Когда берешь в руки потрепанный томик романа «Братья Карамазовы» Достоевского и читаешь его, перед глазами предстают судьбы людей – отца Федора, трех его сыновей, женщин, – Грушеньки и Екатерины Ивановны, – которые сыграли роль в их судьбах. Впрочем, обо всем по порядку.

Итак, первые страницы романа раскрывают образ старца Зосимы из монастыря, человека, ведущего праведную жизнь и пытающегося наставить членов семейства Карамазовых, один из которых – младший сын Алексей – является его послушником. Именно по инициативе этого смиренного паренька происходит встреча старца Зосимы с его семьей, целью которой является решение важного вопроса. Но чтобы понять, что там произошло, нужно сначала вкратце коснуться описания характеров каждого из Карамазовых.

Федор Карамазов – отец семейства, – хотя и считался помещиком, отличался жадностью и жестокостью, ни с кем не считался и вел беспорядочный образ жизни в пьянстве и многочисленных пороках. Его сын от первой жены Аделиды Ивановны – Дмитрий – с раннего детства не знал отца и воспитывался то у двоюродного дяди Петра Александровича Миусова, то у двоюродной тети, одной из московских барышень, а когда та умерла – у её дочери. Неудивительно, что, не имея надлежащего воспитания, юноша рос взбалмошным, вел беспорядочный образ жизни, не доучился в гимназии, дрался на дуэли, прокутил немало денег и в конце концов наделал долгов. Характерно, что папу своего, Федора Павловича, Дмитрий увидел уже после восемнадцати лет.

А тот сначала откупался от сына мелкими подачками, а потом и вовсе оказалось, что имущества, которое принадлежало Дмитрию, уже нет: слишком много долгов наделал молодой человек.

Второй женой Федора Павловича, от которой родились еще два сына – Иван и Алексей, – была Софья Ивановна. У этой бедной девушки-сиротки – печальная предыстория: она воспитывалась у вдовы генерала Ворохова, женщины знатной, властной, ревнивой и своенравной. Так что замуж за Федора несчастная Соня пошла отнюдь не от большой любви, а под гнетом обстоятельств: слишком уж хотелось избавиться от тирании так называемой «благодетельницы».

Обманчивые надежды

Выйдя замуж, девушка попала, как говорится, «из огня да в полымя»: новоиспеченный супруг прямо при ней устраивал дикие оргии с другими женщинами, кутил и, конечно же, ни во что не ставил жену. Неудивительно, что при такой жизни Соня заболела, а вскоре, когда младшему сыночку Леше было около четырех лет, умерла.

Так дети оказались у генеральши – той самой, у которой когда-то воспитывалась и Соня. Их, грязных и запуганных, эта боевая старуха забрала у слуги Федора – Григория. Самому же отцу, чего, впрочем, и следовало ожидать, не было до сыновей никакого дела.

Теперь пришла пора описать характеры Вани и Леши, которые после смерти генеральши воспитывались у её наследника Ефима Петровича, человека порядочного и честного, губернского предводителя дворянства.

Средний сын Алексей рос угрюмым и замкнутым. С детства он осознавал, что находится в чужой семье, а отец у них с братом какой-то непутевый. Но этот мальчик, кроме всего прочего, стал проявлять способности к учебе, из-за чего в тринадцать лет попал к знаменитому преподавателю, другу детства Ефима Петровича. Молодой человек окончил гимназию, а затем и университет. На жизнь он зарабатывал написанием маленьких статей, в то время пользующихся спросом.

Прошло время – и средний сын вдруг неожиданно для всех приехал к отцу, которого до сих пор никогда не знал. Но что удивительнее всего – прекрасно ужился с ним и даже имел влияние на этого человека со столь несносным характером.

Что касается третьего сына Алеши, он был полной противоположностью братьев. Этот двадцатилетний юноша отличался человеколюбием и воплощал в себе многие положительные качества, не хотел судить людей, но и не боялся их, не помнил обиды, слыл стыдливым и целомудренным. Где бы Леша ни появлялся, его любили все, но в гимназии иногда сверстники позволяли себе насмешки в его адрес. Находясь в монастыре, куда попал по собственному желанию, Алексей был сильно привязан к старцу Зосиме …

Следует заметить, что у Карамазова был еще один сын, к женам его не имеющий никакого отношения. Это – слуга Смердяков, плод порочной связи Федора с юродивой, бродяжкой Елизаветой. Он служит в доме лакеем и поваром и пользуется доверием хозяина (а может быть, и отца). Кстати, здесь будет не лишним совсем немного коснуться образа самой Лизаветы. Эта девушка – один из самых загадочных персонажей. Она не принимает участия в развитии романа, но знает обо всем, что происходит вокруг.

Внутренний мир этой героини исследуется автором глубоко и тщательно. Девушка чувствует, что Иван презирает зло, которое царит в её душе, и обращается к нему как к своему мучителю. Её любовь – это любовь-ненависть, это страдание. Ей противна фальшь и ложь этого мира, ей все противно, и поэтому она не хочет жить. Но именно Лиза подмечает, что люди любят преступление: «Послушайте, теперь вашего брата судят за то, что он отца убил, и все любят, что он отца убил». Впрочем, этой части сюжета мы коснемся чуть позже.

Теперь же вернемся к событию, произошедшему в тот день, когда вся семья собралась вместе для решения важного вопроса в келье старца Зосимы. Надо сказать, повод был фальшивым – имущественный спор: Дмитрий считал, что отец должен ему крупную сумму денег, Федор же с этим категорически не соглашался. Люди, пожелавшие съехаться, чтобы обсудить проблему, имели разные цели – брат Иван, например, и неверующий Миусов решили посетить это собрание из простого любопытства. Когда все – отец семейства, братья, Петр Александрович Миусов, его дальний родственник Петр Фомич Калаганов – прибыли на место, началась беседа. Разговаривали долго, и, как упоминалось выше, не пришли к общему мнению – особенно Дмитрий и Федор Павлович, которых это дело больше всех касалось. Напротив, между ними разгорелся большой скандал, но все же удивляет поведение в этой ситуации старца Зосимы и отношение его к каждому присутствующему. Он в самый разгар словесной перепалки вдруг стал на колени перед старшим сыном, и – попросил у всех прощения.

После этого уже никто не смог оставаться в келье… Гости разошлись – и старец Иосиф благословил Алешеньку быть рядом с братьями, хотя тому очень уж хотелось остаться. Что поделаешь – бывает так, что человеку, вопреки его желаниям, необходимо быть там, где он нужнее…

Но, кроме наследственных вопросов, был еще один повод для спора между Дмитрием и Федором Павловичем. Оба были страстно влюблены в Грушеньку, бывшую содержанку старого купца Самсонова, – женщину хотя и красивую, но неуступчивую и яростную. Она не уступает ни отцу, ни сыну, она смеется над ними и становится причиной ненависти. Она ввергла их в рабство – своего сладострастия и желаний. Дошло до того, что Дмитрий в порыве чувств высказывает мысль убить отца, а отец говорит, что «раздавит Митьку, как таракана».

Еще один персонаж романа

В романе фигурирует еще одна героиня – настоящая невеста Дмитрия: Екатерина Ивановна. Это – благородная девушка. Её отец когда-то недосчитался казенных денег, и Дмитрий восполнил недостающую сумму, ничего взамен не попросив. Сейчас молодой человек чувствует свою вину перед девушкой, потому что прокутил с Грушенькой три тысячи, которые дала Екатерина для пересылки её сестре в Москву.

Старший сын не любит Екатерину Ивановну. Более того, он уступает ее Ивану (который неравнодушен к этой девушке), чтобы снять с себя обязательства и уйти поскорее к Грушеньке. Надо сказать, Катерина отказывает Ивану, говоря, что будет верной только Дмитрию. Иван, слыша это, намеревается надолго уехать. Лишь спустя время, под давлением тяжелых обстоятельств, Екатерина поймет, что на самом деле любит не Дмитрия, а Ивана.

А война за Грушеньку между Федором Павловичем и Дмитрием продолжается. Вдруг отца Карамазовых обнаруживают дома с проломленным черепом. Подозрение, конечно же, сразу падает на того, кто неоднократно грозился убить Федора Павловича – Дмитрия. Это подтверждают множественные улики, и старший сын Карамазов подвергается аресту. Но Иван неожиданно получает от Смердякова признание в убийстве. Он в шоке, ведь думает, что преступление произошло с его подачи – слишком уж повлияли на Смердякова рассуждения о вседозволенности. Ночью слугу Карамазовых находят повешенным. Иван предъявляет суду доказательство виновности лакея – пачку полученных от него банкнот.

Суд не верит этим показаниям (скорее всего сын-лакей оговорил себя, чтобы покрыть настоящего преступника). И тут в судебный процесс вмешивается Катерина Ивановна, предъявив документ особенной важности – письмо Дмитрия, в котором он сообщает о намерении убить отца и забрать деньги.

Далее следуют яркие по своей сути и красноречивые выступления местного прокурора и известного адвоката Фетюковича, которые рисуют картину российской карамазовщины и умно рассуждают о предпосылках преступления Дмитрия – среде, в которой он находился, несносном характере отца. Но убийца есть убийца, хотя и невольный. Старшего сына Карамазова осуждают на 12 лет каторги. После суда с ним случается нервная лихорадка, и Екатерина Ивановна приходит к нему. Она признается, что «Дмитрий навсегда останется язвой в её сердце», даже несмотря на то, что она любит другого, а он – другую.

Здесь вы можете ознакомиться с Федора Достоевского, написанного им после возвращения со ссылки и передающего его впечатления о горе и страдании людей.

Узнайте больше о – художника и мастера слова Федора Достоевского, который в своих произведениях затрагивает темы философии, религии, истории и этики. В них обнажается проблема бедности и тех пороков, которые приводят человека к краху личности.

Произведение «Братья Карамазовы» заканчивается тем, что Алеша присутствует на похоронах сына капитана Снегирева – Илюшеньки Снегирева. Младший брат Карамазов призывает мальчиков, с которыми у него завязалась крепкая дружба при посещении Ильи в больнице, быть добрыми, никогда не забывать друг о друге. Ведь жизнь прекрасна, когда делаешь хорошее.

После всего вышеизложенного можно немного порассуждать о самом происхождении романа Федора Достоевского «Братья Карамазовы», который является итоговым произведением автора, потому что написан накануне его кончины. Он публиковался в журнале «Русский вестник» в 1879-1880 гг и вызвал множество отзывов как читателей, так и критиков. «Никогда я еще не имел такого успеха» – писал автор. С выходом в свет романа Достоевский стал в глазах читателей духовным учителем.

Шедевр проверенный временем
Что еще удивляет? С момента публикации романа прошло более ста лет, но до сих пор это талантливо написанное произведение продолжает будоражить умы людей.

И вот только один маленький отзыв современной читательницы: Мне говорили, что Федора Достоевского трудно читать, но “Братья Карамазовы” я прочитала на одном дыхании. Меня очень впечатлила эта книга. “Братья Карамазавы” – лишнее подтверждение того, что наши мысли, слова, взгляд, даже движение брови – все чему мы не придаем значения, может изменить многое: не только нашу жизнь, но и жизнь людей, которые нас окружают. Прочитав это произведение, начинаешь следить не только за поступками, но и за тем, что говоришь; начинаешь думать, что твои слова и поступки не всегда приводят к хорошему, что они могут нанести вред не только тебе, но и тем, кто рядом с тобой. Настоятельно советую всем прочитать эту гениальную книгу гениального автора».

“Братья Карамазовы” краткое содержание

Во всей мировой литературе найдётся не так уж много книг, сопоставимых по глубине со знаменитым романом русского классика. Это одна из неоспоримых вершин не только русской, но и мировой литературы. Едва ли можно считать в полной мере образованным человека, если в списке им прочитанных книг отсутствует роман Достоевского "Братья Карамазовы". Но сложная, многомерная, и чтобы её понять, нужно проделать немалую душевную и интеллектуальную работу.

Достоевский. "Братья Карамазовы"

Это итоговая книга и своеобразная кульминация всего творческого пути писателя. В ней он отразил всё, что думает о человеке и мире, в котором человек обитает. В центре повествования находятся трое братьев, у которых очень разные отношения и с миром, и со Всевышним творцом. Слишком много противоречий завязал в фабулу своего романа Фёдор Михайлович Достоевский. Братья Карамазовы находятся в самом центре многомерного узла противоречий, кипящих в тихом захолустном городишке Скотопригоньевске. Городок, как выясняется, живёт по принципу: Но черти водятся и в душах людей.

И одной из ключевых фраз романа является максима Карамазова-старшего: "Раз Бога нет, значит всё позволено". И папаша-Карамазов руководствуется в своей жизни именно этим принципом, в соответствии с ним принимает смерть от руки одного из своих сыновей. Фабула романа основана на убийстве Фёдора Павловича Карамазова, и эту детективную интригу не торопясь раскручивает перед читателем Достоевский. Братья Карамазовы входят в круг подозреваемых в этом преступлении, всколыхнувшем тихий городок.

Конечно же, детективная интрига здесь не более чем структурный каркас, на котором основан гениальный образ России. Он со всей очевидностью прочитывается в романе, в нём изображено явно нечто большее, чем вспышка страстей на фоне убийства старого пьяницы в захолустном населённом пункте. Но особенно впечатляет развязка, к которой приводит действие Достоевский.
"Братья Карамазовы" не исчерпываются тремя главными героями повествования, и убийства никто из сыновей покойного не совершал. Но убил Фёдора Михайловича родной брат Карамазовых-младших. Этот персонаж проходит через весь роман как лакей Смердяков. О том, что он четвёртый сын покойного, неизвестно никому, и своё преступление он рассчитал очень грамотно. Все улики сходятся против Дмитрия Карамазова и те немногие, кому известна правда, доказать её не могут.

Посмертная слава

Самому автору не суждено было проследить судьбу своей главной книги, он умер вскоре после её выхода в свет на страницах литературного журнала. Но судьба у романа завидная, его читают и перечитывают вот уже полтора столетия. Толстый том с надписью на корешке "Ф. Достоевский. "Братья Карамазовы" есть в любой уважающей себя библиотеке, многие его читают несколько раз в течение жизни, сравнивая впечатление, которое оставила эта книга в юности, с восприятием ее в зрелые годы. И можно только догадываться о дальнейшей судьбе героев Достоевского. Самый светлый персонаж романа, должен был пойти кидать бомбу в царя-освободителя. Но революция обошлась без него.

Роман «Братья Карамазовы» повествует читателю о взаимоотношениях в семье, где отец является гулящим и нечестивым человеком, которому и дела нет до того, как растут трое его сыновей. И о тяжелой иногда страшной судьбе мальчиков, которые находили приют в чужих семьях. Старший сын, которого звали Дмитрий, познакомился с отцом только после того, как ему исполнилось восемнадцать лет. Он «переезжал» от одного опекуна к другому, и в связи с этим, вырос взбалмошным человеком, который был пристрастен занимать денег, чтобы создать видимость «успешной жизни», так он и прогулял все свое имущество.

Средний сын – Иван, был ребенком замкнутым и нелюдимым, но проявлял хорошие способности в обучении, закончил школу, затем гимназию и зарабатывал себе на жизнь тем, что писал небольшие статьи, которые публиковали различные издания, в то время на этом неплохо можно было заработать.

Младший сын Карамазова, Алеша, был добрым, светлым и застенчивым человеком, его все любили и относились к нему уважительно. Даже в гимназии, когда его дразнили, он призывал всех быть добродушнее и с пониманием относиться к человеческим бедам. Он хотел остаться служить в церкви, где его наставником был отец Захария, но его благословили на проживание с братьями и отцом. Объяснив это тем, что его присутствие им на много нужнее.

Отце и старший сын, были влюблены в одну женщину, за которую боролись и в итоге разругались из-за этого, женщину звали Грушенька, но она не отвечала взаимностью не одному из них. У Карамазова старшего имелся еще один внебрачный сын, который служил в его доме поваром и лакеем, пользовался доверием господина.

Дмитрий не однократно грозился убить отца, и в тот момент, когда Карамазова нашли в собственном доме, с проломленной головой, ни у кого не возникло сомнений на счет того, что это дело рук Дмитрия. Хотя средний сын и пытался доказать его невиновность, так как имел доказательства того, что убийца внебрачный сын их отца, который повесился спустя несколько дней после убийства, ему не поверили. Дмитрия осудили.

Заканчивается роман тем, что на похоронах Илюши, который был сыном бедного генерала Снегирева, Алеша, младший сын, призвал все чаще посещать могилку упокоенного.

Главная мысль романа Братья Карамазовы

Данный роман учит нас тому, что рано или поздно каждому человеку придется отвечать за свои поступки и слова, даже если они были «брошены» в гневе. К чужому горю нужно относиться с пониманием, и не осуждать людей, которые чего-то лишены. Сострадание и любовь к ближним – вот что продвигает данный роман.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Достоевский. Все произведения

• Бедные люди
• Братья Карамазовы
• Хозяйка

Братья Карамазовы. Картинка к рассказу

Сейчас читают

• Краткое содержание книги Оно Стивена Кинга

  События происходят летом 1958 года. В маленьком городке Дерри происходят страшные события, в городе орудует маньяк и убивает детей. Группа из детей одиннадцати лет решают противостоять монстру.

• Краткое содержание Мамин-Сибиряк Аленушкины сказки

  Собраны Аленушкины сказки

• Краткое содержание О. Генри Дороги, которые мы выбираем

  Паровоз, остановившийся возле водокачки пополнить запасы воды, пополнил ряды своих пассажиров тремя безбилетниками – Бобом Тидболом, Додсоном по прозвищу Акула и индейцем, которого еще звали Джон Большая Собака.

• Краткое содержание Красное вино победы Носов

  Ранней весной 1945 года в подмосковный город Серпухов прибыл поезд с ранеными. Закованные в гипсовый панцирь, они почти все могли только лежать и глядеть в окно. Да ждать заветной Победы.

• Краткое содержание Чехов Размазня

  Повествование ведется от первого лица. Юлия Васильевна работает гувернанткой. Она обучает детей рассказчика. Однажды рассказчик вызвал ее к себе в кабинет, для того чтобы выплатить ей заработную плату.

Посвящается Анне Григорьевне Достоевской

Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода.

(Евангелие от Иоанна, гл. XII, ст. 24).

Начиная жизнеописание героя моего, Алексея Федоровича Карамазова, нахожусь в некотором недоумении. А именно: хотя я и называю Алексея Федоровича моим героем, но, однако, сам знаю, что человек он отнюдь не великий, а посему и предвижу неизбежные вопросы вроде таковых: чем же замечателен ваш Алексей Федорович, что вы выбрали его своим героем? Что сделал он такого? Кому и чем известен? Почему я, читатель, должен тратить время на изучение фактов его жизни?

Последний вопрос самый роковой, ибо на него могу лишь ответить: «Может быть, увидите сами из романа». Ну а коль прочтут роман и не увидят, не согласятся с примечательностью моего Алексея Федоровича? Говорю так, потому что с прискорбием это предвижу. Для меня он примечателен, но решительно сомневаюсь, успею ли это доказать читателю. Дело в том, что это, пожалуй, и деятель, но деятель неопределенный, невыяснившийся. Впрочем, странно бы требовать в такое время, как наше, от людей ясности. Одно, пожалуй, довольно несомненно: это человек странный, даже чудак. Но странность и чудачество скорее вредят, чем дают право на внимание, особенно когда все стремятся к тому, чтоб объединить частности и найти хоть какой-нибудь общий толк во всеобщей бестолочи. Чудак же в большинстве случаев частность и обособление. Не так ли?

Вот если вы не согласитесь с этим последним тезисом и ответите: «Не так» или «не всегда так», то я, пожалуй, и ободрюсь духом насчет значения героя моего Алексея Федоровича. Ибо не только чудак «не всегда» частность и обособление, а напротив, бывает так, что он-то, пожалуй, и носит в себе иной раз сердцевину целого, а остальные люди его эпохи – все, каким-нибудь наплывным ветром, на время почему-то от него оторвались…

Я бы, впрочем, не пускался в эти весьма нелюбопытные и смутные объяснения и начал бы просто-запросто без предисловия: понравится – так и так прочтут; но беда в том, что жизнеописание-то у меня одно, а романов два. Главный роман второй – это деятельность моего героя уже в наше время, именно в наш теперешний текущий момент. Первый же роман произошел еще тринадцать лет назад, и есть почти даже и не роман, а лишь один момент из первой юности моего героя. Обойтись мне без этого первого романа невозможно, потому что многое во втором романе стало бы непонятным. Но таким образом еще усложняется первоначальное мое затруднение: если уж я, то есть сам биограф, нахожу, что и одного-то романа, может быть, было бы для такого скромного и неопределенного героя излишне, то каково же являться с двумя и чем объяснить такую с моей стороны заносчивость?

Теряясь в разрешении сих вопросов, решаюсь их обойти безо всякого разрешения. Разумеется, прозорливый читатель уже давно угадал, что я с самого начала к тому клонил, и только досадовал на меня, зачем я даром трачу бесплодные слова и драгоценное время. На это отвечу уже в точности: тратил я бесплодные слова и драгоценное время, во-первых, из вежливости, а во-вторых, из хитрости: все-таки, дескать, заране в чем-то предупредил. Впрочем, я даже рад тому, что роман мой разбился сам собою на два рассказа «при существенном единстве целого»: познакомившись с первым рассказом, читатель уже сам определит: стоит ли ему приниматься за второй? Конечно, никто ничем не связан; можно бросить книгу и с двух страниц первого рассказа, с тем чтоб и не раскрывать более. Но ведь есть такие деликатные читатели, которые непременно захотят дочитать до конца, чтобы не ошибиться в беспристрастном суждении; таковы, например, все русские критики. Так вот перед такими-то все-таки сердцу легче: несмотря на всю их аккуратность и добросовестность, все-таки даю им самый законный предлог бросить рассказ на первом эпизоде романа. Ну вот и все предисловие. Я совершенно согласен, что оно лишнее, но так как оно уже написано, то пусть и останется.

А теперь к делу.

Алексей Федорович Карамазов был третьим сыном помещика нашего уезда Федора Павловича Карамазова, столь известного в свое время (да и теперь еще у нас припоминаемого) по трагической и темной кончине своей, приключившейся ровно тринадцать лет назад и о которой сообщу в своем месте. Теперь же скажу об этом «помещике» (как его у нас называли, хотя он всю жизнь совсем почти не жил в своем поместье) лишь то, что это был странный тип, довольно часто, однако, встречающийся, именно тип человека не только дрянного и развратного, но вместе с тем и бестолкового, – но из таких, однако, бестолковых, которые умеют отлично обделывать свои имущественные делишки, и только, кажется, одни эти. Федор Павлович, например, начал почти что ни с чем, помещик он был самый маленький, бегал обедать по чужим столам, норовил в приживальщики, а между тем в момент кончины его у него оказалось до ста тысяч рублей чистыми деньгами. И в то же время он все-таки всю жизнь свою продолжал быть одним из бестолковейших сумасбродов по всему нашему уезду. Повторю еще: тут не глупость; большинство этих сумасбродов довольно умно и хитро, – а именно бестолковость, да еще какая-то особенная, национальная.

Он был женат два раза, и у него было три сына: старший, Дмитрий Федорович, от первой супруги, а остальные два, Иван и Алексей, от второй. Первая супруга Федора Павловича была из довольно богатого и знатного рода дворян Миусовых, тоже помещиков нашего уезда. Как именно случилось, что девушка с приданым, да еще красивая и, сверх того, из бойких умниц, столь нередких у нас в теперешнее поколение, но появлявшихся уже и в прошлом, могла выйти замуж за такого ничтожного «мозгляка», как все его тогда называли, объяснять слишком не стану. Ведь знал же я одну девицу, еще в запрошлом «романтическом» поколении, которая после нескольких лет загадочной любви к одному господину, за которого, впрочем, всегда могла выйти замуж самым спокойным образом, кончила, однако же, тем, что сама навыдумала себе непреодолимые препятствия и в бурную ночь бросилась с высокого берега, похожего на утес, в довольно глубокую и быструю реку и погибла в ней решительно от собственных капризов, единственно из-за того, чтобы походить на шекспировскую Офелию, и даже так, что будь этот утес, столь давно ею намеченный и излюбленный, не столь живописен, а будь на его месте лишь прозаический плоский берег, то самоубийства, может быть, не произошло бы вовсе. Факт этот истинный, и надо думать, что в нашей русской жизни, в два или три последние поколения, таких или однородных с ним фактов происходило немало. Подобно тому и поступок Аделаиды Ивановны Миусовой был без сомнения отголоском чужих веяний и тоже пленной мысли раздражением. Ей, может быть, захотелось заявить женскую самостоятельность, пойти против общественных условий, против деспотизма своего родства и семейства, а услужливая фантазия убедила ее, положим, на один только миг, что Федор Павлович, несмотря на свой чин приживальщика, все-таки один из смелейших и насмешливейших людей той, переходной ко всему лучшему, эпохи, тогда как он был только злой шут, и больше ничего. Пикантное состояло еще и в том, что дело обошлось увозом, а это очень прельстило Аделаиду Ивановну. Федор же Павлович на все подобные пассажи был даже и по социальному своему положению весьма тогда подготовлен, ибо страстно желал устроить свою карьеру хотя чем бы то ни было; примазаться же к хорошей родне и взять приданое было очень заманчиво. Что же до обоюдной любви, то ее вовсе, кажется, не было – ни со стороны невесты, ни с его стороны, несмотря даже на красивость Аделаиды Ивановны. Так что случай этот был, может быть, единственным в своем роде в жизни Федора Павловича, сладострастнейшего человека во всю свою жизнь, в один миг готового прильнуть к какой угодно юбке, только бы та его поманила. А между тем одна только эта женщина не произвела в нем со страстной стороны никакого особенного впечатления.

Посвящается Анне Григорьевне Достоевской

Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода.

(Евангелие от Иоанна, гл. XII, ст. 24).

От автора

Начиная жизнеописание героя моего, Алексея Федоровича Карамазова, нахожусь в некотором недоумении. А именно: хотя я и называю Алексея Федоровича моим героем, но, однако, сам знаю, что человек он отнюдь не великий, а посему и предвижу неизбежные вопросы вроде таковых: чем же замечателен ваш Алексей Федорович, что вы выбрали его своим героем? Что сделал он такого? Кому и чем известен? Почему я, читатель, должен тратить время на изучение фактов его жизни?

Последний вопрос самый роковой, ибо на него могу лишь ответить: «Может быть, увидите сами из романа». Ну а коль прочтут роман и не увидят, не согласятся с примечательностью моего Алексея Федоровича? Говорю так, потому что с прискорбием это предвижу. Для меня он примечателен, но решительно сомневаюсь, успею ли это доказать читателю. Дело в том, что это, пожалуй, и деятель, но деятель неопределенный, невыяснившийся. Впрочем, странно бы требовать в такое время, как наше, от людей ясности. Одно, пожалуй, довольно несомненно: это человек странный, даже чудак. Но странность и чудачество скорее вредят, чем дают право на внимание, особенно когда все стремятся к тому, чтоб объединить частности и найти хоть какой-нибудь общий толк во всеобщей бестолочи. Чудак же в большинстве случаев частность и обособление. Не так ли?

Вот если вы не согласитесь с этим последним тезисом и ответите: «Не так» или «не всегда так», то я, пожалуй, и ободрюсь духом насчет значения героя моего Алексея Федоровича. Ибо не только чудак «не всегда» частность и обособление, а напротив, бывает так, что он-то, пожалуй, и носит в себе иной раз сердцевину целого, а остальные люди его эпохи – все, каким-нибудь наплывным ветром, на время почему-то от него оторвались…

Я бы, впрочем, не пускался в эти весьма нелюбопытные и смутные объяснения и начал бы просто-запросто без предисловия: понравится – так и так прочтут; но беда в том, что жизнеописание-то у меня одно, а романов два. Главный роман второй – это деятельность моего героя уже в наше время, именно в наш теперешний текущий момент. Первый же роман произошел еще тринадцать лет назад, и есть почти даже и не роман, а лишь один момент из первой юности моего героя. Обойтись мне без этого первого романа невозможно, потому что многое во втором романе стало бы непонятным. Но таким образом еще усложняется первоначальное мое затруднение: если уж я, то есть сам биограф, нахожу, что и одного-то романа, может быть, было бы для такого скромного и неопределенного героя излишне, то каково же являться с двумя и чем объяснить такую с моей стороны заносчивость?

Теряясь в разрешении сих вопросов, решаюсь их обойти безо всякого разрешения. Разумеется, прозорливый читатель уже давно угадал, что я с самого начала к тому клонил, и только досадовал на меня, зачем я даром трачу бесплодные слова и драгоценное время. На это отвечу уже в точности: тратил я бесплодные слова и драгоценное время, во-первых, из вежливости, а во-вторых, из хитрости: все-таки, дескать, заране в чем-то предупредил. Впрочем, я даже рад тому, что роман мой разбился сам собою на два рассказа «при существенном единстве целого»: познакомившись с первым рассказом, читатель уже сам определит: стоит ли ему приниматься за второй? Конечно, никто ничем не связан; можно бросить книгу и с двух страниц первого рассказа, с тем чтоб и не раскрывать более. Но ведь есть такие деликатные читатели, которые непременно захотят дочитать до конца, чтобы не ошибиться в беспристрастном суждении; таковы, например, все русские критики. Так вот перед такими-то все-таки сердцу легче: несмотря на всю их аккуратность и добросовестность, все-таки даю им самый законный предлог бросить рассказ на первом эпизоде романа. Ну вот и все предисловие. Я совершенно согласен, что оно лишнее, но так как оно уже написано, то пусть и останется.

А теперь к делу.

Часть первая

Книга первая
История одной семейки

I
Федор Павлович Карамазов

Алексей Федорович Карамазов был третьим сыном помещика нашего уезда Федора Павловича Карамазова, столь известного в свое время (да и теперь еще у нас припоминаемого) по трагической и темной кончине своей, приключившейся ровно тринадцать лет назад и о которой сообщу в своем месте. Теперь же скажу об этом «помещике» (как его у нас называли, хотя он всю жизнь совсем почти не жил в своем поместье) лишь то, что это был странный тип, довольно часто, однако, встречающийся, именно тип человека не только дрянного и развратного, но вместе с тем и бестолкового, – но из таких, однако, бестолковых, которые умеют отлично обделывать свои имущественные делишки, и только, кажется, одни эти. Федор Павлович, например, начал почти что ни с чем, помещик он был самый маленький, бегал обедать по чужим столам, норовил в приживальщики, а между тем в момент кончины его у него оказалось до ста тысяч рублей чистыми деньгами. И в то же время он все-таки всю жизнь свою продолжал быть одним из бестолковейших сумасбродов по всему нашему уезду. Повторю еще: тут не глупость; большинство этих сумасбродов довольно умно и хитро, – а именно бестолковость, да еще какая-то особенная, национальная.

Он был женат два раза, и у него было три сына: старший, Дмитрий Федорович, от первой супруги, а остальные два, Иван и Алексей, от второй. Первая супруга Федора Павловича была из довольно богатого и знатного рода дворян Миусовых, тоже помещиков нашего уезда. Как именно случилось, что девушка с приданым, да еще красивая и, сверх того, из бойких умниц, столь нередких у нас в теперешнее поколение, но появлявшихся уже и в прошлом, могла выйти замуж за такого ничтожного «мозгляка», как все его тогда называли, объяснять слишком не стану. Ведь знал же я одну девицу, еще в запрошлом «романтическом» поколении, которая после нескольких лет загадочной любви к одному господину, за которого, впрочем, всегда могла выйти замуж самым спокойным образом, кончила, однако же, тем, что сама навыдумала себе непреодолимые препятствия и в бурную ночь бросилась с высокого берега, похожего на утес, в довольно глубокую и быструю реку и погибла в ней решительно от собственных капризов, единственно из-за того, чтобы походить на шекспировскую Офелию, и даже так, что будь этот утес, столь давно ею намеченный и излюбленный, не столь живописен, а будь на его месте лишь прозаический плоский берег, то самоубийства, может быть, не произошло бы вовсе. Факт этот истинный, и надо думать, что в нашей русской жизни, в два или три последние поколения, таких или однородных с ним фактов происходило немало. Подобно тому и поступок Аделаиды Ивановны Миусовой был без сомнения отголоском чужих веяний и тоже пленной мысли раздражением. Ей, может быть, захотелось заявить женскую самостоятельность, пойти против общественных условий, против деспотизма своего родства и семейства, а услужливая фантазия убедила ее, положим, на один только миг, что Федор Павлович, несмотря на свой чин приживальщика, все-таки один из смелейших и насмешливейших людей той, переходной ко всему лучшему, эпохи, тогда как он был только злой шут, и больше ничего. Пикантное состояло еще и в том, что дело обошлось увозом, а это очень прельстило Аделаиду Ивановну. Федор же Павлович на все подобные пассажи был даже и по социальному своему положению весьма тогда подготовлен, ибо страстно желал устроить свою карьеру хотя чем бы то ни было; примазаться же к хорошей родне и взять приданое было очень заманчиво. Что же до обоюдной любви, то ее вовсе, кажется, не было – ни со стороны невесты, ни с его стороны, несмотря даже на красивость Аделаиды Ивановны. Так что случай этот был, может быть, единственным в своем роде в жизни Федора Павловича, сладострастнейшего человека во всю свою жизнь, в один миг готового прильнуть к какой угодно юбке, только бы та его поманила. А между тем одна только эта женщина не произвела в нем со страстной стороны никакого особенного впечатления.