Притча о ходже насреддине ишаке и эмире. Притча о Ходже Насреддине — Благочестивый ишак

Великий мудрец, полнейший глупец, домосед, страстный путешественник - фигура Ходжи Насреддина полна противоречий. Как ни странно, человек, оседлавший осла задом наперед, стал не только героем анекдотов, но и основной фигурой философских сказаний. Острый язык и способность притворяться недотепой сослужили великому мудрецу отличную службу. Старика Насреддина помнят и чтят до сих пор.

История создания

Первые притчи о приключениях Ходжи вошли в книгу «Салтукнамэ», появившуюся в Турции в XV веке. Оттуда истории из жизни героя распространились по территории Персии и других арабских стран. Похождения Насреддина пересказывались на базарных площадях и в кругу семьи. Высказывания мудреца облетели земной шар, а число притч увеличилось с десятка до трех сотен.

Немыслимая популярность анекдотов имела последствия. Не утихают споры, где родился Ходжа Насреддин и кто стал прототипом сказочного героя. Мир ученых разделился на два лагеря: первые доказывают, что философ - собирательный образ, что герой не существовал в реальности. Ученые утверждают, что в фольклоре большинства народов присутствует подобный типаж. К примеру, немец Тиль Уленшпигель или белорус Федор Набилкин.

Вторая точка зрения: Ходжа Насреддин – действительно существовавший человек. Мужчина родился в турецком селении. Благодаря образованию и своеобразному мышлению, Ходжа стал советником султана. Но доказательств этой теории не найдено.

Для жителей СССР колоритного персонажа открыл Леонид Соловьев. Писатель создал два романа о приключениях Ходжи - «Возмутитель спокойствия» и «Очарованный принц»:

«Образ Насреддина в книге Соловьева сохранил традиционную смесь плутовства и благородства, направленного на защиту угнетенных, мудрости и любви к приключениям; причем во второй части книги сильно ослаблена фантастически-развлекательная сторона».

Биография

Ходжа Насреддин родился в семье главы мусульманской общины. Мальчик рос в любви и получил престижное образование. Острослов со школьной скамьи посмеивался над ровесниками и учителями:

«- Не хвастайся знаниями, - рассердился домулла. - Чаще острые умом дети вырастают круглыми идиотами.
- Так вы, уважаемый учитель, в детстве наверняка были очень умны».

Окончив школу, Ходжа углубился в изучение юриспруденции. Во время студенчества юноша познакомился с поэтом Джалаладдином Руми. Суфийские притчи, написанные стихотворцем, увлекли Насреддина. Так в жизнь Ходжи вошел суфизм - философское направление, отличающееся повышенной духовностью.

Герой анекдотов рано женился. Вместе с молодой возлюбленной Ходжа обустраивается в селении, где вырос. Возвращение молодого мужчины совпало со смертью отца. Доподлинно не известно, были ли у Насреддина другие жены. Вскоре в семье появились дети: две девочки и мальчик. Как и с женами, точное число детей установить не удалось, но существует мнение, что Ходжа любил и баловал младшего сына сильнее остальных.

«Малыши Муллы играли возле дома, и кто-то спросил младшего из них:
- Что такое баклажан?
Сын немедленно ответил:
- Розовато-лиловый теленок, у которого еще не открылись глаза.
Вне себя от радости, Мулла сгреб его в охапку и расцеловал с головы до пят:
- Нет, вы слышали? Вылитый отец. И я никогда не говорил ему этого - сам придумал!»

За жизнь философ сменил множество работ: Насреддин работал учителем в школе, читал проповеди в селении, промышлял грабежом, а после занял пост судьи. По работе и ради развлечения герой объездил множество городов. Скоро слава о мужчине облетела всю страну.

Умер Ходжа Насреддин в старости. Могила философа расположена в городе Акшехир. Только на гробовой доске выбиты даты, свидетельствующие, что острослов скончался за несколько сотен лет до дня рождения. Поклонники Насреддина считают это последней шуткой остроумного весельчака.

Притчи

Рассказы о похождениях Ходжи относятся к суфийским притчам. Для таких философских эпосов привычным является «отзеркаливание». То есть Насреддин своим поведением и словами показывает непосвященному человеку ситуацию со стороны.

Еще один прием поклонников суфизма - отрицание прежнего опыта. Такое поведение тоже прослеживается в приключениях философа. Насреддин совершает нестандартные поступки, которые показывают людям нелепость их поведения или желаний. К примеру, как в притче о белой обезьяне.

Притча о белой обезьяне

Однажды к Ходже пришел безобразный ростовщик. Мужчина требовал, чтобы философ с помощью мудрости превратил его в красавца. Насреддин не мог уронить авторитет и согласился помочь. Единственное условие - во время ритуала нельзя думать о белой обезьяне.

Естественно, окружающие размышляли только о зверьке. Ростовщик остался непривлекательным, но виноватыми в провале оказались все, кроме Насреддина.

Притча про заячий суп

Однажды местный крестьянин подарил острослову тушку зайца. Придя в гости к Ходже, мужчина напомнил о подарке. Философу ничего не оставалась, как угостить того супом. Через неделю к Насреддину пришли соседи крестьянина и напомнили, что их сосед подарил философу зайца. И этих гостей Ходжа накормил.

Следующий визит нанесли соседи соседей. И получили в качестве угощения воду. На немой вопрос герой ответил: «Это - вода от воды, в которой варился заячий суп».

Среди анекдотов о философе распространены притчи про осла. Ишак – верный друг Ходжи и часто сопровождает Насреддина в путешествиях.

Повесть о пропавшем осле

Ходжа потерял на базаре осла. Мужчина во всеуслышание заявил, что подарит животное тому, кто найдет пропажу. Соседи мужчины удивились подобному заявлению. Никто не понял в чем смысл поисков, если осла все равно отдадут. Философ заявил, что хочет испытать радость от находки, а не от владения.

Каждое из трехсот дошедших до нас сказаний наполнено глубоким смыслом и не теряет актуальности. Остроумный шутник не только развлекает, но и дает важные жизненные уроки.

• Ежегодно в начале июля жители города Акшехир устраивают фестиваль юмора и чествуют героя любимых притч.
• Статуи острослова установлены во многих городах мира. Москва не стала исключением. Неподалеку от метро «Молодежная» расположен памятник Ходже и его верному ослу.

• В притчах Болгарии и Македонии Ходжа выступает в роли антигероя. Веселый и находчивый Хитрый Петр постоянно оставляет Насреддина в дураках. Причина такой нелюбви – обе страны долго находились под гнетом турецких правителей.
• Крылатое выражение «Если гора не идет к Магомету, то идет к горе» приписывают мусульманскому пророку, но автор фразы Ходжа Насреддин. Первоначальный вариант выглядел так:

«Истинные пророки и святые лишены высокомерия. Если пальма не идет ко мне, то я иду к ней».

Цитаты

«Судьба и благоприятный случай приходят на помощь тому, кто преисполнен решимости и борется до конца».

«Мир устроен все-таки неплохо для того, кто носит на плечах голову, а не пустой горшок!»

«Я человек простой, мой вопрос может показаться глупым. Но скажите - какая польза людям от вашего ученого спора?»

«Вслед за холодной зимой приходит солнечная весна; только этот закон и следует в жизни помнить, а обратный - предпочтительнее позабыть».

«Каждому возрасту соответствует своя мудрость».

Каждому, кто внимательно вчитывался в содержание экономической программы, под которой стоит подпись министра финансов Яира Лапида, наверняка приходила на ум притча про бедного крестьянина, который для того, чтобы сократить расходы, решил давать меньше корма своему рабочему ишаку. Тому, на котором он возил на рынок урожай. Убедившись, что после после первого уменьшения количества пищи ишакпродолжил покорно везти поклажу, крестьянин решил еще больше сократить размер фуража. Затем, через некоторое время, крестьянин повторил этот трюк – сократив питание ишака на половину. Хозяин скотины был страшно рад, что сумел уменьшить расходы на кормежку. Поэтому он продолжил «программу урезаний». До тех пор, пока одним не слишком прекрасным утром не обнаружил, что ишак сдох.

Наблюдая за новыми экономическими санкциями, которые министерство финансов вводит против граждан страны, начинаешь думать, что правительство решило использовать методику экономного крестьянина, заморившего голодом своего ишака, чтобы временно сократить расходы и обеспечить себе более благополучное будущее. Минфин не понимает, что основное экономическое бремя несут на себе представители среднего класса, та самаязнаменитая Рики Коэн из Хадеры и ей подобные.

Действительно – перед новым министром финансов стоит непростая задача, поскольку он унаследовал астромический бюджетный дефицит. Нет сомнений, что на первоначальном этапе следует найти такие решения, которые позволят не увеличивать бюджетный дефицит, а на более поздней стадии – последовательно его сокращать. Вопрос заключается в другом: является ли средний класс, работающие люди главным объектом столь масштабных реформ. Должен ли именно средний класс взвалить на себя дополнительное бремя, его большую часть? Либо того, что ему приходится тащить на себе, более, чем достаточно. Возникает также вопрос, насколько лидеры государства должны быть чувствительны к положению граждан, которые голосовали за них, за которых они несут ответственность?

В Третьей книге Царств (Сефер Мелахим) рассказывается история сына царя Соломона (Шломо), Ровоама (Рехавама), унаследовавшего от отца царский трон. Как только Ровоам сел на трон, народ обратился к нему с просьбой: «Твой отец утяжелил возложенное на нас бремя, а теперь, ты, новый царь, должен облегчить нашу участь» В обмен на снижение налогового бремени народ пообещал Ровоаму признание его царского статуса.

Ровоам обещает посоветоваться и дать ответ. Вначале он обращается к старцам, которые были советниками при дворе Соломона. Те говорят: «Если ты будешь служить этому народу и согласишься на их просьбы, будешь говорить им добрые слова – то и они будут служить тебе до конца дней».Ровоам не принимает совета старцев и обращается за консультацией к «детям», молодым людям, которые росли вместе с ним, полагая, что те представляют «новую политику». В отличие от стариков, советы которых, возможно, привели к нынешнему плачевному состоянию народа. Молодые советуют царю не церемониться с народом: «Я сделаю ваше бремя еще более тяжелым, я буду избивать вас плетьми, подвергать вас мучениям».

Царь Ровоам решает последовать совету «новых политиков». Однако реализация их советов, полное безразличие к тяготам и потребностям народа, привела в итоге к расколу единого царства на два государства – Иудею и Израиль. Этот, столь радикальный раскол, стал следствием советов «новых политиков», которые были абсолютно оторваны от своего народа.

Возвращаясь к нашей эпохе, хочется задать вопрос: как следует принимать законы, вносить поправки, как следует возлагать на общество экономическое бремя? Ответ на этот вопрос дали еврейские мудрецы (хазаль). Эта формула может служить индикатором для политиков, принимающих такого рода серьезные решения. Она поможет им понять, является та или иная экономическая санкция посильной для граждан. Эта простейшая формула фигурирует в Талмуде. «Не возлагают бремя на народ в том случае, если он не может его вынести»(Вавилонский Талмуд). Это правило обязывает лидеров, принимающих решения, и ученых, дающих лидерам советы, тщательно проверять, в состоянии ли граждане вынести новое экономическое бремя.

(перевод с иврита Г.Франковича)

На площади было гораздо тише и просторнее, чем утром, в часы торговой горячки, когда все бежали, кричали, спешили, боясь прозевать свою удачу. Близился полдень, и народ, спасаясь от зноя, расходился по чайханам, чтобы спокойно подсчитать прибыли и убытки. Солнце заливало площадь жарким светом, тени были короткими, резкими, словно высеченными в жесткой земле. В затененных местах всюду приютились нищие, а около них прыгали с веселым чири-каньем воробьи, подбирая крошки.

Подай, добрый человек, во имя аллаха! - гнусавили нищие, показывая Ходже Насреддину свои уродства и язвы.

Он отвечал сердито:

Уберите свои руки. Я ничуть не богаче вас и сам ищу, кто бы дал мне четыреста таньга.

Нищие, принимая эти слова за насмешку, осыпали Ходжу Насреддина руганью. Он не отвечал, погрузившись в раздумье.

Он выбрал в ряду чайхан самую большую и людную, где не было ни дорогих ковров, ни шелковых подушек, вошел и втащил за собой по ступенькам лестницы ишака, вместо того чтобы поставить у коновязи.

Ходжу Насреддина встретили удивленным молчанием, но он ничуть не смутился, достал из переметной сумки коран, что подарил ему вчера на прощание старик, и, раскрыв, положил перед ишаком.

Все это он проделал неторопливо и спокойно, без улыбки на лице, как будто так и полагалось.

Люди в чайхане начали переглядываться. Ишак стукнул копытом в деревянный гулкий настил.

Уже? - спросил Ходжа Насреддин и перевернул страницу. - Ты делаешь заметные успехи.

Тогда встал со своего места пузатый добродушный чайханщик и подошел к Ходже Насреддину:

Послушай, добрый человек, разве здесь место для твоего ишака? И зачем ты положил перед ним священную книгу?

Я учу этого ишака богословию, - невозмутимо ответил Ходжа Насреддин. - Мы уже заканчиваем коран и скоро перейдем к шариату.

По чайхане пошел гул и шепот, многие встали, чтобы лучше видеть.

Глаза чайханщика округлились, рот приоткрылся. Еще никогда в жизни ему не приходилось видеть такого чуда. В это время ишак снова стукнул копытом.

Хорошо, - похвалил Ходжа Насреддин, переворачивая страницу. - Очень хорошо! Еще немного усилий, и ты сможешь занять должность главного богослова в медресе Мир-Араб. Вот только страницы он не умеет перелистывать сам, приходится ему помогать… Аллах снабдил его острым умом и замечательной памятью, но позабыл снабдить его пальцами, - добавил Ходжа Насреддин, обратившись к чайханщику.

Люди в чайхане, побросав свои чайники, подошли ближе; не прошло и минуты, как вокруг Ходжи Насреддина собралась толпа.

Этот ишак - не простой ишак! - объявил Насреддин. - Он принадлежит самому эмиру. Однажды эмир позвал меня и спросил: "Можешь ли ты обучить моего любимого ишака богословию, чтобы он знал столько же, сколько я сам?" Мне показали ишака, я проверил его способности и ответил: "О пресветлый эмир! Этот замечательный ишак не уступает остротой своего ума ни одному из твоих министров, ни даже тебе самому, я берусь обучить его богословию, и он будет знать столько же, сколько знаешь ты, и даже больше, но для этого потребуется двадцать лет". Эмир велел выдать мне из казны пять тысяч таньга золотом и сказал: "Бери этого ишака и учи его, но, клянусь аллахом, если через двадцать лет он не будет знать богословия и читать наизусть коран, я отрублю тебе голову!"

Ну, значит, ты заранее можешь проститься со своей головой! - воскликнул чайханщик. - Да где же это видано, чтобы ишаки учились богословию и наизусть читали коран!

Таких ишаков немало и сейчас в Бухаре, - ответил Ходжа Насреддин. - Скажу еще, что получить пять тысяч таньга золотом и хорошего ишака в хозяйство - это человеку не каждый день удается. А голову мою не оплакивай, потому что за двадцать лет кто-нибудь из нас уж обязательно умрет - или я, или эмир, или этот ишак. А тогда поди разбирайся, кто из нас троих лучше знал богословие!

Чайхана едва не обрушилась от взрыва громового хохота, а сам чайханщик повалился в корчах на кошму и смеялся так, что все лицо его было мокрым от слез. Он был очень веселый и смешливый человек, этот чайханщик!

Вы слышали! - кричал он, хрипя и задыхаясь. - Тогда пусть разбираются, кто из них лучше знал богословие! - И, наверное, он лопнул бы от смеха, если бы вдруг не осенила его догадка.

Подождите! Подождите! - Он замахал руками, призывая всех к вниманию. - Кто ты и откуда, о человек, обучающий богословию своего ишака? Да ты уж не сам ли Ходжа Насреддин?

А что же удивительного в этом? Ты угадал, чайханщик! Я - Ходжа Насреддин. Здравствуйте, жители Благородной Бухары!

Было всеобщее оцепенение, и длилось оно долго; вдруг чей-то ликующий голос прорвал тишину:

Ходжа Насреддин!

Ходжа Насреддин! - подхватил второй, за ним - третий, четвертый; и пошло по чайхане, по другим чайханам, по всему базару, - везде гудело, повторялось и отдавалось:

Ходжа Насреддин! Ходжа Насреддин!

Люди бежали со всех концов к чайхане - узбеки, таджики, иранцы, туркмены, арабы, турки, грузины, армяне, татары - и, добежав, громкими криками приветствовали своего любимца, знаменитого хитреца и весельчака Ходжу Насреддина.

Толпа все увеличивалась.

Перед ишаком откуда-то появилась торба с овсом, сноп клевера, ведро чистой холодной воды.

Привет тебе. Ходжа Насреддин! - неслись крики. - Где ты странствовал? Скажи нам что-нибудь, Ходжа Насреддин!

Он подошел к самому краю помоста, низко поклонился народу:

Приветствую вас, жители Бухары! Десять лет я был в разлуке с вами, и теперь мое сердце радуется встрече. Вы просите меня сказать что-нибудь, - я лучше спою!

Он схватил большой глиняный горшок, выплеснул воду и, ударяя в него кулаком, как в бубен, громко запел:

Звени, горшок, и пой, горшок,

Достойно восхвали кумира!

Поведай миру, о горшок,

О славных милостях эмира!

Горшок звенит, гудит, и вот

Народ со всех концов зовет!

Послушайте его рассказ:

"Горшечник старый жил - Нияз,

Он глину мял, горшки лепил,

И он, конечно, беден был,

И денег - маленький горшок -

За долгий век скопить не мог.

Зато горбун Джафар не спит,

Горшки огромные хранит;

Зато эмирская казна

Доверху золотом полна, -

И стража во дворце не спит,

Горшки огромные хранит.

Но вот беда пришла, как вор,

К Ниязу старому во двор.

Его схватили и ведут

На площадь, на эмирский суд.

А сзади, с видом палача,

Идет Джафар, свой горб влача!"

Доколь неправду нам терпеть?

Правдив твой глиняный язык,

Скажи, в чем виноват старик?

Горшок поет, горшок звенит,

Горшок правдиво говорит:

"Старик виновен потому,

Что в сеть пришлось попасть ему.

И паутина паука

Закабалила старика!"

Пришел на суд в слезах старик,

К ногам эмира он приник.

Он говорит: "Весь знает мир,

Как добр и благостен эмир,

Так пусть же милости его

Коснутся сердца моего!"

Эмир сказал: "Не плачь, Нияз,

Даю тебе отсрочки… час!

Недаром знает целый мир,

Как добр и благостен эмир!"

Доколь неправду нам терпеть?

Горшок, скажи, горшок, ответь!

Горшок поет, горшок звенит,

Горшок правдиво говорит:

"Безумному подобен тот,

***
- Салям алейкум, - весело сказал эмир, потыкав резной тростью из слоновой кости в ворох одеял. – Доброе утро, Ходжа. Хотя у остальных правоверных уже время послеобеденного намаза. Вставайте, почтеннейший. Время настало, и от они - мы!

Из кучи тряпья послышался звук, средний между «ы» и «э», а затем появилась всклокоченная голова Ходжи Насреддина. Столп мудрости безуспешно пытался утвердиться и разлепить глаза.

Воды-ы-ы… Умоля-я-яю.. .Где я?...

Эмир щелкнул пальцами, и два мускулистых гуляма обрушили на самую мудрую голову Востока водопад из гигантского медного таза с орнаментом «виноград и павлин».

В Бухаре, - учтиво ответил эмир, выполнив пожелания Хожи в предложенном им порядке. – На постоялом дворе Али ибн-Бубейи. Отдыхаешь после вчерашней лекции в женском медресе. И страдаешь от невоздержанности. Ц-ц-ц... - эмир укоризненно покачал головой, - А ведь положил в мудрости своей Аллах через своего Пророка, мир ему, запрет на вино – ибо с первой каплей вина в человека входит шайтан!

Я первую каплю из чаши всегда выливаю на землю, - хмуро ответил мокрый Ходжа, садясь на край лежанки и безуспешно пытаясь попасть ногами в туфли без задников и с загнутыми носками, - Так что никакие шайтаны в меня не входят. Чем обязан, владыка?

Сущей мелочью! – лучезарно улыбнулся эмир и щелкнул пальцами. К нему тут же подбежал сухонький седой алим со свитком. – Простая формальность. Читай, старик

- «В присутствии свидетелей, достойных уважения и доверия»,- заблажил алим, - «Чьи имена перечислены в конце записи, поспорил Ходжа Насреддин с эмиром бухарским, что научит своего ишака богословию так, что ишак будет знать его не хуже самого эмира. На это нужен кошелёк золота и двадцать лет времени... составлено двадцатого дня месяца мухаррама, года Хиджры шестьсот шестидесятого»

Чо? – тупо спросил Ходжа, - Какого ишака? Какого года?

Шестьсот шестидесятого года, - терпеливо ответил эмир. – Твоего ишака. А сегодня у нас... э-э-э... двадцатое мухаррама шестьсот восьмидесятого. И ты притащился в этот благословенный день в мою Бухару. Я, конечно, не настолько мудр, как ты – но предполагаю одно из двух. Или твой ишак научился таки говорить, или ты вконец охуел, Ходжа, и берега напрочь потерял.

Гулямы хихикнули, ибо вопрос был воистину риторическим, не предполагающим ответа – Ходжа Насреддин, внимая эмиру, являл собой истинный памятник охуению, достойный изваяния. Увы, запретного для правоверных со времен Джахилийи.

Итак, - продолжил эмир, - Ты жив, я жив тоже здравствую и процветаю (эмир огладил массивное пузо, обернутое двенадцатью слоями шелка), перейдем же к ишакам и богословию.

Ишак! Ишак умер! – истерически взвизгнул Ходжа. – Ах, какой был умница, уже почти научился писать! Но злая судьба...

Жив твой ишак! – широко улыбнулся эмир. Ты просто его из залога в багдадской бане четыре года назад не забрал. Ребята из моей спецслужбы, ка-гэ-бе – «Кадийят Гулямов Бухары» - проследили и выручили твоего ишачка. Так что вся компания в сборе. И ты, и твой ишак, и, конечно же, «и шах».

Последние слова эмир сказал совсем-совсем нехорошим тоном и без улыбки.

Ходжа быстро стрельнул глазами по сторонам В дверях обманчиво-расслабленно стояли два гуляма-спецназовца из элитной сотни «Асуд», старичок-алим незаметно сунул руку за отворот халата и чем-то там тихо щелкнул, а в единственном окне хана маячили обмотанные бархатом островерхие шлемы внутряков-назиров. «Режу я ему яйца», - доносился со двора сиплый голос Абу-Кудаха, эмирского палача, именуемого в народе Яйцерезом: «За самые жильные корни его орехи из живота тяну, а он все стихи возлюбленной пишет… Вот же похотливый четырнадцатилетний шайтан! Тьфу!»

Пиздец был отчетливо написан арабской вязью, и ноги ходжи сами собой попали в туфли с загнутыми носками.

Понимаешь, Ходжа, - проникновенно сказал эмир Бухары, и вот так, запросто, присел на лежанку рядом с Насреддином, обняв его за плечи, – Дело же не в деньгах. Что мне тот кошель с золотом? Чаевые, такси. Хорошо же сидели – одалиски, хашиш, караоке, ребята из Аль-Бану... Ты взялся учить осла богословию. Помнишь, как я смешно скаламбурил - «бого-ословию»? Все посмеялись, кроме тебя, кстати. И все были довольны, мое Величество тоже. И что? Через две недели я узнаю, что во всех харчевнях и хамамах рассказывают, как остроумно Ходжа Насреддин наебал самого эмира, дескать, тот помрет раньше, чем придет время расчета по контракту.

Ходжа недвижимо обтекал водой с бороды.

Я никогда не был против острых шуток со властью. Они привлекают к ней внимание, и в какой-то степени очеловечивают власть. Знаешь, я ведь недоимку по налогам с феллахов беру глазами. В прямом смысле. Серьезно, сначала коллектор вынимает один глаз, а через год – второй. Видел когда-нибудь блюдо человеческих глаз? А мешок? А руку туда засовывал? Как будто в мешок с чищеными устрицами залез, они круглые и скользкие, только запах другой – мясом пахнет, а не морем. Ты что, реально считаешь, что цена нашего спора – паршивый кошель золота?

Ходжа с хрипом и перегаром выдохнул.

Это ты у меня шут, или я у тебя шут? Если я у тебя шут – то зачем ты брал плату? Если ты у меня шут – почему смеются надо мной? Идем, мудрец. Твой ослик ждет нас в стойле под кровом досточтимого ибн-Бубейи. Если твой осел не ответит мне на вопрос об ангсте и Большом Взрыве, мы напишем еще одну басню о твоих похождениях. Знаешь, ради такого случая Абу-Кудах Яйцерез даже помылся и выкрасил бороду хной – первый раз за двадцать лет.

Воды, - сказал пересохшими губами, запутавшимися в мокрой бороде, Ходжа.

Гулямы из спецназа с готовностью подняли тазик.

***
-И-а-а-а! – ответил осел, не вынимая морду из ясел, в которых хрумкал рубленой гулямскими ятаганами капустой.

Вот! – торжествующе заорал Насреддин, путаясь в халате, - Видишь, я учил его языку франков, светлый эмир, а у них «Ja!» значит «Да!» Итак, мой осел дал ответ на третий вопрос: «Является ли страх смерти проявлением одухотворенности адама свыше Аллахом, или же имманентно присущ любому живому творению, но не может быть им выражен», - ишак ответил «Да!»

Мы на богословском диспуте, или на «Камеди Вумен»? – снисходительно спросил эмир. – Ответы твоего осла столь же скудны, как перси Наденьки Сысоевой, а их ожидание так же продолжительно, как ее ноги, да нарастит ей Аллах одно и продлит другое. – Эмир сладко зажмурился, предаваясь воспоминаниям, но тут же взял себя в руки. - То есть, с твоей точки зрения, осел разбирается в теологии лучше меня, верно? Тогда твоя судьба становится непредсказуемой, как амплуа Наташи Медведевой.

Эмир опять сладко прижмурился.

– Мы, в присутствии алимов и имамов, задали три вопроса твоему ослу, и каждый раз он отвечал «йа» на языке франков, включая вопрос о числе небесных сфер и именах предводителей ангелов. Абу-Кудах, спроси этого вислоухого богослова о четырех копытах – стоит ли отрезать яйца почтенному Ходже Насреддину? Мне кажется, я угадаю ответ.

Ходжа стоял, шатаясь на ветру шо сухе будылля.

Знаешь, Ходжа, ты мне начинаешь напоминать мой ноутбук, который, в основном, занят обновлением самого себя за мои же деньги. Ты оскорбил меня не тем, что поставил меня, как операнд с ишаком в один ряд, используя сомнительный оператор «или» - истинный владыка умеет смирять гордыню. И не тем, что попытался наебать на деньги – я казню каждые два квартала по одному главному визирю за такие фокусы. И даже не тем, что вообразил, что я хоть на мгновение ока мог поверить в говорящего осла. Знаешь, чем ты меня обидел?

Тем, что героем сказки станет Ходжа Насреддин, а не эмир, - белыми губами прошептал Ходжа.

Ах, какая жалость будет отрубить такую умную голову! – Эмир сокрушенно покачал чалмой. – Поверь, если бы ты не выебывался, как мой ноутбук, а просто делал то, за что я тебе плачу, тогда даже осел заговорил бы! Если не сейчас, то, по крайней мере, в назидательной притче, сочиненной тобой. Почему ты вечно лезешь своим персонажем в притчи, за которые я плачу тебе гонорары?

Ходжа посмотрел на осла. Тот уже дожрал капусту, развернулся к пустым яслам задницей и внимательно оглядывал Ходжу карими глазами.

А знаешь, чем ты меня обидел, мазафака? – спросил осел. – Тем, что для тебя, сан оф э бич, все ослы на одно лицо, как ниггеры для белых. Как я ненавижу это ваше расовое превосходство, факин вайт треш. Че вылупился, ублюдок? Твой грязный ишак сдох три года назад, муслимский пис оф щит. Ты и меня считаешь своим рабом? А? А? Хочешь разобраться? Выйдем, поговорим, снежок? – ишак жутко ощерил крупные зубы.

А-а-а! Шайтан! Изыди! – страшно заорал Ходжа, сделал шаг назад, наступил на полу халата и грохнулся спиной в пыль. Затем перевернулся, быстро пополз на четвереньках к жуткому Абу-Кудаху и вцепился ему в ноги, курываясь под могучим брюхом дворцового палача.

Позовите хабибов, пусть отворят кровь почтенному Ходже, - сказал эмир. – И принесут кальян с медом и хашишем. Все-таки, у старика здоровье уже не то, а я не хочу терять столь великого политического блогера, общественного деятеля и литератора. По крайней мере, пусть умрет не в Бухаре – какая слава тогда пойдет о нас?

***
- Большое спасибо, мистер Данки, - очень вежливо сказал эмир ослу. – Это было грандиозно. Знаете, слухи о восточной лести сильно преувеличены. И скажу вам честно – уже во втором «Шреке», к середине фильма, мне показалось, что вы немного переигрываете, эксплуатируя выигрышное амплуа. Но ваше перевоплощение в скакуна – это было потрясающе. Скажите, это дублер или компьютерный эффект?

Соу-соу, - небрежно ответил осел, потягивая через трубочку ледяной шербет. – Корпус – три-дэ модель, моушн-капча с микшированием моих движений и андалузской «пура раса эспаньола», а лицо - наложение.

Технология талант не заменит, - отметил эмир. – Но, тем не менее, ваши технологии потрясают.

Технологии не главное, - серьезно сказал осел, хрупнув фундуком. – Конечно, они важны и нужны. Просто мы никогда не продаем то, чего у нас нет. Говорящих ослов, летающих крокодилов, стволовые клетки, полеты на Луну. Если мы это продаем – значит, у нас это есть. Вы знакомы с господином Мартином? Смотрите «Игру Престолов»?

Эмир трепетно кивнул, с благоговением закатил глаза к небу и сложил руки перед грудью.

Okay. Я почти уверен, - продолжал осел, - Что противный старикашка давно уже дописал сценарий двенадцатого сезона, сложил все в сундук, и мерзко хихикает, представляя как после его смерти душеприказчики сообщат об этом публике. Иначе он не брал бы авансы у издателей. Только продавая уже существующие технологии можно оплачивать разработку последующих. А ваш противный старикашка... кстати, он не сильно пострадал? Мне не хотелось бы...

Эмир успокаивающе замахал руками.

Okay. Никто не мешал ему за двадцать лет хоть раз набрать в гугле «говорящий осел», связаться с моим агентом и решить вопрос – тем более, имея на руках серьезный гонорар. Я знаю минимум четырех говорящих ослов из Пиноккио-клаб, и еще одну русскую ослицу из Валаамского монастыря – она не артист, но вполне компетентна в богословии ортодоксальной ереси. В чем проблема? Разве это фэйрплей – взять предоплату, и надеяться, что проблема сама собой рассосется за двадцать лет? Это популизм и обман. Поверьте, господин эмир, я взялся за это дело не только из-за суммы чека – хотя, буду честен, она меня впечатлила. Но если так, как этот старичок, будут делать все – говорящие ослы просто-напросто переведутся.

Ковер-самолет подан! – сообщил появившийся в дверях гулям-спецназовец. – Четыре джина запряжено, и еще два в почетном эскорте, как велено. Подавать трап?

Эмир досадливо цыкнул, гулям исчез, как пар изо рта, а правитель Бухары улыбнулся самым чарующим из своих смайлов.

Мистер Данки! Ковер будет ждать столько, сколько нужно. Не сочтите за назойливость, но мои дети просто обожают вас. А также жены и наложницы. И многие из евнухов, не говоря уже о визирях. Если вам не трудно...

Оф кос, - сказал мистер Данки и окунул копыто в мисочку с тушью. – Давайте плакаты, господин эмир. Это ведь тоже часть технологии – и уж поверьте, в нашей сказке вы будете главным героем!

Анекдоты и рассказы о Ходже Насреддине
(смешные и мудрые притчи, короткие рассказы о Насреддине, с юмором)

Ходжа Насреддин и Осёл

К Насреддину пришёл сосед и попросил одолжить ему осла.
— Я его уже одолжил, — ответил Насреддин.
В этот момент в сарае раздался ослиный рёв.
— Но я слышу ослиный рёв, — сказал сосед.
— Кому ты больше веришь: мне или ослу?

Ишак или Падишах

Однажды, Ходжа похвастался, что сможет научить своего осла говорить. Услышав об этом, Эмир повелел заплатить Ходже 1000 таньга с условием, чтобы тот показал ему говорящего осла через некоторое время.
Дома жена Ходжи начала плакать и убиваться:
- И зачем ты обманул Эмира, зачем взял деньги! Когда он поймет, что ты его обманул, он бросит тебя в темницу!
- Успокойся жена, - ответил Насреддин. Я оговорил себе двадцать лет сроку. За это время либо ишак сдохнет, либо Эмир

Насреддин и нужда

Однажды ходжа, еще совсем молодой, забрался в сад и начал рвать дыни. Увидел его сторож и издали кричит ему: "Э-эй, негодник! Что ты делаешь? Убирайся отсюда!" Ходжа отвечал: "Уважаемый, извини, но мне нужно справить большую нужду". Сторож подошел и сказал: "Ну, хорошо, посмотрим, что ты здесь наделал". А в саду был свежий коровий помет, ходжа и указал на кучу. "Да ведь это коровий помет", - возразил сторож. Ходжа ответил: "Да ведь ты не дал мне времени спокойно, по-человечески…"…

Насреддин и Вор

Однажды ходжа и его жена услышали, как в их дом забрался вор. "Эфенди, у нас вор", - взволнованно сказала жена.
"Тихо, женщина, не спугни его, - отвечал шепотом ходжа. - Может быть, он найдет что-нибудь стоящее, а уж отнять у него будет легко!"

Анекдоты о Насреддине

Насреддин и кишмиш

Однажды Молла ел кишмиш. Подошел к нему приятель и спрашивает:
— Молла, что ты ешь?
— Так... — ответил Молла.
— То есть как «так»? Что это за ответ?
— Я говорю коротко.
— То есть как «коротко»?
— Ты спрашиваешь у меня, что я ем. Если я скажу: «Кишмиш», ты скажешь: «Дай и мне». Я скажу: «Не дам». Ты спросишь: «Почему?», а я отвечу: «Так...» Поэтому-то я и говорю коротко: «Так...»

Насреддин и тигры

Насреддин горстями разбрасывал крошки вокруг своего дома.
Кто-то спросил его: "Что ты делаешь?"
"Отгоняю тигров."
"Но вокруг нет никаких тигров!"
"Вот именно. Эффективно, неправда ли?"

Насреддин и суп

Однажды крестьянин принес ходже зайца. Через неделю тот же крестьянин снова пришел к ходже, но ходжа сделал вид, что не узнает его. "Я тот, - напомнил крестьянин, - кто принес тебе на прошлой неделе зайца". - "Добро пожаловать", - пробормотал ходжа и угостил его супом. "Прошу откушать заячий суп", - пошутил он.

Через несколько дней пришли к ходже несколько крестьян и тоже напросились на угощение. "Да кто вы такие?" - удивился ходжа. "Мы соседи того крестьянина, который принес тебе зайца", - отвечали они. Пришлось ходже угощать и их.

Через неделю опять пришли к ходже крестьяне: "Мы - соседи соседей того крестьянина, который принес тебе зайца", - говорят они ему. "Добро пожаловать", - сказал им ходжа, усадил за стол и поставил перед ними миски с водой. "Эфенди, что это?" - спросили удивленные крестьяне, указывая на миски. А ходжа отвечал им: "Это - вода от воды, в которой варился заячий суп".

Насреддин мудрец

Насреддин не обращал внимания на чистоту своей одежды.
Однажды прохожий, увидев, что у того рубашка заскорузла от грязи, сказал:
— Послушай, ты бы выстирал свою рубашку!
— Но ведь она снова загрязнится, не так ли? — заметил, Насреддин.
— А ты снова выстирай!
— Опять запачкается!
— Ещё раз выстираешь.
— Помилуй, Господи! Разве мы пришли на этот свет рубашки стирать?

Насреддин и женщина

Друг спросил Муллу, помышлял ли тот о женитьбе. Насреддин ответил, что много лет назад он решил жениться и стал искать совершенную женщину.
Вначале он нашёл очень красивую женщину, но вскоре обнаружил, что ей не хватает духовности.
Затем он встретился с женщиной высокой духовности, но, к сожалению, некрасивую...
— И наконец, я нашёл её, — сказал Мулла. — Это была идеальная женщина: духовная, изящная, прекрасная, обаятельная. Одним словом, совершенство.
— Ты женился на ней? — спросил друг.
— Нет, — ответил Мулла. — К сожалению, она искала совершенного мужчину.

Насреддин и правда

Стражник спросил Насреддина:
— Куда ты идёшь? Говори правду, иначе тебя повесят.
Насреддин ответил:
— Я иду, чтобы быть повешенным.
— Я не верю тебе!
— Прекрасно. Если я солгал — повесь меня.
— Но это будет значить, что ты сказал правду.
— Вот именно, — сказал Насреддин,

Насреддин, шапка и Вор

Однажды, вор сорвал с Ходжи Насреддина шапку и убежал. Ходжа сразу же отправился на ближайшее кладбище и стал ждать.
- Что ты делаешь? - спрашивали его люди, - ведь вор побежал совсем в другую сторону!
- Ничего, - хладнокровно отвечал Ходжа, - куда б он не побежал, рано или поздно все равно придет сюда…

Насреддин и кот

Однажды Молла Насреддин попробовал виноградной водки и совсем опьянел. Сосед стал корить Насреддина.
- Я совсем не пьян, - сказал Ходжа, с трудом ворочая языком. - Я не пьян даже немного, и я докажу тебе это. Посмотри, ты видишь этого кота, который входит в дверь? Так вот, у него только один глаз!
- Ты ещё больше пьян, чем я думал, - сказал сосед. - Этот кот выходит!

Насреддин и деньги

Один знакомый попросил у Насреддин денег на короткий срок.
- Денег дать я не могу, - ответил Насреддин. - Но срок тебе, как другу, могу дать любой.

Насреддин и люди

Насреддин сидел и пристально смотрел на двух человек возле ямы на дороге.
— О чём вы думаете, мулла? — спросил его прохожий.
— Как же ленивы люди. Я сижу здесь уже четыре часа,
не отрывая взгляда вон от тех людей.
Представляете, за всё это время ни один из них и палец о палец не ударил!

Вы читали Анекдоты и рассказы о Ходже Насреддине
(смешные и мудрые притчи про Ходжу, короткие рассказы о Насреддине, с юмором) .................