- Болезнь может подойти к такой стадии, когда человек волей неволей задумывается о смерти. Нужно ли гнать от себя эти мысли? Если человек уже принял, что он умирает, и его близкие уже приняли то, что он умирает, не получается ли, что он перестает бороться?
Я считаю, что не нужно и не полезно гнать мысли о смерти - ни при здоровье, ни при болезни. Во-первых, когда человек принимает факт, что он стоит перед смертью (а все люди смертны…) - он будет жить не поверхностно, и оценивать то время, которое у него осталось, следовательно отношения с близкими могут стать искренними, без лжи. Во-вторых, когда человек принимает факт смерти, этим снижается тревога и до определенной степени страх смерти. Своим отношением к смерти он берет на себя ответственность, и этим он выбирает путь свободы, а не жертвы.
Сейчас он в состоянии готовиться душевно и духовно к своему переходу в вечность. Он может спокойно управлять завершением своих земных дел и внутренне развязать все узлы, которые мешают ему обрести душевный мир. Если человек сумеет таким образом работать над собой и смотреть в глаза предстоящей смерти, его физическое, душевное и духовное состояние улучшается. Когда человек принял этот факт, тем самым отношение с родственниками и близкими становятся настоящими, без всякой фальши. Они вместе могут жить в настоящем и радоваться тому, что время еще дано.
- Почему помнить о смерти полезно?
Потому что если мы не помним о смерти, мы будем жить поверхностно и в постоянном страхе. Для верующего, благодаря тому что Сам Христос умер на кресте и Воскрес, смерть является не концом, а успением и рождением в Жизнь. Ведь апостол Павел говорит о том, что если мы не верим в наше воскресение - тогда мы хуже всех.
Отец Иоанн Крестьянкин говорил про смерть: «Смерть - это сон, переход в другую жизнь. А житейские невзгоды - это экзамен на духовную зрелость. А то, что мы с момента рождения каждый день приближаемся к своему концу - это факт неоспоримый. Смерть же - это переход в тот мир, в который мы родились крещением».
У Владыки Антония Сурожского можно прочесть о том, что страдание, болезнь, или просто боль в жизни могут быть средствами приближения к Богу, ко Христу. Мы можем стремиться достичь того, о чем он говорил: «Станем же чистыми духом и душой, так, чтобы всякая душевная боль или страдание тела были плодом не смерти в нас, а нашим единством со Христом». Здесь, в России, так часто говорят про последний суд, что есть карающий Бог, который ждет тебя, и который будет тебя карать. Владыка Антоний Сурожский об этом никогда не говорил. Однажды я его спросила: «А почему Вы об этом не говорите?» Он просто ответил: «Такого Бога я не знаю». Он не говорил, что это не так, но «такого Бога я не знаю». И он где-то пишет, что после смерти будет встреча с нашим Спасителем, встреча с неизмеримой Любовью, и что Он нас встретит с болью о том, что мы целую жизнь прожили так бесплодно. Взгляд Христа на нас будет выражать только жалость и сострадание. И в этом, по мнению Владыки Антония Сурожского, и заключается ад. Именно в том, что мы сгорим от стыда за то, что мы знали Его любовь, что Он по любви умер за каждого из нас, и что так мало мы принесли плодов.
- Как и зачем готовиться к смерти?
Подготовка к смерти - это не подготовка к концу, это подготовка к Жизни, ко встрече с Христом, к переходу в вечность. Но болеть телом - всегда тяжело, и подготовиться к смерти - нелегкая задача.
Владыка Антоний считает, что надо начать готовить к смерти рано, раньше, чем когда человек уже стоит перед смертью, потому что, когда тело болеет, когда все трудно, когда сознание находится под влиянием лекарств, тогда сложнее готовиться к смерти. Принять смерть как неизбежный факт жизни, принять неизбежность нашего ухода крайне важно, потому что без этого мы не сможем прожить полноценно остаток своей жизни (и вообще жизнь), сколько бы нам ни оставалось - несколько десятилетий или дней.
- Можете привести примеры людей, которые правильно подготовились к смерти?
Я могу дать пример из жизни моей семьи. Сестра моя умерла от рака, неожиданно. Она жила в Голландии, была психиатром, была всегда здоровой. И вдруг обнаружилось, что температура повышена и не снижается. Оказалось, что рак кишечника, и уже метастазы в печени. Тогда врачи сказали, что ей осталось три месяца жить.
Она не была особенно верующим человеком, жила, как все живем. Тоска по Богу была, но глубоко в душе. Когда она узнала свой диагноз, она поняла, что это тоже связано с ее внутренними переживаниями и отрицательными эмоциями. Что меня поразило - ее решимость. Она мужественно, каждый день, закрывалась в своей комнате и три часа никому не была доступна. Просто молилась, или обдумывала, не знаю, что она точно делала, но она оставалась наедине с собой и как-то прорабатывала свою жизнь и то, что ей предстоит. И она до самой смерти так поступала, хотя боли были уже сильные.
Редко встречаешь человека, который принимает на себя ответственность за то, что происходит с ним. И в этом, конечно, заключается и покаяние. Она всегда мне говорила: «Я не раковая больная, я та, которая всегда была». Она отказалась быть жертвой, отказалась раствориться в своей болезни. Это крайне важно, потому что люди просто тонут в своей болезни вместо того, чтобы признать: «Да, есть серьезная проблема, да, есть неизлечимая болезнь, но я больше своей болезни». Она серьезно и сознательно готовилась к переходу, но жила полной жизнью в рамках своей болезни.
Перед смертью она крестилась в Православии. Когда она умирала (дома), я находилась в России (мне не дали визу, так что я не была рядом с ней). Я спросила у ее близких друзей, которые были рядом с ней: «как она умирала?». Они ответили: «Она сидела в кресле, потому что больно было, до трех-четырех утра, а потом стала очень мирной. И когда она умерла, мы все поразились, какая она была светлая. Когда выносили ее тело, то человек, который этим занимался, остановился и сказал: «Вот это да! Я никогда в жизни не видел умершего человека, который бы находился в таком покое и мире».
Я уверена, что молитва за нее тоже сыграла свою роль, конечно, но еще на то, как она уходила, влиял тот факт, что она имела мужество честно всмотреться в свою прошедшую жизнь, то есть проанализировать, что происходило, что было в ее душе было отрицательного, на кого она гневалась, какие остались в душе обиды, с той целью, чтобы пережив их до конца, быть в состоянии их сбросить и таким образом стяжать душевный мир. Когда мы в последний раз говорили с ней по телефону, она мне сказала: «Знаешь, когда стоишь перед лицом смерти, все меняется, и то, что было трудно принимать от близких, это все отпадает»…
Еще пример. Владимир много раз лежал у нас, он передвигался на коляске, у него был рак мочевого пузыря, и он никогда не мог лечь, потому что больно было. Но, передвигаясь в коляске, он познакомился со всем медперсоналом. В нем было много цинизма, но постепенно он стал более открытым. Он часто говорил мне: «Я так хотел бы, Фредерика, чтобы вы познакомились с моей женой, она такая хорошая». Я просила: «Ну, расскажите мне про свою жену». - «Она такая, она начальница школы, она часто не может здесь бывать, ведь она работает, но она ТАКАЯ хорошая», - говорил он. И я ответила: «Ну, когда-нибудь мы встретимся»…
Мы встретились с ней, когда он уже был при смерти. Он лежал в этот раз в постели, и его жена сидела рядом с ним. Он уже был почти без сознания. Он почувствовал ее боль оттого, что он уходит. У нее было глубокое чувство вины, потому что она так редко его навещала из-за занятости на работе. Она об этом говорила, и поэтому не сумела его отпустить. Я увидела, что он из небытия почти поднимался, чтобы утешить ее, потому что она - его любовь. Он не мог умереть, пока она не успокоилась. Тогда я ей сказала: «Вы знаете, бывает, когда люди не умеют отпустить своих близких, цепляясь за них, что они мешают им спокойно перейти в вечность.» Я сказала ей об этом перед тем, как уйти домой. Он умер рано утром на следующий день. Когда я с ней встретилась на похоронах, она мне сказала: «Вы знаете, Фредерика, когда вы мне об этом говорили, я сначала ничего не поняла, а потом ночью я поняла, что я его не отпускаю. И как только я могла от всего сердца сказать «Володя, я тебя отпускаю», - он закрыл глаза, боли стали меньше, и он вскоре после этого умер».
Мне кажется, это такое величие духа, когда человек, стоящий перед смертью, испытывая такие боли, так заботится о своей жене. Об этом можно прочесть у Виктора Франкла, который пишет из своего опыта в концлагере, что важно не думать о том, «зачем стоит жить», а наоборот - «что я могу ДАТЬ жизни, а не что я могу ВЗЯТЬ»?
( 7 голосов : 5 из 5 )
Как подготовиться к смерти и помочь умирающим
Сангье Кхадро
О смерти многие люди не желают слышать, говорить и даже думать. Почему так происходит? Хотим мы того или нет, но рано или поздно каждый из нас непременно покинет этот мир. И еще до того как мы столкнемся с собственной смертью, нам, скорее всего, придется пережить смерть других людей: родственников, друзей, коллег и т.д. Смерть - это реальность, жизненный факт, а потому не лучше ли согласиться с ее неизбежностью и подойти к ней с открытостью, нежели со страхом и отрицанием?
Возможно, мысли о смерти вызывают в нас дискомфорт, оттого что думаем, что смерть станет для нас ужасным, болезненным и гнетущим переживанием. Однако вовсе необязательно все должно быть именно так. Уход из жизни может стать моментом познания и роста; временем, когда мы сможем глубже ощутить любовь, осознаем, что в нашей жизни обладает наибольшей ценностью, укрепимся в вере и преданности религии и духовным практикам. Смерть может даже открыть нам возможность проникнуть в суть своей истинной природы и природы всех вещей, и это постижение позволит нам освободиться от всех страданий.
Давайте рассмотрим пример с Интой Макким, директором буддийского центра в г. Брисбен, Австралия.
Инта умерла от рака легких в августе 1997 года. За два месяца до своей смерти она написала в письме своему духовному учителю Ламе Сопе Ринпоче: «Хотя я и умираю, это лучшее время в моей жизни! … Так долго жизнь казалось такой тяжелой, такой трудной. Но когда по-настоящему осознаешь смерть, она оказывается великим счастьем. Я бы не хотела, чтобы ваша смерть прошла для вас незамеченной, чтобы вы упустили то великое счастье, которое рождается из осознания непостоянства и смерти. Эти переживания удивительны и неожиданны и сопряжены c огромной радостью. Это величайшее время моей жизни, самое захватывающее приключение, самая лучшая вечеринка!»
Инта провела последние несколько месяцев жизни, посвятив себя духовной практике. Во время смерти ум ее был спокоен, она была окружена родственниками и друзьями, которые за нее молились. Существует множество подобных историй о ламах, монахах, монахинях и духовных практиках, которые сумели встретить смерть спокойно, с достоинством, а некоторые из них даже оставались в медитации во время и после смерти. При должной тренировке и подготовке каждый из нас может встретить смерть с позитивным и мирным настроем.
Очень важно исследовать свои мысли, чувства и отношение к смерти и умиранию, чтобы определить, насколько они реалистичны и конструктивны. Что вы чувствуете, прочитав или услышав о внезапной и непредвиденной гибели большого числа людей? Что вы чувствуете, узнав о смерти родственника или друга, или о том, что у него обнаружили рак? Что вы чувствуете, когда видите катафалк или проезжаете мимо кладбища? Что значит для вас глагол «умереть»? Верите ли вы, что есть что-то за пределами этой жизни, по другую сторону смерти?
Есть два нездоровых подхода к смерти. Первый: это страх, мысли о том, что смерть - это ужасный, болезненный опыт, или полное исчезновение. Такой страх ведет к отрицанию и желанию избегать мыслей или разговоров о смерти. Но разве это правильно, если учесть, что однажды нам придется через это пройти? Не лучше ли принять реальность смерти, научиться преодолевать свои страхи и подготовиться к неизбежному?
Другое нездоровое отношение - беспечное и легкомысленное, заставляющее нас говорить: «Я не боюсь смерти. Знаю, что однажды я должен буду умереть, но все будет нормально, я смогу с этим справиться». В молодости у меня было такое же отношение, но однажды я попала в зону землетрясения и в течение нескольких мгновений пребывала в полной уверенности, что стою на пороге смерти. И тогда я осознала, как я ошибалась: я была ужасно напугана и абсолютно не готова к смерти! В «Тибетской книге живых и мертвых» Согьял Ринпоче приводит слова одного тибетского наставника: «Люди часто ошибаются, имея фривольное отношение к смерти и думая: «Смерть случается с каждым. Не велика беда, это процесс естественный, так что я справлюсь». Прекрасная теория, но она верна ровно до той поры, пока не подступит смерть».
Если вы обнаружили у себя один из этих подходов, то, возможно, вам стоит продолжить свои исследования на тему смерти. Расширение знаний о смерти и умирании поможет нам уменьшить страх смерти (ведь у нас есть тенденция бояться того, что нами не познано, или того, что мы не можем понять), а людям с легкомысленным отношением к смерти - осознать важность подготовки к ней.
В первую очередь, давайте рассмотрим представления о смерти в буддийской традиции.
Из книги Как подготовиться и провести Великий Пост - Как жить в современном бездуховном мире автора Митрополит Иоанн (Снычев)Как подготовиться к посту Теперь мы испытываем, как некогда иудеи плененные, тяготу духовную. И вспоминаем, часто вспоминаем те сладостные минуты, когда Господь посещал нас Своей Божественной благодатью, и, воспоминая, плачем.Рабство душевное очень тяжело. От него
Из книги Как подготовиться к смерти и помочь умирающим автора Кхадро СангьеКак подготовиться к смерти: четыре совета для жизни и смерти Кристин Лонгейкер, американка с 20-летним опытом работы с умирающими, сформулировала четыре совета, которые помогут нам подготовиться к смерти и в то же время сделают нашу жизнь наполненной и осмысленной. Вот эти
Из книги Главная книга о воспитании детей, или О том, как помочь ребенку стать счастливым автора Виилма ЛуулеПомощь умирающим В буддийском учении говорится, что помочь другому человеку умереть в мирном, спокойном состоянии ума? это один из величайших добродетельных поступков. Это объясняется тем, что момент смерти является ключевым для определения следующего перерождения,
Из книги Молитвы за родных и близких автора Семенова Анастасия Николаевна Из книги Слова-лекари. Большая секретная книга славянских знахарей автора Тихонов ЕвгенийКАК ПОДГОТОВИТЬСЯ К ПАЛОМНИЧЕСТВУ С МОЛИТВАМИ ОБ ИСЦЕЛЕНИИ Паломничество с молитвами об исцелении с давних пор принято у православных христиан. В дни храмовых праздников, особенно когда праздновался день какой-либо из чудотворных икон, к церкви стекались больные,
Из книги Вечные ответы автора Крупчанский Адриан Из книги Самосаботаж. Преодолеть себя автора Берг Карен Из книги Быть богатым, что вам мешает автора Свияш Александр ГригорьевичЧЕМ Я МОГУ ПОМОЧЬ? В наше непростое время не так уж часто можно встретить проекты, в которых хочется принять участие. Потому что слишком многие говорят, но мало тех, кто делает. Тем ценнее начинания, которые не просто плодотворно работают, но вокруг которых собираются
Из книги Пора проснуться. Эффективные методы раскрытия потенциала сотрудников автора Клок Кеннет Из книги 500 возражений с Евгением Францевым автора Францев ЕвгенийО смерти, казалось бы, и думать-то не хочется, а тут - готовиться. Если сравнить смерть с выпускным экзаменом, то вся жизнь это - долгий учебный процесс, стремящийся к ней и никуда более. Кто хорошо учился весь год, тот экзаменов не боится. Напротив, лодыри и прогульщики пытаются учиться в последние три дня, да и то лишь в процессе изготовления шпаргалок.
Со смертью этот номер не проходит. Вернее проходит, но в виде крайнего исключения. Есть примеры глубокого и спасительного предсмертного покаяния, самый яркий из которых - благоразумный разбойник, висевший на кресте справа от Господа Иисуса. Надеяться на повторение подобного чуда в своей жизни - дерзость. Такие чудеса не планируются. Каяться нужно сегодня. Сегодня нужно и о смерти думать.
Верующий человек думает о смерти не как об исчезновении, а как о радикальном изменении способа бытия. Если смерть ассоциируется с исчезновением, то придется согласиться с мыслями некоторых греков, говоривших, что пока мы есть, смерти нет, а когда смерть есть, нас уже нет. Это - довольно изящное словесное коленце, откинутое на манер софистов. Но оно не греет и в глубине своей содержит ложь. Мы близко знакомы со смертью на всем протяжении временной жизни.
Наш праотец услышал от Бога, что «смертью умрет», если съест от запрещенного дерева. Он съел и тотчас умер. Физически он умер, спустя девятьсот шестьдесят лет, но вкус смерти ощутил тут же. У него открылись очи, и он узнал свою наготу, а вместе с нею и стыд. Он потерял благодать, испугался Бога, ощутил жуткую пустоту внутри. Он пережил еще множество болезненных состояний, которые перешли в потомство и там многократно умножились. Вся история человечества с тех пор это - совокупный опыт умирания, опыт сопротивления смерти, опыт проигрыша в борьбе с ней. В этой борьбе человека согревало ожидание того, что Бог со временем вмешается в историю и победит смерть, и грех. И даже когда надежда на это выветрилась из большинства душ, когда первоевангелие было забыто, людей все равно продолжало согревать ощущение личного бессмертия.
Везде, где есть человек, есть погребальный обряд. И везде, где есть погребальный обряд, центральной мыслью в нем является мысль о продолжении жизни за гробом. Иногда есть и вторая мысль, более важная, а именно - мысль о будущем воскресении. Она могла выражаться очень просто. Например, через укладывание усопшего в позу младенца, в то свернутое состояние, в котором мы проводим внутриутробный период и в котором некоторые любят спать. Это положение тела, сообщенное покойнику, проводит параллель между материнским лоном, из которого родился человек, и землей, этой общей для всех утробой, из которой предстоит воскреснуть.
Кроме этой предельной простоты, вера в загробную жизнь может обрастать массой обрядов, положим, египетских, с мумификацией, сложно разработанными ритуалами, жертвами и проч. Мы не найдем ни одного народа, который не знал бы погребального ритуала и не верил в продолжение жизни за гробом. Этому вопросу посвящено огромное количество литературы, но нам сейчас важно уяснить лишь одну мысль. А именно: в общечеловеческом опыте смерть есть не что иное, как изменение способа существования, а не его прекращение вообще .
На смерть очень похоже рождение. Более радикальная перемена способа существования, чем у человека, видна лишь на примере превращения гусеницы в бабочку. Вызывающе неэстетичная, медленно ползающая, никого, кроме голодных птиц не интересующая, гусеница совершенно чудесным образом превращается в порхающее, легкое, раскрашенное всеми райскими красками существо. А что же человек?
Человек в утробе расположен вниз головой. Он не дышит легкими. Не питается через рот. Все необходимое из организма матери человек получает через пуповину. Кроме того, человек полностью погружен в воду. Он ни в чем не похож на «того» себя, каким ему предстоит стать через некоторое время: устремленным вверх, видящим солнце, самостоятельно двигающимся. Лишь нежелание всматриваться в это «обыкновенное чудо» делает его привычным в наших глазах. Но коль скоро задумаешься, тут же и согласишься с тем, что между понятиями «родиться» и «умереть» гораздо больше общего, чем нам кажется.
День смерти христиане древности считали днем рождения в вечность. Это был переход от худшей жизни к лучшей, и для того, чтобы так думать и чувствовать, нужно иметь очень живой опыт святости. Главный враг бесстрашной смерти - грех. Грех отлучает человека от Бога и покоряет «имеющему державу смерти, то есть диаволу» (Евр. 2:14). Если же приход в веру ознаменовывается радостным внутренним переживанием прощения грехов и вступлением в празднование Вечной Пасхи, то исчезает и смертный страх, вытесняемый надеждой на Бога, любовью к Нему и мужеством.
Коснувшись рождения, нельзя обойти вниманием Таинство Крещения. Оно есть истинное рождение в вечную жизнь, единственное Таинство, упомянутое в Символе веры. Вошедшее в привычку поспешное, невнимательное, лишенное должного трепета совершение этого Таинства, сильно обеднило нашу духовную жизнь. Эпоха великомучеников, первые три с небольшим столетия христианской истории были временами, когда христиане долго готовились к принятию Крещения и крестились взрослыми. Они посещали Литургию, слушали Писание и уходили на словах «Оглашенные, изыдите». Епископы и пресвитеры вели с ними беседы. Они учились молиться. Напряженное и неспешное приготовление к Таинству рождало после совершения самого Таинства глубокий внутренний опыт. Это был именно живой опыт рождения заново, опыт приобщения к Воскресшему Христу, опыт вхождения в жизнь будущего века. Этим отчасти объясняется мужественная борьба с грехом и удивительное долготерпение в страданиях, которыми славилась Церковь тех далеких веков.
Но что делать нам, тем, кто крещен в детстве, нуждается в покаянных слезах и кроме них лишен всякой иной влаги, очищающей душу? Нам нужно перерождаться через покаяние. Слезы упомянуты не случайно. Начало земной жизни младенца, по отделении его от материнского организма, ознаменовано плачевным криком. Точно так же кричит и плачет душа, перерождаясь, так же с криком и слезами, утомленная суетой, она срывает с себя прилипшие греховные покровы. Мы так хотим провести жизнь в смехе, так влюблены в веселье, любое, по всякому поводу, что громом должны звучать для нас слова из молитвы Златоуста: «Дай мне, Господи, слезы, память смертную и умиление». Будем просить на молитве у Бога слез и памяти смертной и мы, чтобы в неизвестный и трепетный день обрести для себя Бога милостивым.
Ворота и путь, ведущие в вечную жизнь, узки. В них нельзя свободно войти, но можно только протиснуться. Это тоже образ, очень похожий на рождение. Ребенок, рождаясь, что иное делает, как не протискивается, не усиливается с болью и мукой пополам, выйти наружу и обрести свободу?
Покаяние это и есть умирание, умирание для греха и оживание для Бога. «Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 6:11) это однажды в жизни совершается через Крещение, и затем всю жизнь продолжается через исполнение заповедей и борьбу со страстями.
О. Павел Флоренский много размышлял над первичным, глубинным смыслом слов. Так слово «искусство» связано с понятием «искушения» или «испытания». Кто много раз «испытан» в каком-либо деле, тот уже «искушен», у того практический навык может быть назван словом «искусство». Искусство есть мастерское умение, и оно требует опыта, частого повторения. Умираем же мы лишь один раз; мы лишены опыта частых умираний, а значит обречены на «неумелую» смерть. Наша смерть обязана быть неуклюжей так же, как комом обязан выйти первый блин. Во всех этих размышлениях есть истинная прозорливость. Как-то сама собой напрашивается следующая мысль: нужно научиться умирать, нужно изобрести способ правильно приготовиться к важнейшему событию в своем земном странствии.
Старец Силуан Афонский писал в своем знаменитом дневнике, что истинная христианская жизнь это - опыт умирания для греха и приготовления к вечности. Интересно, что Платон приблизительно в тех же терминах высказывался о целях истинной философии. «Она учит умирать», - говорил Платон, имея в виду тот разрыв с мирскими связями и умирание для суеты, которые свойственны истинной философии.
То, что предчувствовали мудрецы древности, в жизнь и в конкретное дело превратили христианские святые. Именно умирать уходили монахи, когда оставляли города и поселялись в лесных дебрях или сухих пустынях. Их жизнь, лишенная всякого понятного и мирского удовольствия, и представляется ничем иным, как смертью для мирского человека. Обычный человек согласится скорее умереть той самой одной и настоящей смертью, чем жить по-монашески и мучиться. А ведь эта странная жизнь, монашество то есть, и есть добровольная смерть прежде наступления той, неизвестной и неизбежной.
Ко многим событиям повседневной жизни отцы советовали относиться так, как если бы человек уже умер. Например, как мертвый нужно учиться реагировать на похвалу и ругань.
И грехи свои нужно учиться оплакивать так, словно в доме у тебя - покойник.
Ко всяким слухам и сплетням, ко всей информационной мишуре тоже было бы неплохо относиться с вниманием погребенного мертвеца.
Высоко все это. Столь высоко, что кажется недосягаемым. Знаю. Согласен. Но само чтение повестей и изречений из жизни великих отцов пустыни каким-то тайным образом лечит душу и прививает ей небесные мысли. Не уходя в монастырь, не переставая жить в многоэтажке и посещать супермаркет, мы все же имеем одинаковую со всеми христианами древности задачу: исполнить заповеди. Исполнение заповедей должно умертвить грех и оживить дух. «Если Христос в вас, то плоть мертва для греха, а дух жив для Господа» , - говорит святой Павел. И еще говорит: «Да не царствует грех в мертвенной плоти вашей» Подобных слов, построенных на антитезе смерти и жизни, смерти для греха и жизни для Господа у Павла много.
О смерти можно думать с улыбкой, пока холодное дыхание ее не шевельнуло волосы на твоих висках. Говорят, Джон Леннон в молодости спал в гробу. Конечно, не потому, что подражал Серафиму Саровскому, а потому, что глупый был. В эти годы он с прочими «битлами» говорил, что они по популярности превзойдут Господа Иисуса Христа (!?) Зато в последние годы жизни он панически боялся смерти, избегал разговоров о ней и спал при включенном электричестве. Это - поучительная и горькая правда. И тот старик из басни, что устал тащить дрова, который вспомнил, что вся его жизнь прошла в голоде и труде, взмолился, чтоб смерть пришла. Но как только она пришла на его зов, он не растерялся и сказал: «Помоги мне донести дрова до дома» Мы не хотим раньше времени шутить над смертью. Мы не должны смеяться над ней, покуда в нас живы грехи и страсти. Но мы должны думать о ее неоткупном и неизбежном появлении и молиться о даровании «христианской кончины, безболезненной, непостыдной, мирной». Это прошение произносится и на вечерне, и на утрене, и на Литургии.
Христос плакал над гробом Лазаря. Это были слезы содрогания безгрешного Человека, при виде той беды и того позора, в какие смерть ввергла детей Адама. Опыт Лазаря остался для нас невысказанным, поскольку соответствующих слов просто-напросто нет в словаре человеческом, чтобы описать, как Лазарево пребывание в аду, так и Павлово пребывание в раю. (См.2 Кор. 12:4) Но сами слезы Богочеловека должны быть поучительнее любых слов.
Плакать над гробом не стыдно. Плакать и растворять скорбь молитвой и раздачей милостыни. Кто-то из отцов пустыни сказал, что если мы услышим о приближении смерти к одному из братьев, мы должны поспешить к нему. Во-первых, чтобы молитвой укрепить уходящего человека в минуты или часы последней борьбы. А во-вторых, чтобы ощутить сердцем эту великую тайну - разлучение души с телом. Сердце почувствует больше, нежели увидят глаза и услышат уши. Человек взбодрится, ощутит страх Божий, отряхнет от себя уныние и маловерие. Потому, что «возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его» (Еккл. 12:7)
Те времена, когда смерть была далека и не представляла собой ежедневного зрелища, были временами неслыханного разврата. Это было перед Потопом, когда было «велико развращение человеков на земле, и все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время»
(Быт. 6:5) Наши же времена, времена безмерно умножившейся немощи человеческой, то и дело сжимают сердце мелодиями и стихами заупокойного богослужения. Его стоило бы выучить наизусть, причем, всякому. Это - учение Церкви, выраженное средствами высокой поэзии. Самогласные стихиры Иоанна Дамаскина, тропари на «благословен еси, Господи», да, в общем, вся заупокойная служба это - научающее вере и врачующее душу «надгробное рыдание». Этими молитвами можно, буквально, жить. «Классическая» православная бабушка, кроме «Отче», «Богородицы» и «Верую», знающая панихиду наизусть, это - обладатель самых важных религиозных знаний.
Важная деталь: в заупокойных богослужениях есть частые обращения к мученикам. Кровь страдальцев за Имя Христово это - царская багряница Церкви. Христос пролил кровь за род человеческий. Мученики пролили кровь за Христа. В этом взаимном пролитии крови Господь и мученики вошли в таинственное и неразлучное единение. Нередко люди, решившиеся на любые страдания за Христа, видели Его. Он являлся им, укрепляя и ободряя. Поэтому слово «мученик» по-гречески звучит, как «мартирос» и означает не только страдальца, но и свидетеля. Мученик не просто верит. Он уже видит. Его внутреннему взору приоткрыта реальность иной, будущей жизни, и мученик возвещает нам о вечности и духовной реальности больше любого богослова. Значит почитание Христовых страдальцев способно ободрить нашу испуганную и уставшую душу. Прежде чем мы приступим к « к горе Сиону, и ко граду Бога Живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов; к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства» (Евр. 12:22-23), нам предстоит часто призывать в молитве имена этих праведников, достигших совершенства.
Но самое главное, конечно, это Великий пост и Пасха. Радость Пасхальной ночи это именно радость победы над «последним врагом», как написано: «Последний же враг истребится - смерть» (1 Кор. 15:26) Текст пасхального канона буквально переполнен выражениями радости о победе над смертью. - «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало, и, играющее поем Виновного»
- «Безмерное Твое благоутробие адовыми узами содержимии зрящее, к свету идяху, Христе, веселыми ногами, Пасху хвалящее вечную»
- «Вчера сраспинахся Тебе, Христе, совосстаю днесь, воскресшу Тебе. Сраспинахся Тебе вчера, Сам мя прослави, Спасе, во Царствии Твоем».
Смысл последнего тропаря важен особенно. Он говорит о том, что для того, чтобы наше естество ощутило победу Христа над смертью, необходимо, чтобы мы приняли участие и в Христовых страданиях. Терпеливое, длительное и честное перед Лицом Бога самоумерщвление в течение поста, на Пасху увенчается обновлением и радостным очищением. Благодатный опыт переживания Пасхи Христовой, вот, что более всего нужно нам, стремящимся в жизни будущего века.
Многие строчки псалмов, известные по букве, открывают в эти свой тайный смысл. «Обновится, яко орляя, юность твоя», «Возрадуется язык мой правде Твоей», «Все кости мои рекут: Господи, Господи, кто подобен Тебе?», «Возрадуются кости смиренные» и проч. Воистину, язык радуется, говоря «Христос воскресе!». И каждая косточка знает, что раз Христос воскрес, то будет день, когда зазвучит слово: «кости сухие! Слушайте слово Господне! … Вот, Я введу дух в вас и оживете» (Иез. 37:4)
Слово огласительное Иоанна Златоуста тоже упоминает об изменившемся отношении к смерти. Святитель призывает не рыдать об убожестве, ибо «вилось общее Царство» не унывать о грехах, ибо «прощения воссияло из гроба»; и не бояться смерти, «освободила бо нас Спасова смерть»
Итак, в Пасхе мы имеем врачество от всех недугов. И если, как пишет митрополит Иерофей (Влахос) мы продолжаем рыдать, унывать и страшиться, то это значит, что свет Христова Воскресения еще не осветил всех уголков нашей души.
При этом одной Пасхи в год не хватит, чтобы жить ее светом до следующего года. Лампаду веры задует ветер или в ней закончится масло. Чтобы Пасха стала смыслообразующим центром христианской жизни, Церковь празднует ее еженедельно, пятьдесят два раза в году. Каждое воскресенье - малая Пасха. Об этом говорит чтение соответствующих текстов Евангелия на утрене, воскресная песнь после Евангелия и все богатство Октоиха. Собираться на воскресную службу нам следует именно как на праздник победы над смертью, с любовью и благодарностью к Победителю-Иисусу, невидимо дориносимому ангельскими чинами на Таинстве Евхаристии.
Смерть очевидно разрушает все и побеждает всех. Среди побежденных ею числятся сила, мудрость, красота, таланты, успехи, знания. Говоря по совести, жить можно, или не думая о смерти, или имея от нее лекарство. Такое лекарство есть. Святой мученик Игнатий, прозванный Богоносцем, шел под конвоем в Рим, чтобы там принять смерть за Христа от зубов диких зверей на цирковой арене. По дороге он встречался с представителями Церквей, писал письма общинам. В одном из таких писем он говорит о Таинстве Причащения, о Евхаристии, и называет ее «врачевством бессмертия». Истинное Тело и Кровь воскресшего из мертвых Иисуса Христа, принимаемые нами на Литургии, есть лекарство, соединяющее нашу смертную природу с Бессмертным Господом. Причащаться нужно часто. Но особенно важно принять бессмертную пищу перед смертью. Илья-пророк, после победы над жрецами Ваала, был столь утомлен душой, что просил себе смерти. (3 Царств 19:4-9) Когда он уснул под кустом можжевельника, Ангел коснулся его и приказал есть и пить. Пророк съел предложенную лепешку и выпил воду. Явление Ангела повторилось, и опять пророк ел и пил. А затем он получил повеление идти на встречу с Господом к горе Хорив и шел, не останавливаясь, сорок (!) дней и ночей.
Нам тоже предстоит дальнее путешествие к престолу Божию. Нам тоже нужно будет напитаться особенной пищей ради этого путешествия - Телом и Кровью Господа.
Она - не стена, смерть. Она - двери. Вернее, двери это - Христос, сказавший: «кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет» (Ин. 10:9) Христос умер за наши грехи и воскрес для нашего оправдания. Теперь, благодаря Его искупительной смерти, в Нем и через Него мы, воротами смерти, войдем в иную жизнь. Войдем, выйдем там на широту и свободу и, как овцы Христовы, найдем тучное пастбище.
Вот только всерьез думать об этом надо в течение всей жизни, а не в самом конце, как двоечник перед экзаменом.
19. Как готовиться к смерти?
Я уже старый человек. Бывает, что иногда довольно много размышляю о смерти. Конечно же, это не навязчивая идея, но в этих размышлениях о смерти есть много страхов. Я совершенно спокойно принимаю приближающуюся к своему завершению жизнь и факт её неизбежного конца. Мои опасения связаны с подробностями и способом умирания. Я боюсь трудной смерти, во время которой проявился бы мой бунт и пока ещё неизвестное мне какое-то внутреннее сопротивление против того, что необходимо всё оставить. Мы умираем только один раз. А поэтому - как этому научиться? Каким образом хорошо подготовиться к смерти?
Конечно же, мы не можем обеспечить себе хороших условий умирания и достойного переживания смерти. Пословица: «Какова жизнь, такова и смерть», пожалуй, лучше всего показывает, как мы можем учиться умирать. Ключ к хорошей смерти - хорошая жизнь. Готовясь к смерти, мы стремимся к тому, чтобы в нас всё больше возрастала свобода ко всему тому, кем мы являемся и чем владеем. Речь идёт не только о вещах материальных, но также об обладании вообще, в том числе - о накопленном опыте, способностях, одарённостях. Существенное препятствие в правильном подходе к смерти - привязанность к тому, что - как нам кажется - принадлежит нам. Смерть отнимает у нас всё и от всего нас отгораживает: „Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял. Да будет имя Господне благословенно!” (Иов 1, 21) - так молится набожный Иов после того, как утратил всё, чем перед этим Бог так щедро его одаривал. Смерть показывает, что всё то, что мы имеем и чем располагаем, всё это нам лишь «одолжили» на какое- то короткое время. Окончание жизни вынуждает нас отдать Властителю всех вещей то, чем мы пользовались во время нашего земного паломничества, благодаря Его великой доброте. Отсюда становится понятным, что подготовка к смерти состоит в том, чтобы постепенно и добровольно возвращать то, чем нас одаривал сам Господь Бог: „Чтó ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, чтó хвалишься, как будто не получил?” (
I Кор 4, 7) - напишет святой Павел. Особенно болезненна смерть тех людей, которые всю свою жизнь посвятили приобретению вещей материальных и в них видели смысл своего существования.Боль умирания связана также с привязанностью к близким нам людям. Осознание необходимости расставания с теми, кого мы любим и кто нас любит, невольно рождает бунт. Смерть представляется чудовищем, которое пожирает любовь между людьми, и именно из-за этого она переживается так болезненно. Смерть всегда будет трудным опытом как для умирающего, так и для его близких. И хотя смерть отнимает у нас их любовь, делает она это лишь для того, чтобы привести нас к источнику всякой любви - к Богу.
Освобождение от вещей и людей не ведёт, однако, к внутренней пустоте, а является связью с Властителем всего и всех, с Создателем и Отцом каждой жизни. Поэтому наилучшей подготовкой к смерти будет открывание Бога как окончательного смысла и цели нашей жизни, а также соединения с Ним как Господином жизни и смерти.
Для нас, христиан, тайна смерти не является трагедией, поскольку мы всю надежду возлагаем на Христа. В Нём наша жизнь и воскресение. Вера в воскресшего и вечно живущего Иисуса гарантирует нам доброе умирание. Люди глубокой веры вообще не боятся смерти, потому что веруют в прочную связь с Иисусом, которую они выстраивали на протяжении всей своей земной жизни.
Аскетизм, особенно в проповедничестве, очень сильно подчёркивает так называемые окончательные истины. В прошлом много внимания уделялось размышлениям о смерти, конце света, страшном суде, аде, чистилище и небе. Упоминание этих правд веры имело целью заставить слушателей осознать границы человеческой жизни, мобилизовать их силы на борьбу с грехом и преданнее служить Богу и людям. Провозглашая проповеди о смерти, некоторые священники ставили посреди церкви катафалк с пустым гробом либо применяли иные проповеднические приёмы, помогающие прочувствовать краткость человеческой жизни. Чтобы подчеркнуть драматизм смерти, приводились примеры внезапных и неожиданных случаев смерти, которые трактовались как кара за грехи. „Классикой” такой проповеднической тематики является книга священника Френсиса Спираго «Собрание примеров для верующих католиков», изданной в Варшаве в 1911 году. Однако не думается, что такой способ представления о смерти на самом деле помогал бы обращению и способствовал бы упорядочению духовной и моральной жизни человека. Как показывает опыт, невротический страх смерти не настраивает на это. Страх сам по себе не является созидательной силой. Он скорее парализует. Страх также оживляет в человеке чувственные вожделения, удовлетворение которых несколько «приглушает» неизбежное осознание смерти. Только в полной свободе смерть может быть хорошо принята как составной элемент жизни.
В контексте приведенных выше размышлений напрашивается ещё одна очень существенная мысль. Смерть должна быть принята, но её нельзя задавать себе самому. Необходимость подчёркивания этого момента представляется очень важным в контексте современного мира, который проповедует эвтаназию, то есть сознательное умерщвление людей с их согласия или с разрешения родственников. Эвтаназия - это не героический выбор смерти во имя какой-то большой идеи, а лишь малодушное бегство от житейских трудностей. Поэтому её следует расценивать как выражение презрения к жизни. В этом презрении к жизни виновны не только те, которые просят о насильственной смерти, но также их родственники, которые дают на это согласие; и врачи, которые осуществляют эвтаназию; и политики, которые утверждают это бесчеловечное «право», принимая закон о разрешение на эвтаназию.
Эвтаназия - это презрение к жизни и бегство от неё. Любовь же к жизни, как ни парадоксально это звучит, проявляется в хорошей подготовке к смерти. Ибо смерть - это часть человеческого существования. Это дар, которого мы сами себе не можем дать, но который можем получить. В наших взаимоотношениях с Богом всё является благодатью и обо всём необходимо просить. Поэтому очень важно, чтобы мы просили о благодати «благоприятных обстоятельств для нашей смерти», а также о благодати доброго и достойного умирания.
