Учёные сказки
Феликс Давидович Кривин
Место у нас хорошее, не хуже других. Трава высокая, посредине дерево, а под деревом мы с бычком.
Сразу за нами начинается лес - хозяйство Бабы Яги. Одни заводят себе цветники, другие - садик или огородик, а Баба Яга завела себе темный лес и поселилась в нем в своей избушке на курьих ножках.
В новогоднюю ночь старый Волк особенно остро чувствует свое одиночество. Да, ему никогда не везло. Самые лучшие куски у него выхватывали из-под носа другие. Волчица - и та оставила его, потому что он мало приносил зайцев. Эти зайцы, сколько из-за них неприятностей! У кого их много - перед теми все на задних лапах стоят, а у кого мало… Да, в волчьем мире зайцы решают все.
Рассказать вам сказку про белого бычка?.. Я живу в этой сказке.
Феликс Кривин
УЧЕНЫЕ СКАЗКИ
НАИВНЫЕ СКАЗКИ
Задушевный Разговор
Козел горячился:
Тоже придумали! Слыхано ли дело - не пускать козла в огород?
Баран был холоден.
Забор поставили, - горячился Козел. - Высокий забор, а посередине ворота…
Что? - оживился Баран. - Новые ворота?
Не знаю, какие они там - новые или старые.
Вы что же - не рассмотрели?
Отстаньте, - холодно бросил Козел. - Какое это может иметь значение?
Ну как же не может? Ну как же не может иметь? - горячился Баран. Ну как же это не может иметь значения?
Козел был холоден.
Если бы не ворота, - горячился Баран, - то зачем все? И зачем тогда городить огород?
Да, да, зачем? - загорелся Козел. - Я то же самое спрашиваю.
Я не знаю, - пожал плечами Баран.
Нет уже, скажите, - горячился Козел. - Вы мне ответьте: зачем городить огород?
Баран был холоден.
Вот так - нагородят, - горячился Козел, - не пролезешь ни в какие ворота.
Ворота?…
Баран горячился - Козел был холоден.
Козел горячился - Баран был холоден.
И до чего же приятно - встретиться вот так, поговорить о том, что волнует обоих…
Волк На Елке
В новогоднюю ночь старый Волк особенно остро почувствовал свое одиночество. Увязая в снегу, продираясь сквозь цепкие елки, он брел по лесу и размышлял о жизни.
Да, ему никогда не везло. Самые лучшие куски у него выхватывали из-под носа другие. Волчица - и та оставила его, потому что он мало приносил зайцев.
Эти зайцы, сколько из-за них неприятностей! У кого их много - перед теми все на задних лапах стоят, а у кого мало… Да, в волчьем мире зайцы решают все.
Елки, елки… «Елки-палки, - думал Волк, - когда же все это кончится? Никуда не денешься от этих елок, хоть из лесу беги!»
И вдруг… Волк присел на хвост, протер глаза: неужели правда? Под елкой сидит самый настоящий, самый живой заяц. Он сидит, задрав голову, и смотрит куда-то вверх, и глаза его горят так, словно ему там невесть что показывают.
«Интересно, что он там увидел? - подумал Волк. - Дай-ка и я погляжу». И он поднял глаза на елку.
Сколько елок видел он на своем веку, но такой ему видеть не приходилось. Она вся искрилась снежинками, переливалась лунным светом, и казалось, что ее специально убрали к празднику, хотя на най не было ни одной елочной игрушки.
Елки-палки! - сказал Волк и замер с открытым ртом.
Бывает же на свете такое чудо! Посмотришь на него - и чувствуешь, как у тебя внутри что-то переворачивается - не в желудке, нет, а повыше. И уже ничего не хочется - только сидеть и смотреть.
Так и сидели они рядышком - Заяц и Волк - под новогодней елкой, и смотрели на нее, и внутри у них что-то переворачивалось.
И Заяц впервые подумал, что есть на свете кое-что посильнее волков, а Волк подумал, что, елки-палки, честно говоря, ведь не в зайцах счастье…
УЧЕНЫЕ СКАЗКИ
Числа делятся на четные, нечетные и почетные. К последним относятся зачастую мнимые числа.
Пирамида
Чем многограннее пирамида, тем у нее меньше острых углов в соприкосновении с внешним миром.
Посмотрим на мир с трех сторон…
Нет, зачем же с трех? Есть ведь и еще одна сторона…
Разве только одна? Есть еще пять сторон…
Посмотрим на мир с двадцати сторон…
Чем многраннее пирамида, тем многосторонней она смотрит на мир:
С одной стороны, это, конечно, неправильно… Но с девяносто девятой стороны… это, пожалуй, верно…
Давайте взглянем с двести пятьдесят третьей стороны…
Даже лучше - с восемьсот семьдесят первой…
А при всестороннем взгляде на мир пирамида и вовсе теряет свою угловатость и превращается в конус, обтекаемый конус: ведь обтекаемость верх многранности…
Вынесение За Скобки
Зато когда его вынесли за скобки, все сразу поняли, что это было за число.
Это был наш общий множитель!
Это был наш общий делитель!
Так число приобретает значение. После того, как его вынесут.
Высшая Математика
Сверху ноль - снизу ноль.
Сейчас мы должны получить тысячу, - говорит Верхний Ноль.
Получим! - отзывается Нижний.
А теперь мы должны получить миллион.
Получим!
А как насчет миллиарда?
Получим!
Вот оно как хорошо: что захочешь - все получается.
Сверху ноль - снизу ноль.
В числителе ноль - в знаменателе ноль.
Ноль, деленный на ноль, дает любое число.
Только взять эти числа никто не может.
Отношение Величин
Коршун относится к воробью так, как воробей относится к муравью.
Чтоб ты пропал! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь!
Еще бы не знать! Большая величина относится к меньшей так, как меньшая относится к еще меньшей.
Извините, это в последний раз… Вы же знаете, как я к вам отношусь…
И это известно: меньшая величина относится к большей так, как большая относится к еще большей.
Муравей относится к воробью так, как воробей относится к коршуну.
Закон Всемирного Тяготения
У Вселенной непорядок с одной Галактикой.
Что это у тебя, Галактика? Как-то ты вся затуманилась?..
Да вот - Солнце тут есть одно…
У Галактики непорядок с одним Солнцем.
Откуда у тебя, Солнце, пятна?
С Землей что-то не ладится…
У Солнца непорядок с одной Землей.
Что у тебя, Земля, там происходит?
Понимаешь, есть один Человек…
У Земли непорядок с одним Человеком.
Что с тобой, Человек?
Бог его знает! Ботинок как будто жмет…
Один ботинок - и тяготит всю Вселенную!
Архимед
Эй, что ты там чертишь на песке? - Вычисляю. Знаете ли вы, что если найти точку опоры, можно перевернуть земной шар? - Перевернуть земной шар? Ого, в этой мыслишке кое-что есть!
Из древнего разговора
Не троньте, не троньте его кругов! Не троньте кругов Архимеда!..
Один из пришлых римлян-врагов с ученым вступает в беседу:
- К чему говорить о таком пустяке? - легат вопрошает с улыбкой.
- Ты строишь расчеты свои на песке, на почве, особенно зыбкой.
Сказал, - и услышал ответ старика: - Солдат, вы меня извините.
Но мудрость жива и в сыпучих песках, а глупость - мертва и в граните.
- Ты, вижу, мастер красивых слов, - легат завершил беседу.
- Старик, я не трону твоих кругов. Сказал - и убил Архимеда.
История мчится на всех парах, одни у нее заботы:
Уже архимеды горят на кострах, восходят на эшафоты…
Они, архимеды, кладут кирпичи, уступая победу…
И ныне, как прежде, над миром звучит:
НЕ ТРОНЬТЕ КРУГОВ АРХИМЕДА!
Герострат
А Герострат не верил в чудеса. Он их считал опасною причудой.
Великий храм сгорел за полчаса, и от него осталась пепла груда.
Храм Артемиды. Небывалый храм по совершенству линий соразмерных.
Его воздвигли смертные богам - и этим чудом превзошли бессмертных.
Но Герострат не верил в чудеса, он знал всему действительную цену.
Он верил в то, что мог бы сделать сам. А что он мог? Поджечь вот эти стены.
Не славолюбец и не фантазер, а самый трезвый человек на свете - вот он стоит.
И смотрит на костер, который в мире никому не светит.
Жена Цезаря
Это был тот день, когда к Помпее, жене великого Цезаря, под видом женщины проник переодетый мужчина.
Кай Юлий, это уже не в первый раз! - сказали Цезарю его приверженцы.
Не в первый? Я что-то не вспомню других.
Кай Юлий, у тебя просто плохая память.
Цезарь был оскорблен:
Ну, знаете… Мне может изменить жена, но память мне изменить не может.
Может, может! - хором твердили приверженцы.
И тогда Цезарь заколебался.
Уходи, Помпея, - сказал он. - Жена Цезаря должна быть вне подозрений.
Это был тот день. Это был последний день Помпеи в доме у Кая Юлия Цезаря.
До свиданья, Юлий, - грустно сказала она. - Я думаю, ты еще будешь раскаиваться.
Жена ушла. Подозрения остались. Жена Цезаря была вне подозрений.
Один Шаг
От великого до смешного один шаг, - сказал Наполеон и все-таки не сделал этого шага.
Но у Наполеона были последователи…
Мне хочется во времена Шекспира,
Где все решали шпага и рапира,
Где гордый Лир, властительный король,
Играл не выдающуюся роль;
Где Гамлет, хоть и долго колебался,
Но своего, однако, добивался;
Где храбрый Ричард среди бела дня
Мог предложить полцарства за коня;
Где клеветник и злопыхатель Яго
Марал людей, но не марал бумагу;
Где даже череп мертвого шута
На мир глазницы пялил неспроста.
Мне хочется во времена Шекспира.
Я ровно в полночь выйду из квартиры,
Миную двор, пересеку проспект и - пошагаю..
Так, из века в век, приду я к незнакомому порогу.
Ссудит мне Шейлок денег на дорогу,
А храбрый Ричард своего коня.
Офелия, влюбленная в меня,
Протянет мне отточенную шпагу…
И я поверю искренности Яго,
Я за него вступлюсь, презрев испуг.
И друг Гораций, самый верный друг,
Меня сразит в жестоком поединке,
Чтобы потом справлять по мне поминки.
И будет это долгое - Потом,
В котором я успею позабыть,
Что выпало мне - быть или не быть?
Героем - или попросту шутом?
НЕНАЧАТЫЕ РАССКАЗЫ
Индивидуальность.
…но - ох, и до чего же трудно быть изюминкой! Особенно в ящике с изюмом.
Дискуссия
…Баран выразил общее недоумение. Заяц выразил общее опасение. Потом встал Лев и выразил общее мнение.
Волки и Овцы
…и когда волки были сыты и овцы целы, возникла проблема: как накормить овец?
Трамвайная Философия
…человек уходит из жизни, как выходят из трамвая: на его уход обращают внимание те, кого он толкнул или кому уступил место.
Сила Искусства
…очнувшись от своей игры, Орфей застал жену в обьятиях Морфея.
…в этот год умерли Сервантес и Шекспир. Но никто в этот год не родился.
Прогресс
…таким образом, эта маленькая страна, производившая только пуговицы и зубочистки, теперь производит все: от пуговиц до зубочисток включительно.
ИЗ ЗАПИСОК КОЩЕЯ БЕССМЕРТНОГО
1. СКАЗКА ПРО БЕЛОГО БЫЧКА
Рассказать вам сказку про белого бычка? Вы говорите - рассказать, я говорю, - рассказать. Рассказать вам сказку про белого бычка?.. Я живу в этой сказке.
Это у самого леса, не доходя. Если идти по дороге, нужно свернуть у ларька и по тропинке, но тропинке - прямо к нам на лужайку.
Место у нас хорошее, не хуже других. Трава высокая, посредине дерево, а под деревом мы с бычком. Лужайка маленькая, но для двоих не тесно.
Сразу за нами начинается лес - хозяйство Бабы Яги. Одни заводят себе цветники, другие - садик или огородик, а Баба Яга завела себе темный лес и поселилась в нем в своей избушке на курьих ножках. Ее тоже можно понять: живет старушка одна, дети, какие были, давно разъехались, вот она и окружила себя темнотой, чтоб никто не глядел на ее старость.
Правда, не все так думают. От нас через дорогу большая синяя сказка, на берегу которой стоит старый рыбак. Каждый день он забрасывает свой невод и все, что поймается, выпускает обратно в море, хотя он бедный старик и у него злая старуха. Потому что обычная рыба его не устраивает, ему нужно поймать золотую рыбку. Это тянется еще с тех пор, когда старуха его была красной девицей и он решил поймать для нее что-то особенное. И вот прошла целая жизнь, красна девица стала злой, некрасивой старухой, но старик этого не замечает, ему кажется, что все осталось по-прежнему…
Если идти от нас по тропинке, придешь к ларьку, в котором торгует Золушка. Это ее сказка, вернее, не ее, а ее тетки, доброй волшебницы. Золушка живет у тетки и продает в ларьке волшебные палочки. Торговля идет хорошо, потому что палочки она продает бесплатно. Перед ее ларьком всегда очередь: многие покупают волшебные палочки на дрова.
Добрый день, как вы тут поживаете?
Это Змей Горыныч, сосед. Тот, у которого в сыновьях Мальчик-с-пальчик. С тех пор, как Змей усыновил Мальчика, его самого не узнать: прежде такое вытворял, а теперь его и не слышно. Мимо пройдет - поклонится да еще пригласит в гости - на Мальчика его посмотреть.
Так мы живем. Посредине мы с бычком, вокруг наши соседи. А может, мы и не посредине, может, это только так кажется…
Рассказать вам сказку про белого бычка? Каждый день мы ее начинаем сначала…
2. ЗОЛУШКА
У нас лужайка, на лужайке дерево, а под деревом мы с бычком. Нас с бычком - раз-два и обчелся, и нам так не хватает кого-нибудь третьего… Ну, конечно, не кого-нибудь…
Золушка, - говорю я, - ну зачем тебе эта теткина сказка? Не век же в ней вековать.
Я чудак. Я ничего не понимаю. Потому что как же она оставит ларек? Должен же кто-то продавать волшебные палочки.
Бесплатно?
Конечно. Чтобы было больше чудес.
Но ведь многие покупают их на дрова!
Оказывается, они и покупают дрова. Все волшебство не в палочке, а в том, для чего ее покупаешь.
Жил на свете волшебник. Он мог превращать песок в сахар, а простую воду в молоко, но не делал этого, потому что считал, что чудес не бывает.
Пошел он однажды на край света. Пришел, свесил ноги через край и вдруг почувствовал - рядом кто-то стоит. Скосил волшебник глаза и увидел петуха, который пристроился на самом краю и преспокойно клевал звезды.
Остановись! - воскликнул волшебник. - Ты нас оставишь без звезд!
Извините, - смутился петух. - Но при этом согласитесь; здесь же больше нечего клевать.
Они разговорились. Оказывается, петух вовсе был не петух, он был человек, и у него была жена, очень красивая женщина. Он так ее любил, что друзья стали над ним посмеиваться. И один из них, колдун по образованию, превратил его в петуха. И теперь ему нравятся все курицы, вот поэтому он сбежал на край света.
Если б меня кто-нибудь расколдовал, - вздохнул петух. - Я мог бы вернуться к своей жене и опять жить по-человечески…
Волшебник тоже вздохнул:
К сожалению, чудес не бывает.
Они шли по краю света, как по берегу большой реки. То и дело петух толкал в бок волшебника:
Посмотрите, какая хорошенькая курочка! - и тут же начинал себя стыдить: - Ах, какой я все-таки… Бессовестный, непутевый…
Поздно вечером набрели на берлогу медведя.
Заходите, - пригласил медведь. - Хотя угощать особенно нечем. На краю света с продуктами - сами понимаете…
А как ты попал на край света?
Дело в том, что я не медведь, а петух. Я пел и зарабатывал довольно неплохо. Это так чудесно - быть петухом, - вздохнул медведь и посмотрел на петуха, ища сочувствия. - Если б не этот мед… видеть его не могу! Мало мне было зерна, захотелось попробовать меду…
Медведь замолчал. Ему было совестно рассказывать, что произошло дальше. Но раз начал - надо досказать.
Осторожно, чтоб не разбудить пчел, полез я в улей за медом, И только стал пробовать, вдруг почувствовал, что со мной что-то происходит.
Медведь отвернулся и стал сморкаться в тряпочку.
Можете себе представить, - продолжал он, - перья мои и крылья куда-то исчезли, а вместо них появилась шерсть и вот эти лапы. И самое главное, я потерял голос. Вот послушайте.
Медведь заревел так, что задрожала земля.
Волшебник покачал головой:
Вряд ли это получится. Ведь чудес не бывает.
Привет честной компании, - послышалось сверху, и в берлогу заглянул человек.
Ты кто? - испугался медведь. - Часом не охотник?
Да нет, какой из меня охотник? Я и не человек вовсе. Медведем родился, медведем и состарился. Да вот на старости лет захотелось стать человеком. Человеку, думал, легче, человеку и пенсию дают. Только вижу теперь - ох, нелегкое это дело - быть человеком! Вот и хожу, ищу - кто бы меня в медведя переколдовал.
Волшебник руками развел: - Чудес не бывает. Сидят они в медвежьей берлоге, и такое у всех настроение…
Эх, кабы мне стать человеком! - сокрушается петух.
Кабы мне стать петухом! - мечтает медведь.
Кабы мне стать медведем! - вздыхает человек.
Надоело это волшебнику, и махнул он рукой:
А, да будьте вы все, кто кем хочет!
И тут же стали все, кем кто хотел. Потому что пожелал этого не кто-нибудь, а волшебник. Петух стал человеком. Медведь - петухом.
Человек - медведем.
Посмотрел волшебник - сидят в берлоге петух, медведь и человек - и вздохнул:
Я же говорил, что чудес не бывает!
Если бы я был горностаем
Если бы я был горностаем, я расхаживал бы, как король, и все удивлялись бы, откуда у меня моя шуба, и все спрашивали бы: «Скажите, где вы купили эту шубу, кто вам ее подарил, кто вам ее прислал, у вас, наверно, богатые родственники?» А я бы ходил в горностаевой шубе, в шубе из чистого горностая, потому что я был бы сам горностаем, и я отвечал бы: «Нет, я нигде не купил эту шубу, и никто мне ее не подарил, и никто не прислал, я хожу в горностаевой шубе, потому что, вы же видите, я сам горностай». Но они бы мне, конечно, не верили, ведь горностая встретишь на каждый день, и они бы просили: «Ах, пожалуйста, дайте нам поносить эту шубу!» А я бы отказывал, я бы всем категорически отказывал: и зайцу, и суслику, и волку… И волку? Нет, пожалуй, волку я бы не смог отказать, волку очень трудно отказать, он наверняка снял бы с меня мою шубу…
Если бы я был волком, я бы снимал шубу с каждого горностая, и с куницы, и даже с зайца, хотя у зайца шуба очень плохого качества, она все время линяет, и ее едва хватает на один сезон. Но я все равно снимал бы с него шубу, потому что ведь я был бы волк, а волк может себе это позволить, волк может себе позволить абсолютно все, кроме удовольствия залезть на дерево. Волки не лазят по деревьям, хотя, конечно, им очень хотелось бы, они бы не отказались но где им, куда! По деревьям лазят обезьяны, а волки бегают по земле, и им ни за что не залезть на дерево!
Если бы я был обезьяной, я бы никогда не спускался на землю, я бы прыгал по веткам и кричал, и визжал и швырял бы сверху бананы, стараясь попасть кому-нибудь в голову. И другие обезьяны тоже визжали бы и швырялись, и мы бы соревновались, кто громче завизжит и кто скорей попадет, и радовались бы что никто не может достать нас на дереве. Разве что жирафа, потому что она сама, как дерево, потому что у нее шея такая длинная, что по ней можно лезть и лезть и все равно до конца не долезешь.
Если бы я был жирафой, я бы ни перед кем не склонял голову, я смотрел бы на всех сверху вниз, такая б у меня была длинная шея. И мне ничего не стоило бы заглянуть через забор, и я видел бы, что там внутри, а там обязательно что-то должно быть внутри, потому что заборы существуют не зря - но, конечно, не для тех, у кого такая длинная шея. И никто до меня не мог бы дотянуться, потому что для этого нужно было бы прыгнуть очень высоко, а это не каждый сумеет.
Если бы я был леопардом, я бы, конечно, сумел. Я бы прыгнул этой жирафе на шею и в одну секунду откусил бы ей голову. А потом прыгнул бы на дерево и откусил бы головы всем обезьянам, а заодно и волку, чтоб не отнимал чужих шуб, а заодно и горностаю, чтоб не кичился своей шубой. Если б я был леопардом, мне не был бы страшен никто - разумеется, кроме льва, потому что лев каждому страшен. Когда встречаешь льва, хочется стать маленьким и незаметным, хочется зарыться в землю, как крот.
Если бы я был кротом, я бы каждый день зарывался в землю. Я бы рылся там, под землей, и меня бы совсем не интересовало, что происходит здесь, на белом свете. И кто у кого отнял шубу, и кто кому откусил голову, все это было бы мне ни к чему, я бы рылся в земле, рылся да рылся - и только иногда высовывал голову, чтоб посмотреть, как там растет трава и как ее щиплют бараны. Бараны ходят по полю и щиплют траву, и греют спину на солнышке, и они могут ни о чем не думать, хотя, конечно, и они думают, иногда они так задумаются!..
Если б я был бараном!.. Но я ведь и есть баран…
Счастливый полчок
«Счастье - это палка о двух концах: один в руке, другой на загривке», - говорит крот Слепыш, и в этих словах немалая доля истины. В самый разгар блаженства непременно тебя что-нибудь стукнет по голове.
У Полчка разгар блаженства начался уже давно, но самый разгар наступил только сегодня, когда белка Векша не просто ему кивнула и не просто спросила, как дела, а когда она уселась рядом с ним, чтобы подробно обо всем побеседовать.
Детские сказки для взрослых и взрослые для детей
1. СКАЗКА ПРО СТРЕЛОЧНИКА
Жил тут один стрелочник. Странный такой человек. Опоздает на работу на три часа, а поезда стоят, дожидаются, когда им откроют дорогу. Иногда их столько наберется – от Ужгорода до Мукачева. Не верите? От Ужгорода до Львова. Если по вагонам идти, можно от Станционной улицы в Ужгороде дойти до Привокзальной площади во Львове.
Потом начинают разбираться: кто виноват? И приходят к выводу, что виноват стрелочник.
Стрелочник говорит:
– Я уже не удивляюсь. У нас так всегда: чуть что – виноват стрелочник.
И народ вокруг возмущается, шумит: нашли с кого спрашивать! Вы начальство пошевелите!
Перекрыли все пути, плакаты уперли в небо: «Свободу стрелочнику!» Тут же и стрелочник стоит, размахивает плакатом.
Дали ему свободу. И на что же он ее употребил? Ничего особенного: решил сходить в гости к тете. Дело это хорошее. Если б только на это время остановить поезда. А стрелочник не остановил, он просто пошел к тете. А вместо себя оставил какого-то незнакомого мальчика.
Был бы мальчик только со стрелочником незнаком. А то ведь он был незнаком со всем его стрелочным делом. Перевел не туда стрелку и отправил все поезда из Ужгорода во Владивосток. Вместо Мукачева. Их только в Хабаровске остановили. Вы куда ж это, говорят, заехали, вы ж мукачев-ские, посмотрите на себя!
Стали разбираться – опять виноват стрелочник. Да что ж это за напасть такая! Когда ж это мы научимся цивилизованным методам руководства? Все про демократию твердим, но если кого обвинять – так непременно стрелочника, а если кого награждать – так непременно начальника железной дороги.
Стрелочник говорит:
– Я уже не удивляюсь. У меня такая профессия: что где ни случится, всегда стрелочник виноват.
Нет, говорит стрелочник, я лучше к тете пойду. у нее весь город знакомый, пусть она меня на другую работу переведет. Лучше иметь дело со знакомыми, от этих незнакомых одна беда.
А незнакомый мальчик говорит:
– Вам беда, а мне не беда? Я из-за вас вторую
географию пропускаю. Откуда ж я буду знать, где Владивосток, а где Мукачево?
2. ЧЕТВЕРТЫЙ ЛЯГУШОНОК
Три бравых лягушонка решили строить порт.
Прямо так и решили: мы наш, мы новый порт построим, не отходя от болота, чтоб было ближе причаливать и отчаливать.
Идея, конечно, замечательная. Один кричит: «Я буду докер!» Другой кричит: «Я буду квакер!» А третий говорит: «Тогда я буду спикер. Потому что нельзя оставлять квакера без спикера».
И закипела работа. День кипит, два кипит. А болото, между прочим, спокойное, ни рябинки, ни морщинки. И нигде не проступают очертания порта, хотя работа вокруг кипит.
Тут все стали друг друга винить:
– Как ты квакаешь?
– Как ты докаешь?
– Как я спикаю, это не вашего ума дело. Присядьте пока на свои места.
А работа еще больше кипит. Так кипит, что уже почти вся и выкипела. Но это не смутило бравых лягушат: они все так же квакают, докают и спикают.
– А кто у вас брокает? – вынырнул из болота четвертый. – Неужели никто не брокает?
– Выражайтесь ясней, – сказал спикер. – Если не будете выражаться ясней, я вас вообще лишу слова.
Четвертый лягушонок даже растерялся.
– Вы не знаете, как брокают? Тогда посмотрите на часы. – Он снял с руки часы. – Вы видите тут внутри шестеренки? Чтобы две шестеренки соединить, между ними нужна еще одна шестеренка. Иначе зубчики не дотянутся и механизм не будет работать.
– И эта шестеренка брокает? – спросили квакер и докер.
– Ну вы как маленькие! – поморщился спикер. – Брокера они не видали! Ну-ка потеснитесь, освободите брокерские места!
И завертелись шестеренки. Вот эта, правая, квакает, а та, левая, докает. А между ними средняя брокает, брокает… Сейчас уже появятся очертания порта.
Появятся? Или не появятся?
Вот интересно: если соединить кваканье и доканье, укрепить между ними броканье, а над ними поставить спиканье, получится ли из этого порт? Или нужны еще какие-то строительные материалы?
3. АИСТЫ В КАПУСТЕ
Есть в датских землях полуостров Мальборо, который на наших картах обнаружить не удалось, разве что на сигаретах (правда, тоже не наших) что-то такое встречается. И живут на полуострове мальборцы, народ толковый, смекалистый – глубокомысленный, одним словом. В народе тамошнем говорят, что глубокомыслие – это когда сидят тихо и только морщат лоб. Примерно так выглядели мальборские полуостровитяне.
И случилось так, что повадился к ним аист. Зачем прилетают аисты, это и малому ребенку известно. Что-то они прячут в капусте, чтоб людям было что находить. Но мальборцы стали опасаться, как бы аист не потоптал капусту. Собрались всем своим полуостровом, притихли, наморщили лбы. И стали опускаться глубоко-глубоко в пучину мысли…
Когда вынырнули оттуда, говорят: давайте пригласим из города пастуха, пусть ходит по огороду, отпугивает аиста.
Это было неплохо придумано, но у пастуха ноги оказались почище, чем у аиста, – не в смысле чистоты, конечно, а в смысле величины. Глянули полуостровитяне на капусту, вытоптанную пастухом, еще немного поморщили лбы и пришли вот к какому решению: выделить четырех дюжих парней, пусть они носят пастуха по огороду, а пастух будет отпугивать аиста.
Но y парней ноги оказались тоже почище не в смысле чистоты, и дело кончилось большой капустной катастрофой.
– А ты бы как поступил? – спросили мальборцы, поведав мне эту историю.
Ну, я-то знаю, как поступить, я ведь из страны
с огромным опытом получения и хранения урожая. Я бы выделил десяток парней, чтобы они носили тех четверых, которые будут носить пастуха, который будет отпугивать аиста.
Полуостровитяне усмехнулись: ведь десять парней вытопчут еще больше, чем четверо!
– Ничего страшного, – сказал я, твердо веря, что
количество в конце концов перейдет в качество. – Мы возьмем двадцать парней, пусть они носят десятерых, которые будут носить четверых, которые будут носить пастуха, который будет отпугивать аиста.
Тут полуостровитяне заметили, что двадцать парней вытопчут еще больше, чем десять.
До чего дошлые, до чего смекалистые! Не зря они тут морщили лбы, пока мы учили весь мир собирать высокие урожаи.
Я предложил им взять сорок парней, пятьдесят парней, шестьдесят парней, но они в ответ только вздохнули: откуда они возьмут столько парней? У них вообще мало парней…
Да, конечно… Если аисты вытоптали капусту, пастухи распугали аистов… Сами посудите: откуда у них парни возьмутся?
Вчерашние мысли
Иных овец я бы назвал баранами…
***Не то беда, что правда горькая, а то, что ложь сладкая.
***Слово «победа» происходит от слова «беда». Не потому ли у нас без беды не бывает победы?
***В будущем мы живем хорошо. Нам бы еще научиться жить в настоящем.
***Всенародный палач Валюта Шкуратов.
***В цивилизованном государстве антисемитизм – нижнее белье, в нецивилизованном – верхняя одежда.
***Жизнь учится у смерти на все закрывать глаза.
***Рано или поздно мы будем жить хорошо. Но если рано, то это будет рано, а если поздно – будет поздно.
Феликс Кривин
Сказки с моралью
Эге, отстаешь, отстаешь! - подгоняет Большая Стрелка Маленькую. - Я уже вон сколько прошла, а ты все топчешься на месте! Плохо же ты служишь нашему времени!
Топчется Маленькая Стрелка, не успевает. Где ей за Большой Стрелкой поспеть!
Но ведь показывает она часы, а не минуты.
ДВА КАМНЯ
У самого берега лежали два камня - два неразлучных и давних приятеля. Целыми днями грелись они в лучах южного солнца и, казалось, счастливы были, что море шумит в стороне и не нарушает их спокойного и мирного уюта.
Но вот однажды, когда разгулялся на море шторм, кончилась дружба двух приятелей: одного из них подхватила забежавшая на берег волна и унесла с собой далеко в море.
Другой камень, уцепившись за гнилую корягу, сумел удержаться на берегу и долго не мог прийти в себя от страха. А когда немного успокоился, нашел себе новых друзей. Это были старые, высохшие и потрескавшиеся от времени комья глины. Они с утра до вечера слушали рассказы Камня о том, как он рисковал жизнью, какой подвергался опасности во время шторма. И, ежедневно повторяя им эту историю, Камень в конце концов почувствовал себя героем.
Шли годы... Под лучами жаркого солнца Камень и сам растрескался и уже почти ничем не отличался от своих друзей - комьев глины.
Но вот набежавшая волна выбросила на берег блестящий Кремень, каких еще не видали в этих краях.
Здравствуй, дружище! - крикнул он Растрескавшемуся Камню.
Старый Камень был удивлен.
Извините, я вас впервые вижу.
Эх, ты! Впервые вижу! Забыл, что ли, сколько лет провели мы вместе на этом берегу, прежде чем меня унесло в море?
И он рассказал своему старому другу, что ему пришлось пережить в морской пучине и как все-таки там было здорово интересно.
Пошли со мной! - предложил Кремень. - Ты увидишь настоящую жизнь, узнаешь настоящие бури.
Но его друг. Растрескавшийся Камень, посмотрел на комья глины, которые при слове "бури" готовы были совсем рассыпаться от страха, и сказал:
Нет, это не по мне. Я и здесь прекрасно устроен.
Что ж, как знаешь! - Кремень вскочил на подбежавшую волну и умчался в море.
Долго молчали все оставшиеся на берегу. Наконец Растрескавшийся Камень сказал:
Повезло ему, вот и зазнался. Разве стоило ради него рисковать жизнью? Где же правда? Где справедливость?
И комья глины согласились с ним, что справедливости в жизни нет.
ИГОЛКА В ДОЛГ
Не дают Ежу покоя.
Только он свернется, уляжется в своей норе, чтобы соснуть месяц-другой, пока холода отойдут, а тут стук.
Разрешите войти?
Выглянет Еж за порог, а там - Хомяк-скорняк, шубный мастер.
Простите, что побеспокоил, - извиняется Хомяк. - Не одолжите ли иголочку?
Что ему ответишь? Мнется Еж - и дать жалко, и отказать совестно.
Я бы рад, - говорит, - я бы с удовольствием. Да у меня самого их маловато.
Мне только на вечер, - просит Хомяк. - Шубу заказчику кончить нужно, а иголка сломалась.
С болью вытаскивает ему Еж иголку:
Только прошу вас: кончите работу - сразу верните.
Конечно, а как же! - заверяет Хомяк и, взяв иголку, торопится заканчивать шубу заказчику.
Еж возвращается в норку, укладывается. Но едва начинает дремать, снова стук.
Здравствуйте, вы еще не спите?
На этот раз явилась Лиска-модистка.
Одолжите иголочку, - просит. - Где-то моя затерялась. Искала-искала, никак не найду.
Еж и так и сяк - ничего не получается. Приходится и Лисе одолжить иголочку.
После этого Ежу наконец удается заснуть. Лежит он, смотрит свои сны, а в это время Хомяк уже шубу кончил и спешит к Ежу, несет ему иголку.
Подошел Хомяк к норке Ежа, постучал раз, другой, а потом и внутрь заглянул. Видит: Еж спит, посапывает. "Не стану его будить, - думает Хомяк. - Воткну ему иголку на место, чтоб зря не беспокоить, а поблагодарю в другой раз, при случае".
Нашел на ежовой спине место посвободнее и сунул туда иглу. А Еж как подскочит! Не разобрался, конечно, со сна.
Спасите! - кричит. - Убили, зарезали!
Не беспокойтесь, - вежливо говорит Хомяк. - Это я вам иголку вернул. Большое спасибо.
Долго ворочался Еж, не мог уснуть от боли. Но все-таки уснул и, забыв о Хомяке, снова за свои сны принялся. Как вдруг...
Ай! - завопил Еж. - Спасите, помогите!
Пришел немного в себя, смотрит - возле него Лиска-модистка стоит, улыбается.
Я вас, кажется, немного испугала. Это я иголочку принесла. Уж так спешила, так спешила, чтобы вы не беспокоились.
Свернулся Еж клубком, брюзжит себе потихоньку. А чего брюзжать-то? С болью давал, с болью и назад получает.
"ИСТОРИЯ КАПЛИ",
написал я и посадил на бумаге кляксу.
Вот хорошо, что ты решил обо мне написать! - сказала Клякса. - Я так тебе благодарна!
Ты ошибаешься, - ответил я. - Я хочу написать о капле.
Но ведь я тоже капля! - настаивала Клякса. - Только чернильная.
Чернильные капли разные бывают, - сказал я. - Одни пишут письма, упражнения по русскому языку и арифметике, вот такие истории, как эта. А другие, вроде тебя, только место занимают на бумаге. Ну что я могу написать о тебе хорошего?
Клякса задумывается.
В это время возле нее появляется маленький Лучик. Листья деревьев за окном пытаются не пустить его в комнату. Они шуршат ему вслед:
Не смей водиться с этой неряхой! Ты испачкаешься!
Но Лучик не боится испачкаться. Ему очень хочется помочь чернильной капле, которая так неудачно села на бумагу.
Я спрашиваю у Кляксы:
Ты действительно хочешь, чтобы я о тебе написал?
Очень хочу, - признается она.
Тогда ты должна это заслужить. Доверься Лучику. Он заберет тебя, освободит от чернил, и ты станешь чистой, прозрачной каплей. Для тебя найдется дело, только смотри не отказывайся ни от какой работы.
Хорошо, - соглашается Капля. Теперь ее уже можно так называть.
Я стою у окна и смотрю на тучи, которые уплывают вдаль.
Где-то там, среди них, и моя Капля. И я машу ей рукой:
До свидания, Капля! Счастливого пути!
А далеко-далеко, в знойной степи, качается на ветру Колос. Он знает, что должен вырасти большим и что для этого ему нужна влага. Он знает, что без дождя высохнет на солнце и ничем не отблагодарит людей, которые так заботливо за ним ухаживают. Об одном только не знает Колос: о нашем уговоре с Каплей.
Кривин Феликс Давидович
Сказки с моралью
Феликс Кривин
Сказки с моралью
Эге, отстаешь, отстаешь! - подгоняет Большая Стрелка Маленькую. - Я уже вон сколько прошла, а ты все топчешься на месте! Плохо же ты служишь нашему времени!
Топчется Маленькая Стрелка, не успевает. Где ей за Большой Стрелкой поспеть!
Но ведь показывает она часы, а не минуты.
ДВА КАМНЯ
У самого берега лежали два камня - два неразлучных и давних приятеля. Целыми днями грелись они в лучах южного солнца и, казалось, счастливы были, что море шумит в стороне и не нарушает их спокойного и мирного уюта.
Но вот однажды, когда разгулялся на море шторм, кончилась дружба двух приятелей: одного из них подхватила забежавшая на берег волна и унесла с собой далеко в море.
Другой камень, уцепившись за гнилую корягу, сумел удержаться на берегу и долго не мог прийти в себя от страха. А когда немного успокоился, нашел себе новых друзей. Это были старые, высохшие и потрескавшиеся от времени комья глины. Они с утра до вечера слушали рассказы Камня о том, как он рисковал жизнью, какой подвергался опасности во время шторма. И, ежедневно повторяя им эту историю, Камень в конце концов почувствовал себя героем.
Шли годы... Под лучами жаркого солнца Камень и сам растрескался и уже почти ничем не отличался от своих друзей - комьев глины.
Но вот набежавшая волна выбросила на берег блестящий Кремень, каких еще не видали в этих краях.
Здравствуй, дружище! - крикнул он Растрескавшемуся Камню.
Старый Камень был удивлен.
Извините, я вас впервые вижу.
Эх, ты! Впервые вижу! Забыл, что ли, сколько лет провели мы вместе на этом берегу, прежде чем меня унесло в море?
И он рассказал своему старому другу, что ему пришлось пережить в морской пучине и как все-таки там было здорово интересно.
Пошли со мной! - предложил Кремень. - Ты увидишь настоящую жизнь, узнаешь настоящие бури.
Но его друг. Растрескавшийся Камень, посмотрел на комья глины, которые при слове "бури" готовы были совсем рассыпаться от страха, и сказал:
Нет, это не по мне. Я и здесь прекрасно устроен.
Что ж, как знаешь! - Кремень вскочил на подбежавшую волну и умчался в море.
Долго молчали все оставшиеся на берегу. Наконец Растрескавшийся Камень сказал:
Повезло ему, вот и зазнался. Разве стоило ради него рисковать жизнью? Где же правда? Где справедливость?
И комья глины согласились с ним, что справедливости в жизни нет.
ИГОЛКА В ДОЛГ
Не дают Ежу покоя.
Только он свернется, уляжется в своей норе, чтобы соснуть месяц-другой, пока холода отойдут, а тут стук.
Разрешите войти?
Выглянет Еж за порог, а там - Хомяк-скорняк, шубный мастер.
Простите, что побеспокоил, - извиняется Хомяк. - Не одолжите ли иголочку?
Что ему ответишь? Мнется Еж - и дать жалко, и отказать совестно.
Я бы рад, - говорит, - я бы с удовольствием. Да у меня самого их маловато.
Мне только на вечер, - просит Хомяк. - Шубу заказчику кончить нужно, а иголка сломалась.
С болью вытаскивает ему Еж иголку:
Только прошу вас: кончите работу - сразу верните.
Конечно, а как же! - заверяет Хомяк и, взяв иголку, торопится заканчивать шубу заказчику.
Еж возвращается в норку, укладывается. Но едва начинает дремать, снова стук.
Здравствуйте, вы еще не спите?
На этот раз явилась Лиска-модистка.
Одолжите иголочку, - просит. - Где-то моя затерялась. Искала-искала, никак не найду.
Еж и так и сяк - ничего не получается. Приходится и Лисе одолжить иголочку.
После этого Ежу наконец удается заснуть. Лежит он, смотрит свои сны, а в это время Хомяк уже шубу кончил и спешит к Ежу, несет ему иголку.
Подошел Хомяк к норке Ежа, постучал раз, другой, а потом и внутрь заглянул. Видит: Еж спит, посапывает. "Не стану его будить, - думает Хомяк. - Воткну ему иголку на место, чтоб зря не беспокоить, а поблагодарю в другой раз, при случае".
Нашел на ежовой спине место посвободнее и сунул туда иглу. А Еж как подскочит! Не разобрался, конечно, со сна.
Спасите! - кричит. - Убили, зарезали!
Не беспокойтесь, - вежливо говорит Хомяк. - Это я вам иголку вернул. Большое спасибо.
Долго ворочался Еж, не мог уснуть от боли. Но все-таки уснул и, забыв о Хомяке, снова за свои сны принялся. Как вдруг...
Ай! - завопил Еж. - Спасите, помогите!
Пришел немного в себя, смотрит - возле него Лиска-модистка стоит, улыбается.
Я вас, кажется, немного испугала. Это я иголочку принесла. Уж так спешила, так спешила, чтобы вы не беспокоились.
Свернулся Еж клубком, брюзжит себе потихоньку. А чего брюзжать-то? С болью давал, с болью и назад получает.
"ИСТОРИЯ КАПЛИ",
написал я и посадил на бумаге кляксу.
Вот хорошо, что ты решил обо мне написать! - сказала Клякса. - Я так тебе благодарна!
Ты ошибаешься, - ответил я. - Я хочу написать о капле.
Но ведь я тоже капля! - настаивала Клякса. - Только чернильная.
Чернильные капли разные бывают, - сказал я. - Одни пишут письма, упражнения по русскому языку и арифметике, вот такие истории, как эта. А другие, вроде тебя, только место занимают на бумаге. Ну что я могу написать о тебе хорошего?
Клякса задумывается.
В это время возле нее появляется маленький Лучик. Листья деревьев за окном пытаются не пустить его в комнату. Они шуршат ему вслед:
Не смей водиться с этой неряхой! Ты испачкаешься!
Но Лучик не боится испачкаться. Ему очень хочется помочь чернильной капле, которая так неудачно села на бумагу.
Я спрашиваю у Кляксы:
Ты действительно хочешь, чтобы я о тебе написал?
Очень хочу, - признается она.
Тогда ты должна это заслужить. Доверься Лучику. Он заберет тебя, освободит от чернил, и ты станешь чистой, прозрачной каплей. Для тебя найдется дело, только смотри не отказывайся ни от какой работы.
Хорошо, - соглашается Капля. Теперь ее уже можно так называть.
Я стою у окна и смотрю на тучи, которые уплывают вдаль.
Где-то там, среди них, и моя Капля. И я машу ей рукой:
До свидания, Капля! Счастливого пути!
А далеко-далеко, в знойной степи, качается на ветру Колос. Он знает, что должен вырасти большим и что для этого ему нужна влага. Он знает, что без дождя высохнет на солнце и ничем не отблагодарит людей, которые так заботливо за ним ухаживают. Об одном только не знает Колос: о нашем уговоре с Каплей.
А Капля летит ему на помощь, и спешит, и подгоняет ветер:
Скорее, скорее, мы можем не успеть!
Какая это была радость, когда она Наконец прибыла на место! Капля даже не подумала, что может разбиться, падая с такой высоты. Она сразу устремилась вниз, к своему Колосу.
Ну, как дела? Еще держишься? - спрашивает она, приземляясь.
И мужественный Колос отвечает:
Держусь, как видишь. Все в порядке.
Но Капля видит, что не все в порядке. Она с большим трудом прогрызает черствую землю и доходит до самого корня Колоса. Потом она принимается его кормить.
Колос оживает, распрямляется, чувствует себя значительно бодрее.
Спасибо, Капля, - говорит он. - Ты мне очень помогла.
Пустяки! - отвечает Капля. - Я рада, что была тебе полезна. А теперь - прощай. Меня ждут в других местах.
В каких местах ее ждут, Капля не говорит. Попробуй теперь ее найти, сколько на земле рек, озер, морей и океанов, и, можете себе представить, сколько в них капель!
Но свою-то Каплю я должен найти! Ведь я сам отправил ее в далекий путь, да еще пообещал о ней написать.
Паровоз, тяжело дыша, останавливается на узловой станции. Здесь ему нужно отдохнуть, запастись водой и горючим, чтобы с новыми силами двинуться дальше.
Журчит вода, наполняя его котлы. И - смотрите: в струе воды показалось что-то знакомое. Ну да, конечно же, это наша Капля!
Трудно Капле в паровозном котле! Жаркая здесь работа! Капля не только упарилась, но совсем превратилась в пар. И все же она неплохо справляется со своим делом.
Другие капли даже начинают прислушиваться к ее мнению по различным вопросам, обращаются к ней за советом, а она, собрав вокруг себя товарищей, командует:
Раз, два - взяли! Ну-ка, еще поднажми!
Капли нажимают еще, и паровоз мчится, оставляя позади одну станцию за другой.
А потом Капля прощается со своими товарищами: кончилась ее смена. Паровоз выпускает пары, и она покидает котел, а ее товарищи кричат ей вслед:
Не забывай нас. Капля! Может, еще встретимся!
Стоит суровая зима, земля мерзнет и никак не может согреться. А ей нельзя мерзнуть. Ей нужно сохранить свое тепло, чтобы отдать его весной деревьям, травам, цветам. Кто защитит землю, кто прикроет ее и сам не побоится холода?
Конечно, Капля.
Правда, теперь ее трудно узнать: от холода Капля превратилась в Снежинку.
И вот она медленно опускается на землю, прикрывает ее собой. Охватить Снежинка может очень небольшое пространство, но у нее много товарищей, и всем вместе им удается уберечь землю от холода.
