Это пример того, как усугубляет страх неверно поданная информация, насколько она формирует негативный образ будущего, мешающий человеку встретиться лицом к лицу с реальностью.

«Что будет?» - это один из тех вопросов, которые часто мучают человека в периоды серьезных кризисов и перед смертью. Когда пациент спрашивает: «Я умираю?», он вовсе не обязательно хочет узнать правду. Чтобы понять, чего он хочет на самом деле, я часто говорю в ответ: «Напомните, пожалуйста, какой у вас диагноз?» Люди редко прямо отвечают: «У меня рак». Чаще всего в ответ можно услышать: «Я не знаю, мне не сказали».

На это можно реагировать по-разному. Можно спросить, какое пациент проходил лечение, где, в какой больнице лежал, была ли химиотерапия, облучение. Можно напрямую спросить: «А вы хотите узнать диагноз?» Но и тогда требуется особое чутье, чтобы понять, когда и каким образом об этом говорить, когда человек готов к такому разговору, а когда еще не время. Поэтому так важно, чтобы с самого начала были доверительные отношения с пациентом, чтобы мы знали как можно больше про него, про его жизнь, его характер.

Если пациент выбирает определенного человека, которому он доверяет, с которым он готов быть откровенным, этот человек должен присесть рядом и в глубоком молчании дать больному возможность рассказать о том, что лежит у него на душе: о его страхах, о его гневе или отчаянии. При этом больной должен чувствовать, что слушающий полностью присутствует рядом, он здесь и никуда не спешит.

После откровенного разговора очень важно не уходить до тех пор, пока не улеглись тревоги и страхи пациента. Я вспоминаю один эпизод из своей жизни в Лондоне. Однажды после очередной беседы владыки Антония у меня на душе было очень тревожно. Он это как-то почувствовал и сказал: «Давайте посидим». Мы присели, и он начал говорить о чем-то простом, незначительном. А когда увидел, что моя тревога улеглась, встал и сказал: «Ну, до свидания». Только спустя много времени я поняла, почему он так себя повел. Так следует поступать не только с больным, но и с любым человеком, который испытывает тревогу.

В нашем случае, если человек по какой-то причине находится в отчаянии, можно просто сесть рядом с ним и поговорить о чем угодно. Часто я спрашиваю: «Что было самое светлое в вашей жизни?» Я пытаюсь переключить внимание больного на что-то радостное, чтобы он не думал все время о тяжелом.

Кроме того, светлые, радостные воспоминания помогают человеку почувствовать, что жизнь прошла не напрасно. Это может снизить риск наступления депрессии, порожденной страхом или отчаянием.

Человек не всегда готов говорить о своем диагнозе. Но уход от сообщения диагноза, отрицание его чаще всего приводит к тому, что умирающий остается наедине со своими переживаниями, без всякой поддержки.

В Московском хосписе лежала пациентка Ольга. Рядом с ней все время был муж Игорь. Когда я впервые собиралась зайти к Ольге в палату, Игорь в коридоре жестко и даже гневливо сказал мне: «Она не знает свой диагноз и не должна догадаться по вашему поведению, что умирает!»

Мы вошли, и он начал принуждать Ольгу поесть. Она уже не могла или не хотела принимать пищу. Я стояла с другой стороны кровати и не знала, что сказать. В глазах у Ольги появились слезы, и Игорь закричал на нее: «Что ты плачешь? Кушать надо, чтобы выздороветь!» Ольга заплакала еще сильнее, отвернула лицо от мужа и посмотрела мне в глаза. Я только сказала: «Но бывает так тяжело, что хочется плакать, не так ли Ольга?»

Мы посмотрели друг на друга, и она кивнула головой в знак того, что все поняла. Через день она умерла. Муж был в истерике, ведь ему пришлось встретить лицом к лицу не только смерть своей жены, но и все свои страхи и отчаяние. Им обоим пришлось в совершенном одиночестве пережить неизбежную смерть, поскольку они не могли подготовиться к этой разлуке вместе и поддержать друг друга, а также привести в порядок финансовые и материальные вопросы.

Общение через молчание

Митрополит Антоний не раз говорил о том, что вершиной общения является молчание. Если нам нужны слова, чтобы поддерживать отношения, это значит, что мы еще не достигли высшей степени взаимопонимания.

Есть разные примеры бессловесной коммуникации. Бывает, что больной успокаивается, когда встречается взглядом с другим человеком: страдающий чувствует, что его по-настоящему увидели, и это уменьшает его тревогу.

Когда человек находится в коме, бывает так, что незадолго до своей смерти он вдруг открывает глаза, и по движениям его глаз и головы можно догадаться, что он кого-то видит и с кем-то разговаривает. Это не редкий случай.

Однажды меня попросили зайти к одной женщине, которая уже неделю была в коме. Ее дочери, находившейся в палате, было не по себе. Я вошла, познакомилась с дочерью и спустя какое-то время мы вместе подсели поближе к ее маме. Женщина лежала с закрытыми глазами, но вдруг открыла их, очевидно, кого-то увидев. Она с удивлением смотрела сияющим взглядом ввысь, в потолок. Через пять минут ее глаза потухли, она взглянула на свою дочь, снова ушла в себя и умерла.

Стоит помнить о том, что человек в коме все слышит, только он не в состоянии реагировать и отвечать. Тому есть много подтверждений. Люди, вышедшие из комы, часто могут в подробностях повторить все, что врачи или медсестры говорили, находясь рядом с ними.

Как научиться молчанию?

Молчание и пребывание с умирающим - это не только физическое присутствие рядом. Это присутствие без всяких защит. Это способность быть настолько открытым, чтобы в глубине своего сердца войти в состояние больного. Я часто вижу, что медсестры, сидящие с умирающим человеком, заняты своими думами, общаются по телефону или читают журнал. Это НЕ присутствие, НЕ пребывание. Поэтому это ничего не дает пациенту.

Тяжелобольной человек становится очень чутким. Один психотерапевт описал два случая из своей практики:

Умирающий человек был окружен близкими, а чуть поодаль в углу сидела медсестра. Она вдруг подумала с досадой: «Какой дурак! Не хочет узнать свой диагноз!» В это время пациент открыл глаза и попросил, чтобы эта медсестра ушла и больше не приходила.

Другой пример: медсестра сидела рядом с умирающим и молча жалела его - как бы переливала в него свое сострадание. Он вдруг открыл глаза и сказал: «Пусть эта медсестра останется со мной».

А вот что пишет митрополит Антоний Сурожский в своей книге «Человек перед Богом»: «Молчание - это не только состояние, в котором мы не употребляем слов, не производим звуков речи. В основе - это внутреннее состояние, когда мысли улеглись, сердце умирилось, воля устремлена в одном направлении без колебаний; и этому можно учиться в любой обстановке…

Молчание (и душевное и телесное) происходит или развивается, когда мы отсекаем, отодвигаем от себя беспорядочные желания, скажем, любопытство. Любопытство, которое нас просто извергает из себя самих, мы вне себя живем. Вне себя, потому что мы не можем успокоиться, пока не узнаем еще что-нибудь. Тут получается тревога ума, тревога сердца, и одно из самых основных упражнений, которому надо научиться - именно отпустить все, к чему липнет наша душа, все предметы любопытства, жадности, страха и т.д. - чтобы войти внутрь себя и изнутри смотреть на мир, а не быть как осьминог, который вытянул свои щупальца во все стороны и держит. Нам надо научиться самовластью: быть внутри и действовать свободно».

Такое умение молчать без всякой защиты со стороны присутствующих, умение быть рядом с человеком, ничего не требуя, молчать и в полном покое ждать, что будет - является ключевым для общения с тяжелобольным.

Медперсоналу полезно знать, был ли уже у пациента и его родственников опыт переживания болезни и умирания. Эти воспоминания неизбежно окрашивают их отношение к страданию, груз прошлого переносится ими на нынешнюю ситуацию. Именно это может быть причиной их суеты, защиты и неспособности пребывать в настоящем моменте.

Владыка в своих беседах рассказывал об одном больном девятилетнем мальчике. Его спросили: «Как тебе удается спокойно переносить свои страдания?» Мальчик ответил: «Просто я не вспоминаю боль и страдания, которые были в прошлом. Я думаю о том, что происходит сейчас, а не о том, что может быть в будущем».

Этот мальчик наглядно показал, что значит жить «здесь и сейчас» - в настоящем моменте. Как часто мы отягощаем то, что происходит сейчас, переживаниями прошлого! От нас никто не требует нести в себе то, что было и что будет. Наша ноша - это то, что происходит в данный конкретный момент. Нам было бы намного легче переносить испытания, если бы мы не утяжеляли настоящего бременем прошлого и воображаемого будущего.

Состояние «здесь и теперь» требует дисциплины отсечения ненужных эмоций и воспоминаний, требует собранности и трезвости. Но именно оно способствует внутреннему молчанию, так необходимому в общении с тяжело болеющим человеком.

Молитва в общении с болеющим человеком

Я знаю по своему опыту, что никоим образом нельзя навязывать человеку те или иные молитвы, если он не привык молиться и этого не желает. Это может только усиливать его страхи. Но можно молиться о болеющем молча, внутри себя, как бы держать этого человека перед лицом Божиим и просить Христа, чтобы Он пришел, чтобы Он был здесь с этим больным и его близкими.

По словам владыки Антония, заступничество в молитве значит в прямом смысле вступление в кризисную ситуацию - шаг в сердцевину бури, поэтому надо не только словами просить помощи у Господа, но быть готовым отдавать самого себя.

Роль молитвы особенно возрастает, когда активное делание уже практически невозможно. Именно тогда молитва помогает осмыслить происходящее и облегчить страдание.

В Московском хосписе лежал Николай - простой рабочий, мужчина средних лет. Однажды он меня спросил: «Вы не можете сделать мне укол?» Я переспросила: «Чтобы покончить с собой?» Он сказал: «Да!» Я ответила с улыбкой: «Николай Владимирович, этим мы здесь не занимаемся. Но знаете ли вы своего покровителя, Николая Чудотворца?» Он очень гордо ответил: «Знаю!» Тогда я предложила ему: «Знаете что, если вы действительно готовы перейти в иной мир, попросите святителя Николая стать вашим заступником, и я тоже буду ему об этом молиться». Николай посмотрел на меня с благодарностью. Он увидел выход из тупика. Через два дня он умер.

Нужно уделять особое внимание молитве и после смерти близкого человека.

В Православной церкви во время отпевания мы молим Бога об усопшем, мы свидетельствуем, что он жил не напрасно. Мы стоим с зажженными свечами - символом света его жизни, и просим Бога, чтобы он дал ему Свой мир. В конце панихиды мы просим Господа: «Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшему рабу Твоему… и сотвори ему вечную память».

Будем помнить, что молитва - это единственная возможная коммуникация с усопшим после его смерти. Чем глубже мы уходим в молитву, то есть в предстояние перед Богом, тем ближе мы с усопшим. Кроме того, искренняя молитва за усопшего может облегчить его состояние и быть ему в радость.